 |
| Русское Воскресение | Сергей Куличкин | 22.09.2007 |
А начиналось все почти три года назад, когда в издательстве меня посетил тогда еще епископ Петропавловский и Камчатский Игнатий. Воениздат довольно тесно взаимодействует с православной церковью, и мне не раз приходилось встречаться и принимать священнослужителей. Но чтобы иерарх такого ранга запросто, на метро, сам примчался в издательство меня, прямо скажем, поразило. Как поразил меня внешне аскетический вид владыки, как поразили факты его биографии, с которыми я познакомился по ходу нашего разговора, затянувшегося ни на одну минуту. Оказывается, владыка приехал в издательство, чтобы лично посмотреть, отобрать и закупить литературу для военных моряков Камчатки, над которыми взяла шефство епархия и, прежде всего, сам владыка. Именно, прежде всего. Я подчеркиваю это потому, что уже за время нашего короткого знакомства почувствовал колоссальную энергию, которая исходила от этого человека и которая направлялась на решение самых различных вопросов, зачастую далеких от непосредственных задач епархии. Помимо несомненного промысла Божьего, сказывался и сам неуемный характер владыки. Позднее на Камчатке мы с друзьями воочию увидели, насколько всеобъемлюща, кропотлива и беззаветна деятельность владыки.
Но это будет потом. А пока, я с удивлением и восторгом слушал рассказ владыки, этого еще совсем не старого человека, аскетического вида, с горящими правотой и уверенностью глазами о его мирской жизни, учебе в институте, службе в армии офицером, работе в НИИ, приходе к православию, монашестве, и, наконец, о его просто фантастическом, невероятном путешествии на борту атомного подводного крейсера «Томск» из Северодвинска под льдами Северного Ледовитого океана на новую базу на Камчатку в качестве члена экипажа. Вот уж поистине пути Господни неисповедимы. Спросите, как в качестве члена экипажа? Да очень просто — корабельным священником, которым всегда славился русский флот. Вот и владыка исполнял все положенные требы: исповедовал, причащал, крестил, используя в качестве купели бассейн внутри подводной лодки. Когда я спросил его о помощниках, которым необходимо знание церковно-славянского языка, владыка, улыбаясь, заметил, что с этим хорошо справились химик и врач атомохода, буквально в неделю выучившие язык и уверенно читавшие псалтырь и молитвенник. Вот так Господь наставляет! А сколько пришлось претерпеть самому владыке? Мало того, что сдавал экзамены по водолазной, физической подготовке, технике безопасности и знанию материальной части, так еще и спасал от флотского начальства бороду, которую те потребовали сбрить. И это предложили монаху, епископу?! Экзамен по водолазному делу приняли и с бородой, а вот для аппарата живучести она, де мешает. Но с Божией помощью пристроили аппарат и к бороде. А дальше много суточная автономка, в которой первый и единственный на сегодняшний день иерарх церкви стал настоящим подводником. Правда, как рассказал сам владыка, положенный при посвящении в подводники плафон с морской водой был наполнен лишь слегка. Конечно, в знак глубокого уважения и любви подводников к столь необычному члену экипажа, который стал для многих не только духовным отцом, но и любимым человеком. Много чего еще рассказал владыка, закупил книги и без промедления доставил их на Камчатку. Во как! А вот наше Главное управление по воспитательной работе Минобороны до сих пор не имеет ни сил, ни средств, чтобы пополнить хотя бы давно запущенные флотские и войсковые библиотеки не только столь отдаленного полуострова. Стыд и срам! Тогда же при прощании мы обменялись с владыкой телефонам, адресами и надеждами встретиться на далекой камчатской земле. И кто бы мог подумать, что надежды эти так скоро воплотятся в реальность. Нет, видимо тогда, восхищаясь владыкой Игнатием, я все-таки недооценил энергии и пробивной способности этого незаурядного человека. Очень скоро с владыкой познакомился Юрий Михайлович Лощиц, и тоже встал вопрос о поезде в Петропавловск Камчатский. Потом об этом владыка говорил в нашем Союзе Писателей России. И вот, казавшаяся несбыточной мечта стала явью. По приглашению теперь уже архиепископа Петропавловского и Камчатского Игнатия наша небольшая писательская группа отправилась на далекий полуостров. Причем, дальний, не дешевый перелет и проживание в течение 7 дней нам обеспечивала Камчатская епархия. Такое гостеприимство требовало от нас максимальной ответственности. Ведь предложенная владыкой программа была весьма напряженная. Предстояло едва ли не ежедневно выступать по два, три раза в различных аудиториях — на радио, телевидении, в университетах, школах, библиотеках, воинских частях, военных кораблях и даже исправительно-трудовой колонии. Надо было участвовать в открытии Дней Славянской письменности и культуры и книжной ярмарки. А хотелось ведь, и познакомиться хоть немного с красотами Камчатки, океаном. Скажу сразу, с Божией помощью и по благословению владыки, успели все. А теперь по порядку.
По порядку — это не значит, что я собираюсь дать этакий дневниковый отчет о нашей командировке. Нас было трое, видели мы одно и то же, говорили с одними и теми же людьми. Конечно, впечатления у нас разные, и в силу многих объективных и субъективных причин каждый отметил для себя что-то особенное, о чем и хотел бы рассказать. Вот и я, остановлюсь коротко на особенно поразивших меня моментах камчатской командировки, а основное внимание уделю все-таки близкой мне, как профессиональному военному, военной тематике, с которой к счастью пришлось столкнуться ни один раз.
Конечно, перед отъездом мы проштудировали справочный материал по Камчатке, Петропавловску, ознакомились пусть пока виртуально с достопримечательностями этой удивительной земли, вплоть до Командорских островов. Представили и океан, и Авачинскую бухту, и долину гейзеров, камчатские вулканы, неисчислимые рыбные богатства и настоящий медвежий рай. Познакомились и с историей открытия и освоения Камчатки нашими великими первопроходцами. Но как же хотелось поскорее увидеть эту землю воочию?!
Из Москвы улетали в сырую, промозглую погоду. Шел даже быстро тающий снег. Как не странно, почти девять часов полета прошли незаметно. И вот она долгожданная Камчатка, встретившая нас довольно теплым весенним днем. Даже покрытие снегом сопки, окружавшие с трех сторон аэропорт Елизово, органично вписывались именно в весенний пейзаж, весеннее настроение. Весеннее настроение усилили и улыбки встречавших нас первых камчадалов. Нашего главного сопроводителя Тамару Ивановну Яроцкую и главного водителя Геннадия Андреевича Макшакова. Тамара Ивановна — дорогой наш человек, не отходившая от нас ни на шаг во все дни пребывания на Камчатке. Настоящая русская женщина, добрая отзывчивая, способная ради благого дела отложить личное и потратить свое дороге время на нас и нам подобных деятелей постоянно посещающих Камчатку. По образованию филолог, по должности заведующая отделом бракосочетаний и семьи областной администрации, она оказалась всей душой предана местной епархии и, не считаясь с личными проблемами, работает по благословению владыки Игнатия с такими гостями, как мы. Кстати, во время нашего пребывания, она уже уволилась с работы, готовилась к переезду в Москву, где жила и работала много лет назад, и тратила на нас по сути дела личное время. Удивительная женщина. К счастью, еще не оскудела Россия на такие натуры, и мы ей безмерно благодарны за заботу и совместную работу. Геннадий Андреевич Макшаков — еще один тип камчадала. Это даже по внешнему виду человек основательный, много повидавший на своем веку, твердо стоящий на ногах, с давно установившимся, определенно по настоящему русским мнением на все события, как собственной жизни, так и жизни всей страны. Куда только не бросала его судьба — и на крайний Север, и к берегам тропического Вьетнама, везде он оставался этаким русским мужичком хитрованом, которыми всегда славилась земля русская. Редко на его лице мы видели улыбку, но при весьма серьезном внешнем виде речь его постоянно искрилась юмором, почти лубочным ерничеством. От этого он только становился нам ближе и понятней. Он работал в епархии на постоянной основе, и слово владыки Игнатия для него, как и для других работников епархии было законом. Позже мы познакомились со многими из них. До чего же замечательные люди! Господь знает, кого приводить на эту службу.
Для начала радушные хозяева повезли нас в лучшую гостиницу города «Петропавловск», дали отдохнуть с дороги и предложили потом познакомиться с городом и его ближайшими окрестностями. Мы согласились с большим удовольствием. Знакомство получилось, конечно, поверхностным, но включившим в себя обязательное, почти ритуальное купание в знаменитых источниках курорта Паратунька. И все-таки кое-что мы увидели, забравшись по плотному снежному насту на вершину сопки Мишенная, что в самом центре Петропавловска. Прежде всего, поразила удивительная, фантастическая природа. Нам посчастливилось, а погода не всегда это позволяет, увидеть сопки с дымящимися вулканами, величие Авачинской бухты. Вдали виднелся выход в великий Тихий океан. На другой стороне бухты белели строения города военных моряков Вилючинска, просматривалась коса, за которой прятался поселок Рыбачий — главная база эскадры подводных лодок. Туда нам еще предстояло съездить. Бухта была буквально напичкана рыболовными судами различных классов. Красота, если не знать, что все эти суда, как российские, так и зарубежные, арестованы за браконьерство. Внизу, прямо под нами раскинулся весьма привольно сам Петропавловск. На первый взгляд, произвольно и бессистемно. Вот уж где не жалеют земли. Но это тоже оказалось ошибочным впечатлением. Дома, улицы, микрорайоны стоят там и только там, где они могут стоять. Постоянная сейсмическая активность, землетрясения, оползни наложили свои четкие и строгие ограничения на архитектурный облик города. Впрочем, город от этого только выиграл. Летом, а точнее ранней осенью весь он утопает в зелени и кажется огромным застроенным парком на склонах экзотических сопок, на берегу лазурной бухты. Жаль, мы не увидели эту красоту, но представить ее не трудно. Не зря же в августовские и сентябрьские дни попасть на Камчатку практически невозможно даже за приличные деньги. Настолько большой наплыв туристов. С нашей верхотуры отчетливо просматриваются памятник Витусу Берингу и недавно открытый в присутствии митрополита Калининградского и Смоленского Кирилла памятник святым апостолам Петру и Павлу. Памятник сей, несмотря на спорные художественные достоинства, конечно, символичен, нужен городу, носящему апостольское имя. Тем более, совсем рядом продолжает возвышаться неистребимый Владимир Ильич. Да и пусть. Все это наша история, наша жизнь. Наши русские люди ставили тот и другой памятники. Нам ли их судить. С сопки Мишенной очень хорошо просматривается очень похожий на этакую ершовскую «рыбу-кит» мыс Сигнальный, с его пушками батарей, отразивших нападение англо-французской эскадры в 1854 году. Об этой славной эпопее мы читали еще в Москве. И вот сейчас, собственными ножками притопали и ступили на священную землю. К сожалению, мало кто сегодня помнит о той славной обороне. Конечно, ее трудно по масштабам сравнить с Севастопольской, но там все закончилось поражением, а здесь оглушительной победой над превосходящими силами противника, едва ли не единственной в той войне. Петропавловск держал в течение 10 дней оборону и отразил десант противника, имея всего 988 человек и 68 береговых орудий. Союзники же наступали силами 6 фрегатов, 212 орудий и 2540 человек. А ведь эта победа во многом определила отнюдь не позорный для России итог той войны. Нам долгое время внушали мысль о сокрушительном нашем поражении, и мы верили, забывая, что воевать тогда Россия начала против католической экспансии на Святой Земле, и в итоге не допустила этой экспансии, что кроме потери Черноморского флота и победоносно взятой, а потом по мирному договору отданной назад турецкой крепости Карс, мы ничего, в сущности, не потеряли. Но сохранили для православных незыблемые святыни христианства. Вот, главный итог той войны, и оборона Петропавловска принимает в этой связи совсем другое значение. И памятники «Слава», героям 3-й батареи лейтенанта А.П.Максутова, весь мемориальный комплекс, с ныне постоянно действующей часовней напоминает об этом не только камчадалам, но и нам с вами. Кстати, около часовни захоронены 35 русских защитников города и 38 английских и французских моряков. И, слава Богу! А как же, должно быть, расцветает природа вокруг памятников, старинных пушек, на берегу красивейшей, поверьте хоть на слово, бухты. Вот, первое поразительное впечатление от только что начавшейся командировки.
Второе, что также сразу поразило воображение — обилие уже воздвигнутых и строящихся церквей, часовен, колоколен. Это вообще удивительно, ибо при Советской власти Камчатка прославилась, как образцовый атеистический регион. Имевшиеся к 1917 году 32 церкви, 60 часовен и 45 приходских школ даже не превращали, как тогда водилось в клубы, склады, а буквально смели с лица земли. На месте главного собора святых апостолов Петра и Павла, как водится, воздвигли главный Камчатский совет. И вот всего через какие-то 15 лет после крушения Советской власти, мы едим на прием к архиепископу Петропавловскому и Камчатскому Игнатию, резиденция которого, как и нынешний кафедральный собор Николая Чудотворца расположена в бывшем кинотеатре «„Родина“» и видим то здесь, то там луковки таких близких каждому православному человеку куполов церквей и часовен. И храм святых апостолов Петра и Павла вновь стоит в Петропавловске. Пусть на другом месте, но стоит. А уж золотой блеск стоящих пока еще на земле куполов ныне достраивающегося нового кафедрального собора во имя Святой Живоначальной Троицы наполняют наши сердца радостью и благодатью. Размеры этого храма поразили бы воображение прихожан любого города страны, включая Москву и Петербург. Водивший нас по стройке главный прораб Александр Тесленко, принятый нами по одежке за священника, не просто гордился, но восторгался делом рук своих православных строителей. И было чему восторгаться! И, конечно, во всех так радующих душу православного человека начинаниях и новшествах Петропавловска, да и Камчатки в целом, чувствовалась твердая, заботливая, хозяйская, воистину русская рука владыки Игнатия, который сразу же нам поведал, что сейчас в его владениях 40 приходов, 2 монастыря — мужской и женский, 1 скит. Великое православное богатство!
Меня, как профессионального военного, сразу заинтересовала военно-патриотическая деятельность епархии. На Камчатке существует и она. А как же иначе, если 40% священнослужителей бывшие офицеры армии и флота. Любопытную деталь отметил владыка. Один священник был рукоположен, будучи еще не уволеным из рядов Вооруженных Сил. Или такой курьезный случай. Один из священников — бывший офицер, видимо от волнения вместо обращения в к причастника: «Со страхом Божиим и верою приступите», возгласил: «Причастники, выдвинуться на исходные позиции». На первый взгляд даже смешно. Но ведь и трогательно по-своему. Пути Господни неисповедимы. Да и военно-патриотическим клубом при епархии «Витязь» руководит настоятель кафедрального собора Николая Чудотворца отец Алексей Апатов — бывший замполит, майор. Клуб объединяет более 50 подростков в возрасте от 12 до 17 лет. Проходят занятия по русской истории, рукопашному бою, парашютной, водолазной, стрелковой, строевой подготовке. Обязательны летние лагеря. Один из таких ребят провожал нас к строящемуся собору. Слышали бы вы, с каким восторгом он рассказывал о первых прыжках с парашютом, о погружении под воду в водолазном снаряжении, о настоящих рукопашных схватках с настоящими спецназовцами и полученных боевых синяках. Вот чего не хватает нашим провинциальным, да и столичным городам. Вот где, под покровом церкви, самого Господа, вырастают настоящие патриоты земли Русской. Может быть оттуда, с края России и пойдет по стране мощное осененное православным крестом движение. Эх, больше бы нам таких иерархов, как владыка Игнатий, ибо он окормляет это движение. Да не только окормляет, но и сам лично руководит таким же военно-патриотическим, но уже молодежным клубом «Откровение». Для молодежи старше 17 лет. И как же порадовала меня, военного человека та атмосфера доверия, взаимопонимания, которая сложилась между военными и священнослужителями на дальних рубежах нашей Родины. На Камчатке священник вместе с отцами-командирами принимает новобранца, окормляет его в учебках, флотских экипажах, частях и на кораблях. Присягу солдаты и матросы по желанию, подчеркиваю это, принимают на «Евангелие». И, надо сказать, таких желающих около 90%. Это ли не радость?! Это ли не благодать?! Первая судовая церковь открыта на военном корабле «Камчатка». У пограничников открыта часовня святого Ильи Муромца с частицей мощей святого доставленных из Киево -Печерской Лавры. Две подводные лодки 16-й эскадры носят имена великих святых «Николай Чудотворец» и «Георгий Победоносец».
Руку владыки мы ощущали и на встречах с выпускниками средних школ, студентами университетов, работниками библиотек, радио, телевидения и местными писателями, чиновниками мэрии города и местной интеллигенцией. Даже нашим экскурсоводом в краеведческом музее Петропавловска оказалась матушка Елена Глебовна, жена местного священника отца Михаила Неверова. Настоящая русская попадья — ласковая, внимательная, доброжелательная. И вместе с тем, достаточно профессиональный и искушенный экскурсовод, несомненно, влюбленный в свою Камчатку. Дни Славянской письменности и культуры в областном музыкальном училище открывал тоже архиепископ Игнатий. Не только молитвой и приветствием, но и потрясающим душу церковным песнопением вместе с небольшим мужским хором епархии. Кстати, в Петропавловске 8 музыкальных школ, прекрасное музыкальное училище, которым гордятся все камчадалы. И по праву, есть, чем гордиться. Мы присутствовали на концерте оркестра русских народных инструментов 4-й музыкальной школы, фольклорных ансамблей и получили большое удовольствие от настоящей музыки, виртуозности исполнителей.
Следующим для меня потрясением, по-другому и не скажешь, оказалась поездка в один из поздних вечеров вместе с владыкой в скит. Владыка готовился следующим утром отслужить в скиту литургию, а мы получили его благословение и приглашение. Скит расположился в нескольких десятках километров от Петропавловска, но после весеннего, просыпающегося от морозов города, мы, в мановение ока, вернулись в настоящую зиму. Пусть довольно теплую, но зиму. На всю жизнь запомню, как мы, оставив машину прямо на дороге, вслед за владыкой, в кромешной темноте по колено в снегу двинулись прямо через лес к едва мелькавшим огонькам скита. В скиту не было электричества, зато нещадно грели батареи отопления, наполненные водой из термального источника. При свете небольшой свечи мы расположились в келье, в темноте полураздетые добежали до этого источника, посидели в нем и, вернувшись в келью, заснули недолгим, тревожным сном. А с утра необыкновенная литургия в необыкновенной небольшой скитской церкви Всех Святых, в окружении нескольких монахов. В каком месте?! За тысячи верст от дома! Господи, как же я благодарен Тебе!
Так уж получилось, но большую часть нашей командировки мы провели в Петропавловске. А так хотелось посмотреть и сам полуостров. И такая возможность выпала. Нам с Виктором Мирославовичем было предложено поехать в районный центр Мильково, выступить в школе и исправительно-трудовой колонии. Мы с радостью согласились, хотя после поездки в скит доверие к камчатским дорогам было изрядно подорвано. А ведь ехать предстояло более 300 километров только в один конец. Но с благословением владыки, да еще на его новеньком «джипе», нам и это показалось по силам. Дорога оказалась гораздо лучше наших ожиданий. Правда, водитель Александр Иванович Будовский постоянно находился в тревожном состоянии. На протяжении всего пути он виртуозно уклонялся от настоящего пулеметного обстрела дорожной галькой, что вылетала из-под колес встречных машин. Как механик гаража епархии, он никак не мог допустить повреждения столь драгоценного во всех отношениях автомобиля. Дорога шла по заповедным местам. Сопки, поросшие ельником, дальняя горная гряда, украшенная дымящимися вулканами, и девственное безлюдье даже на шоссе навевали грустные мысли об отдаленности, забвении этого удивительного уголка русской земли. Мои спутники, незабвенная Тамара Ивановна и профессор Гуминский вели неспешный филологический спор, а я с тревогой ожидал встречи с камчатской глубинкой. Вообще Камчатка, и, прежде всего Петропавловск, не знаю как раньше, а сейчас, похожи на территорию, которая пережила какое-то социологические бедствие. Именно, социологические, а не природное, стихийное. Так бывает после войны, революции, разрухи. Да, ведь и это правда. Как и по всей стране, по Камчатке мощным, безжалостным ураганом пронеслась буржуазно-криминальная революция. В одночастье богатейший край превратился в нищую, дотируемую территорию, а прилично обеспеченный труженик в нищего обывателя. Отсутствие работы, издевательски низкие оклады бюджетников — вот главная беда камчадалов. И это несмотря на богатейшую природными ресурсами землю, неисчерпаемый по рыбным запасам океан. Да, чего тут только нет?! Господи, как же жалко этих людей, бегущих из всех уголков полуострова хотя бы в Петропавловск. Перебраться на Большую землю они и не мечтают. Не на что. И как же поражаешься мужеству, терпению и неизбывному оптимизму русского человека, все-таки не теряющему жизнеспособности, и, даже в камчатских условиях, выбирающемуся из, казалось бы, безнадежного положения. Нет, русский человек, Россия — не истребимы! Возрождение, пусть пока и робкое на фоне мерзости запустения все-таки началось. И это заметно. И, слава Богу! Это, на мой взгляд, одна из главных черт нынешней, современной Камчатки. А как же иначе? Ведь с нами Бог! А почувствовал я это очень весомо именно в небольшом районном городке Мильково.
Начну с того, что администрация поселка, в отличие от многих наших сонных, провинциальных местных управ, и в обычный день более напоминала оперативный штаб. Встретившие нас руководитель районного образования В.А.Курсакова и глава администрации В.К.Войцеховский оказались не только расторопны, компетентны профессионально, но и истинными патриотами своей малой родины, несмотря ни на какие катаклизмы. Впрочем, как и все мильковцы, с которыми удалось встретиться. Да и было чем гордиться. В Милькове самая высокая рождаемость и самая низкая смертность по области. В поселке 2 школы и 6 детских садов, но все работают, не закрываясь ни на день. Школы полностью компьютезированы, связаны с Интернетом, причем, не формально, а в рабочем режиме. У многих учеников и у всех учителей домашние компьютеры в постоянной работе. Не часто такое можно встретить и в благополучных районах центральной России. А тут, за тысячи километров от столицы — настоящая современная информационная цивилизация. В двух из шести детских садах приличные бассейны, которые не везде встретишь и в Москве. Вот тебе, и Мильково, вот тебе, и запредельная даль камчатская! И это, несмотря на трудности с рабочими местами, нехваткой молодых специалистов, прежде всего врачей и учителей. А если бы этим людям платить достойную зарплату, доведенную до нескольких десятков тысяч рублей, ведь одна удаленность должна же чего-то стоить, во что бы они превратили свое Мильково, Камчатку, всю страну. Положить такую зарплату бюджетникам отдаленных районов страны даже нынешнему нашему государству — вполне по силам. Тогда и потянутся в Сибирь, на Дальний Восток, во все дальние уголки России люди. И не будут бежать аборигены. Ведь сейчас даже ленивому, неискушенному уму понятно, что для России новое освоение дальних территорий — вопрос жизни и смерти! Оттуда, в том числе и с Камчатки, к центру и пойдет настоящее возрождение могучего русского государства. Думается, Бог даст, так и будет!
Выступление в школе N2, кстати, в ней учился всем ныне известный финансист, депутат и пр. Михаил Задорнов, чем-то даже помогавший малой родине, прошло на одном дыхании. Видимо, из-за моих последних работ, посвященных Великой Отечественной войне, как и во всех других аудиториях, больше всего пришлось говорить о тех героических годах, попытках не только зарубежных, но наших, российских фальсификаторов переписать ее итоги, унизить солдата, весь народ победитель. И, конечно, нельзя было не остановиться на вопросах патриотизма, русского языка, русской культуры, ибо слушали нас совсем молодые ребята, будущее Милькова, будущее нашей страны. Не хотелось читать им скучные нравоучения. Хотелось, чтобы хоть один — два человека поняли и осознали нашу печаль, почувствовали потребность в активной деятельности по спасению всей русской культуры, всей нашей великой страны. И как же радостно стало на душе, когда после выступления ко мне подошел один мальчик и заявил, что он один из тех двух, о которых я мечтал. Буквально сразу к нему присоединился еще один ученик. Кстати, мой юный единомышленник оказался еще и пономарем местной церкви. Конечно, с нами Бог!
Мы уже опаздывали в исправительную колонию, но как же было не заглянуть в местный храм Богоявления, поразивший своей простотой и мироточивыми иконами! Поразила и воскресная школа, точнее класс, где все, вплоть до вышитых икон, сделано руками детей. Вот тебе и Мильково! И уж совсем нас поразил районный детский дом творчества, в который заглянули, буквально на несколько минут. Бедная директор Людмила Васильевна Коряка. Как она старалась в считанные минуты показать свои владения, рассказать о своих воспитанниках. В Милькове примерно 1500 детей школьного возраста и более 700 из них занимаются в доме детского творчества. Замечательно! Чего тут только нет; всевозможные кружки, рукоделие почти профессионального уровня и, наконец, настоящий филиал областного краеведческого музея, с такими экспонатами, которым позавидовал бы и не один государственный музей. И не случайно мильковский детский музей, из поселка на краю земли русский, участвовал в 2004 году в международном фестивале музеев на ВДНХ в Москве, получил диплом лауреата и в качестве материального приза Факс. Вот тебе и Мильково!
Исправительная колония в Мильково состоит из двух частей на одной территории — женской и подростковой. Мы посетили обе. Еще при въезде в город я обратил внимание на улицы, которые рьяно приводились в порядок, как мне показалось местными жителями. Оказалось, это трудились заключенные женщины. Трудились с видимым удовольствием и старанием. Конвоя я не заметил, а одеты они были, как обычные обыватели. Об этом нам сразу поведал начальник учреждения полковник Дмитрий Валерьевич Майоров. Полковник своим внешним видом, подтянутостью, интеллигентностью более напоминал офицера генштабиста, чем начальника колонии, что еще раз подтвердило высокий статус Милькова. Идеальная чистота в обеих колониях, церковные уголки, где человек может помолиться перед иконами, приличные библиотеки, комнаты отдыха с телевизорами, и, как нам показалось, доброжелательные отношения между заключенными и администрацией — вот отличительные черты колонии. Впрочем, что можно увидеть за два-три часа. И все-таки это тюрьма. Поэтому не хочется говорить о наших беседах с заключенными. На мой взгляд, это по-своему интимная тема. Для них каждый человек с воли — глоток чистого воздуха. А тут еще и из Москвы. Впечатление, конечно, тяжелое. Все-таки женщины и дети за решеткой — это что-то не укладывающееся в здравый смысл, и нам с Витей пришлось приложить особые усилия, чтобы хоть чем-то поддержать этих людей.
Но и жуткая атмосфера колонии не испортила общего очарования от небольшого городка на краю русской земли — Милькова. Собственно, чему тут удивляться. Ведь Милькову не много, ни мало 264 года. Еще в 1698 году казачьим пятидесятником Владимиром Атласовым был основан Верхне-Камчатский острог — первое русское поселение на Камчатке. Место это, кстати, рядом с Мильково мы проезжали и видели. А уже в 1743 году часть крестьян была поселена в 12 верстах от Верхне-Камчатского острога на реке Имчерек, позднее названной Мильковкой, и возникло село Мильково. Вот какая древняя история. И, надо сказать, село, потом поселок, районный центр во все времена, при всех властях развивалось успешно. Достаточно сказать, что уже в 1780 году на мельковских землях начинает выращиваться экзотический тогда даже для центральной России картофель. В 1818 году открывается первая больница, построенная на средства собранные экипажем знаменитого парусника «Надежда», участника первой русской кругосветной экспедиции. В 1914 году установили первый телефон, а в 1923 году организовали первый народный театр, в 1940 году открылась первая гостиница, а в 1965 — первая музыкальная школа. В 1972 году в Милькове проведены первые в Советском Союзе сельские Олимпийские игры. Каково! Не сдаются мильковцы и сейчас, в годы демократического «рая». Да и как иначе? По-другому они не могут. Мы же, уезжая из гостеприимного поселка, узнали, что на этой земле родился и вырос известный на всю страну поэт, драматург, прозаик, сказочник Георгий Германович Поротов. Здесь на мильковской земле в селе Щапино начал писать наш старый друг большой русский писатель Петр Лукич Проскурин. По-особому зазвучали для нас стихи:
Из каких же, Мильково веков
Родом твое ласковое имя?
Поделись, порадуй земляков
Древними секретами своими
А теперь о близкой мне военной составляющей нашей командировки. Это, конечно, встречи с военными моряками. Нам посчастливилось встретиться, как с моряками-пограничниками, так и с подводниками, побывать на пограничном сторожевом корабле и атомном подводном крейсере. О таком можно только мечтать.
Краснознаменная бригада пограничных сторожевых кораблей расположена по сути дела на окраине Петропавловска и добрались мы до нее менее чем за час. Об истории этого соединения, его нынешнем состоянии, по-моему, достаточно полно и увлекательно рассказано в книге капитана 1 ранга Валерия Юношева «Мы в кильватерном гордом строю…». Нас же, прежде всего, интересовала встреча с живыми людьми. Встретили нас на базе радушные хозяева — начальник отдела воспитательной работы бригады капитан 2 ранга Денис Николаевич Бунин и его заместитель капитан 2 ранга Виктор Михайлович Вишнев. То, что встречает нас однофамилец великого русского писателя, сразу настроило нашу группу на лирический лад, а забитый до отказа зал клуба соединения заставил сосредоточиться перед откровенным разговором. В зале сидели молодые моряки, в основном срочной службы, но нам, мне кажется, удалось быстро растопить лед некоторой настороженности, которая естественно возникает при встрече людей разных поколений, да еще, если гости литераторы, да еще из Москвы. Думаю, мы все-таки сумели убедить молодых защитников границ великой державы в том, что на Большой земле любят их ждут, гордятся ими, надеются на них. Наверно поэтому после окончания беседы к нам подошел, смущаясь, крепыш-морячок и попросил оценить профессиональным взглядом подборку своих стихов. Я передал их Юрию Михайловичу Лощицу, заметив, что смелость — одна из черт настоящего поэта. Юра со мной согласился.
Мы, особенно мои друзья, с нетерпением ждали приглашения на боевой корабль. Какова же была наша радость, когда мы узнали, что нас ждут на флагмане бригады пограничном сторожевом корабле 1 ранга «Воровский». Дело в том, что уже здесь, на Камчатке в местных теленовостях мы увидели репортаж о прибытии в Петропавловск «Воровского» из дальнего похода в США, и нам, конечно, хотелось узнать подробности этого похода. ПСКР «Воровский» действительно один из самых мощных кораблей береговой охраны ФСБ России. Судите сами. Водоизмещение — 3500 тонн, длина — 125 метров, скорость хода 32 узла, дальность плавания 4000 миль, экипаж — 150 человек. Вооружен корабль зенитно-ракетным комплексом, 100 мм артустановкой, двумя 30 мм артустановками, реактивно бомбометной установкой, двумя четырех-трубными торпедными аппаратами и вертолетом КА-27. Солидная сила, и мы не без робости, но все же с гордостью за наш флот ступили на его палубу. Небольшая экскурсия по отсекам сторожевика, фотографии на память, особенно на фоне артустановок еще больше усилили эту гордость. Командир корабля капитан 2 ранга Дмитрий Александрович Шихов, в сущности, совсем молодой человек. Но какая уверенность в себе, спокойствие, твердость, настоящий флотский характер. Ни одного лишнего движения. Ни одной лишней фразы. Даже по ходу нашей небольшой экскурсии стало ясно, что это царь, Бог и воинский начальник для 150 матросов и офицеров корабля. Думается, и отец родной. Собственно, на флоте по-другому и не бывает. Родом он из Южно-Сахалинска, дальневосточник, абориген этих мест, и это очень важно. Окончил Уссурийское суворовское училище, но предпочел лавры Ушакова гению Суворова. После окончания ВВМУ во Владивостоке с лейтенантов служил на пограничных кораблях и в довольно короткое время дослужился до командира флагмана пограничного флота Камчатки. Звезда и шеврон капитана 1 ранга, положенные по должности, думаю, не за горами. И это правильно. Именно такие молодые, энергичные офицеры и должны занимать должности командиров кораблей. Под стать ему и заместитель по воспитательной работе капитан 2 ранга Валентин Александрович Костыгин. Он из Вологды, окончил знаменитое в свое время, единственное в ВМФ политическое училище в Киеве и служил на многих флотах, пока судьба не забросила на Камчатку. Как и полагается замполиту, он более коммуникабелен, разговорчив, но как и командир, строен, моложав, сосредоточен. Такими, в моем представлении, и должны быть настоящие флотские офицеры.
Меня несколько обескуражило название корабля «Воровский». Тем более, от владыки мы узнали, а сами моряки подтвердили тесную связь экипажа с местной епархией, лично владыкой. С 22 апреля по 15 мая 2004 года корабль совершил поход, в ходе которого прошли совместные учения с кораблем береговой охраны США «Джарвис». С 9 по 15 мая корабль ходил к Алеутским островам. И в обоих походах на борту находился владыка Игнатий. 2 мая 2004 года он прямо в море крестил 16 моряков, подарил кораблю иконы покровителей моряков — святого Николая Чудотворца и святого праведного воина Феодора Ушакова. В каюте боевой славы корабля этим иконам нашлось достойное место в оборудованном православном уголке. И это замечательно, корабль, как мне кажется, по-настоящему православный, а продолжает носить имя пламенного революционера Воровского, заслуги которого особенно перед русской, да еще военно-морской историей, весьма сомнительны. Думаю, даже уверен, что очень скоро флагман камчатских пограничников получит новое название, или вернет себе первое, полученное при спуске на воду в 1916 году — «Ярославна». На всех флотах мира названия кораблей переходят из поколения в поколение. Революция внесла в эту традицию некоторые коррективы, а мы вернемся к первоисточникам. И это будет справедливо.
Что касается последнего похода к берегам США, то он прошел, как говорят моряки, в штатном режиме, хотя и начался при неблагоприятной погоде. Ну, да на погоду моряки никогда не сетуют. Кстати, поход совпал со Светлым Христовым Воскресением. В тот день 8 апреля ПСКР «Воровский» подошел к острову Кодьяк, но погода не дала возможности пришвартоваться, и корабль крейсировал вдоль берегов острова. Командир похода капитан 1 ранга Дедов и командир корабля капитан 2 ранга Шихов поздравили экипаж с православным праздником. Моряки посмотрели документальный фильм о возникновении православия на Руси. По сюжету фильма владыка Игнатий рассказал и о дне Светлого Христова Воскресения. Весь Экипаж ждал праздничный обед с пасхальными яичками. С нами Бог! А уже на следующий день корабль все-таки стал на якорь в бухте Чиниак. 10 апреля начались совместные учения ПСКР «Воровский» и корабля 17 района БОХР США «Чейз». После учений — культурная программа, встречи с американскими моряками, экскурсии, спортивные состязания, и, наконец, возвращение на родную базу, которое мы и наблюдали по телевизору.
Судя по тому, как принимали нас радушные хозяева на обеде в кают кампании «Воровского», американцы остались более чем, довольны русским гостеприимством. Ну, а о нас и говорить нечего.
Конечно, мы понимали, что за всей этой парадной составляющей стоит суровая морская пограничная служба, что все это мощное корабельное вооружение применяется не только на учениях. Достаточно сказать, что только за один прошедший год кораблем задержаны 6 судов нарушителей. Мы же видели это скопище арестантов в акватории Авачинской бухты. Вот вам и конкретные дела моряков «Воровского» и других кораблей бригады. Конечно, мы понимали, что на смену «Воровскому», пограничному флоту нужны более современные корабли, с большей скоростью хода, лучшим новигационным и поисково-разведывательным оборудованием, более мощным, точным вооружением, по крайней мере, сопоставимым с системами вероятных друзей — противников. Все это нужно, а пока бригада уменьшается численно и стареет качественно. А как же надеются камчатские пограничники Бунин, Вишнев, Шихов, Костыгин со товарищи, что заработает на полную мощность только что принятая долгосрочная программа военного судостроения, и может быть они еще успеют послужить России на новых современных кораблях. А кто-то и встанет у руля нового флагмана с названием «Ярославна». Пока же можно только низко поклониться этим великим труженикам границы, несмотря ни на что продолжающим стоять на защите наших самых дальних рубежей.
Последний день нашей камчатской командировки был полностью посвящен морякам-подводникам. Мне, в бытность по долгу службы в Генеральном штабе, секретариате министра обороны СССР, приходилось бывать на базах подводных лодок Северного флота, верфях Северодвинска. Посчастливилось довольно подробно познакомиться с устройством атомных подводных лодок различных проектов. Никогда в жизни не забуду ошеломивший меня своими размерами вид тяжелого атомного подводного ракетного крейсера стратегического назначения проекта 941 на стапелях Северодвинска. В плавучем состоянии он, конечно, тоже впечатляет, Но, когда видишь эту громадину, высотой с многоэтажный дом, в полную величину — дух захватывает, слезы наворачиваются на глаза и комок давит горло от гордости за нашу державу, инженерный гений русских кораблестроителей, мастерство элиты флота — подводников. И вот новая встреча, теперь с подводным флотом демократической России. Собственно, демократическая Россия еще не создала ни одного нового корабля, и предстояло узнать, каков он теперь могучий советский подводный флот после нескольких лет тяжелейшей смуты, преступного, по-другому и не оценишь, уничтожения еще вполне боеготовых кораблей всех классов, стоящих на вооружении в 1991 году. Скажу прямо, на душе было тревожно, когда ранним утром 28 апреля мы выехали в Вилючинск — закрытый город военных моряков Камчатки, а далее в святая святых самого Вилючинска — поселок Рыбачий — базу 16-й Краснознаменной эскадры подводных лодок Тихоокеанского флота. Смущала и мысль, что несколько не во время мы затеяли наш визит. На флоте только что закончила работу инспекторская проверка Министерства обороны, и даже если она не добралась до Камчатки, я по собственному опыту знал, как много сил и энергии, зачастую не нужных потратили моряки, готовясь к ней. Но на все воля Божия, а у нас еще благословение владыки Игнатия.
Вилючинск хорошо виден из Петропавловска, и, если бы мы добирались до него по прямой, через залив, то для этого потребовалось бы несколько минут. Мы же ехали сушей, огибая Авачинскую бухту. Погода стояла по-настоящему весенняя, и мы с удовольствием любовались камчатским ландшафтом с его неповторимыми сопками, вулканами, пробуждающейся природой. Режим секретности соблюдался строго, и в закрытую зону мы попали, только миновав КПП по особому списку. Далее дорога все время шла берегом бухты. Вилючинск очень напомнил мне советский Североморск. И только явные следы демократической революции портили впечатление. Видно, что при Советской власти это был, пусть и закрытый, но островок благополучия. Теперь стройную архитектуру по-прежнему чистенького городка нарушали запущенные строения закрытого военного завода, провалы в окнах разрушенных общежитий, жилых домов, разоренные казармы и так называемые объекты соцкультбыта. И все-таки город оправлялся от ран. Реконструируются жилые дома, открываются новые магазины и так знакомые ныне офисы многочисленных контор, банков, страховых обществ. Разумеется, присутствуют и всевозможные развлекательные и игровые центры, без которых у нас теперь не обходятся даже закрытые территории. На улицах много хорошо одетой, веселой молодежи. Совершенно не видно пьяных и бомжей. Это несколько подняло настроение. Слава Богу, знакомых по Москве родимых пятен капитализма не наблюдалось. Рыбачий, мало чем отличался от памятных мне по Северу гарнизонов Гаджиев и Видяево. Разве что и здесь чувствовались следы разрухи девяностых годов. Но такие же следы остались сейчас и в некогда игрушечных гарнизонах подводников Северного флота.
Остановились у небольшого гарнизонного храма святого апостола Андрея Первозванного, который был еще закрыт. Ничего, Бог даст, попадем. Пока мы всей душой стремились к лодкам, которые по-домашнему швартовались у пирса. Одна стояла на внутреннем рейде. Вся эта картина, скажу прямо, волновала нас нешуточно. Мы знали, что должны будем попасть на один из атомоходов. Но какой? А пока направились в гарнизонный Дом офицеров флота, отремонтированный вид которого тоже повысил настроение. Преодолевают моряки разруху. В огромном, битком набитом зале, гостей поджидала флотская элита — подводники. Здесь, в отличие от пограничников, нас приветствовали не матросы срочной службы, а офицеры, мичманы — профессионалы великой профессии. Другим нет места на современных подводных лодках. Мне лично, было чрезвычайно тяжело выступать перед этими людьми. Прослужив почти сорок лет в армии, я с начала службы и до сего дня преклоняюсь перед двумя воинскими специальностями: летчика-истребителя и моряка-подводника. Для них, если говорить откровенно, любая задача мирного времени, будь то учебный полет или учебный поход сопоставимы с боевой задачей в годы войны. Любой взлет и посадка, любое погружение и всплытие — смертельный риск. И вот, глядя в глаза простых наших людей, давно привыкших к этому постоянному риску, вполне искренне считающих свою службу обычной, рутинной работой, я волновался и когда выступал сам, и когда слушал выступления своих друзей. И успокоился только тогда, когда Юра Лощиц начал читать свою замечательную поэму «Корабли». Только тогда почувствовал, что эти необыкновенные люди поняли, приняли нас, рады пусть и такой встрече с далекой Москвой, русской литературой. Низко кланяюсь всем подводникам Тихоокеанского флота.
А уж каким необыкновенным человеком оказался сопровождавший нас по гарнизону заместитель командира эскадры капитан 1 ранга Валерий Владимирович Перегудов?! Потомственный военный моряк, послуживший на всех флотах СССР, подводных и надводных кораблях, стройный, красивый, моложавый, он не только поразил нас своими профессиональными знаниями и навыками, но и поистине искрометным флотским юмором. За короткое время мы услышали столько по-настоящему смешных историй, пронизанных тонким юмором, которого не услышишь и за целый вечер на концерте какого-нибудь «знаменитого» юмориста. К тому же, Валерий Владимирович оказался прирожденным актером. Все им рассказанное представлялось в лицах и не могло не вызывать восхищения. И разве могли мы подумать, что этот жизнерадостный человек был всего несколько месяцев назад приговорен врачами к смерти. Неизлечимая смертельная болезнь в поздней стадии. В первые дни нашей командировки владыка Игнатий рассказал нам о великом чуде, которое явил Господь на его глазах, об офицере, истинно православном христианине, который обратился к нему, будучи смертельно больным. Владыка дал ему на время свою чудотворную икону Афонской Богоматери Всецарицы, которую лично привез с Афона, благословил молиться перед ней. Офицер принял благословение, взял икону с собой даже в центральный военный госпиталь в Москву. И вот чудо! В Москве врачи не обнаружили и следов болезни, которая подтверждалась многочисленными анализами и исследованиями. Господи, слава Тебе! Мы же, только тогда, когда вошли в кабинет Валерия Владимировича, когда увидели многочисленные иконы, когда он попросил нашего водителя передать владыке ту самую икону, поняли, кто был тот офицер. Не знаю, прав ли я, открывая эту тайну, прошу у дорогого Валерия Владимировича прощения, если что не так, но, все-таки, думаю, — люди должны знать, что может сделать истинная вера в Господа нашего Иисуса Христа.
Между тем, Валерий Владимирович повез нас на самый, что ни на есть, боевой атомный подводный крейсер «Томск», вооруженный крылатыми ракетами. Ту самую подлодку, на которой владыка Игнатий совершал поход подо льдами Северно-Ледовитого океана. Это ли не счастье?! Я уже говорил, что бывал на тяжелых подводных ракетных крейсерах стратегического назначения, вооруженных баллистическими ракетами. А вот на такую лодку попал впервые. Что уж говорить о моих друзьях. Интерес подкреплялся и тем, что ПЛАРК проекта 949А «Томск» является аналогом печально известной лодки «Курск». Известно, что атомные подводные крейсера являют собой вершину инженерной мысли человечества. Это выше даже космических систем. Одним из таких чудес стала подводная лодка проекта 949А, которую американцы сразу назвали «Убийца авианосцев». Тяжелые атомные авианосцы, несущие на своем борту целую авиационную дивизию, являются главным аргументом ВМС США, причем, не только в военно-морской стратегии. По большому счету, американцы не представляют себе ведение боевых действий при отсутствии авианосных групп. Уничтожить этих монстров практически невозможно, хотя бы потому, что к ним чрезвычайно трудно незаметно подобраться даже на расстояние несколько сот морских миль. А наши ученые и инженеры создали таки оружие, способное уничтожить и не потопляемый авианосец. Причем не только эффективное, но сравнительно недорогое оружие. Стоимость одной лодки проекта 949А составляет примерно 226 млн. рублей, и это всего 10% стоимости многоцелевого авианосца «Рузвельт» (2,3 млрд долл., без учета стоимости авиационного крыла). Между тем, такие лодки, тот же «Томск», на который мы спешили попасть, с высокой вероятностью могут вывести из строя авианосец и ряд кораблей его охранения одновременно.
Итак, ПЛАРК «Томск». Надводное водоизмещение — 14 700 т. Подводное водоизмещение — 23 860 т. Длина — 154 м. Ширина — 18,2 м. Осадка — 9,2 м. Максимальная скорость — 33 узла. Рабочая глубина погружения — 420 м. Предельная глубина погружения — 500 м. Автономность плавания — 120 суток. Экипаж — 130 человек. Сделанный из титановой стали, прочный корпус двухкорпусной подводной лодки, разделен на 10 отсеков. По бокам рубки, имеющей относительно большую протяженность, вне прочного корпуса расположено 24 спаренных бортовых ракетных контейнера, наклоненных под углом 40 градусов. Когда мы подошли к лодке, пройдя, прямо скажем, суровую систему контроля допуска на пирс, крышки контейнеров были открыты, и зрелище этих ракетных шахт поражало воображение. А начинены эти шахты сверхзвуковыми крылатыми ракетами комплекса П-700 «Гранит». Ракета снаряжается как ядерной (500Кт), так и фугасной боевыми частями массой 750 кг. Максимальная дальность стрельбы — 550 км. Максимальная скорость полета ракеты соответствует М=2,5 на большой высоте и М=1,5 — на малой высоте. Стартовая масса ракеты — 7000 кг. Ракеты могут стартовать как из надводного, так из подводного положения, как одиночно, так и залпом (до 24 ПКР, стартующих в высоком темпе). В последнем случае осуществляется распределение целей в залпе. Обеспечивается создание плотной группировки ракет для преодоления средств ПРО противника. Организация полета всех ракет залпа, оптимальное распределение между ними целей внутри ордера осуществляется ЭВМ с командного поста лодки автоматически. Сверхзвуковая скорость и сложная постоянно изменяемая траектория полета, высокая помехозащищенность и наличие специальной системы отвода зенитных и авиационных ракет противника обеспечивают комплексу «Гранит» при стрельбе залпом высочайшую вероятность преодоления систем ПВО и ПРО авианосного соединения. А есть ведь еще на борту лодки также автоматизированный торпедно-ракетный комплекс для стрельбы торпедами и ракето-торпедами «Водопад» и «Ветер» на всех глубинах погружения. Он включает четыре 533-мм и четыре 650-мм торпедных аппарата, расположенных в носовой части корпуса. Суммарный боекомплект — 28 единиц вооружения. Скучные цифры, но вдумайтесь в них, и станет понятно, какой ответ мы готовили любому супостату!
Я не успел предупредить моих друзей, что, несмотря на огромные размеры подводного крейсера, спускаться вниз придется по весьма узкому лазу, но опытный подводник Перегудов быстро вразумил нас, как надо перемещаться по отсекам, чтобы не набить шишек и не получить травму. Были на «Томске» случаи, когда такие же гражданские гости, причем высокопоставленные, застревали, и их приходилось буквально пропихивать внутрь. К счастью, наши габариты позволили нам, пусть и не совсем сноровисто, но передвигаться по лодке. В кратком очерке невозможно подробно рассказать о том, что мы видели, о том благоговении, которое охватило нас при виде этого чуда техники. А, между тем, вокруг нас работали люди, несли вахту подводники, казавшиеся нам какими-то особенными людьми. Валерий Владимирович, для которого на лодке не было секретов, который сам жил такой жизнью, несколько сбивал нам пафос. И это понятно. Для него, как и сопровождавшего нас совсем молоденького заместителя командира лодки, других подводников, их лодка, служба давно стала обычной и привычной. Но мы то! Мы ошалели в центральном посту, с волнением глядя на перископ, пульты управления вооружением, жизнеобеспечением, навигации корабля, глядя на своеобразно выполненное командирское кресло, в котором ему приходится иногда находиться сутками, где он спит, принимает пищу, не отвлекаясь ни на секунду от командования. Вот такие бывают минуты под водой. В торпедном отсеке, более похожим на огромный автоматизированный ангар, невольно притихли. Моряки рассказали нам, что именно здесь началась трагедия «Курска». Поврежденная во время погрузки и травившая водород торпеда — вот причина гибели корабля. В огромном отсеке травление не представляло опасности, Водород быстро превращался в мало заметные капли воды, которые тут же высыхали. А когда ее зарядили в торпедный аппарат, помните, «Курску» предстояло выстрелить одной торпедой уже в конце учений недалеко от базы, в малых зазорах между стенками аппарата и торпеды быстро образовался гремучий газ. Он и рванул прямо внутри торпедного аппарата при запуске. Дальше детонация и грохнул весь отсек, снося половину лодки. Господи, вечный покой и царствие небесное погибшим морякам!
Поразили нас и бытовые условия жизни подводников. Все-таки автономка в 90 суток — это тот еще экстрим. Но на лодке есть спортзал, сауна, мини-бассейн, комната отдыха с поющими из магнитофона соловьями и живущими в клетках настоящими какими-то китайскими птичками. Мы с удивлением узнали, что у хваленых, не представляющих без комфорта даже военный быт американцев ничего подобного нет. Нет даже персональных спальных мест для личного состава, не говоря уж об отдельных каютах. Вахта посменно спит на одних и тех же откидных койках. Нет, такого как у нас, камбуза, в котором из настоящего мяса можно приготовить все три обеденных блюда. Американские подводники в походе сидят на сублимированных консервах, подогреваемых в микроволновках, кофе и кока-коле. Конечно, нет и бассейнов. Мы же, с любопытством осмотрели тот самый бассейн, который владыка так уверенно превратил в баптистерий. Так что наш советский подводный флот, собственно российских лодок еще не сделали, до сих пор не уступает хваленому американскому, а кое в чем еще даст фору.
Конечно, не все так радужно у наших подводников, как может показаться из выше сказанного. Мы видели своими глазами, что и паек у подводников стал много хуже советского образца, и спецодежда потеряла прежнюю элегантность и добротность. Да много еще не хватает, без чего был просто не мыслим советский подводный флот. А уж история с ПЛАРБ «Георгий Победоносец» вообще выходит за рамки разумного. Этот вполне боеспособный подводный крейсер, способный смести с лица земли небольшую страну и требующий планового ремонта, сначала перегнали в доки Приморья, а потом по просьбе наших стратегических «друзей-партнеров» из-за океана вообще приговорили к утилизации. К счастью, и, конечно, по Божиему промыслу, потрясенные моряки обратились к владыке Игнатию. Владыка, не долго думая, донес тревогу моряков до патриарха, а уж святейший до президента Путина. И, слава Богу, утилизацию прекратили. Начался плановый ремонт, в котором экипаж принимал самое деятельное участие. Вскоре гордость 16 эскадры вернулся в боевой строй. Во время перехода из Приморья на базу в составе экипажа шел и владыка Игнатий. Каково! А тут возникли сложности с шефами — префектурой Западного округа Москвы. Поменялся префект, и новый не долго думая, расторг договор с подводниками, конечно не предупредив их. Как правило, моряки с Камчатки, особенно сейчас, из отпуска с большой земли стараются привезти для экипажа кое-какие очень нужные морякам мелочи, канцтовары, тапочки и т. д. Вот добрался до Москвы сам командир корабля. Привез в подарок шефам дары Камчатки. А шефы поленились даже получить подарки и, конечно, не помогли подшефным хотя бы транспортом для перемещения обратно в аэропорт. Потом вообще отказались от шефства. И все это по телефону сообщала молоденькая девушка. Наши столичные слуги народа даже не удосужились встретиться с командиром. Стыд и позор! А уж по телевизору, в других средствах информации только и видишь их лица, только и слышишь о шефской помощи, благотворительности. Стыдно то как! А им не стыдно, им все Божия роса… К счастью, есть еще на земле православная церковь. Митрополита Калининградского и Смоленского Кирилла, приехавшего ан Камчатку, владыка Игнатий повел на крейсер «Георгий Победоносец» и нашелся таки новый шеф для лодки. Да еще какой!
Не хочется заканчивать рассказ о нашей встрече с моряками 16-й эскадры на минорной ноте. Да это и невозможно. Ибо уже перед отъездом в Петропавловск мы все-таки посетили храм святого апостола Андрея Первозванного. И душа успокоилась. Пока еще невзрачная на вид церковь, ей всего-то неполных десять лет, готова в скором времени превратиться в величественный храм, макет которого с гордостью нам показал настоятель, как здесь на Камчатке уж водиться — бывший офицер-подводник, капитан 2 ранга.
9 мая 1994 года назначенный на восстановленную Камчатскую кафедру, епископ Петропавловский и Камчатский Нестор освятил на площади перед домом офицеров флота мемориал погибшим героям-подводникам и благословил здание, где в будущем будет возведен православный храм. Три года потребовалось на то, чтобы пока над этим зданием был водружен православный крест, освященный уже владыкой Игнатием. 13 декабря 1998 года, в день памяти святого и всехвального апостола Андрея Первозванного, владыка освятил Престол и храм в его честь. В 1999 году храм получил статус гарнизонного и доныне является единственным гарнизонным морским храмом от Чукотки до Приморья! Мы увидели, что капитасмой Царских врат служит Андреевский флаг. Еще более поразили плиты, установленные на северной стене храма с именами членов экипажей погибших за всю историю базы подводных лодок: «Л-16». «К-129», «К-429». А сколько же пришлось помучиться православной общине Рыбачьего, чтобы добыть эти имена. Зачастую в архивах сохранились только инициалы. А нужны то обязательно имена. На каждом богослужении произносится молитва к Господу о вождях и воинах 16-й эскадры. А на заупокойных богослужениях поминаются «моряки-подводники, погибшие в пучине морской». Еще одна удивительная вещь, характерная для храмов Камчатки. В гарнизонном храме уже в течение нескольких лет происходит малое мироточение тех или иных икон святых угодников — покровителей Российского воинства: иконы Казанской иконы Божией Матери, святителя Николая Чудотворца, великомученика и целителя Пантелеимона, святых правоверных апостолов Петра и Павла, Всех Российских святых, благоверного князя Александра Невского и Архистратига Михаила. Более трех лет мироточит икона Пресвятой Богородицы, именуемая «Неупиваемая Чаша». Мироточит Распятие Господа нашего Иисуса Христа!
Ну, как же скажите, не радоваться такому возрождению земли Камчатской, как же не благодарить Господа, как не благодарить ставших нам близкими камчадалов, их несравненного пастыря архиепископа Игнатия.
Всему приходит конец. И нам пришло время улетать с гостеприимной, далекой, но от этого, наверно, еще боле родной российской земли. Прощай Камчатка. А как хочется сказать до скорой встречи.
Апрель-май 2007 г.
Полковник Сергей Куличкин
http://www.voskres.ru/army/publicist/kulishkin.htm
