 |
| Правая.Ru | Юрий Сошин | 19.09.2007 |
Особенный резонанс получили происходившие в последнее время убийства русских жителей Ингушетии. Так 7-го сентября была убита главный врач станции переливания крови Наталья Мурадова. До нее были совершены убийства учительницы Людмилы Терехиной и ее детей, а так же членов семьи учительницы Веры Драганчук. Данные убийства были всего лишь последними в длинной цепи убийств русского населения Ингушетии. Только в течение 2006-го года там было убито около 20 человек, включая руководительницу проекта по возвращению русского населения в Ингушетию Галину Губину.
По состоянию на 1991-й год на территории нынешней Ингушетии проживало около 50 000 русских, в основном терских казаков. Ряд населенных пунктов были частично (станицы Вознесеновская, Сунженская, Николаевская, город Карабулак) или полностью (станица Троицкая) заселены казаками. Но начиная с весны 1991 года русское население подвергалось притеснениям и истязаниям, его целенаправленно и планомерно изгоняли из республики. Первые на всем Северном Кавказе масштабные межнациональные столкновения с человеческими жертвами произошли в мае 1991 года в станице Троицкой. После осетино-ингушского конфликта в октябре 1992 года, когда в республику хлынули беженцы-ингуши из Северной Осетии, последние остатки казачьего населения почти полностью покинули Ингушетию.
Кампания по очистке Ингушетии от казаков 1991—1992-го года и нынешняя «доочистка» является прямым продолжением политики уничтожения и изгнания казачества проводимой ингушами в 1917-ом -1918 годах. В декабре 1917-го года была сожжена казачья станица Фельдмаршальская, уничтожались также русские (неказачьи) крестьянские хутора и осетинские села. В марте-апреле 1921-го года было вырезано несколько тысяч (возможно десятков тысяч) терских казаков. Убийства казаков происходили и в советское время, в частности в 1971-ом году были серийные убийства молодых казаков в станице Николаевской. Не вызывает сомнения, что нынешняя кампания убийств русского населения ставит целью окончательно завершить то дело, которое было начато в 1917-ом, а продолжено в 1991-ом.
К настоящему времени русское население Ингушетии составляет около 2500 человек — 3 — 5% от уровня 1991 года и состоит из людей пенсионного возраста. Большинство терских казаков — беженцев из Ингушетии в настоящее время проживает в Северной Осетии или южных районах Ставрополья, где ими даже в голой степи были основаны новые населенные пункты. Происходившее в 1991-ом 1992-ом годах процессы исхода русского населения и нынешние систематические убийства последних представителей русского населения Ингушетии показывают наличие у определенных сил стремления сделать республику полностью моноэтнической и моноконфессиональной (в 1997-ом году в станице Сунженской было похищение и убийство православного священника Петра Сухоносова, а недавно была сожжена православная церковь в городе Карабулаке). И надо признать что данная стратегия успешно реализуется: проводившаяся в последние годы руководством Ингушетии программа возвращения русского населения фактически провалена. Убийства последних русских оставшихся в Ингушетии, преследуют цель вызвать кризис и «социальную детонацию» как в Ингушетии, так и в России. Мусульманскими религиозными экстремистами ставится цель спровоцировать со стороны России широкомасштабные силовые ответные действия, что вызовет антироссийские настроения у нейтрально настроенной части населения и окончательно дискредитирует нынешнее пророссийское руководство республики. Другая долгосрочная цель — вызвать антиингушские и антикавказские настроения в самой России, что приведет к духовному и социальному размежеванию Кавказа и России, а в перспективе и к политическому размежеванию. При анализе нынешнего кризиса в Ингушетии необходимо вспомнить события начала 90-х годов. После провозглашения в сентябре 1991 года независимости в соседней Чечне, Ингушетия де-факто стала самостоятельным административным образованием, но единая административная власть в ней отсутствовала почти год: вплоть до избрания президентом Руслана Аушева. С осени 1991 года ингушское население было расколото на два лагеря: прочеченский и пророссийский. Часть населения требовало присоединения к независимой Ичкерии, другая часть требовала сохранения Ингушетии в составе России. На общенациональном съезде представителей основных ингушских тейпов осенью 1992 года с небольшим перевесом (60% против 40%) победила «пророссийская» партия, причем голосование вылилось в вооруженные стычки. Поражение в ингушско-осетинском конфликте октября 1992-го года и изгнание ингушского населения из Пригородного района Северной Осетии и Владикавказа, усилили пророссийскую ориентацию в ингушском обществе, которой (по крайней мере, декларативно) придерживался и первый президент Ингушетии Руслан Аушев. Однако антироссийские настроения в Ингушетии всегда оставались очень сильными: в конце 1994-го года при вводе российских войск на территорию Чечни боевые действия начались фактически еще на территории Ингушетии. В дальнейшем воевавшие против Российских войск террористические отряды имели в Ингушетии серьезную поддержку среди значительной части местного населения. В самой республике годами создавалась кадровая и материальная база для ведения террористической войны против России. По всем признакам в настоящее время начали реализовываться те «заготовки» вооруженной борьбы, которые создавались в республике в течение многих лет. Нынешний кризис в Ингушетии имеет так же серьезную социальную подоснову. Последствия двух чеченских войн привели к массовому притоку беженцев в республику. С 1991 года шло разрушение сельского хозяйства и промышленности. Существовавшая в республике в середине 90-х годов свободная экономическая зона улучшения экономической ситуации не принесла. Крайней остроты достигло социальное расслоение: на фоне малой группы очень богатых ингушских кланов, основная масса населения не имеет работы и постоянных доходов. Причем у многих жителей, как и в соседней Чечне, утрачен психологический настрой на производительный труд, замененный военно-мобилизационной этикой с сильным криминальным уклоном. Имущественное расслоение ингушского общества в сочетании с существующей кланово-тейповой структурой приводит к сильнейшему социальному расколу и к возникновению в обществе «горючей массы» — разрастанию и укреплению социальной базы сторонников антироссийской вооруженной борьбы. Вряд ли количество сторонников конфронтации с Россией, а в 1991-ом их было 40%, в настоящее время уменьшилось. При этом в обществе наличествует глубокая, разносторонняя и структурированная антироссийская идеология, основанная как на «интернациональных» мусульманско-экстремистских положениях, так и на сугубо ингушском наборе обвинений и претензий к прежней и современной России.
Самые авторитетные представители ингушской интеллигенции (писатель Исса Костоев в книге «Обвал» презентованной 7июля в Москве) открыто проповедуют ненависть к России, русскому народу и христианству. Проводится активная мифологизация истории. Так ингушские историки утверждают, что во время депортации ингушского народа в 1944-ом году погибло 40% ингушей. Об уничтожении казачества в период Гражданской войны говорится как о славном и героическом деянии «ингушских революционных масс» (казакам в работах ингушских историков отказывается вообще в каких-либо правах, вплоть до права именоваться людьми). Однако антироссийская и антиказачья риторика заслоняется гораздо более сильной антиосетинской риторикой. Ненависть к осетинам (в том числе за исповедование «религии колонизаторов» — православия) становится краеугольным камнем идеологических конструкций многих видных представителей современной ингушской интеллигенции.
Противопоставить что-либо современной массированной идеологической атаке современное руководство Ингушетии ничего не может. Борьбу за духовное влияние на свой народ оно проиграло. Антирусские и антиосетинские настроения характерны даже для пророссийской части общества, ориентация на Россию в данном случае поддерживается лишь желанием мира, спокойствия и личной выгоды. Никаких глубинных духовных связей с Россией ингушское общество уже не ощущает.
Антиправославный и антирусский аспекты современного обострения ситуации в Ингушетии дополняются так же внутриклановой борьбой за власть. Нынешний президент Ингушетии Мурад Зязиков, в 2002-ом году сменивший на этом посту Руслана Аушева зарекомендовал себя как человек пророссийской ориентации, искренне желающий сохранения Ингушетии в составе России. Но его фигура на посту президента была так же следствием компромисса между основными правящими клановыми группами. Однако в настоящее время президент Зязиков не устраивает уже очень многих: как исламистских экстремистов, имеющих корни и базу в соседней Чечне и продолжающих войну за отделение от всего Кавказа от России, так и некоторые ингушские кланы, заинтересованные в собственном приходе (или возвращении) к власти. По всем признакам некоторые силы в Ингушетии недвусмысленно предлагают федеральной власти своеобразную сделку: «Спокойствие в обмен на власть». Попытка прийти (или возвратится) к власти за счет дестабилизации ситуации в республике хорошо видна на примере деятельности зарегистрированного на территории США сайта «Ингушетия.Ru». Содержание этого сайта переполнено самыми злобными выпадами лично против Мурата Зязикова, и является неприкрыто антироссийским. Как признают сами создатели сайта, он создан ингушским политиком Магомедом Евлоевым, связанным с находящимся в международном розыске за неуплату налогов крупным ингушским бизнесменом Михаилом Гуцериевым (показательно, что обострение ситуации в республике подозрительным образом совпало с началом его уголовного преследования). Власти республики Ингушетия неоднократно обращали внимание центральных российских властей на экстремистский характер сайта «Ингушетия.ру» и требовала его закрытия, однако деятельность сайта продолжается, а мероприятия по проводу юбилея его создания открыто проводились 6 сентября в Москве.
