 |
| Правая.Ru | Юрий Баженов | 18.09.2007 |
«Наука и Вера суть две дочери
одного великого родителя и в
распрю зайти не могут, аще
кто по тщеславию своему,
на них вражду всклеплет.»
М.В. Ломоносов
Всколыхнувшее общественность письмо 10 членов РАН, среди которых лауреаты Нобелевской премии академики В. Гинзбург и Ж. Алферов, не обсуждал уже только ленивый. Обратило оно на себя и внимание президента России, который на недавнем заседании Совета по национальным проектам, на просьбу лидера партии «Народный союз» Сергея Бабурина сделать курс «Основ православной культуры» и курс истории мировых религий федеральным компонентом учебной программы, заметил, что к нему «обратились ученые России, озабоченные клерикализацией образования» и поэтому в этом вопросе «надо найти приемлемую для всего общества форму».
Среди общественности пафос этого обсуждения, в основном сводился к справедливому осуждению позиции ученых, а также на поиски причин, заставивших уважаемых и достойных людей скатиться до банального доноса. Напомню, что уважаемые мэтры от науки выражали беспокойство якобы усиливающейся «клерикализацией российского общества», а также протестовали против введения в школах курса «Основы православной культуры», почему-то называя этот чисто культурологический предмет преподаванием религии.
Возражений академикам поступило уже достаточно, и наверняка дискуссия, если это можно так назвать, продлится еще долго. Независимо от того, что это было — провокация, «подстава», «разводка», а именно такие термины часто применяются при характеристике данного письма, или кто-то из уважаемых мэтров поставил свой автограф под данным текстом по принципу «слон сказал не разобрав…», очевидно, что между научной и православной частями российского общества, а обе они представляют значительную часть общественности, пробежала черная кошка, причем далеко не первая.
Наиболее правдоподобное объяснение скрытых механизмов подобного демарша, содержатся, на мой взгляд, в меморандуме Института Национальной Стратегии от 10.08.07 «Академики против православия: ложный конфликт как способ управления современной Россией». Основная мысль документа сводится он к тому, что в свете готовящегося определенными силами разгрома Академии наук, да и всей российской науки в целом, протестующих против этого ученых и научную общественность вывели на ложную цель, «назначив» Православную церковь главным виновником предстоящего действа, ответственным за удушение науки и образования. Напомню, что трое из подписантов письма «десяти академиков» (А. И. Воробьев, В.Л. Гинзбург и Э.П. Кругляков), подписались также и под другим письмом в адрес Президента России, озаглавленным «Не разрушайте цивилизацию» [1], в котором речь идет как раз о недопустимо слабом внимании со стороны власть придержащих к проблемам науки, а также к предстоящим планам ее т.н. «реформирования», которое может привести к полной потере науки, как целостного организма.
Другое дело, что подписавших оба документа академиков только трое, свидетельствует о том, что провокация не совсем удалась, произведя, однако, большой резонанс в обществе.
Как бы то там ни было, но главная задача для тех, кому не безразлична судьба, как науки, так и Церкви, как двух важнейших ипостасей современного Государства Российского, состоит в том, чтобы минимизировать последствия возникшей ситуации, для чего предстоит проанализировать первопричины конфликта. Ведь практически за кадром всей дискуссии осталась одна проблема, которая в нашем контексте представляется наиважнейшей, а именно — взаимоотношения науки и религии, Веры и Знания.
ХХ век был бесспорно веком господства науки. Не имеет смысла перечислять здесь даже самые крупные достижения и открытия в области физики, химии, биологии, техники, именно потому, что они и так хорошо известны. Казалось, что какая-либо религия в эпоху господства высоких технологий просто не нужна и должна стать уделом маргинальных и малообразованных слоев населения, а потом и вовсе отомрет. Человек полетел в космос, а некий очень известный политический деятель обещал показать «последнего попа», причем не как-нибудь, а по телевизору. Научный прогресс, понимаешь!
Однако в конце века тенденции явно переменились. Стало очевидно, что отечественная наука, находится в глубочайшем кризисе. Причем это не только кризис финансирования, хотя это сыграло не последнюю роль в создании той ситуации с наукой, которую мы наблюдаем сейчас. Гораздо более сильное влияние на эту ситуацию оказал кризис мировоззренческий, который вызревал в недрах российского (а точнее, тогда еще советского) насквозь атеизированного общества уже давно. Место религии там заменило что-то другое, будь то вера в пришельцев из иных миров, НЛО, экстрасенсов, снежного человека или Бермудский треугольник. Открыто информация обо всем этом не афишировалась и даже находилась под негласным полузапретом, что придавало ко всему прочему еще и дополнительный налет таинственности, создавая тем самым нездоровый, но вполне ажиотажный интерес. Ничего не поделаешь, запретный плод сладок. Когда же он перестал быть запретным, а всякие Глобы, Джуны и прочие Кашпировские с Чумаками появились на голубых экранах, официальную науку, уже официально попросили подвинуться. Надо сказать только, что христианское богословие называет подобные вещи оккультизмом и решительно с ними борется. Но богословов тогда никто не спрашивал. Как, впрочем, редко спрашивает и сейчас…
Потом подоспел и финансовый кризис. Институты и научные центры начали разваливаться, а их сотрудники, перспективные молодые ученые, в массовом порядке стали уходить в бизнес или уезжать за границу. Престиж профессии ученого упал «ниже плинтуса». Пока в еще чудом пытавшихся выжить НИИ оставшиеся фанатики и пенсионеры пытались вести какие-то исследования, в основном на деньги Сороса, книжные прилавки и СМИ захлестнула цунами всяческой оккультной макулатуры, чернухи и откровенной чертовщины. Предсказатели, ведьмы, прорицатели и прочие бесы помельче заполнили телеэкран, вытеснив в том числе и образовательные и научно-популярные программы. Какое уж там «очевидное-невероятное»! Если кто помнит, то самой «духовной» передачей в те годы назывался «Третий глаз» с Иваном Кононовым во главе… Таковы были девяностые.
А что же Церковь? Именно в эти годы она начала испытывать некоторый подъем. Гонения и запреты были прекращены, однако и поддержки никакой не было. Наоборот, пышным цветом расцвели всевозможные секты и ереси, которые официальный закон «О свободе совести» 1990 г. уравнивал в правах с Православием и другими традиционными религиями. Несмотря на это, Церковь явно поднималась с колен, движимая силою духовной мощи поколений верующих, а также молитвами Новомученников и исповедников Российских. Понятно, что ей предстояло вступить в нешуточную борьбу, духовную и идеологическую с оккультистами и сектантами, т.к. на кону стояло самое ценное — души наших сограждан. И вот уже именно со стороны Церкви слышны голоса в защиту научного мировоззрения:
«Открыто идти на конфликт с научными мнениями стало возможным только в нашей ситуации fin du siecle. В конце нашего века антинаучные высказывания стали совершенно безнаказанны. Неоязычники, маги, оккультисты не стесняются высказывать самые дикие идеи. Похоже, что обыватель устал от научной серьезности и ответственности и потому готов любое известие выслушивать из позиции: почему бы и нет? (курсив цит. авт,). На место аргументации выдвигается чистейший волюнтаризм: „А я так хочу! Причем здесь аргументы! мне так кажется, мне так интересно!“ Это массовое упоение иррационализмом делает вполне рыночным товаром и протестанский буквализм». Это не высказывание кого-нибудь из членов комиссии академика Круглякова по борьбе с лженаукой, а цитата из работы православного богослова! (Кураев А., диакон. Может ли православный быть эволюционистом?// Той повеле и создашася. Современные ученые о сотворении мира. Клин: «Христианская жизнь», 1999, с. 88).
Вообще же, главный тезис процитированного богослова, который красной нитью проходит через многие его работы, состоит в том, что Православие и наука не враги, а союзники в борьбе с любыми проявлениями оккультизма и неоязычества. Например, в книге «Оккультизм в Православии» [2], автор справедливо критикует проникновение подобных вещей в православную литературу (ст. «Второе пришествие апокрифов: проповедь о „порче“ вместо проповеди о Христе», с. 174 — 311). Но при этом не забывает и ученых. Под огонь критики попал ныне уже покойный академик А.Л. Яншин (ст. «Церковная награда — проповедникам оккультизма», с. 46 — 56). Особенно же досталось некоторым «ученым» в статье «Церковное не отношение к валеологии» (с. 127 — 148). Здесь нет смысла приводить длинные цитаты, каждый может без труда ознакомиться с книгой, однако один из выводов процитировать стоит: «Имена этих людей (перечисление), предавших науку (написавших «научные» рецензии на «диссертацию» по валеологии — Ю.Б.) и ввергающих детей в мир каббалистики и оккультизма, достойны того, чтобы их запомнить и носителей их впредь учеными не считать"…
Так пишет про лжеученых православный богослов. Стоит только добавить, что ни академик Гинзбург, ни академик Кругляков со своей комиссией, до сих пор никак не выразили свое отношение к т.н. валеологии, а также к преподаванию данного предмета в школах.
Вспоминается еще одно событие конца 90-х, которое имело прямое отношение к взаимоотношению науки и религии. Напомню, что поводом обращения десяти академиков стали решения Всемирного Русского Народного Собора. В рамках того же форума, происходившего в 1998 году прошли соборные слушания на тему «Вера и знание: наука и техника на рубеже столетий». Участники слушаний обсудили такие темы как «Богословское осмысление нынешних реалий науки и техники», «Духовно-нравственные основы профессиональной деятельности», «Новые технологии и будущее человечества», «Этика служения в российской науке», «Судьба научно-технического и культурного достояния России в XXI веке». Также показателен и состав докладчиков — Президент Российской Академии наук, академик Ю. С. Осипов, Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, тогдашний министр Науки и технологий, академик В.Е. Фортов, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, многие другие представители высшего духовенства, академических кругов, ученые, писатели, общественные деятели.
Во многих докладах тогда отмечалось, что на православном Востоке, в отличие от католического Запада никогда не возникало острых противоречий между религией и наукой, т.к. в православии божественное и человеческое никогда не смешивалось.
Академик В.Е. Фортов (тогда — министр Науки и технологий, и, кстати, член кругляковской комиссии) в своем выступлении отметил, что в России Православная церковь долгое время оставалась единственным хранителем и распространителей научных знаний и в то же время — духовным стержнем, хранителем патриотических сил народа. Из доклада министра следовало, что неплохо бы припомнить этот древний опыт взаимодействия науки и Церкви и распространить его на нынешнее время, что помогло бы решить многие проблемы, стоящие сейчас перед российской фундаментальной и отраслевой наукой. Например, это касается т.н. «утечки умов» за рубеж, которая приняла в последнее время поистине катастрофические размеры.
И где же здесь клерикализм, посмеем спросить? Да его нет и в помине даже близко! То же мнение тогда высказал и «главный клирик России», Патриарх Московский и всея Руси Алексий II: «Тяжелый кризис, который переживает Россия в последние годы, привел к существенному ослаблению ее научно-технического потенциала. И надо помнить, что если наша страна в самые короткие сроки не сумеет восстановить былое могущество в этой области, в наступающем столетии она столкнется с серьезными испытаниями. В нынешней ситуации само национально-государственное существование России оказывается неразрывно связанным с состоянием ее науки, образования высокотехнологичных и наукоемких отраслей промышленности. Так что судьба России в наши дни находится во многом в руках людей, которых принято называть научно-технической интеллигенцией. Не только духовная жизнь этих людей, но и их житейские проблемы, душевное состояние, а также патриотизм, готовность мобилизовать все свои таланты и силы на служение Отечеству — все это не может не волновать Церковь». [3].
Жаль, что тот Собор почти десятилетней давности сейчас уже основательно подзабыт. Даже в ответе на «письмо академиков», озаглавленном «Вера и Знание — не антагонисты» и подписанном многочисленными писателями, деятелями науки и культуры, военными, Соборная встреча 1998 г. упоминается лишь вскользь, с акцентами на другие проблемы. А ведь многие, подписавшие этот документ, организаторы и активные участники Собора 1998 года.
Со стороны науки тоже наметились какие-то шаги навстречу. Вот например обращение ученых, которое появилось в начале 1997 года и было опубликовано в ряде газет: [4] «Мы, нижеподписавшиеся ученые, представляющие разные области знаний хотим привлечь внимание общественности к проблеме духовной (выделено мной, — Ю.Б.) безопасности российского общества. В нашем обществе возник определенный вакуум в духовной жизни, который быстро заполняется извращенными представлениями, примитивными предрассудками, антинаучными и псевдонаучными идеями». И дальше все в том же духе. Критика повального увлечения оккультизмом в т. ч. в наукообразных формах, и ни слова против Православия или других традиционных религий. Под обращением стоят подписи академиков Лаверова, Кудрявцева, ректора МГУ, академика Садовничего, а также нашего знакомца, академика Гинзбурга. Тогда он против религии еще не выступал. Да и сам главный борец с «лженаукой», академик Кругляков также не всегда расходился во взглядах с православными священнослужителями: «Совсем недавно я получил письмо от одного из архимандритов г. Москвы. Он просит поддержки… в области борьбы с лженаукой, к которой относит астрологию, уфологию, и т. д., просит помочь разобраться с одной из общественных академий, которая по его мнению является антинаучной. Надо сказать, по этой части я с ним трогательно единодушен.» (Из интервью журналу «Компьютерра», N 41, 2001. Цит. по Э.П. Кругляков. «Ученые» с большой дороги — 2. М.: Наука, 2006, с. 143). Речь, очевидно, идет о т.н. МАИ — Международной Академии Информатизации, которая когда-то называлась просто «Мосгорсправка». Академик не лукавит. Достаточно сравнить текст его статьи «Не всякая книга — источник знаний» («Независимая газета», 17.09.1997, цит. по Э. Кругляков. Ученые с большой дороги. — М.: Наука, 2001, с. 62 — 67), где разоблачается деятельность вышеуказанной «академии» и ее основателя и бессменного главы, И.И. Юзвишина, ныне покойного, с тем, что об это же, с позволения сказать, «академии» пишет справочник «Новые религиозные объединения России деструктивного и оккультного характера» (Миссионерский отдел МП РПЦ. Информационно-аналитический вестник N 1. — Белгород, 2002. — 446 с., Изд. 3-е, доп.). Согласно Круглякову, мы имеем дело с типичной «лженаукой», в то время как по справочнику, выпущенному Миссионерским отделом, МАИ — типичная секта оккультно-мистической направленности. И не только направленность статей академика-атеиста и православных миссионеров сходна, терминология во многом одна и та же. Желающие могут проверить.
Итак, вроде мы выяснили, что истинная Вера и истинное Знание — не враги, а просто две разных (и притом, очень различных!) ипостаси человеческого бытия. Кого же они видят своим главным оппонентом (если такое мягкое определение здесь приемлемо)?
Ученые, как правило, оперируют понятием «лженаука». Но очевидно, что оно предельно неконкретно, в отличие от вполне конкретного оккультизма, с которым борются православные (и не только) богословы, в т. ч. с его проявлениями в самой православной среде. В более широком смысле — эта борьба с двоеверием и проявлениями языческого мировоззрения в христианстве, которая идет на протяжении всей истории мирового Христианства. А в чем состоит эта борьба? Конечно, в первую очередь в проповеди Благой вести, но не только. Научное просвещение здесь тоже может сыграть большую роль. Ведь, например, обожествление природы, в т. ч. аномальных и непонятных, но вполне природных явлений — есть не только ярко выраженное язычество, но и вторжение потустороннего в научную «епархию»! Ну и что тут делить ученым и богословам? Существует материальный мир, и изучением его закономерностей призвана заниматься именно наука. Другое дело, насколько она с этим справляется.
А что же «лженаука»? Под этим термином, как правило, понимается все, что выходит за рамки современной науки. Что ж, не так давно именно так называли, например, генетику. Печально знаменитая сессия ВАСХНИЛ 1948 года — не такое уж и далеко событие. Однако само явление, безусловно, существует. Характерным примером лженауки, уже без кавычек, является без сомнения т.н. «новая хронология» А.Т. Фоменко. Причем сам автор лжетеории является членом не какой-нибудь самозванной псевдоакадемии, а самой, что ни есть настоящей РАН. Несуразность такого положения признают и сами академики-подписанты. Например, В.Л. Гинзбург назвал сочинения Фоменко вздорными («Ученые с большой дороги», с. 279), а Э.П. Кругляков признал, что Академия тоже не без греха (там же, с. 222). Однако в чем состоит критерий, позволяющий к чему-либо добавить приставку «лже-». Да именно в том, что соответствующее утверждение должно быть основано на заведомой лжи, или проще говоря, на научном подлоге. Именно так обстоит дело с «теорией» Фоменко. И именно поэтому, наиболее серьезными и непримиримыми оппонентами академика-«новохронолога» выступают не профессиональные историки, а астрономы и математики. Например, в работах профессора МГУ Ю.Н. Ефремова давно и подробно разоблачена вся «новая хронология», которую он называет словами булгаковского кота Бегемота: «случай так называемого вранья». [5]
Исходя из вышесказанного, считаю необходимым подчеркнуть, что термин «лженаука» можно и нужно применять только к той «теории», «гипотезе», или просто, скажем так, информации о чем-либо, для которой доказана ложность основных предпосылок вполне научными методами. Поэтому видимо, сюда же можно, отнести и столь нелюбимую академиком Кругляковым теорию т.н. торсионных и микролептонных полей и многое другое, с чем призвана бороться возглавляемая им комиссия, но далеко не все.
Проще говоря, к тем явлениям, которые определяются, как «лженаука» должен быть применен вполне научный подход. Они должны изучаться вполне научными методами. Тогда станет достаточно ясно, что представляет собой очевидные, но еще не познанные явления природы, а что откровенно ложную и антинаучную информацию.
Надо сказать, что попытки классификации паранаучных взглядов уже предпринимались. В англоязычной литературе встречается термин «folk science», который можно перевести как народная наука в отличие от «real science» — науки в нормальном понимании. Он не представляется удачным в отношении описываемых явлений. Кроме того, у нас достаточно распространена популяризация науки, причем именно научных знаний, в самом прямом смысле этого слова.
Считаю целесообразным выделить в рамках рассматриваемой темы такие категории, как паранаука, к которой бы относились явления действительно существующие и фиксируемые, но пока не объяснимые с точки зрения науки; псевдонаука — знания, которые когда-то считались научными, и оказавшие значительное влияние на развитие науки, но ныне ими не могут быть по определению. Сюда можно отнести астрологию, алхимию, нумерологию, учение о теплороде и всемирном эфире и т. п. Также для подобных «дисциплин» считаю вполне возможным ввести в современное науковедение термин «сакральные знания». И, наконец, достаточно много информации, которую вполне можно определить как антинаучную. Причем такая антинаука может как базироваться на откровенной лжи и подлоге, как в приведенных выше примерах, так и не обязательно. Взять, например, широко рекламируемые сочинения профессора Э. Мулдашева (говорят, хороший офтальмолог!). Они просто антинаучны, что очень хорошо показано в работе Петра Образцова, которая так и называется «АнтиМулдашев». [6] А сколько таких менее известных «теорий» и «гипотез»! Вот со всем этим и призвана бороться комиссия, возглавляемая академиком Кругляковым.
Все так, но при чем здесь Православие и православное богословие, о котором идет речь в вышеупомянутом письме! Да, богословие не является наукой в прямом смысле, в отличие, например, от научного религиеведения, как не является наукой искусство, литература, да и философия в широком смысле. Значит ли, что эти стороны умственной деятельности нужно приравнять к «лженауке»? По-моему, в письме уважаемых академиков происходит элементарная (но очень лукавая) подмена понятий.
Да происходит некоторое воцерковление (а вовсе не клерикализация) народа, в т. ч. власть придержащих, причем далеко не везде, но каким образом этом может нести какую-либо угрозу научному мировоззрению? Или быть может, чисто культурологический предмет, Основы православной культуры, предполагает ввести креационизм в ранг религиозной догмы или считать землю плоской и стоящей на трех китах?
Интересно, что авторы письма положительно оценивают католическую церковь. Но именно она рассматривала когда-то науку в качестве «служанки богословия» (Фома Аквинский). Схоластику из истории не вычеркнешь, равно как и преследования ученых (во многом, кстати, преувеличенные) чтобы там не заявлял очередной Папа. Но это как раз то, чего никогда не знал православный Восток. У нас не преследовали ученых, не было даже самого института инквизиции, а схоластика считалась «латинской ересью».
Жаль, что уважаемые академики, похоже, не знают самой элементарной истории науки. По крайней мере, это следует из их письма…
Другой аспект проблемы, на котором заостряют свое внимание многочисленные критики письма — это само научное мировоззрение и его совместимость с религиозностью. Или как выразился Александр Елисеев, «насколько научна сама наука» (выделено А.Е.). А священник Всеволод Чаплин, заместитель главы Отдела внешних церковных связей Московского патриархата заявил: «Надо, наконец, развенчать химеру так называемого «научного мировоззрения». На твердые факты могут опираться лишь естественные науки в некоторых своих аспектах, а также в известной степени история. В то же самое время наука не может со стопроцентной фактологической убедительностью объяснить происхождение мира. Она теряется в догадках относительно важнейших элементов устройства Вселенной».
Не будем столь категоричными. Наука действительно имеет своей целью объяснить происхождение и устройство материального мира, и худо-бедно с этим справляется, выдвигая при этом иногда прямо противоположные гипотезы, которые потом принимаются как теории.
[2] Диакон Андрей Кураев. Оккультизм в Православии. М.:Благовест, 1998. — 382 с.
[3] Материалы Соборной встречи 1998 г. цит. по: Ю. Баженов. Кризис науки. // Татьянин день, N 23, июнь, 1998, с. 12.
[4] Цит. по «Татьянин день». Студенческая православная газета МГУ, N 12, апрель 1997, с. 19
[5] Ю.Н. Ефремов, Ю.А. Завенягин. О так называемой «новой хронологии» А.Т. Фоменко // История и антиистория: Критика «новой хронологии» академика А.Т. Фоменко. — М.: Языки русской культуры, 2000, с. 321 — 347.
[6] Образцов П. АнтиМулдашев. — М.: Яуза, Эксмо, 2004. — 256 с.
http://www.pravaya.ru/look/13 561
