 |
| Татьянин день | Агафья Логофетова | 17.09.2007 |
Говоря серьезно, изогнутые змеи на архиерейском посохе появились у нас со времен патриарха Никона в подражание греческому Востоку, где змий или дракон, попираемый Христом (или святыми) или пронзаемый крестом, весьма распространенный символ. И весьма древний. Поэтому неудивительно, что у древнего символа много истолкований. Змея действительно часто олицетворяет мудрость — вспомним слова Спасителя: «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10:16).
Неудивительно, что символом архипастырства является жезл, вручаемый епископу при его хиротонии (рукоположении). Древние изображения Христа в виде Пастыря доброго представляли Его обычно с посохом. Когда Господь в беседе на Тивериадском озере трижды говорит апостолу Петру: «Паси овец Моих!», Он, по мнению церковных историков, возвращает ему пастушеский посох (а жезл — это торжественный вариант посоха), ставший в первохристианской общине знаком апостольского достоинства, утраченного Петром в ночь тройного отречения от Господа. От апостолов жезлы перешли с определенным духовно-символическим значением к их преемникам — епископам.
Значение это трояко: пастырство, проповедничество, странничество. Прообразом ариерейского жезла стал обычнй пастушеский посох — длинная палка с загнутым верхним концом (типа клюки), — широко распространенный с древности у восточных народов. Загнутой рукоятью пастух (по ц.-слав. пастырь) ловил отбившихся от стада овец, самой палкой направлял, погонял их — все в соответствии с латинской поговоркой про архиерейский жезл: «Загнутый верх привлекает, собирает; прямая часть правит, держит; наконечник казнит».
Длинный посох и помогает погонять овец, и облегчает подъем в гору. С таким посохом ходил Моисей, пася стада своего тестя Иофора в стране Мадиамской. Именно его посоху суждено было впервые стать орудием спасения и знаком пастырской власти над словесными овцами Божьими — древними израильтянами. Явившись пророку в несгорающем кусте (Неопалимой купине) при горе Хориве, Господь сообщил посоху Моисея чудодейственную силу (Исх. 4:2−5). Такая же сила была дана затем посоху Аарона. Своим жезлом Моисей разделил Чермное (т. е. Красное) море, чтобы Израиль мог пройти по его дну (Исх. 14:16). Им же Господь повелел источить воду из камня для утоления жажды Израиля в пустыне (Исх. 17:5−6).
Пастырство неизменно включает в себя понятие о справедливом суде и духовном наказании. Именно это имеет в виду ап. Павел, когда говорит коринфянам: «Чего хотите? с жезлом прийти к вам или с любовию и духом кротости?» (1 Кор. 4:21). На посохе патриарха Московского Филарета — отца первого царя династии Романовых Михаила — было написано: «(жезл) правления, наказания, утверждения, казнения».
Евангелие указывает на посох как принадлежность странничества (о посохе как символе духовной опоры и действенной помощи Божией в жизненном странствии пишет еще псалмопевец Давид: «Если я пойду и долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня» (Пс. 22:4) — поддержку, в которой не нуждаются, по слову Спасителя, апостолы, так как у них есть благодатная сила Господа Иисуса Христа (Мф. 10:10).
Посох — это духовна власть, данная Христом Своим ученикам, призванным проповедать слово Божие, учить людей, вязать и решить (т. е. оставлять и разрешать, отпускать) грехи. Как обязательная каноническая принадлежность архиереев посох упоминается в Западной Церкви с V в., в Восточной — с VI в. Вначале форма епископского жезла повторяла пастушескую, с загнутым вниз верхним концом. Затем появились посохи с двурогой верхней перекладиной, концы которой загнуты слегка вниз, — подобие якоря. По толкованию блж. Симеона, архп. Солунского, жезл «означает власть Духа, утверждение и пасение людей, силу путеводить, непокоряющихся наказывать и находящихся далече собирать к себе. Посему… и находятся рукоятки… как якори. И над теми рукоятиями Крест Христов означает победу».
История архипастырского посоха не обошлась без влияния византийской императорской обрядности. Новоизбранный патриарх Константинопольский получал свой посох во дворце из рук царя (как и патриархи в России в XVI—XVII вв.; а епископы, в свою очередь, — от патриархов). И по устройству жезл, за исключением верхней части, был похож на царский: гладкий, серебряновызолоченный, красивый. В XVII—XVIII вв. жезлы покрывались драгоценными камнями, сканью, финифтью, украшались резьбой по дереву, кости, металлу со священными изображениями (впрочем, нужно иметь в виду, что парадный богослужебный жезл существенно отличается от повседневного, употребляемого при архиерейских выходах). Игуменские посохи (а жезлы вручались также игуменам и архимандритам в знак власти над монашеской братией) и на греческом Востоке, и у нас были скромные: гладкие, без «яблок» (перехватов) обычно черного цвета, типа клюки или с простой поперечной рукоятью, увенчанной крестом. На такой посох удобно облокотиться во время долгих служб.
Особенностью русских архиерейских жезлов (с сер. XVII в.) является сулок — два платка, вложенных один в другой и прикрепленных к верхней части архиерейского и архимандричьего посоха. А. Л. Дмитриевский считал, что сулок имеет функциональное назначение — защитить руку иерарха от холода при зимних богослужениях на морозе. По другому объяснению, происхождение этого элемента, приобретшего ныне сугубо декоративное значение, имеет в основе религиозно-психологические причины: с развитием чувства святости в отношении к богослужебным предметам брать посох голой рукой стало казаться таким же святотатством, как брать диакону или священнику рукой святое Евангелие. Сегодня жезл без сулка — исключительная привилегия патриарха. Также особенностью патриаршего богослужения является право патриарха входить с жезлом в алтарь через Царские врата, тогда как другие архиереи, входя в алтарь, отдают жезл иподиакону, который держит его в руках, стоя справа от Царских врат.
