За что возьмешься перед лицом того, о чем мы слышали сегодня в Евангелии?

«…Когда Евангелие… возвестило нам о безумии Ирода и о распутстве женщин, о пиршестве безумных мужей и о проклятой трапезе, о беззаконном даре и несправедливом деле, и о погребении честнейшего тела… немеют уста мои… когда пред моим взором проходят эти Иродовы деяния: язык не поворачивается говорить об этих делах…», — писал Иоанн Златоуст.

Наверняка эпизод мученической смерти Иоанна Крестителя, описанный в Евангелии, известен многим.

Ирод Четвертовластник, который тогда правил Галилеей, устроил во дворце пир по случаю своего дня рождения. Как это было принято, думается, собралось множество гостей. Столы ломились от изысканных блюд и дорогих вин, а пришедших услаждали актеры и танцовщики.

Когда празднество было в самом разгаре, вышла падчерица Ирода. Как простая танцовщица, она стала плясать перед всеми, не только не смущаясь, но и демонстрируя, сколь искусно умела танцевать.

Пляска девушки так понравилась Ироду, что «он с клятвою обещал ей дать, чего она ни попросит».

По наущению своей матери, Иродиады, девица сказала:

— Дай мне здесь на блюде голову Иоанна Крестителя.

Царь опечалился, но «ради клятвы и возлежащих с ним, повелел дать ей».

Почему же, хочется спросить, молодая девушка, наверняка красивая, образованная, назначила такую жестокую награду за праздничный танец? Почему она последовала совету матери и почему мать, Иродиада, заставила дочь просить этот кровавый подарок? Отчего она питала такую ненависть к пророку?

Иродиада не была законной женой Ирода. Она была замужем за его родным братом, Филиппом, от которого родила дочь. У Ирода же была жена, дочь аравийского царя Арефы. Но Ирод пленился красотой Иродиады, забрал ее вместе с дочерью в свой дворец, оставил свою жену и стал сожительствовать с Иродиадой незаконно. Как пишет Иоанн Златоуст, вместо того чтобы царствовать над народом, Ирод «царствовал над удовольствиями, вернее, был рабом удовольствий». «Тот, кому надлежало быть блюстителем заповедей Божиих, сам нарушал законы беспорядочной невоздержанностью в удовольствиях. Ведь царь, издавая справедливые законы, сам первый должен исполнять их, а не попирать».

Иоанн Креститель не мог спокойно смотреть на блудную жизнь царя, который должен был подавать подданным пример благочестия, и стал обличать Ирода и Иродиаду.

Вместо того чтобы внять увещеваниям Иоанна, покаяться и вести угодную Богу жизнь, Ирод велел заключить пророка в темницу. «Иоанн его душу, связанную узами греха, хотел разрешить обличением, а он наложил узы на своего разрешителя! Но и в узах Иоанн вещал, и содержимый под стражей обличал. „Говорил перед царями и не стыдился“ (Пс. 118:46). Смерти Иоанн не боялся, а боялся молчать об истине», — пишет Иоанн Златоуст.

По всей видимости, в темницу к Иоанну могли приходить ученики или же он имел возможность с ними сообщаться, поскольку послал двух из них, чтобы они спросили у Христа: «Ты ли Тот, Который должен прийти, или ожидать нам другого?»

«Не незнанием вызван этот вопрос, — говорит Иоанн Златоуст. — Как мог он не знать Господа, когда, указывая на Него, сказал: „вот Агнец Божий, Который берет [на Себя] грех мира“ (Иоан. 1:29)? Как мог не знать Господа он — зритель нисхождения Духа с небес и слышатель гласа Отчего о Нем, говорящего: „Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение“ (Мф. 3:17)? Что же означает в таком случае его вопрос: „Ты ли Тот, Который должен прийти, или ожидать нам другого?“ (Мф. 11:3)? Не сказал: Ты ли тот, кто придет? — потому что на землю уже Он пришел, но спрашивал: „Ты ли Тот, Который должен прийти?“ (очевидно, речь идет об аде), или нам ждать другого?

Иоанн мог так рассуждать сам с собою: может быть, Господь пошлет в ад вместо себя ангела, облекши его силой? Или, быть может, Он всех воскресит одним Своим словом, как сделал это с Лазарем? Ввиду этого, не зная воли своего Владыки, он и посылает спросить у Него: „Ты ли Тот, Который должен прийти, или ожидать нам другого“ в аде?»

Несколько по-другому рассуждает об этом вопросе пророка митрополит Антоний Сурожский.

Вся жизнь Иоанна была служением Господу. Он отрекся от себя, умалял себя ради Того, Кто должен был прийти вслед за ним.

«Шла на него смерть, кончалась жизнь, где ничего у него не было своего, в прошлом был только подвиг отречения от себя, а впереди — мрак, — пишет митрополит Антоний. — И в этот момент, когда заколебался в нем дух, послал он учеников спросить у Христа: Ты ли Тот, Которого мы ожидали? Если Тот, то стоило в юных летах заживо умереть. Если Он — Тот, стоило умаляться из года в год, чтобы Иоанна забыли и только образ Грядущего возрастал в глазах людей. Если Он — Тот, тогда стоило теперь и умирать уже последним умиранием, потому что все, для чего Иоанн жил, было исполнено и совершено. Но вдруг Он не Тот? Тогда потеряно все: и юность, и величайшая сила зрелых лет, все погублено, все бессмысленно; и еще страшнее, что случилось это потому, что Бог будто „обманул“. Бог, призвавший Иоанна в пустыне, Бог, отведший его от людей, Бог, вдохновивший его к подвигу самоумирания. Неужели Бог обманул, и жизнь прошла, и возврата нет?

И вот, послав учеников ко Христу с вопросом: „Ты ли Тот?“, Иоанн не получает прямого, утешающего ответа. Христос не отвечает ему: „Да, Я Тот, иди с миром!“ Он только дает пророку ответ другого пророка о том, что слепые прозревают, что хромые ходят, что мертвые воскресают, что нищие благовествуют. Он дает ответ из Исаии, но Своих слов не прибавляет, — ничего, кроме одного грозного предупреждения: „Блажен тот, кто не соблазнится о Мне. Пойдите, скажите Иоанну“. И этот ответ достиг Иоанна в предсмертном его ожидании: верь до конца, верь, не требуя ни свидетельств, ни доказательств, ни знамений. Верь, потому что слышал ты внутри, в глубинах души твоей, глас Господень, повелевающий творить дело пророка. Пророки в своем порой величайшем подвиге каким-то образом могут опереться на Господа. Иоанна же Бог поддерживает только тем, что повелел ему быть Предтечей и ради этого явить предельную веру, уверенность в вещах невидимых. И вот почему дух захватывает, когда мы думаем о нем, и вот почему каждый раз, когда мы думаем о подвиге, которому предела нет, мы вспоминаем Иоанна. Вот почему из тех, которые родились среди людей рождением естественным и возносились чудесно благодатью, он из всех — самый великий».

Известно, что Ирод велел страже охранять Предтечу от Иродиады, которая желала смерти Крестителя и искала возможность, чтобы умертвить его. Как видим, такую возможность предоставил ей сам Ирод, принеся неосторожную клятву.

«Вспомните, что говорит Господь: „не клянись вовсе“ (Мф. 5:34)! Ведь, если бы не клялся тогда несчастный Ирод, он не решился бы совершить убийство. Лучше бы ему совсем не клясться, а раз клятва была произнесена, ее следовало нарушить, потому что при выборе из двух зол должно было предпочесть меньшее», — рассуждает Иоанн Златоуст.

Мог ли Ирод нарушить клятву? Конечно мог, но не сделал этого. Когда дочь Иродиады просила голову пророка, «душа Ирода была… подобна судну, захваченному в море волнением и колеблемому на оба борта: совершить убийство — он боялся народа, а не совершить — не решался „ради клятвы и возлежащих с ним“», — говорит Иоанн Златоуст.

По словам Златоуста, «в конце концов постыдная страсть к женщинам взяла в нем верх и, прикрываясь святостью клятвы, как благовидным предлогом, несчастный, „послал отсечь Иоанну голову в темнице“».

Расположение тех, кто был свидетелем клятвы, благосклонность красавицы Иродиады и, возможно, собственное душевное спокойствие он оценил выше, чем жизнь человека, не говоря уже о том, что этот человек был Божиим пророком, больше которого не было ни одного из рожденных женщиной. Может, Ирод даже хотел навсегда избавиться от обличений Иоанна, но сделал это бесчестным путем, а потому желаемого спокойствия не обрел.

В Предании сообщается, что, когда голову Иоанна Крестителя внесли в пиршественный зал на блюде, уста умершего пророка в последний раз повторили Ироду обличительные слова, которые он постоянно слышал от Крестителя Господня:

— Не должно тебе иметь жену Филиппа, брата твоего.

«…Этот пророк, и более чем пророк, не потерпел постыдного сожительства, но с дерзновением выступил на защиту попираемого целомудрия. Этот прекрасный рассказ пусть каждого из нас вразумит, что даже при отсутствии явных гонений дверь мученичества всегда перед нами открыта. Разве Иоанна кто-нибудь влек к жертвеннику или к курению ладана? Или принуждал к совершению жертвы и возлияния? Ведь никто не сказал: отрекись от Бога? Ведь никто не сказал: принеси жертву идолам? Но во имя целомудрия выступив со смелым словом обличения, он является мучеником целомудрия» — так определяет характер мученической смерти Иоанна Крестителя Иоанн Златоуст.

Что стало с отсеченной головой Иоанна Предтечи? По преданию, получив голову, Иродиада проколола язык пророка, который столько раз говорил ей о содеянном грехе, и закопала ее во дворце, «на некоем бесчестном и потаенном месте». Она не желала, чтобы голову похоронили вместе с телом, т. к. боялась, что Иоанн Креститель воскреснет. Возможно, она опасалась новых обличений или мести.

Того же боялся и Ирод. Услышав спустя некоторое время о проповеди Иисуса Христа, Ирод был охвачен ужасом: неужели снова проповедует убитый им Иоанн? И он «сказал служащим при нем: это Иоанн Креститель; он воскрес из мертвых, и потому чудеса делаются им».

Но возмездие не заставило себя долго ждать.

Царь Арефа решил отомстить за бесчестие дочери, оставленной Иродом. Он собрал войска и двинулся на правителя Галилеи. В этой войне Ирод понес поражение.

Тогдашнему римскому кесарю правитель, который проиграл войну и к тому же из-за убийства пророка навлекший на себя гнев народа, был не нужен. Поэтому Ирода с Иродиадой и ее дочерью сначала сослали в Лион, а потом — в Илерду (Испания).

Вскоре погибла дочь Иродиады. Как-то зимой она переходила реку, покрытую льдом. Лед под ногами девушки треснул, и она провалилась вниз, так что все тело было под водой, а на поверхности осталась одна голова. В Предании говорится, что под водой она производила беспомощные движения руками и ногами, как будто плясала, пока лед не перерезал ей горло. Тело танцовщицы унесло течением, а голову вскоре нашли и принесли Ироду и Иродиаде, как когда-то принести голову Иоанна Предтечи.

Их самих вскоре поглотила с шумом разверзшаяся земля.

Считается, что и после своей смерти Иоанн был Предтечей Господу, т. к. перед Его сошествием душа пророка явилась в ад и сообщила пребывавшим там душам праотцев о том, что вскоре должен прийти Спаситель.

После разрушения ада по воскресении Христовом Иоанн был возведен на небо и сподобился многих венцов в Царствии Небесном — как девственник, как пустынножитель, как учитель и проповедник покаяния, как пророк, как Предтеча и Креститель и как мученик.

«Сегодня мы празднуем день усекновения… - говорится в проповеди митрополита Антония Сурожского. — Празднуем… Слово „праздновать“ мы привыкли понимать как радость, но оно же значит „оставаться без дела“, а без дела можно оставаться, потому что захлестнет душу радость и уже дела нет до обычных дел, а может это случиться потому, что руки опустились от горя или от ужаса. И вот таков сегодняшний праздник: за что возьмешься перед лицом того, о чем мы слышали сегодня в Евангелии?»

http://www.taday.ru/text/69 490.html