 |
| Фонд стратегической культуры | Гурия Мурклинская | 06.09.2007 |
Добросовестные социологи, политологи, аналитики предупреждают: 90% российского электората, особенно в национальных окраинах Российской Федерации — это протестный электорат. Но уже сегодня, слыша жандармские окрики со стороны лидеров правящей партии, обращенные к регионам, понимаешь, что спрашивать за результаты будут сверху вниз по всей вертикали власти. Логика проста до примитивности: нравится кормушка — отрабатывай. Не можешь заставить своих холопов голосовать, как надо, — уступи хлебное место другому.
Так что в новой Госдуме, если и будут представители левых политических партий, то это будут грибоедовские Молчалины — статисты и марионетки в чужом политическом спектакле. Выборные технологии уже хорошо отработаны, можно запрограммировать и получить любой требуемый результат: любые партии в любом соотношении и в нужных персоналиях. Это театр, в котором все меньше зрителей: актеры самозабвенно играют сами себя и для себя, сами аплодируют, сами раздают цветы и премии…
Электорат, как сказочные семь котлов (по числу федеральных округов), кипит протестом, в каждом из них собственное варево. Запах варева не нравится правящей элите, она воротит нос и поплотнее прикрывает пар, не оставляя ему нормального выхода.
Кто регулирует огонь под котлами?
Российским властно-чиновничьим структурам очень хотелось бы думать, что они контролируют температуру пара в котлах. А так ли это?Правящая партия перекрывает доступ к власти серьезным левым партиям — не подставным, с фальшивыми социальными лозунгами, позаимствованными на время выборов у КПРФ и доведенными до идиотического популизма (этих как раз клонируют к каждым выборам предостаточно). Но подобные левые пустышки — еще цветочки. Гораздо опаснее перекрасившиеся под «социально-ориентированных» правые либералы. Это так называемые «несогласные»: касьяновы и прочие либерал-расхитители и коррупционеры, с поразительным цинизмом спрашивающие у толпы: это кто же довел вас до такой жизни? Самую боевую часть электората — молодежь — зомбируют радикалы иных окрасок.
Что происходит в республиках Северного Кавказа?
Мы уже писали о том, что террористические и просто радикально- экстремистские группировки на Юге России встроены в современное общество, в основном, легализованы, связаны между собой по сетевому принципу. Основная часть этой сети неотличима от обычных законопослушных граждан. В поле зрения правоохранительной системы большая часть из них не попадает — но это и есть настоящая и главная часть сети. Каждое звено этой сети имеет определенные функции, выполняемые в мирное время обязанности. У большинства — это вовлечение новых членов, сбор и обмен информацией, поддержание постоянной мобилизационной готовности, а также выполнение функций по специализации: от диверсионно-террористических, до функций финансово-материального и митингового сопровождения различного рода «революций». Отличительной особенностью основной сети является то, что в ней обычно нет «засвеченных» криминальных элементов, большинство из них молодые люди, руководствующиеся убеждениями. На жизнь большая часть из них зарабатывает в бизнесе или по месту официальной работы. Каждого из них правильнее всего сравнить с разведчиком-нелегалом, действующим в условиях враждебного государства.
В русских регионах России сеть встроена в систему эмигрантских диаспор мусульманских стран, но основная ее часть все-таки внедрена в само общество через родственные связи, землячества и др. Большая часть сети находится в спящем состоянии — это мобилизационный резерв иностранных спецслужб.
Кого ловят и «зачищают» наши правоохранительные органы?
После поражения «ваххабитов», или, точнее, арабского проекта с разгромом их ударных сил в 1999 году в Дагестане, изменилась Россия — новый президент взял курс на национальное единение и возрождение международного влияния страны. Разгром сил вторжения в Дагестане, крушение «Ичкерии» — все это вместе деморализовало участников бандформирований, их идеи были во многом дискредитированы. Поэтому сегодня большую часть людей, даже вовлеченных в новую подпольную сеть, очень трудно заставить всерьез взяться за оружие. Остатки же старых банд частью легализовались в различных структурах при «родственниках», частью ушли инструкторами в подполье и в страны, занимающиеся подготовкой агентуры против России (их много в исламских центрах Европы и США). А наиболее маргинальная, увязшая в криминале часть бандитов остается на нелегальном или полулегальном положении, выполняя грязные платные заказы по устранение политиков, судей, сотрудников правоохранительных органов и др. После выполнения таких заданий их, как правило, организованно «сливают» милиции, а она уже их, если удается, «зачищает». То есть то, что «зачищается» в настоящее время милицией и попадает в милицейские отчеты, — это всего лишь остатки прежних структур, отработанный материал иностранных спецслужб.Есть и такая прослойка «ваххабитов», как патологические убийцы, грабители, насильники, воры и т. п. Сейчас многие из этого отребья примыкают к экстремистским группам, даже переходят в ислам из других вероисповеданий: стало удобным удовлетворять свою страсть к преступлению под прикрытием радикальных, в том числе «религиозных» лозунгов. Ничего необычного в этом нет, можно вспомнить историю гражданской войны в России, когда бесчисленные банды грабили и убивали людей под лозунгами «идейного» анархизма. Ну, а что касается «перехода в ислам», с таким же успехом об этом мог бы объявить, скажем, Чикатило — тогда бы он потрошил женщин «за идею"…. По большому счету все это — далеко не те «ваххабиты», что были в начале «арабского проекта» и не те экстремисты, что составили новую сеть. Это — отходы производства, отработанный материал спецслужб, уходящая натура, вот на них-то уже несколько лет и ведут «охоту» российские правоохранительные органы, записывая свои «трофеи» в актив борьбы с терроризмом.
Новая сеть. Кто они?
Называть новую экстремистскую сеть «ваххабитской» уже некорректно и даже неприлично, по меньшей мере, по двум причинам:— ваххабизм — это признанное течение в исламе, господствующее в Королевстве Саудовская Аравия; если мы объявляем ваххабизм вне закона, то почему позволяем гражданам России в огромных количествах ежегодно отправляться в хадж в страну победившего ваххабизма и поддерживаем с этой страной дипломатические отношения?
— экстремизм дагестанской сети — это уже не саудовский ваххабизм даже в идеологическом плане, хотя и вбирает в себя некоторые его элементы. С одной стороны, это наднациональное учение о всемирном исламском государстве, с другой — это сильно отуреченный и контролируемый Турцией региональный проект, в основе которого лежит идея непрерывной Кавказской войны. В геополитическом плане — это ключевой элемент глобального туранского проекта, нацеленного на отторжение от России мусульманских регионов, отрыв от Китая уйгурских областей, включение в будущий халифат Средней Азии, Казахстана, Афганистана…
Новая сеть отличается и качеством вовлеченного человеческого материала (от кандидатов наук, студентов, служащих до неграмотных сельских юношей), и идеологией. Спектр вариантов трактовки экстремизма очень различен — это и мюриды разных шейхов, и так назывемые «интернет-мусульмане», и молодежь, обучавшаяся в исламских вузах за рубежом, и их ученики и др. Степень спаянности в сети также различна: есть ячейки убежденных молодых бойцов — посвященные в цели и методы борьбы, но есть и более рыхлые образования, состоящие из молодых людей, которые пока просто дружат по интересам и используются своими кураторами «втемную». Псевдоваххабитская риторика сегодня — это еще и дополнительная конспирация, хотя уши турецких спецслужб основательно проглядывают в изменившейся идеологии экстремистов.
Новая экстремистская сеть гораздо опаснее прежнего «ваххабитского» подполья. Во-первых, потому, что ее члены работают не за страх или за деньги, а за идею, во-вторых, идея сама слишком знакома — это реинкарнация все той же ветхой идеи непрерывной Кавказской войны, разработанная и активно использовавшаяся как турецкими, так и немецкими спецслужбами. Для Турции — это новая попытка запустить геополитический проект «воссоздания» Великого Турана за счет поглощения и ассимиляции чужих территорий.
Взорвется ли «исламский» котел?
В мусульманских регионах России либеральные идеи и партии не пользуются поддержкой, поэтому попытки либеральных антироссийских сил организовать здесь «бархатную революцию» обречены на провал. Зато в той части российского общества, где доминируют мусульмане, в наличии три серьезных разлома: раскол по линии богатство/бедность; раскол по линии пророссийские/антироссийские силы; религиозный раскол (он же в значительной мере — раскол между поколениями). Линии этих разломов не совпадают. Общего между различными группами только то, что все они, кроме малочисленной верхушки богатых, составляют тот самый протестный электорат.Небольшая часть антироссийски настроенных богатых правых, связанных с иностранными спецслужбами или агентами их влияния, финансируют и прикрывают сеть от правоохранительных органов, при этом лозунги, используемые для привлечения массы верующих, апеллируют к социальной справедливости. Это и есть «котел N1» — наиболее взрывоопасный. Там, где с применением политтехнологий успешно вытесняются левые силы (в Дагестане, например, это особенно удается в горных районах республики), их место — с таким готовым продуктом, как гибрид псевдосоциалистических и псевдоисламских лозунгов, — занимают идеологи и практики религиозного экстремизма.
Судя по тому, как развивается ситуация, активизация радикально- экстремистской сети в мусульманских регионах России начнется на последнем отрезке предвыборной кампании по выборам в Госдуму или сразу после них, но главного удара, видимо, следует ожидать непосредственно в ходе президентских выборов, не раньше.
Преждевременный срыв и отмена президентских выборов не выгодны зарубежным и внутрироссийским разработчикам проекта «Дестабилизация»: это могло бы привести к введению чрезвычайного положения, продлению полномочий действующего президента России, а в дальнейшем — к укреплению всех государственных структур. Напротив, идеальным для геополитических противников России и остатков либерально-предательской ельцинской «элиты» был бы вариант «убедительной победы» на выборах их ставленника. В этом контексте думские выборы — проба сил, отработка технологий, выдвижение на стратегически важный плацдарм (места в законодательном собрании, в правительстве). И только в крайнем случае, если мирный захват власти не удастся, возможны провокации с одновременным подрывом «котлов» в разных регионах. Хотя сценарии могут быть и совершенно другие.
