 |
| Труд | Валерий Коновалов | 06.09.2007 |
Дело происходило в штате Нью-Йорк на торжествах по случаю 40-летия архиерейского служения первоиерарха Русской Зарубежной Православной Церкви митрополита Восточно-Американского и Нью-Йоркского Лавра. Ни одного юбилея в жизни владыки, да и всей Зарубежной Церкви, соразмерного по значению этому, еще не было. Дело не в дате, а в обстоятельствах, в контексте.
Впервые значимое церковное событие отмечали вместе церковные люди России и зарубежья. Это стало возможным после подписания в мае Акта о восстановлении канонического общения в Русской Православной Церкви. А наше путешествие по епархиям Русской Зарубежной Церкви было приурочено и к этой юбилейной дате митрополита Лавра.
Для многих из нас сам юбиляр открылся в эти дни с новой стороны. Не только потому, что публично признался в любви к этой песне и к России. Он казался прежде человеком крайне неразговорчивым, красноречием не блиставшим. Во всяком случае, в Москве в ходе его визитов я никогда не слышал от него больше нескольких, довольно простых фраз. Да это не только мое впечатление. Про него говорили: да, он немало сделал для восстановления единства Русской Церкви, но он прежде всего смиренный монах, молчаливый аскет. Но во время торжеств владыка произнес такую яркую речь, что поразил этим, по-моему, даже близко знающих его сподвижников. Зал то и дело взрывался аплодисментами. Видно было, как любят прихожане Зарубежной Церкви своего владыку. И теперь стало понятно — почему.
Он говорил о смирении. О том, что сам он «совсем ни при чем в этом великом событии, которое происходит сейчас», что это воля Божия совершается через него и других участников восстановления единства Русского Православия. О том, что мы получили шанс искупить свою великую вину за богоотступничество, за отречение от государя императора, за разделение.
Как он сам расценивает происходящее сейчас в Джорданвилле, где мы все собрались?
— В Москве в мае, — сказал митрополит Лавр, — во время подписания документа совершилось само событие, а здесь сейчас происходит его подтверждение и утверждение. Утверждение богослужениями, молитвенным и человеческим общением.
Именно в Джорданвилле, в этом центре Зарубежной Церкви, где много лет воспитываются духовные кадры «зарубежников», их главный монастырь, отсюда вышли все иерархи русского православного зарубежья. Известно, что даже после подписания Акта не все здесь, в Джорданвилле, поминали за богослужениями Патриарха Московского и всея Руси, что весьма принципиально для канонического единства. Но сейчас, в эти дни, демонстрация такого единства была наглядна и единодушна.
Когда вместе молятся и служат архиереи Зарубежья и Москвы, становятся очевидны и близость, и своеобразие. Есть у «зарубежников» свой неповторимый колорит, своя атмосфера внутрицерковного общения, может быть, более домашнего, семейного. Видно, что это тоже наши, но немного другие архиереи.
— Они говорят, что должны у нас учиться, — сказал мне один из организаторов и руководителей нашего путешествия, — но убежден, что и мы чему-то важному должны учиться у них.
А владыка Лавр в заключение речи поблагодарил Патриарха Алексия за то, что он прислал сюда своих представителей. И чудотворную «Державную» икону Божией Матери. И, конечно же, хор, вызвавший столь искренний душевный отклик…
Теперь о самом Джорданвилле. Мы ехали к нему из Нью-Йорка на автобусе несколько часов. Заехали в глушь, но очень симпатичную: сплошные леса, небольшие фермы, пасущиеся коровы, пугливые лани, одинокие усадьбы. И безлюдье. Здесь и возникает вдруг Джорданвилль, крохотный поселок, в котором нет и двух десятков домов. Именно здесь, в глуши и безлюдье, выбирали в прошлом веке монахи землю, чтобы, с одной стороны, она была недорога, а с другой — позволяла обеспечить уединение, так необходимое для обращения к Богу. Неподалеку от поселка — собственно монастырь. Небольшой, хотя земельные угодья за ним сохраняются весьма значительные, используются они на сельскохозяйственные цели.
+Впервые значимое церковное событие отмечали вместе церковные люди России и зарубежья. Это стало возможным после подписания в мае Акта о восстановлении канонического общения в Русской Православной Церкви. А наше путешествие по епархиям Русской Зарубежной Церкви было приурочено и к этой юбилейной дате митрополита Лавра.
Храм, главный корпус, где живут монахи, семинаристы и послушники, семинария, типография, кладбище… Когда на кладбище заходишь, понимаешь, что значит Джорданвилль для православных «зарубежников» всего мира. Тут похоронены священники из разных концов планеты. Они так завещали. И их волю исполняли…
На юбилей митрополита Лавра и на встречу с чудотворной иконой из Москвы, представителями Московского Патриархата, хором Сретенского монастыря приехали верующие из разных штатов США, из Канады, Европы. Ощущение от такого разнообразия и одновременно единства необыкновенное. С кем ни заговоришь, то удивительная судьба, яркая личность, своеобразная позиция.
Подхожу к юноше, который усердно молится на ступенях храмах, потому что войти внутрь из-за многолюдья непросто, а может, потому что, как евангельский персонаж, он не считает себя достойным быть среди избранных. Спрашиваю: кто, откуда? Отвечает: Андрей Первышин, студент из Парижа, где и родился. Учится информатике, прихожанин храма Зарубежной Церкви в Париже, каждое воскресенье ходит на службы, считает себя русским, хотя знает французский и английский как родные, представляет, как добиться успеха во Франции. В России же был только раз. Ну, а в Джорданвилль приехал специально для того, чтобы приложиться к чудотворной иконе из Москвы и увидеть историческое совместное богослужение иерархов воссоединенной Церкви.
— В нашей семье всегда говорили о том, что Россия и русские должны быть едиными, — говорит юноша на непривычно правильном русском. — Меня радует, что это происходит именно сейчас, когда и я могу в этом участвовать, хотя это оказалось неожиданным…
Еще один мой собеседник — винодел из Канады Юрий Луков, высокий, импозантный мужчина, похожий на героя вестерна.
— Я вообще-то не сторонник происшедшего события, имею в виду подписание Акта о каноническом единстве, — говорит он. — Считаю, что с этим можно было бы не спешить. Но что случилось, то случилось. Мы, как люди верующие, относимся к этому как к Божиему Промыслу.
— Что же, — спрашиваю я Юрия, — на ваш взгляд, то, что происходит сегодня в России, дает недостаточно надежд на воссоединение?
— Вообще-то во всем происходящем есть логика. Я полагаю, что был Владимир, который крестил Русь, дал нам веру. Был, который эту веру уничтожал. И появился Владимир, который эту веру возвращает.
Подошла ко мне в Джорданвилле и уже знакомая Надежда Евгеньевна Бокова, которая приехала сюда, как и многие другие верующие, из Нью-Йорка. Там мы с ней накануне и познакомились.
С этого начиналось наше путешествие. В Нью-Йорке первым делом по случаю прибытия чудотворной иконы из Москвы состоялись встречи и богослужения в главном здешнем храме Московского Патриархата — Свято-Николаевском соборе. Эта церковь — традиционный оплот Русской Православной Церкви в Штатах. На богослужения пришло невиданное количество народу. Едва ли не половину православных в храме составили прихожане Зарубежной Церкви. Многие из них пришли в храм Московского патриархата впервые в жизни.
Я разговаривал с ними. И убедился, что свою роль сыграли три фактора. Главное, конечно, это то, что состоялось историческое подписание Акта о каноническом единстве, которое открыло ворота в церкви русским, считавшим прежде себя разделенными.
Второе — это то, что в Зарубежье доставлена знаменитая икона, которая значима в огромной степени для эмигрантского православия.
— В нашей семье всегда говорили о том, что Россия и русские должны быть едиными, — говорит юноша на непривычно правильном русском. — Меня радует, что это происходит именно сейчас, когда и я могу в этом участвовать, хотя это оказалось неожиданным…
И наконец, сыграло удивительную роль прибытие хора Сретенского монастыря. Это просто гениальная идея. Ведь в объединительных процессах внутри русского православия наступило совершенно особое время: время ломать психологические барьеры. Формальности совершены. Теперь объединение начинается в душах и сердцах. Это не проще, чем согласовать проблемы и поставить подписи под документами. Людям трудно. И надо им помогать. И трудно придумать лучше аргумент, чем русская духовная и душевная песня в таком драгоценном обрамлении. Многие люди в Свято-Никольском храме признавались мне, что именно желание услышать пение знаменитого хора помогло им открыть для себя дверь в храм.
Супруги Мирон Остапчук и Галина Олейник никогда не были в церквях Московского Патриархата, хотя бывали во многих странах мира. У Мирона вообще судьба достойная триллера. Он и переводчиком на вьетнамской войне у американцев был, и в Доминиканской Республике много приключений пережил. А Москву воспринимал враждебно. И вот пришли с супругой на службу в московский храм Нью-Йорка.
Так же, как оперный певец Владимир Логинов, как казак Сергей Цапенко, как многие потомственные эмигранты, которые говорили мне после богослужения, что теперь задумались о получении российского гражданства. Мы, говорят, и в страшном сне не пожелали бы просить советского гражданства и даже российского 90-х годов, а вот теперь хотим!
