Литературная газета | 06.09.2007 |
Холдин же делал съёмку фресок при дневном свете, который изменчив, как облачка на небе. И добивался освещения, какое бывает в полдень. Он готовил съёмку, словно ставил фильм: с режиссёрской раскадровкой, с лесами, специальными осветительными приборами… И всё это — ради правильного кадра. Такого, который бы сохранил неповторимость оттенков цвета и все трещинки, оставленные временем. Такого, который бы донёс строгость древних ликов, воздушную громаду пространства храма, последовательность развёртывания мысли иконописца. Сохранил бы целостность композиции Дионисия, слияния точки зрения нашей и великого древнего мастера.
Он стремился почти к невозможному — к передаче естественного видения, но средствами искусства фотографии. В отличие от многих мастеров, для которых на первом месте собственное «я», личный взгляд художника, Холдин делал невидимой, незаметной собственную работу, чтобы она стала прозрачнейшим стеклом, собирающим свет Дионисия.
Зрители, которые успели увидеть выставки проекта «Свет фресок Дионисия — миру» в Третьяковской галерее, Новгородском кремле, петербургском выставочном зале Академии художеств, в Костроме, в Политехническом музее, знают об удивительном эффекте фоторабот Юрия Холдина. К ним нельзя привыкнуть. Вроде бы все работы знакомы, но ты приходишь — и встреча с Дионисием происходит снова, словно в первый раз. И каждый раз это новая встреча, живая…
Для этой встречи сегодня не надо ехать за тридевять земель. Достаточно дойти до выставки в музее на Делегатской, 3.
http://www.lgz.ru/article/id=1374&top=26&ui=1 187 754 303 705&r=670