 |
| Столетие.Ru | Александр Чудаков | 30.08.2007 |
Лицо человека со звездными петлицами стало сплошным кровоподтеком, выбритую голову пересекал страшный рубец, черно-бурое месиво запеклось во впадине выбитого глаза. Говорят, в «допросах с пристрастием» лично участвовал сам Лаврентий Берия.
Ярость за происходящее, растерянность, порой переходящая в липкий страх, убийственная неопределенность ближайшего будущего, все это, в одночасье обрушившееся на державный Олимп, сублимировалось в ненависть к человеку со звездами в петлицах. Человек держался мужественно, с хладнокровием обреченного.
Сорвался лишь однажды, когда уставшие и сбившие кулаки инквизиторы потребовали у него признания в шпионаже в пользу Польши и Германии. Бесстрастные протоколы свидетельствуют, что тогда человек, с трудом разлепив запекшиеся губы, прохрипел: «Суки вы!…».
Дмитрий Григорьевич Павлов родился в 1897 году в затерянной в дремучих костромских лесах под Кологривом деревушке Вонюх, в бедной крестьянской семье. Можно ли считать его баловнем судьбы? Наверное, да, если это расхожее определение вообще применимо по отношению к людям, родившимся в России на переломном рубеже тех веков. Какой уж тут баловень, когда впереди — голод, разруха и война, война, война… Война, к которой постоянно готовились и… постоянно оказывались неготовыми.
Первую мировую Дмитрий Павлов прошел в 120-м Серпуховском пехотном полку, дослужившись до старшего унтер-офицера. В Красной армии — с декабря девятнадцатого. Окончив Костромские пехотные курсы комсостава, сражался на Южном фронте под водительством Фрунзе, штурмовал Перекоп, потом давил махновщину. С 1923 года — Туркестан, 6-я Алтайская кавбригада и полный прилагающийся к этим обстоятельствам «набор»: раскаленная пустыня, отчаянные рубки с басмачами, тяжелейшая малярия, едва не стоившая жизни.
В июне 1928-го, по окончании Академии им. Фрунзе, Дмитрий Павлов получает назначение на Дальний Восток, в Даурию, где принимает 75-й кавалерийский полк. Пока ничего головокружительного. Тридцатилетний командир полка — явление в те годы обычное, таких в Красной Армии сотни.
В боях на КВЖД молодой честолюбивый командир заявляет о себе делом: его полк наголову громит противника в нескольких боях, обеспечивая успех всей бригады. Павлова заметили и… приказали сменить коня на коня железного, при этом, правда, особенно не обласкав: после окончания Академических курсов технического усовершенствования начальствующего состава в Ленинграде, в 1934 году он получает назначение в Гомель, на всю ту же должность командира полка. На этот раз 6-го механизированного. Шесть лет, наполненных успешной учебой, победоносными боями и образцовым состоянием вверенных войск оставаться на одной ступеньке! Явная пробуксовка, причиной которой современники считали резкий, неуживчивый характер, прямоту.
Комбригом он становится только в тридцать семь, получив под начало 4-ю отдельную мехбригаду, командовать которой ему, впрочем, довелось недолго. В октябре тридцать шестого комбриг Павлов повел в бой танковую бригаду в далекой Испании…
«Команданте Рауль», «команданте Хорхе» очень скоро стал живой легендой всего республиканского фронта, эдаким испанским мини-Жуковым: солдатская молва гласила, что там, где появляются танки русского команданте, всегда приходит победа.
Советские летчики, артиллеристы, танкисты… Очень многих из них судьба вознесла с ратных полей Гренады, Гвадалахары и Андалузии на сияющие высоты с тем, чтобы совсем скоро низвергнуть в пропасть небытия и забвения. Сполна испил чашу сию и Дмитрий Павлов…
«Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин…»
Военная карьера вдруг словно сорвалась с тормозов и понеслась в заоблачные выси. Летом тридцать седьмого комбрига Павлова срочно отозвали в Москву, и уже в декабре он становится сразу начальником Автобронетанкового Управления (АБТУ) РККА. Звание «комдив» карьерный поезд пролетает без остановки: в петлицах вспыхивают сразу три ромба комкора! Произошедшее, впрочем, думаю, вполне объяснимо: за окном — тридцать седьмой год, «чистка» в армии идет полным ходом, повсюду, от полков до самого верха едва ли каждый день возникают зловещие вакансии. Удивительно ли, что молодой боевой командир, проявивший отвагу и оперативно-тактическую сметку в Испании, стремительно пошел в гору? Поспособствовало к тому же и «правильное» крестьянско-бедняцкое происхождение. А дальше — вообще дух захватывает… В июне сорокового года сорокатрехлетний генерал-полковник Павлов принимает Западный особый военный округ, второй по мощности в РККА.Чтобы понять, какое «хозяйство» досталось Дмитрию Григорьевичу, не командовавшему до этого ни армией, ни корпусом, ни даже дивизией, приведу несколько цифр. Западный особый военный округ включал в себя всю Белорусскую ССР и Смоленскую область. В его составе находилось 671 165 человек личного состава, 14 185 орудий и минометов, 3 345 танков разных типов.
В конце декабря 1940-го была проведена большая оперативная стратегическая военная игра. Целью ее стало изучение возможного развития событий при существующем положении вещей в случае агрессии против СССР с запада. «Красными», то есть армией отражения агрессии, командовал генерал-полковник Павлов. «Синими» — генерал армии Жуков. Результаты игры ошеломили Сталина.
В течение двенадцати условных суток «красные» потерпели сокрушительное поражение, а местами были и попросту разгромлены. Ровно через полгода все это, как страшное дежа-вю, во многом повторится, только уже не на штабных картах, а в реалиях настоящей войны.
Тогда же, вскоре после игры, проанализировав свой, пока еще в кавычках, разгром, Павлов обратился в Москву с рядом предложений. Дмитрий Григорьевич считал необходимым отвести из Белостокского выступа основные силы 3-й, 4-й и особенно 10-й армии, отодвинуть от госграницы склады ГСМ, боеприпасов и продовольствия, принять срочные меры к приведению рокадных дорог в надлежащее состояние. В ответ командующему войсками округа посоветовали не паниковать. С необходимостью улучшить рокады, правда, согласились. Но «не сейчас, в данный момент нет возможности». Другого момента не дали немцы…Павлову же присвоили звание генерала армии. Согласитесь, для только что вдребезги разбитого, пускай условно и по картам, военачальника, это выглядело как насмешка.
Сорок четыре дивизии ЗапОВО остались там, где их застала декабрьская штабная игра.
Канны, которых не было
Двадцать второго июня 1941 года Западный особый военный округ стал Западным фронтом. Грубейшая, роковая стратегическая ошибка советского Генштаба в определении направления главного удара противника выявилась уже в первые часы войны. Основной удар вермахт наносил не на киевском, как предполагалось в Москве, а на белорусском направлении. Достаточно беглого взгляда на карту, чтобы понять, что немцы были бы полными идиотами, если бы не попытались с юга и севера подсечь Белостокский выступ, буквально набитый советскими войсками. Но немцы идиотами не были, а поэтому произошло то, что и должно было произойти. Создав в полосах обороны советских 3-й и 4-й армии пяти-шести кратное превосходство в силах, противник начал быстрое продвижение вперед, сминая нашу оборону и оставляя в отчетливо наметившемся полукотле 10-ю армию генерал-майора К. Голубева. Наспех организованные контратаки недоформированных механизированных корпусов успеха не имели. Уже к 26-му числу создалась более, чем реальная угроза Минску…В III веке до нашей эры Ганнибал в сражении при Каннах искусным обходом с флангов окружил римскую армию и наголову ее разгромил. С тех пор Канны вошли в учебники военного искусства, как имя нарицательное, обозначающее маневр на окружение и уничтожение противника.
Создать «Канны» в Белоруссии в первые дни войны было едва ли не ключевым моментом всего плана «Барбаросса».
Советское командование, издавшее вечером 22 июня Директиву N 3 по переходу в решительное контрнаступление, этого не понимало. Зато это понял генерал армии Павлов. Германское командование решило использовать Минск в качестве своеобразного живца-приманки. Оно полагало, и не без основания, что сдача столицы Белоруссии через несколько дней после начала войны просто не укладывалась в голове Сталина. А значит — Западный фронт будет удерживать Минск всеми имеющимися силами и средствами, опираясь на расположенный перед городом Минский укрепленный район. Это позволило бы немцам, ослабив фронтальный натиск, использовать освободившиеся войска для захлопывания клещей в районе Борисова. Чего греха таить, много лиха пришлось хлебнуть в войну, по-разному вели себя наши военачальники, даже осыпанные потом наградами и увенчанные славой. Кто-то улетал на самолете из «котлов», кому-то удивительным образом сходила с рук Керченская катастрофа или оглушительный разгром под Харьковом…
Дмитрий Павлов, потеряввший управление над сотнями тысяч людей (признаем это!), бросился спасать свои войска от окружения и полного истребления. Как мог, как умел это делать вчерашний комбриг. На все попытки связаться с ним штаб фронта растерянно отвечал: «командующий в войсках…».Чем же занимался в те страшные дни комфронта? Сбивал в боеспособные отряды, выходившие из окружения разбитые части. Лично водил в контратаку танковый батальон. А чего вы хотите? Комбриг…
28 июня по приказу Павлова войска Западного фронта оставили Минск. Из ввергнутой в шок Ставки на Западный фронт вылетел главный инквизитор Красной армии — армейский комиссар I ранга товарищ Мехлис. В кармане его кителя лежали готовые расстрельные списки… За номером один числился генерал армии Д.Г. Павлов. Полесские Канны у немцев не получились. Пробившиеся из полуокружения советские дивизии отходили на рубеж реки Березины…
История не знает сослагательного наклонения. Но все же рискну нарисовать сценарий того, что было бы в случае битвы за Минск.
Основные силы Западного фронта были бы окружены западнее Минска, прижаты к Припятским болотам и неизбежно уничтожены. И не случился бы в июле «Сталинград на Днепре», как сегодня называют героическую оборону Могилева, и не было бы Смоленского сражения. А в августе немцы бы выкатились напрямую к Москве. А дальше и думать не хочется. Нет, нашествие все равно бы остановили и повернули вспять, но только где и какой ценой?..
Генерала армии Д.Г. Павлова и практически весь его штаб расстреляли в Москве, 26 июля 1941 года.
