 |
| Православие на Северной земле | Дионисий Данилов | 27.08.2007 |
Странная! Ох, и странная «книга» наша жизнь, — сколько не вчитывайся все кажется что-то не дочитал. Страшно подумать! В самом начале пути, там, у «церковных стен» вся она от рождения до смерти видится непостижимой, а все что раньше претендовало на «здравый смысл» вдруг оказывается окутанным глубокой тайной. «Возлюбленные! Прошу вас как пришельцев и странников удалятся от плотских похотей, восстающих на душу…"(1 Петр.2:11). Боголюбивый апостол уподобляет жизнь странничеству, а нас пришельцам. Есть объективность — для Бога живи, не для себя! Трудно, очень трудно. Но помнить надо о том, что мы пришли в этот мир не для того, чтобы поудобнее пристроится. Вот слово, — «не стоят страсти нынешнего века, грядущей славы явится в нас» (Рим. 8:18) Так утешал Павел «всех находящихся в Риме возлюбленных Божьих» (Рим. 1:7). Утешал, и нас утешает… Помнил ли об этом другой Павел, когда в Левашовой пустоши, холодным декабрьским днем, принял Голгофу? Конечно, помнил, а шагами к ней были пастырский подвиг, служение ближним и труды во славу Господа и России.
Близок нам отец Павел, очень близок. Знал он, — знаем и мы сейчас, что значит, родится если не в конце мира, так часто тогда говорили, то в конце одного из миров, — на перепутье Истории. Подумать только. Две революции, братоубийственная война, кровавые репрессии 30-х. А все почему? Видно о Ком-то забыл народ русский, забывает и сегодня. Вот она Россия, между двумя веками, двумя жерновами мелющими! Между тем чего уже нет, и тем, чего еще нет. Но, ничего, — где великая скорбь, там и высшая на земле радость, чем сильнее окружающее нас зло, тем ярче видение тех безусловных оснований, которые составляют решение трагедии. И действительно, воздадим Господу должное! Сколько святых мучеников, исповедников принесла тогда Церковь наша, сохраняя, для нас, предков знамя: «Святая Русь, храни Веру Православную!». Он среди них, без вины пострадал, но остался в памяти, нет не святой, но при жизни святеющий. По вечному закону святости, — чем грешнее для себя, тем святее для нас…
Уединенный остров
Лучше всего мы узнаем о жизни о. Павла от него самого. Боголюбивый читатель может убедиться в этом, открыв для себя его «Автобиографию».«Семья наша, разумею родителей своих и живших с нами теток, а также нас детей, семья наша представляла замкнутый мирок….И отец, и мать, в особенности мать, вели её к уединенности от всего внешнего…они выпали из своих родов; и понятно, что нить живого предания выпала из рук их, а отчасти была просто выпущена», — напоминает, не без сожаления, о. Павел детям своим. Он многое сделает для того, чтобы они жили более полнокровной, более почвенной жизнью и не чувствовали той затрудненности дыхания и безысторичности какую испытывал их отец. «Быть без чувства живой связи с дедами и прадедами — это значит не иметь себе точек опоры в истории». Может быть, тогда в ночь перед Рождеством Богородицы, на аналое возле лампадки, вспоминал он, как в юности чуть было не принял монашеский постриг, и как скорбел один из его друзей по поводу ухода его к Богу, отождествляя это с безвозвратной потерей для естественной науки. «Был в мире, и не от мира; был с людьми и не как человек. Он не брезгал никем и ничем, но сам — был выше всего, и все земное никло и жало повисало пред его тихой улыбкой» — эти строки, напишет священник Павел о своем духовном отце, авве Исидоре, старце Гефсиманского скита Троице-Сергиевой Лавры. Таким же всегда помнили о. Павла, все кто был с ним рядом, — как бы «не от мира сего». Один из старших современников о. Павла очень удивился, когда, приехав на дачу Флоренских, увидел его на лыжах, сияющим от радости, словно дитя, за ночь до лекций по философии в Московской духовной Академии.
Философы обычно люди одинокие, не семейные. Флоренский в этом отношении исключение. Да, он утверждал в своем сердце одиночество, как единственную исходную точку всей своей жизни, но его одиночество — есть один-отчество, один-отечество, единоотечество, хождение перед лицом Отца Небесного. На закате жизненного пути, скитаясь по лагерям, он продолжает оставаться любящим мужем и отцом, духовником, ученым. Весь его день — Гефсиманская ночь. Не поняв этого, нам не понять и о. Павла.
Богослов, философ, педагог
Родина Павла — Закавказье, детство и отрочество прошло в столице Грузии, незапамятно древнем карплахо-кахетинском городе Тифлисе, Божьей милостью, вошедшем в состав России в 1802 году, расположенном в самом центре узкой цветущей равнины, на берегу Куры-реки, чьи чистые воды несут прохладу снежных вершин. Иранский Загрос на юге, а к северу вершины Кавказа.На свете он появился 22 января 1882 года, в товарном вагоне, который служил временным пристанищем молодой семье инженера-путейца Александра и Ольги Флоренских. Удивительное совпадение — товарный вагон — повторится в драматический период бытия отца Павла, когда его будут везти в подобном вагоне в лагерь на Дальний Восток, потом Карелию, откуда шел путь к нам на Соловки — северный Антиминс. «Товарный» — от слова Тварь, тварный тоже очень многое предопределило в жизненном пути новорожденного. Будущий мыслитель посвятит свою жизнь осмыслению тварного, созданного Богом мира, но не испоганенного человеком, а того, что вышел из рук Творца.
Возможно, уже в ранней юности, учась во 2-ой Тифлиской гимназии (1892−1899), сочиняя стихи и записывая первые мысли, Павел начал задумываться о «мудрости Божьей». Позднее в зрелые годы, — Премудрости — Софии, которую Бог предопределил «прежде всех веков» (1 Кор. 2: 7−8). Кажется, он будет страшиться и для себя самого этой Павловой «мудрости», будет предостерегать от неё и Церковь, справедливо и разумно полагая, по образу Петра, что «несведущие и неутвержденные извращают к собственной своей погибели» (2 Петр. 3:15−16). И, правда, Книги Премудрости Соломоновой, он не мог не знать. Это нынешние «мудрецы века сего» забыли, что в «простоте сердца» обретается вера, что «неправые умствования удаляют от Бога» (Прем. 1:3).
В 1900—1904 гг. Павел учится на физико-математическом факультете Московского университета. Письма этих лет наполнены раздумьем о поисках правильного пути, пути к Богу, а душа исполнена одним, — искренним желанием взять ради Христа апостольский подвиг. И он встает на этот путь, достойно неся свой крест на всем его протяжении. Окончив академию в 1908 г., он уже в 1911 г. рукополагается в диакона и священника и в продолжение 10 лет служит в домовой церкви во имя равноапостольной Марии Магдалины, совмещая пастырское служение с научной и преподавательской деятельностью.
Подумать только! как часто в наши дни «ученые мужи» ломая головы над научными проблемами, высокомерно полагают, что «умными книгами» своими сумеют о-бог-атить без Господа думы и души людей! Но все, что без Бога, — суета суетствий и томление духа. «Все открытия должны быть духовно преображены, преобразованы сердечной энергией — Любовью, и включены в план Божественного Творения, в восьмой день которого мы живем».
В 1908—1919 гг. — Павел Александрович преподает в Московской духовной академии. Лекции молодого священника производят неизгладимое впечатление на студентов. Вот он — Флоренский, наставник молодежи, воспитатель будущих священнослужителей. Слово его, опоясанное духом, наполняется какой-то неземной радостью, небесной музыкой, и в тоже время, словно меч пронзает насквозь, умиляя душу до слез. Вот какие воспоминания о лекциях Флоренского оставил один из его воспитанников:… «Было некое магическое обаяние его речи. Иначе не назовешь. Его можно было слушать часами без всякой усталости….Дело в том, что Флоренский, несмотря на глуховатый тон голоса, живописал словами, и не только живописал, но и создавал некое музыкальное звучание в душе. Так что не только ум, но и все существо было очаровано им и покорено ему».
В 1914 г. выходит из печати одна из главных книг о. Павла «Столп и утверждение Истины». Один из старших современников Флоренского, ученый Николай Лузин, считал эту книгу одной из величайших книг XX века. Замысел книги подчинен одной единственной идеи, главной христианской добродетели — любви, — «…Та духовная деятельность, в которой и посредством которой дается ведение Столпа Истины, есть любовь. Но это — любовь благодатная, проявляющаяся лишь в очищенном сознании. Нужно еще достичь ее — долгим (ох долгим подвигом) Помните, братья и сестры, кто больше всех говорит о любви? Апостол Любви, Иоанн. А он один из двенадцати, один, но единственный оставшийся у Креста, избранный сосуд Духа Святого, усыновленный Господом Его Пречистой Матери. Усыновленный, страшно подумать… на Голгофе! Только распиная гордость покаянием, Исповедью умягчая душу, приготовляя её к усвоению Святых Тайн, и вкушая достойно, мы губами со страхом Божьим прикасаемся к Любви. Если нет страха Божьего в нас, нет и покаяния, а без него «сидим в болотистых низинах"… и тогда, — Гречневая каша с молоком, но только не любовь!
Путь на Голгофу
С 1918 — 1922 год на волне атеистической пропаганды большевиков, Флоренский избирается коллегией в состав комиссии по охране памятников старины Троице-Сергиевой лавры, пишет работы по педагогике и музейному делу. В эти годы им написана книга «Иконостас», в которой икона предстоит как «провозвестница духовного опыта», но этот опыт может быть усвоен только в духе высшей, религиозной православной традиции: «Икона может быть мастерства высокого и невысокого, но в основе её непременно лежит подлинное восприятие потустороннего, подлинный духовный опыт». В это же время выходит из печати духовно-математический трактат «Мнимости в геометрии», где о. Павел предпринимает попытку заново осмыслить некоторые мнимые величины, а заканчивает выводами относительно «математической необходимости» бессмертия человеческой души. Русский философ А.Ф.Лосев, в монашестве Андроник, писал об открытии Флоренского: «Получалась та безумная новость, что тело меняется по мере движения в своем объеме и пространственном измерении. Это, собственно говоря, есть доказательство чуда…. А что будет с телом, если оно приобретет скорость света? Оно получит мнимую величину. То есть — становится чистой идеей». Так в годы государственной атеистической пропаганды о. Павел логически выверено, умно и строго научно доказывает существование Бога, бессмертия души, чуда.Эти труды предопределили всю дальнейшую жизнь о. Павла, образ его служения Богу, страдания и, наконец, Голгофу. В 1928 г. он подвергается первому аресту и ссылке в Нижний Новгород, где он продолжает научную деятельность, работает в Нижегородской радиолаборатории, принимает активное участие в редактировании «Технической энциклопедии», является автором 127 научных статей.
В 1933 г. последовал второй арест, осуждение на десять лет поселений, отправка в лагерь на Дальний Восток. И здесь о. Павел не падал духом, там написана книга по архитектуре и строительству в условиях вечной мерзлоты, начата бессмертная поэма «Оро» — удивительный духовно-педагогический памятник", итог раздумий о скоропроходящей жизни. Через год его перевели на Соловки в лагерь особого назначения. И даже здесь, на краю земли и земной своей жизни, о. Павел продолжает работать, преподает математику, латынь, химию, пишет о технологии добычи йода из морских водорослей, осуществляет отцовскую заботу, продолжает нести пастырский крест. Любящему сердцу нет преграды, ему не страшны расстояния, разлуки, ему все под силу, если оно подчинено Божественной воли, «следует замыслу Творца»!
Чему же нас учит пример о. Павла Флоренского? Прежде всего, забытому ныне смирению, терпеливому перенесению обид, оскорблений, любви к ближнему. Не сентиментальной гордыни наших дней, ищущей своего, а деятельной самоотверженной любви в Боге. Любящий взгляд в отличии от равнодушного умеет различать важное от второстепенного, вечное от временного, он открывает душе то что само порождено Любовью. Глубокое вдумчивое обращение к наследию мыслителей, искавших вдохновение в живом предании Церкви, жизнь согласно ему приносит много радости. Это наша память! Ведь потерять память для человека, значит прекратить существовать как личность. Для народа, — пропасть исторически, деградировать, потеряв сознание единства. Православные! Наша родина, обетованная земля — это Святая Русь под Покровом Пречистой, которая есть одновременно историческая Русская Земля, наша Церковь и Небесный Иерусалим. Возрождение — личностная эпоха, — приближение к Богу дает каждому из нас, роду и народу в целом надежду, пробуждает творческую активность и, наоборот удаление ведет к духовной стагнации, абулии, упадку.
При написании статьи были использованы фрагменты из работ о. Павла Флоренского: «Столп и утверждение Истины», «Детям моим», «Иконостас»
http://www.pravoslavie-nord.ru/2007/2/225
