 |
| Интерфакс-Религия | Константин Ковалев | 25.08.2007 |
Вообще писать о святом человеке очень сложно. Есть даже мнение, что к святым нельзя применить слово «биография» — только «житие». А житие — это в некотором роде словесная икона. На иконе все символично, нереалистично. Соответственно, и в житии все пишется символично, условно, как будто вокруг да около, а реальная биография в этом случае почти исчезает. Жития — это очень сложный и даже в некотором смысле неудобный исторический источник. Например, самое известное, первое, главное и, пожалуй, единственное житие преподобного Саввы написано Маркеллом Хутынским в XVI веке. Но это всего пять страниц текста. Часть цитат Маркелл просто взял у Епифания Премудрого и Пахомия Логофета, которые писали житие преподобного Сергия Радонежского. Какие-то работы, посвященные Савве, создавались еще церковными историками в XIX веке, но они почти не продвинулись вперед в изучении жизни игумена. Основными датировками и фактологическим материалом о преподобном Савве до последнего времени были все те же пять страниц текста Маркелла Хутынского. Мне пришлось заново перевести это житие с церковнославянского языка XVI века на современный, чтобы люди могли его читать, и включить в издание.
Я начал писать книгу о преподобном Савве осенью прошлого года. На весь труд ушло девять месяцев — как на ожидание и рождение ребенка. Первое время я думал, что взялся за эту работу напрасно — как выяснилось, исследование предстоит очень тяжелое, информации практически нет. Я читал все подряд о преподобном, в итоге в библиографию к книге, хотя и в сокращенном варианте, вошло более чем 600 названий трудов разных времен. Интернет же хоть и забит краткими сведениями о Савве, но на сотнях сайтов представлена одна и та же информация.
Что меня поразило — искусствоведы, например, занимаются Андреем Рублевым, архитекторы — раннемосковской архитектурой, звенигородскими соборами, историки — возникновением Звенигорода, князем Юрием Звенигородским, археологи — раскопками, Церковь — житием Саввы Сторожевского. Но почему-то никто из них ни разу не объединил все в одно целое, не попытался просто представить себе, что все это происходило в одно время. Когда же это вдруг стало понятно, да еще вдруг появились по летописям новые датировки некоторых событий, вдруг прояснилось, что строительство монастыря происходило не до, а после знаменитой битвы князя Юрия с булгарами, в результате которой появились средства и можно было начать возводить соборы. И именно в это время туда и был приглашен молодой Андрей Рублев, который фактически оказался под покровительством Саввы Сторожевского. Тогда-то как раз и начал строиться саввинский Звенигород — как я говорю, новый Небесный град.
— В своей книге Вы как раз пишете о том, что преподобный Савва совместно с Юрием Звенигородским создавал особую «звенигородскую» культуру, выразившуюся и в традициях государственного управления, и в памятниках архитектуры. В чем ее основные особенности?
— На самом деле преподобный Савва и князь Юрий действительно строили новую цивилизацию, я бы назвал ее Звенигородской Русью. Это был уникальный проект — как сказали бы сейчас, технопарк той современности. Два человека, духовный наставник и его крестный сын, молодой князь Юрий, которому в то время вообще было около 20 лет, начали возводить град на двух холмах. На одном — новый Кремль — светскую крепость, на другом — духовный центр, монастырь. Это была концепция новой православной Руси по заветам Сергия Радонежского. Не исключено, что, если бы они ее осуществили, мы раньше освободились бы от ордынского ига, и вообще история Руси пошла бы по другому направлению.
Юрий был очень сильный, мудрый правитель, его все считали первоклассным воином. Даже старший брат Василий заключил с ним договор, чтобы тот не начинал военных действий без его просьбы или указания. И Юрий соблюдал этот договор до конца жизни. Кроме того, он был самым богатым князем в этот момент на Руси. Привезя из военного похода большую добычу, он честно половину этих денег отдал брату. В Звенигороде, например, жило большое количество бояр, которые были как рыцари на Западе, в основном воины. Из всех русских городов, которые участвовали в Куликовской битве, самые большие потери понесли звенигородские бояре. Звенигород платил и самую большую дань Орде среди всех городов Московской Руси, что говорит об очень важном его значении. Князь Юрий первым выпустил монеты с изображением Георгия Победоносца. Причем у него для этого был реальных драгоценный металл, ведь он пришел с добычей из военного похода. От него фактически пошел герб Москвы. Потом в летописях записали, что булгар покорил князь Василий. Как писал Карамзин, его так и называли — «победитель булгар». Но на самом деле это ложь, Василий даже не был в Волжской Булгарии.
Наконец, Юрия Звенигородского ведь сравнивают с великим Медичи. Он собрал лучшие творческие силы и создал новый стиль в архитектуре, он привез из Булгарии не только средства, но и лучших мастеров — почему на местной звенигородской карте до сих пор так много татарских названий. У Юрия был один из лучших духовников Руси той эпохи, и они вместе придумали это все. Звенигород — богатый, мощный, красивый — видите, как он построен? Ведь в то время на Московской Руси почти не было каменных соборов, кроме как в самой Москве. А в Звенигороде они как раз тогда впервые были построены.
— Почему преподобный Савва часто называется «забралом Москве», защитником русских земель?
— Действительно, сейчас многие называют Савву Сторожевского защитником Москвы. Но такое именование преподобного нигде раньше не встречалось. Все почему-то считают, что он — в буквальном смысле забрало, что он будто бы стоял с копьем на страже. Это явное преувеличение. Есть официальная, этакая банальная краеведческая версия, пытающаяся объяснить такое представление о нем: Саввинский монастырь стоит на горе Сторожи, где располагались сторожевые отряды. Но ведь монастыри в те времена никогда не строились как крепости. Крепостями были кремли, как, например, Звенигородский городок. Многие никак не могут этого понять, говорят: вы посмотрите, это же укрепленная крепость на страже Москвы. Но эта крепость была построена лишь в XVII веке, а ранее там просто была гора, стоял каменный собор — и панорама на 20 километров вокруг. Монахи вообще никогда не были боевыми ратниками. Благословение преподобным Сергием двух монахов — Пересвета и Ослябю — на Куликовскую битву — случай исключительный.
Здесь же имеет место другое. Почему на самом деле преподобный Савва считается спасителем России? В свое время именно он благословил Юрия Звенигородского на битву с булгарами, создавшими в то время мощнейшее государство. Но произошло это в 1395 году, а не в 1399-м, как считается. И в этот же самый год Тимур (Тамерлан), «Железный хромец», пришел с Востока. Он уничтожил город Сарай и так потряс Золотую Орду, что после этого она уже с трудом поднималась, и мы смогли не платить дань почти 12 лет. Тимур почти стер с лица земли Волжскую Булгарию, а потом повернул в сторону Руси. Помните историю, когда Евдокия, вдова Дмитрия Донского, попросила привезти в Москву Владимирскую икону Божией Матери, и в честь спасения Богородицей Руси от нашествия Тамерлана на Кучковом поле был основан Сретенский монастырь? Причем Тимур, в отличие от ордынцев, не щадил никого. Те просто собирали дань, а этот все уничтожал. Но почему же он пошел на Елец, а потом повернул на юг и ушел от Руси? На самом деле в тот самый момент, когда Тимур гонялся за Тохтамышем, который сжег Москву через два года после Куликовской битвы, князь Юрий Звенигородский по благословению Саввы Сторожевского тоже пошел на Волжскую Булгарию. Спрашивается, почему это произошло в одно время? Очень это напоминает некоторое союзничество с Тамерланом. Юрий тоже преследовал Тохтамыша и его последователями, потому что считал это делом чести, ведь когда-то Тохтамыш свел на нет победу их отца, Дмитрия Донского, на поле Куликовом, сжег Москву в 1382 году и новый белокаменный Кремль. Таким образом, мы видим, что Тамерлан не пошел на Русь в результате едва заметного благословения скромного старца из Звенигорода. Вы представляете, что это такое? Такая вроде мелочь вдруг оказывается ключевым событием нашей истории.
— Откуда же возникли такие провалы в историографии? Почему фигуры и преподобного Саввы, и князя Юрия Звенигородского, значение которых столь важно и масштабно, оказались затерянными в исторической перспективе?
— Здесь две причины. Первая — это конкуренция между Звенигородским и Московским княжествами. Ведь князь Юрий Звенигородский, согласно завещанию своего отца, Дмитрия Донского, был наследником Московского престола, вернее, великого княжества Владимирского, куда входило и Московское. Но наследником после своего старшего брата Василия. Василий же не хотел отдавать Юрию княжество, зная, что тот был гораздо более сильным и уважаемым. По благословению Саввы Сторожевского Юрий Звенигородский женился на Анастасии — дочери последнего великого князя Смоленского Юрия Святославича. В этом был политический расчет — тогда бы Владимирское и Смоленское княжества объединились в мощнейшее государство. Василий же, женатый на дочери литовского князя Витовта, специально отдал Смоленск Литве, чтобы Юрий не смог его присоединить. И, вопреки завещанию Донского, Василий завещал престол не брату, а своему малолетнему сыну. После этого имя Юрия Звенигородского стало стираться из всех летописей. Савва Сторожевский, правда, к тому времени уже скончался. В результате получилось так, что Звенигород попал в запустение. На протяжении многих лет и Юрия Звенигородского, и Савву Сторожевского вычеркивали в летописных источниках. И только в XVI веке, когда митрополит Макарий стал канонизировать новых святых, о преподобном Савве вспомнили. А уж потом Саввину обитель по-настоящему возродил царь Алексей Михайлович.
И вторая причина. В XIX веке в России была достаточно хорошая школа церковных историков, которые в том числе пытались разрабатывать тему Саввы Сторожевского. Один из них, Смирнов, написал историю Саввино-Сторожевского монастыря и попытался что-то реконструировать в биографии игумена, смог добыть интересный фактологический материал. Но в дальнейшем наша церковно-историческая школа почти перестала существовать. Знаете, у нас сейчас в лоне Церкви профессиональных церковных историков почти совсем нет. Есть хорошие профессора, даже богословы, а с историками проблема. А ведь неисторики заниматься разысканиями в сфере, скажем, житийной литературы или жизнеописаний святых вряд ли смогут — нужно знать историографию, палеографию, источниковедение и многое другое.
И добавим к этому следующее: сколько имен из сферы культуры было связано с преподобным Саввой! Во-первых, новые традиции в иконописи — Андрей Рублев; абсолютно новая архитектура, так называемая раннемосковская, это четыре уникальных собора — Рождественский в монастыре на горе Сторожи, Успенский собор на Городке, Троицкий собор в Троице-Сергиевой лавре, где лежат мощи преподобного Сергия, и отчасти собор в Спасо-Андрониковом монастыре. Если их поставить в один ряд, вы увидите потрясающую картинку!
В 1406—1407 годах Савва преподобный на Руси вообще был, можно сказать, самым главным старцем. В 1406 году скончался митрополит Киприан, а назначенный Византией новый митрополит Фотий приехал на Русь только году в 1410-м. И в этот промежуток так называемого «церковного безначалия» Савва, проживший еще полтора года после Киприана, фактически был, если можно так выразиться, главным духовным авторитетом на Руси. Был еще, конечно, Кирилл Белозерский, которого в этот момент уже почитали, но он жил далеко, на Белом озере, а Савва был рядом с Москвой. Вспомним и о других важных фактах его жизни. Кому было позволено быть духовником самого Сергия Радонежского в его же собственном монастыре? Савва, ученик преподобного Сергия, был избран духовником всей братии, включая самого Сергия. Кроме того, преподобный Савва в течение шести лет после кончины Сергия Радонежского руководил Троицким монастырем, то есть он был вторым после Сергия игуменом будущей лавры. Вообще Сергий оставил после себя Никона Радонежского, но Никон отказался, потому что решил уйти временно в затвор.
— В своей книге Вы, согласно подзаголовку, описываете как факты, так и мифы и гипотезы, связанные с преподобным Саввой и его временем…
— Возьмем, к примеру, историю знаменитого рублевского «Звенигородского чина», найденного в 1918 году. Долгое время считалось, что он был написан уже после 1405 года. Часть искусствоведов, тем не менее, утверждала, что он мог быть написан в 1390-е годы, однако никак не могла это доказать. Но логика событий просматривается прямо по датам. Вообще, когда я впервые подробно расписал хронологическую последовательность всех событий, я изумился: как будто на нее никто не обращал раньше внимания! Молодой Андрей Рублев сначала вместе со своими людьми расписал все соборы Звенигорода — еще до того, как в 1405 году он работал в Благовещенском соборе Московского Кремля. В Звенигороде же он только начинал. И десять лет, проведенных там за работой, прошли для него бок о бок с преподобным Саввой. Именно Савва Сторожевский вдохновил Рублева на создание «Звенигородского чина», изображение Спаса из которого кинорежиссер Андрей Тарковский включил последним цветным кадром в свой черно-белый фильм «Андрей Рублев».
Еще один очень важный факт, связанный с Андреем Рублевым. Во всех учебниках написано, что его на написание «Троицы» вдохновил преподобный Сергий Радонежский. Но как же так? Ведь преподобный Сергий скончался в 1392 году, а «Троица» была написана после 1422 года, то есть более чем через 30 лет! Остается только вспомнить, кто построил Троицкий собор в Троице-Сергиевой обители. Это сделал Юрий Звенигородский по благословению Саввы Сторожевского. Так кто же мог заказать для этого собора Андрею Рублеву икону Троицы? Ответ может быть вполне недвусмысленным.
Савве Сторожевскому сейчас все еще приписывается несколько мифов — например, что он руководил Дубенским Успенским монастырем, который был построен недалеко от Троицкой обители по благословению Сергия Радонежского и по просьбе Дмитрия Донского в память о победе в Куликовской битве. Но я целую главу в книге посвятил опровержению этого странного «факта». Еще в XIX веке данное утверждение оспаривалось исследователями, и я с ними абсолютно согласен. Игуменом Дубенского монастыря был другой Савва — Стромынский. Тут имеет место просто совпадение имен, и это легко доказывается.
Таким образом, при изучении личности преподобного Саввы и его времени открывается масса интересных фактов. И в то же время об этом святом почему-то никто ничего не знает. А ведь по посещаемости Саввино-Сторожевский монастырь — третий после Троице-Сергиевой лавры и Серафимо-Дивеевской обители. Народ сюда идет: по данным юбилейного оргкомитета, в год обитель посещают до 500 тыс. человек. Вообще мыслящая публика, от Пушкина до Андрея Тарковского, Шишкин, Левитан, Шаляпин — многих можно перечислять, всегда была связана со Звенигородом.
— Вы очень хорошо изучили эту эпоху. Какой опыт того времени мог бы стать наиболее полезным для современного российского общества?
— Возможно, это прозвучит слишком назидательно, но я скажу так. Преподобный Сергий Радонежский, как и затем Савва Сторожевский, были последователями исихазма, духовного движения, которое развернулось тогда по всей Восточной Европе и шло из Византии. Когда исихазм стал распространяться на Руси, тогда некоторые князья впервые поняли, что проблемы политики можно решать не с позиций силы, не по «понятиям». На смену страшной полуязыческой логике «кто сильный, тот и властвует» приходила идея нравственного государства. Тогда впервые начали осознавать, и Юрий Звенигородский — ярчайший тому пример, что руководить любым, даже наследным, государством можно, только будучи духовно просвещенным, достаточно обогащенным знаниями нравственных законов человеком. Если ты этого не имеешь, ты плохой руководитель. Эта концепция «благочестивого княжения» (это слова самого старца Саввы) появилась на Руси во времена Сергия Радонежского. Савва Сторожевский — единственный в своем роде в те годы человек, который мог бы помочь воплотить это на практике. Они с Юрием Звенигородским были идеальной парой и могли построить такое нравственное государство. В истории остались такие слова, которые приводит Маркелл Хутынский, когда Савва, обращаясь к Юрию Звенигородскому, говорит: если будешь милостив к нищим и убогим, то жизнь добром утвердишь и будешь наследником вечных благ, а главное — настоящим правителем. Казалось бы, это общие слова — но ничего подобного! На территории «технопарка» под названием Звенигород такое было вполне возможно.
