 |
| Русский дом | Николай Леонов | 24.08.2007 |
В таких раздумьях дошёл я до памятника А.С. Пушкину и присел на скамеечку. С поникшей головою смотрит поэт на нынешнюю Москву, Россию, не имеет сил поднять глаза. Нет перед ним величественного Страстного монастыря. Взор упёрся бы в харчевню Макдональдса, в рекламы чужих фирм — «Самсунга», «Нокии», «Кока-Колы» и др. Не пощадил Лужков Пушкинскую площадь. Подумалось, а если бы А.С. Пушкину дать сейчас в руки номер «Московского комсомольца», что бы сказал он «племени младому, незнакомому»? Наша нынешняя тарабарщина была бы непонятна для великого поэта. Ему и в голову не могло придти, что потомки будут сыпать такими словами, как «хит», «сингл», «имидж», «дизайн», «постер», которые языковеды считают избыточными и ненужными, так как в русском языке имеются абсолютно точные, адекватные по смыслу слова (успех, песня, образ, оформление, плакат). Дурная мода и желание быть «продвинутыми» толкают дичающих соотечественников на пользование словесным мусором. Уродливый язык ведёт к уродливым поступкам: с ограды памятника Пушкину какие-то уроды недавно украли бронзовые цепи.
Придя домой, я сел за компьютер и стал искать материалы по программе Года русского языка. Первое, что меня удивило — это содержание Указа Президента В.В. Путина от 31 декабря 2006 года о проведении Года русского языка. Оказывается, что само предложение об этом поступило от Министерства иностранных дел РФ, а вовсе не от академических или общественных структур, озабоченных состоянием русского языка. МИДу же и поручалось проинформировать ЮНЕСКО и заинтересованные международные организации о проведении Года. Правительству давался двухмесячный срок для подготовки плана основных мероприятий «с указанием объёмов и источников финансирования». Из этого вытекает, что никто ранее не задумывался над проведением Года. Эта инициатива неожиданно свалилась на голову Правительства, из-за чего сам «Год» превращался в 10 месяцев. Не была готова к этому и остальная Россия, потому что органы исполнительной власти получили самое общее и расплывчатое указание «осуществить соответствующие мероприятия в рамках проводимого Года русского языка». И всё это в самый канун новогоднего праздника! Очевидная импульсивность принятия решения и его международный перекос насторожили. Я взял текст Послания Президента и внимательно перечитал ту часть, которая относилась к Году русского языка. Там говорилось, что русский язык — «хранитель живого пространства многомиллионного „русского мира“, который, конечно, значительно шире, чем сама Россия». Это всё правильно, что русских в мире больше, чем жителей России. Русских — 288 млн, а россиян осталось 145 миллионов. Но для россиян русский язык нужнее, важнее, он остаётся их государственной скрепой. Для зарубежных русских он остаётся памятью о великом историческом и культурном прошлом. Президент, говоря о создании Национального фонда русского языка, так наметил его задачи: «развитие русского языка в стране, поддержка программ его изучения в ближнем и дальнем зарубежье и в целом популяризация русского языка и литературы в мире». Опять-таки крен в сторону заграницы.
В своей стране русский язык гибнет, а власть озабочена тем, как бы экспортировать его остатки за границу. А может быть, это простой предлог, чтобы получить приличный кусок бюджетных ассигнований и погулять за этот счёт по разным заграничным городам и весям, пропагандируя при этом, не напрягаясь, русскую культуру и язык.
Во всяком случае такая мысль невольно приходит в голову, когда узнаёшь, что в мае 2007 года в красивом испанском городе Гранада состоялась международная конференция преподавателей русского языка и литературы. Гранада была столицей последнего арабского халифата на территории Испании, там стоит прекраснейший памятник арабской архитектуры — замок Аламбра, толпы туристов со всего света стремятся в этот город. И вот туда приехали 250 экспертов из 32 стран, чтобы обсудить вопросы изучения и преподавания русского языка и литературы. Наша делегация, естественно, была самой многочисленной. В её составе была супруга Президента Людмила Путина. Все это в рамках Года русского языка, естественно.
А между тем в России преподаватели ломают голову, читая сочинения учеников и студентов, какое написание считать грамматически правильным — «офшор», «оффшор» или «оф-шор», «Прайс-лист», «прайс лист» или «прайслист». С ума можно сойти, потому что «прайс лист» заменяет другое иностранное слово, давно ассимилированное русским языком, — «прейскурант», хотя все они ничем не лучше простого нашего «ценника».
Общество любителей российской словесности совместно с группой профессоров-руссистов из Университета Дружбы народов как-то начали проводить интересный эксперимент-конкурс под названием «Типун на язык». Они вылавливали из сообщений средств массовой информации наиболее заметные «ляпы» (грубые ошибки при пользовании русским языком), которые допускали политические деятели, журналисты и пр. в своих публичных высказываниях. Эти «ляпы» точно привязывались к конкретной личности, месту работы, дате и органу СМИ, которое тиражировало эти ошибки. Ежемесячно присваивалось звание лауреата конкурса «Типун на язык» тем, кто больше других допустил «ляпов» в своей публичной деятельности. Это была битва за чистоту русского языка, против вопиющей безграмотности. И что же вы думаете? Вскоре после начала эксперимента посыпались звонки, прямо по К. Чуковскому: «У меня зазвонил телефон. — „Кто говорит?“ — „Слон“ — „Откуда?“ — „От верблюда“». Звонили заметные представители российского политического истеблишмента, протестовали работники средств массовой информации, бизнесмены. Потом посыпались угрозы увольнения, прямого запрета, и энтузиастам пришлось свернуть свою работу, на которую, разумеется, власть не выделила ни единой копейки.
Я поинтересовался в двух комитетах Государственной Думы (по образованию и по культуре), есть ли у них какие-либо планы, информационные материалы или свои инициативы по наполнению Года русского языка и получил невнятный, но отрицательный ответ. И тогда мне стало ясно и горько, что вся шумиха вокруг так называемого «Года» — это типичная для нынешней российской власти словесная шелуха вокруг пустоты. Создаётся видимость заботы о русском языке, но ничего реально не делается ради его защиты. Закон «О русском языке как государственном языке Российской Федерации», внесённый в Государственную Думу ещё в 2001 году, так до сих пор и не принят.
Всероссийская порча русского языка продолжается бешеными темпами. Говорят, что это, мол, стихийный процесс, и власть тут не при чём. Неправда, помнится, как в послевоенные годы власть последовательно начала проводить курс на замену чужих слов своими, русскими. Раньше были «беки», «хавбеки», «голкиперы», а стали всем понятные «защитники», «полузащитники», «вратари». И так во многом. Нужна руководящая воля. Уж если у нас есть много учёных-лингвистов и организаций, специализирующихся на сохранении и развитии русского языка, то они обязаны сохранять и развивать русский язык, а не быть сторонними наблюдателями или того хуже — плакальщиками при гибели русского языка. Подавляющее большинство населения России считает, что русский язык нуждается в защите, но в защите реальной, а не в мыльных пузырях вроде Года русского языка.
Честно говоря, подобный дутый характер носят и многие другие широко разрекламированные инициативы российской власти. Возьмите изрядно надоевшие так называемые «национальные проекты». В них чётко определено, прописано и утверждено только одно — количество бюджетных средств, выделяемых на их осуществление. Например, на 2007 год на четыре «национальных проекта» отпущено около 206 млрд руб. (на здравоохранение — 107,7 млрд, на образование — 48,6 млрд, на доступное и комфортное жильё — 26 млрд и на агропромышленный комплекс — 23,4 млрд). «Процесс пошёл», началась работа по «распиливанию» бюджета. Но ни в одном из этих национальных проектов не определены качественные и количественные параметры ожидаемых результатов. Нет целей. Каким мерилом мы с вами будем оценивать результаты работы? В том, что деньги будут потрачены, мы не сомневаемся, а вот чего мы достигнем? К тому же средства тратятся без надлежащего контроля, а формула «нецелевое использование бюджетных средств» стало самым обыденным в заключениях Счётной палаты по итогам проверки министерств и ведомств. Да и можно ли называть текущую работу по обновлению медицинского оборудования и транспорта лечебных учреждений высокопарной формулой «национальный проект»? Это в такой же мере относится к намерению оснастить все школы компьютерами. Нельзя решение простой жизненной необходимости велеречиво именовать «национальным проектом». Это обычная работа соответствующих министерств.
Российская власть точно так же многословно борется с бедностью в стране, на деле увековечивая её в нашей жизни. Президент, однажды отвечая на вопрос журналистов, сказал, что стыдится бедности в нашей стране. Любой человек, который захочет ознакомиться с бюджетом на 2008−2010 гг., без труда убедится, что власть и не собирается бороться с бедностью или тем более побеждать её. Копеечные прибавки, едва компенсирующие инфляцию.
Под стать этому намерению и заболтанная компания по решению демографической проблемы. Власть посчитала, что именно сейчас вступило в детородный возраст поколение наших граждан, которое родилось в 1985—1987 гг., когда проводилась антиалкогольная кампания, имевшая своим последствием всплеск рождаемости в СССР. В период с 2008 по 2010 год у нас будет и небольшой подъём рождаемости. Это чисто автоматическое последствие, но оно будет трактоваться как успех правительственных инициатив. А вот после 2010 года начнётся самый большой и самый затяжной спад рождаемости, но это будет потом, после нас…
Мы точно так же «боремся» с коррупцией, с преступностью, с наркотиками, с курением и т. д. Один сплошной, бесконечный «Год русского языка». Прямо как в романсе:
«…Эта песня не нова.
Ах оставьте, ах оставьте, всё слова, слова, слова…».
