Церковь молодая, как в апостольские времена. Все с чистого листа начинается

Протоиерей Виктор Горбач

— Нашей епархии 14 лет, она была образована в 93-м году, как раз в феврале месяце постановлением и решением Священного Синода русской православной Церкви. Наиболее почитаемым у нас святителем, просветителем Дальнего Востока, Сибири, Америки является митрополит московский и коломенский Иннокентий (Вениаминов), который, ещё будучи священником, поехал на Дальний Восток и очень много потрудился для того, чтобы принести христианство тем народам, которые там жили, помочь в освоении народом тех земель. Впоследствии Дальний Восток стал частью России, там живёт более 8 миллионов человек, во многом благодаря трудам митрополита Иннокентия. Он очень много ездил по этому краю, встречался с местным населением, перевёл на языки местных народов Священное Писание, на Сахалине однажды побывал при трагических обстоятельствах, когда плыл на корабле из Николаевска на Аляску. Так получилось, что на Сахалине, в местности под названием пост Дуэ, где корабль заправлялся углем, начался шторм, и корабль выбросило на мель. Надо сказать, что вся команда и капитан испугались, потому что ситуация была очень сложная, и они не знали какое решение принять. Но, видя стойкость святителя Иннокентия, они всё же приняли решение поднять паруса, из-за чего корабль был выброшен на мель и таким образом сохранён.

— Если можно, немного подробнее о миссионерской деятельности святителя Иннокентия на соседних с Сахалином территориях. Как местное население относилось к приходу православия на эти земли?

— Конечно, святитель Иннокентий бывал не только на Сахалине, он ещё и просвещал местных жителей — айнов, которые жили на севере Курильской гряды, на острове Парамушир. Многих из них он крестил, таким образом там была образована местными жителями христианская община, они жили на этом острове до того момента, пока по договору между Россией и Японией Курильские острова не были переданы японцам. Японцы, надо сказать, очень недружелюбно отнеслись к айнам, стараясь их лишить собственной православной культуры, перевезли на другой остров, организовали для них резервации и постепенно всех их там уничтожили. Сегодня айнов практически нет. Но, несмотря на это, когда приезжаешь на этот остров, на японском кладбище можно увидеть русские имена, и это не случайно, это как раз те айны, которых крестил святитель Иннокентий, или их дети. Они с большой любовью относились к святителю Иннокентию, вообще к русским, потому что в отличие от японцев русские не убивали их, а наоборот помогали. Кстати, святитель Николай Японский в своих дневниках вспоминает этих айнов, говорит о том, что святитель Иннокентий их крестил, и многие так называемые японцы, которых просвещал святитель Николай и были как раз айнами.

— Что сейчас находится на Сахалине в месте высадки первых миссионеров?

— В 1997 году был установлен памятный крест, в 2006-м году мы с группой православной молодёжи посетили это место, обустроили территорию вокруг креста, приняли участие в юбилее посёлка Дуэ, которому 16 июля 2006 года исполнилось 150 лет. Для нас это было памятное событие, как раз пришедшееся на окончание Петровского поста. Как известно, это пост апостольский, и, как говорит предание, по одной из версий, пост этот апостолы держали перед тем, как пойти на проповедь. Мы тоже решили, что после поста нужно идти на проповедь. В это время как раз был фестиваль бардовской песни, посвящённый юбилею посёлка Дуэ, торжественные мероприятия, и мы, около 30 человек, приняли в них участие, исполняли песнопения иеромонаха Романа, патриотические песни, некоторые из наших представителей даже победили там. Для жителей Александровско-Сахалинского района это было очень запоминающимся событием, потому что ситуация там очень сложная, люди живут тяжело.

— Есть ли в посёлке действующий храм, православная община? Наш храм уже несколько раз организовывал миссионерские поездки, в которых принимала участие и студенческая молодежь, и люди более старшего возраста. Кто входил в состав вашей группы?

— Да, приход там есть, он тоже будет в этом году отмечать свой юбилей, не помню точно, но по-моему тоже 150 лет. А в группе поехавших были и те, кому было около 20 лет, и школьники по возрасту, кадеты, у нас есть в Южно-Сахалинске кадетская школа. Наша поездка принесла пользу всем. И нам — мы научились общаться, уживаться вместе, преодолевать трудности. Когда мы приехали, шёл проливной дождь, мы устанавливали палатки под дождём, готовили пищу. Сначала все немножко приуныли, но потом как-то вместе преодолели эту ситуацию. По сути, именно вот такое преодоление трудностей и учит людей по-настоящему проявлять свои лучшие душевные качества, оставляет потом незабываемые для подростков и молодых людей воспоминания.

— Какие, на Ваш взгляд, сложности свойственны православной жизни этого региона? Видите ли Вы пути их преодоления? Чья помощь может быть полезна в активизации деятельности епархии?

— Ситуация у нас непростая, потому что есть очень много неправославных религиозных организаций, так как Дальний Восток территориально находится далеко от центра России. На самом деле пусть не для всех, но для некоторых сахалинцев Москва — это тоже своего рода заграница, да ещё и связанная с не самыми приятными явлениями: какие-то законы там принимают, какие-то налоги туда идут, а ничего хорошего нет, только телевидение с утра до вечера ерунду всякую показывает, поэтому единственное, что объединяет Сахалин, Дальний Восток и Россию, делает нас единым народом, единой нацией — это православная вера, потому что любая другая идея, другая идеология ведёт к разрушению. Именно в связи с этим должна быть какая-либо государственная программа по поддержке православия и православной культуры на Дальнем Востоке, потому что сегодня Дальний Восток имеет наиболее сложное положение. Если посмотреть конфессиональную карту России, то мы увидим, что меньше всего общин православных именно на Дальнем Востоке. Поэтому, конечно, мы просим молитв у всех москвичей и жителей европейской части России, какой-то помощи, может быть кто-то приедет, будет, как и святитель Иннокентий, миссионерствовать.

— Что же всё-таки удаётся делать, несмотря на те трудности, о которых Вы рассказали? Какие события в православной жизни Сахалина за последнее время, на Ваш взгляд, наиболее интересны и значимы?

— Мы, конечно, тоже стараемся работать, у нас есть филиал Православного Свято-Тихоновского Университета, сейчас сделали новый проект — издаём газету «Церковный вестник» на Сахалине. Это тоже не случайно, потому что, конечно, качество материалов повышается, но с другой стороны люди живут в едином информационном пространстве. Понимаете, когда человек замкнут на своих целях, интересах, жизни только своего прихода — это одно, а когда есть информация о жизни в Москве, в Белоруссии, в Нижнем Новгороде, в Сибири, на Урале — это совсем другое. На Рождественские чтения приехала делегация из Чехии. Когда с ними беседовали, то один из представителей рассказал такую историю. У него спросили как ощущают себя православные в Чехии. И он говорит: хорошо ощущают, ведь нас с русскими 110 миллионов. Когда человек, находясь в далёком посёлке или городе Сахалинской области, знакомится с информацией о жизни Церкви, он ощущает, что не один, что нас вместе действительно больше ста миллионов. Это, конечно, радостно. Вот поэтому такой проект у нас есть. Мы стараемся и миссионерские поездки организовывать, приезжают различные известные наши проповедники, дьякон Андрей Кураев, например. Это тоже привлекает внимание, интерес.

— Сейчас много говорят о предмете «Основы православной культуры», как здесь обсуждается этот вопрос? Кого больше — противников или защитников введения этого курса?

— У нас свои проблемы с этим предметом, точнее с чиновниками, которые не хотят помочь введению этого курса. Не так давно был круглый стол, посвящённый этому вопросу, и там один из представителей, так называемых противников, сказал: «Россия как единое государство уже не существует. Мы живём по инерции, но фактически уже нас нет». Это на самом деле их мысли, им хотелось бы, чтобы нас не было. Но на самом деле мы — есть, поэтому мы будем развиваться и надеяться, что нам помогут все православные христиане, которые живут здесь, на материке.

— Вы говорили, что до 1989-го года приходов здесь не было…

— Действительно, это так. Приходы существовали только до революции.

— Как же сложилась судьба православных храмов здесь уже после революции? Насколько сильно они пострадали?

— Здесь нужно немного обратиться к истории края, поскольку он был, по сути, разорён вместе с Церковью. Центром Сахалинской области был город Александровск-Сахалинский. Первоначально Сахалин был каторгой, но вот в начале 20-го века каторгу отменили, и надо сказать, что для Сахалина это было не плюсом, а минусом, потому что, когда на Сахалине была каторга, то было и централизованное финансирование, а когда каторгу отменили, то и финансирования не стало. И поэтому губернаторы писали даже премьер-министру, в министерства, что надо что-то делать, как-то развивать Сахалин. Потом, когда уже началась революция, естественно и борьба с Церковью развернулась. Храмы были закрыты, священников арестовали и расстреляли. Где-то к тридцатым годам действующих храмов на Сахалине не осталось. Но это на севере. А юг Сахалина принадлежал японцам, там было 14 храмов, но они не действовали тоже, потому что священников не было. Всю утварь свезли сначала в один храм, и к 1945-му году оставался фактически вот только один храм на юге острова. Затем, когда уже пришла советская власть, храм открыть не разрешили. Несмотря на то, что на материке многие храмы открывались, на Сахалине этого не случилось.

— Хотелось бы подробнее услышать о том, как православие возвращалось на сахалинскую землю. С чего началось это возвращение?

— В 89-м году, как раз после празднования 1000-летия крещения Руси, когда была канонизирована блаженная Ксения Петербургская, как раз храм в её честь был открыт на Сахалине первым. Храм — это громкое название, потому что это был небольшой частный дом, который можно было бы условно разделить на 4 части, и вот одна из этих частей — это и был храм. Но зато, несмотря на то, что храмов не было, религиозный интерес у людей сохранялся, поэтому сотни людей принимали крещение, старались попасть на службу, это было невозможно, но люди стояли на улице, вот с этого и началось возрождение.

— Кто стоял у его истоков? И насколько сейчас изменилась ситуация с количеством действующих храмов в епархии? Есть ли какие-то особенности развития православия здесь, связанные, может быть, с географическим положением?

— Одним из первых священнослужителей, который отправился на Сахалин, был иеромонах Ионафан, он сейчас является управляющим Абаканской епархией — епископ Ионафан. А затем, постепенно храмы начали открываться, сегодня у нас 43 официально зарегестрированных прихода, из них 11 — это храмы в традиционном архитектурном смысле, остальные — это приспособленные помещения. Вместе с этим у нас есть около пятидесяти священнослужителей, поэтому стараемся, работаем, служим. Практически во всех районах области есть храмы, несколько храмов на Курилах, их там много я бы даже сказал, потому что на 3 района — Северо-Курильский, Курильский и Южно-Курильский — у нас 7 храмов плюс недавно организованная часовня на самом южном острове Танфильева.

Японцы, конечно, переживали очень сильно, потому что они поняли, что теперь, наверное, этот остров точно не передадут. Как вы знаете, может быть, когда передавали китайцам полтора острова в Хабаровском крае, то граница как раз прошла по часовне. Почему полтора острова? Должны были отдать 2, но так как там стояла часовня, то естественно как-то неудобно показалось отдавать православную часовню, тем более сейчас время возрождения уважения к православию. Поэтому сразу быстро решили поставить часовни везде, чтобы уже ничего не отдать. Вот таким образом духовные границы, как видите, совпадают с границами государственными, и Церковь защищает ещё и территориальную целостность нашей страны.

— Да уж, за одно это надо как-то помогать…

— Ну, может быть, потом когда-нибудь помогут, вспомнят, оценят. Вот так потихоньку и живём. У нас ведь есть и молодёжные организации, есть братство Александра Невского, действует филиал университета, есть исторический клуб.

— На сегодняшний день что кажется Вам наиболее важным в деятельности Церкви, в её развитии?

— Главная проблема — это православные миряне. Церковь ведь состоит не только из священнослужителей, но и прежде всего из мирян. Бывает, что человек приходит и говорит: а что вы, Церковь, делаете? Но ведь если ты крещёный человек, если ты ощущаешь себя православным, то Церковь — это не вы, это мы! Что ты делаешь? Вот это самое главное — объяснить людям, что Церковь у нас соборная, что мы все составляем эту Церковь и должны приносить свой дар Богу, как волхвы принесли когда-то, так и мы должны что-то принести, какие-то свои силы, способности, что-то сделать для того, чтобы наша Церковь развивалась.

— Какие люди у вас живут в плане их социального статуса?

— Люди живут самые разные. В основном население Сахалинской области сформировалось после 1945-го года, когда юг Сахалина был освобождён. Существовали советские проекты освоения Дальнего Востока, Сахалина, поэтому многие люди приезжали туда что называется за хорошей жизнью. Там действительно были больше зарплаты, лучшее обеспечение, многие люди приезжали из различных регионов России, Украины, Казахстана. Главная проблема их была в том, что они думали прожить здесь несколько лет: «Вот 10 лет проживём, заработаем и уедем». И так до 80-х годов всё думали-думали, а потом поняли, что жизнь-то проходит и, соответственно, надо как-то свой быт устраивать. Вот такая позиция временщиков до сих пор сохранилась. Отчасти государство это как-то поддерживает. Вот, например, наши законодатели обращались в Государственную Думу с просьбой утвердить праздник окончания Второй мировой войны. Ведь закончилась она 2 сентября, когда мы разгромили японцев, на Дальнем Востоке бои продолжались, и вот когда уже Япония капитулировала, тогда и закончилась Вторая мировая война. Для нас это очень важно, потому что если мы это не празднуем, не отмечаем и не помним, то значит, собственно, мы не помним итогов этой войны, значит, Сахалин — это такая спорная территория, на которой сегодня всё нормально, а завтра могут прийти совсем другие люди. Зачем здесь строить храмы, зачем здесь строить жильё, зачем здесь рожать детей? Ведь мы отсюда все уедем рано или поздно…

— В чём Вы видите задачу Церкви по отношению к такому мнению?

— Наша задача объяснить как-то людям, что здесь надо создавать свою жизнь, что надо думать о том, что у тебя здесь останутся дети, они будут воспитываться, здесь будут твои корни, вот это очень важно для Сахалина.

— Удаётся ли эту задачу выполнять? Видны ли Вам изменения в отношении людей к жизни здесь?

— На мой взгляд, перелом уже произошёл. Конечно, общее экономическое состояние здесь не очень простое. Многие с Дальнего Востока уезжают, те, кто остаются, сталкиваются с различными трудностями. Но если женщина с коляской раньше была редкостью, то сегодня их становится больше, они уже понимают, что ехать некуда, не на кого рассчитывать, никто уже не поможет, отступать некуда. Люди уже сами начинают что-то предпринимать, обустраивать свою жизнь. Когда они начинают работать, думать, то у них это начинает получаться, это тоже очень важный психологический момент. Люди сейчас активнее начинают создавать семьи, много детей приходят в храм, причащаются, на каждой Литургии по нескольку десятков мамочек с детьми, конечно, это радостно. Единственное, что важно, чтобы была какая-то стабильность. Когда будет стабильность, тогда всё будет нормально, будем развиваться.

-Влияет ли на состав населения близость границы и соседство с такими странами, как Корея и Япония? Мешает ли это развитию православия или, может быть, содействует в каких-то моментах?

— Да, у нас есть такая часть населения как сахалинские корейцы, которых завезли японцы в качестве рабочей силы. После войны эти корейцы остались на Сахалине. Там, конечно, были свои сложности, потому что часть из них хотели уехать в Южную Корею, их не отпускали в связи с тем, что была социалистическая Северная Корея, а Южная была несоциалистической, но они и сегодня живут у нас.

Надо сказать, что когда началась перестройка, к нам хлынул поток разных иностранных сект, в том числе и из Кореи, и первоначально сахалинские корейцы восприняли это радостно, увидев, что православная Церковь — это русская Церковь, а пятидесятники, например, это как раз настоящие корейцы. Но потом они поняли, что религия и национальность — это несколько разные вещи, что религия шире, чем национальность, что религию нельзя загнать в какие-то рамки. И сегодня многие из них принимают православное крещение, становятся прихожанами храмов. Один из коренных сахалинцев стал почётным гражданином Сеула, его имя отец Иофан, он православный священник в Сеуле, вот как раз его и оценило корейское правительство.

— Как по-Вашему связаны перспективы духовного развития края с его экономикой? Проблемы какого характера создают трудности в подобном развитии?

— Экономический потенциал Сахалина достаточно высок. На севере Сахалина есть место, где очень большие запасы нефти и газа, есть международный проект, там инвестиций несколько миллиардов долларов, важно, чтобы правительство правильно этим распорядилось. Может быть начнётся обратный процесс, когда не с Сахалина будут уезжать люди, а наоборот приезжать на Сахалин.

Есть ещё одна проблема, о которой нельзя молчать, проблема, связанная с мигрантами. Приезжают люди, и, бывает, мы не знаем, что с ними делать. Это тоже пугает, ведь близко Китай, людей миллиард. Единственный выход для Церкви — православная миссия. К сожалению, есть такая тенденция, что кто-то хочет изменить конфессиональную карту Дальнего Востока. Для этого строятся мечети в каждой деревни, приглашаются жители Средней Азии, даже говорят о том, что будут приезжать из Афганистана. Понятно зачем это надо, нас это беспокоит. Надеемся, что всё это разрешится и всё будет хорошо.

— А вы ведёте какую-то работу с сектами, с другими религиями взаимодействуете?

— Мы располагаем информацией о деятельности этих организаций, на Сахалине действует около 70 различных религиозных направлений, поэтому, конечно, ситуация сложная. У них хорошее финансирование, ежегодно около трёхсот миссионеров приезжает с религиозными целями из-за рубежа, география очень широкая, приезжают даже из Африки учить нас христианству, видимо, мы христианство плохо знаем, в Африке знают лучше. Самый лучший ответ любым миссионерам-сектантам — это сильный приход. Когда есть активная приходская жизнь, то в сектах людям и искать нечего. К сожалению, это наши недоработки, не только нашей епархии, а нас как Церкви. Мы не направляем 300 миссионеров, например, мы не поддерживаем в епархии какие-то конкретные проекты, не предлагаем, допустим, привезти на Сахалин человека, который прочитает лекции, потому что для нас найти 20−30 тысяч, чтобы человека пригласить, разместить. Мы готовы организовать это, но реально осуществить это сложно.

— Каким Вам видится выход из существующей ситуации? Что конкретно должно быть сделано в противовес деятельности сект?

-Если бы у нас были такие чёткие проекты, когда людей направляют на неделю на какой-либо конкретный остров для проведения встреч, бесед, это, конечно, было бы замечательно. Здесь, у вас, это само собой разумеющееся, вы привыкли, что постоянно кто-то мелькает, есть куда сходить, а для нас, я имею ввиду прихожан, это большая редкость. Кто-то приезжает — это для нас уже праздник, собираемся, слушаем, беседуем, общаемся. Мы видим, что каждый такой приезд приносит пользу, люди начинают сами проявлять активность, интересоваться, задумываться. Постепенно так, я думаю, общими усилиями можно ситуацию изменить. Что касается иностранных религиозных организаций, то они по неофициальным данным имеют примерно около 500 тысяч долларов годового финансирования, так что в деньгах нам с ними конкурировать сложно, но зато у нас есть люди. Бог не в силе, а в правде. Мы это понимаем и особо не боимся.

— Как часто у вас случаются богослужения? Понятно, что в каждом храме свой устав….

— В соборе каждый день. В других приходах по большим праздникам и в субботы и воскресенья. Есть разные традиции в разных храмах, но субботы и воскресенья — обязательные дни богослужений.

— Есть ли в епархии какие-то свои традиции? Может быть особенные в силу специфики климата?

— Из того, что связано с православием, у нас ежегодно проводится в Южно-Сахалинске концерт, посвящённый неделе жён-мироносиц. Когда женщины узнали, что 8 марта, в принципе, не наш праздник, то они, конечно, горевали, потому что оказались обделёнными. Мы тогда подумали, хорошо бы действительно как-то отмечать православных женщин, и организовали в неделю жён-мироносиц ежегодный концерт, он проходил уже 3 года подряд, вот в этом году будет четвёртый. Проводится концерт в зале на 800 мест, каждой приходящей женщине вручается цветок, такое внимание — это очень хорошо.

В этом году мы второй раз будем проводить на праздник Сретения такое совместное мероприятие воскресных школ Южносахалинска, где учащиеся этих школ будут показывать различные концертные номера, будут общаться, проводить какие-то конкурсы, чтобы они сами на себе не замыкались, знакомились друг с другом, ощущали себя единой Церковью. У нас уже 4 воскресные школы, и к нам ещё приедут из Холмска, это районный центр на юго-западе Сахалина.

В этом году юбилейный год святителя Иннокентия, он был канонизирован в 1977 году, поэтому отмечается тридцатилетие со дня его канонизации и 210 лет со дня его рождения. Мы уже выпустили памятный календарь, посвященный этому празднованию. Рассчитываем, что осенью, может быть, будут какие-то мероприятия. Вот такие традиции. Традиций мало, но это даже хорошо, потому что бывает традиции складываются нецерковные, но их так горячо защищают, что это потом сложно изменить. А здесь у нас Церковь молодая, поэтому всё как в апостольские времена, с чистого листа начинается.

Фотография с сайта «Православие на Дальнем Востоке»

http://www.taday.ru/text/64 372.html