 |
| Правая.Ru | Владимир Махнач | 23.08.2007 |
Однажды отряд римских легионеров остановился на отдых в селении, жители которого оказались на редкость дружелюбными. Они охотно угощали уставших воинов молоком и пищей, отвели их в прохладное место, где можно было поспать, укрывшись от лучей палящего солнца. Легионер по имени Пахом удивленно спросил своего центуриона: «А почему они такие?» «Да это христиане. Они со всеми такие…», — отмахнулся старый фельдфебель. С этого момента ещё не крещённый римский воин Пахом проникся идеями христианства, в последствии став преподобным Пахомием Тезавиархом.
Нельзя сказать, что у Православия и Христианства в целом врагов больше, чем у остальных религий. Каждую религию кто-нибудь ненавидит. Но я решаюсь утверждать, что о Христианстве, а тем более о Православии, лгали больше, чем о любой другой религии. Часто за Христианство выдавали то, что таковым на самом деле не является. Удивительно, но в наши дни православие нередко отождествляют с пацифизмом. Слово пацифизм происходит от латинского слова «пацифик», которое, в переводе на русский, означает «мирный, тихий». Пацифизм — это отказ от войны и признание мира в качестве высшей ценности. На одной международной конференции было сказано, что мир — это наивысший дар Бога человечеству. Однако, для христианина мир не является высшей ценностью, потому что он не может быть достигнут любой ценой. Разумеется, каждый христианин должен быть миролюбцем. Ведь сказано же: «Не убий». А если христианин обладает высокими силами, дарованными ему Богом, то он должен быть и миротворцем. Предел «терпимости» наступал только тогда, когда нас пытались убедить в том, что христианство и нехристианство — это одно и тоже.
О несовместимости христианства и пацифизма ярко свидетельствуют два святых и праведных мужа Кирилл и Мефодий. Занимаясь миссионерской деятельностью в могущественной Хазарии они однажды заявили хазарским мусульманам, что хотят жить со всеми мирно, но поскольку те посягнули обратить тамошних христиан в ислам, христианские просветители будут вынуждены драться с ними, чтобы спасти своих братьев и сестёр от принятия неистинной веры. Поэтому вместо мира будет стальной обоюдоострый христианский меч. Летописцы сообщают, что в начале 14 века, святитель Пётр, митрополит Московский, отлучил от Церкви некоего «сиита». Сиит — это титул суффийского вождя и учителя. Каким образом мусульманин мог быть отлучен Владимирским митрополитом? Оказывается, суффии доказывали равнозначность христианства и ислама. И данный сиит, несомненно, проповедовал, что он является и христианином и мусульманином одновременно. Пресечение этой лжи являлось одной из немалых заслуг митрополита Владимирского Петра, бывшего выдающимся церковным деятелем и иконописцем.
Разве не мускулистой была политика Константина Великого, первого христианского императора? Разве не достаточны мускулисты были все наши святые князья, а особенно Андрей Боголюбский, Александр Невский, Дмитрий Донской? Между прочим, русские священники отвергали язычество, но молились о ханах Золотой Орды. Однако, преподобный Сергий Радонежский, посвятивший большую часть своей жизни служению миру, благословил Дмитрия Донского на Куликовскую битву.
Каждый христианин, вступая в церковь через Таинство Крещения, слышит прокимен: «Господь — защититель живота моего, от кого устрашуся?». И, в самом деле, если сам всемогущий Бог — защитник не только души, но и земной жизни, неужели мы устрашимся сражений? В бою проявляются самые чистые, самые светлые мотивы поведения человека: жертвенность, долг перед своим Отечеством. К сожалению, порой иначе, чем с мечом в руках, свою веру соблюсти не получается. Например, в XVI веке западным русичам, предкам нынешних украинцев и белорусов, для сохранения своей культурной, экономической и политической независимости следовало бы изгнать, а, в крайнем случае, убить перешедших в католичество литовских князей Ягайло и Витовта, ставших пособниками Польши в сложнейшей геополитической игре католической церкви. Увы, в то время наши предки оказались слабы духом и не смогли защитить ни своей веры, ни своей земли. Расплатой за их малодушие стал Брестский Собор 1596 года, на котором была провозглашена уния, т. е. соглашение о подчинении православия в Великом Княжестве Литовском Папе Римскому. Именно тогда впервые возникли проблемы, до сих пор играющие очень важную роль в религиозной жизни Восточной Европы. Тогда же закладывалась и основа будущего украинского сепаратизма. Ценой огромных усилий казакам и мещанским братствам удалось отстоять в XVII веке западнорусские земли от полного поглощения унией и чуждой западноевропейской культурой.
Греху можно и должно противостоять с оружием в руках. Как ни тяжек грех убийства, он все равно намного легче греха вероотступничества. Правда, тот, кто убил грехоподобника, должен покаяться, потому что он лишил его этой возможности. Преподобному Феодосию Киево-Печерскому принадлежит чеканная формулировка: «Живи в мире не только со своими друзьями, но и с врагами своими, но только со своими врагами, а не с врагами Божиими».
Как известно, граф Лев Николаевич Толстой был отлучен от Церкви за то, что брошюры, в которых он излагал суть своего духовного учения, назывались писателем не иначе как «истинное Евангелие». Церковь актом Священного Синода запретила Толстому лгать на Евангелие и предала его анафеме. По воле Божьей Толстой лишился писательского дара. В конце своей жизни он смог написать только «Воскресенье». Человек, обладающий хотя бы элементарным художественным вкусом, не может не понимать, что это уже не литература. Незадолго до смерти Толстой приходил к Оптиной пустыни, но так не осмелился войти. Он умер не покаявшись. Два монаха, врач и духовник Оптиной пустыни, ждали его, но родня и окружение не пустили к нему.
Когда-то, двадцать лет назад, я получил в распоряжение список священно-иноков русского Пантелеимонова монастыря. Числом воинов я был просто потрясён. Оказывается, большинство монахов в миру были гусарскими поручиками, артиллерийскими капитанами и т. д.
Задумайтесь о символах подвига. Епископ носит при бедре палицу, священника палицей награждают. Это меч духовный. Сейчас утвердился поздний клобук монаха на поздний греческий образец 17 века, но раньше он был остроконечным, символизируя собой шлем духовного воина. Подвиг священника и монаха — это трижды воинский подвиг.
Честный русский офицер капитан Булатович, закончивший Академию Генерального штаба, служит не только доблестно, но и блестяще. Он — военный советник Абиссинского императора. Об этом написана его книга «С Менеликом II-м». Булатович заканчивает эфиопскую кампанию с Менеликом. Его ждёт блестящая карьера, но Булатович с именем Антоний принимает схиму в русском монастыре Святого Пантелеимона-целителя на святой горе Афон. Когда потом судьба сложилась непросто, то пришлось ехать в Россию и он схимничал в крошечной хижине на земле, принадлежавшей его родне. Когда его спросили: «Как вы относитесь к своей прошлой военной карьере — ведь вы же боевой офицер?». «Хоть сейчас готов бой», — ответил иеросхимонах Антоний.
Последние несколько лет православных призывают быть «толерантными» и признать равную ценность мусульманских, буддийских или иудейских религиозных постулатов наряду с христианскими. Такая толерантность вводит в
заблуждение как некоторых членов Церкви, прихожан, так и множество русских людей, находящихся еще на пути к Храму и Господу.
Ислам, например, действительно довольно близок христианству. Господа нашего Иисуса Христа мусульмане зовут Исса и считают Его Мессией, но почему-то не признают Его Сыном Божиим. Они знают о событиях грядущего Апокалипсиса примерно то же самое, что и мы, христиане. Несомненно, нам суждено вместе бороться против врага рода человеческого. Мы называем его антихристом, а мусульмане — Даджалом. Между прочим, именно мусульмане заложили кирпичом Золотые ворота в Иерусалиме, потому что, по преданию, Машаах, т. е. мессия-антихрист, должен войти в Иерусалим через эти ворота. Вот так, пусть примитивно и простодушно, они поставили заслон на пути антихриста. На службе у Российской Империи всегда состояло огромное количество мусульман. Как правило, православные священники с ними не враждовали. И всё-таки, даже с исламом, наиболее близкой к нам религией, мы не можем согласиться, не изменив своей вере.
России как государства пока еще не существует, но, не взирая на это, ее очень многие побаиваются ее исторического имени и гигантского потенциала. Что мы стесняемся позиции силы, она же противоположна отнюдь не позиции чести, даже не позиции терпимости и дружелюбия. Позиции силы противоположны, лишь позиции слабости. И эту слабость прекрасно видит и не приемлет русский народ и складывающееся в нашей стране гражданское общество. Людей, быть может еще и не вполне верующих, но испытывающих почтение к тысячелетней традиции русской церковности, а значит православных по культурной и этнокультурной принадлежности в границах РФ 90%. Поэтому мы должны научиться твердо говорить с государством и международным сообществом с позиции большинства, благородной терпимости и миролюбивой силы. Мы должны говорить как власть имущие по воле, прежде всего, Всемогущего Бога, который создал в XIII веке русский народ и даровал ему русскую землю, а Вселенская Церковь сформировала к концу XV века Россию как первенствующую православную державу и защитницу всех восточных христиан. В своей земле мы — русские православные люди — являемся абсолютной властью. В своей жизни мы должны ориентироваться на тех, кто был верен Православию и любил Россию, благодаря кому она стала величайшей в мире Империей.
