 |
| Русский дом | Александр Бобров | 18.08.2007 |
Фрески Дионисия имеют чёткую историческую датировку, что подтверждается надписью на северной дверной арке: «В лето 7010 (1502) месяца августа в 6 день на Преображение Господа нашего Иисуса Христа начата писываться сиа церковь, а кончана на 2 лето месяца сентяврея в 8 день на Рожество пресвятыа владычица наша Богородица Мариа при благоверном великом князе Иване Василиевиче всеа Руси, и при великом князе Василие Ивановиче всеа Руси, и при архиепископе Тихоне. А писци Деонисие иконник с своими чады. О владыко Христос, всех царь, избави их, Господи, мук вечных». Историки и искусствоведы высчитали, что Дионисий и его «чады» расписывали Богородце-Рождественский собор с 6 августа по 8 сентября 1502 года. Стенопись собора уникальна, её площадь — 600 кв. м. В настоящее время это единственный в стране памятник XV — начала XVI вв. с полностью сохранившейся и никогда не обновлявшейся настенной живописью.
Ко времени росписи Ферапонтова монастыря Дионисий был уже знаменит. Еще в 1482 году он возглавлял артель, писавшую иконы для иконостаса незадолго до того построенного Успенского собора Московского Кремля, главного храма Московской Руси. Это означало признание Дионисия ведущим московским мастером.
Монастырский собор Ферапонтова посвящен Рождеству Богородицы, и в росписях Дионисия преобладают сюжеты, связанные с личностью Девы Марии. Фрески — признанная вершина творчества Дионисия. В их яркой красочности, праздничной нарядности и торжественности отразилось национальное самосознание, когда русский человек впервые почувствовал себя гражданином крупного централизованного государства, «Третьего Рима», наследника Византийской империи. Вместе с этим нас привлекает в них и особый взгляд Дионисия на мир, его артистизм, только ему свойственное сочетание изящества и умозрительности.
 |
| Дионисий. Четвертый Поместный собор |
Вскоре открылся вид Ферапонтова монастыря на горе. Жёлтый плакат гласил, что фрески Дионисия являются особо ценным объектом под защитой ЮНЕСКО. Меня ждала встреча с гениальной росписью, а ещё — с многолетней хранительницей её, директором музея, лауреатом Государственной премии России и заодно моей однокашницей по школе в Замоскворечье Мариной Серебряковой.
Вхожу в ворота монастыря, нахожу административное крыло, меня встречает Марина. Сразу попросил её о свидании с фресками. Теперь это возможно круглогодично. На грант ЮНЕСКО музей оснастил храм Рождества Богородицы самой современной системой подогрева, а ведь прежде «дионисьевский» сезон ограничивался одной третью года!
Всякий раз под этими сводами, льющими чистые краски Севера, тебя поджидают открытия, да ещё с такой проводницей. В тихие вечера, во время спокойных свиданий с величественной природой ей открываются невидимые связи, символические совпадения и неожиданные прозрения. Например, Марина меня примирила с российским триколором, который, я знаю, для многих служит символом ельцинской России, а для фронтовиков вообще неприемлем, как власовский флаг предателей. Но Марина подвела меня к храмовым вратам и показала фигурные дуги над ними, которые называются архивольтами. «Видишь, после зеленой архивольты, символизирующей первозданную, нерукотворную природу, идут ещё три архивольты, обозначающие земную жизнь и деяния и порывы человека. Красная символизирует земные плоды, вторая, голубая — его небесные, духовные устремления, а третья, белая, символизирует вечность, вступление в Царство Небесное. Белый — цвет и крестильной рубашки, и савана. Мне это прямо открылось, когда я вела экскурсию. А немецкий флаг, красивый по цветам, но что вверху-то, как венец устремлений? — не наш белый, а чёрный цвет. Бедные немцы, подумала…».
 |
| Фрески Дионисия |
С принятием христианства начинается активное строительство храмов во всех главных городах Древней Руси. Особенно интенсивно — в Новгороде. В 1250—1300 годы (начало татаро-монгольского ига) намечается глубочайший спад. Только через столетие процесс возобновляется, и к старым храмам домонгольского периода добавляются новые. Особенно активно возводятся соборы в 1400—1450 годах, после победы на Куликовом поле, при утверждении объединяющего Православия и дальнейшем движении к освобождению от ига. Распределение храмов говорит о стягивании сил к окончательно определившемуся центру — Москве. Напротив, с 1300 года не упоминается ни об одной новой церкви, построенной в Киеве. «Вообще, роль Киева сильно преувеличена. Ну, внёс Нестор политическое, конъюнктурное определение „матерь городов Русских“, а ведь тот же Аскольд был новгородцем. Ведь „Повесть временных лет“ — не бесстрастное историческое повествование, а заказное публицистическое произведение, к тому же потом исправлявшееся. Может, века полтора киевский престол играл какую-то роль, но, конечно, главный духовный центр русских земель — Великий Новгород, а потом — Москва!».
 |
| Свт. Николай |
Ещё она наглядно обосновала, что на рубеже XV-ХVI вв. наблюдается превышение строительства Богородичных храмов над Господскими. Возможно, это явление отражает повышенное внимание к почитанию Богородицы как покровительницы Русского централизованного государства, утверждаемого в стране. Заметно также возросшее к середине XV века обращение к культу святых, особенно Николая Чудотворца. Так, храмы великомученика Георгия упоминаются 22 раза, архангела Михаила, святых Бориса и Глеба — по 23 раза, а Николая Чудотворца — 68 раз! Наверное, не случайно самая выразительная центральная фреска Дионисия, встречающая каждого входящего в храм — святитель Николай.
Этот труд — её личный вклад в русскую историю. В тот же день августа, когда Дионисий начал расписывать храм, Марина Сергеевна отметит 35-летие своего служения здесь. Серебрякова — женщина удивительной судьбы. Работала в школе в Ферапонтове и научным сотрудником, и сторожем, и экскурсоводом — в единственном лице. Получала 75, потом 90 рублей. Жила под монастырём, в том же доме, где и сегодня: «Даже ограды не было, проходная дорога сквозь монастырь шла. Пришлую всё время пытались выжить, мол, московская — чего она тут? Порой сомнения одолевали: может, вернуться домой, в Замоскворечье? Но однажды ненастным вечером оглянулась на монастырь, на храм Мартиниана с пробивающимся откуда-то светом, и поняла, что судьба моя только здесь, что Господь выбрал меня — хранить это по мере сил».
 |
| Надвратный триколор |
Дело ладилось, интерес к древнерусской культуре стремительно рос, Марина добилась для Ферапонтова статуса филиала Кирилло-Белозерского музея-заповедника. Духовная и житейская сила в ней была огромна.
Несгибаемая, рано поседевшая москвичка сделала ныне музей гордостью Вологодчины, подняла его до памятника мирового значения, включённого в число объектов, особо охраняемых ЮНЕСКО. Здесь работают сейчас 47 человек — почитай, все работоспособные женщины Ферапонтова. Марина Сергеевна несёт свою ношу с достоинством и чувством предопределённости. Москвичка волею судьбы попала в этот край и на сломе исторических эпох уберегла для страны чудом сохранившееся духовное наследие.
Читается какой-то высший смысл в судьбе Марины, пронизанный лазурным светом фресок Дионисия. Она мне стала объяснять в храме Рождества: «Вот входит человек и видит перед собой в куполе фреску Покрова Богородицы: справа — Георгий Победоносец, а слева — Дмитрий Солунский. Так ведь такая же фреска и во входной Фроловской башне Кремля. Понимаешь, он Москву тут изобразил, Красную площадь».
Приезжайте в Ферапонтово, всмотритесь в немеркнущие краски фресок Дионисия, испытайте восторг духовных откровений!
