В любом единоборстве идеология вторична

— Были связаны, когда создавались. Но основателей восточных единоборств уже давно нет на свете, и сегодня в большинстве видов боевых искусств восточная философия отошла на второй план. В Японии многие тренеры посещают синтоистские или буддистские храмы, но школы их давно переведены на коммерческие рельсы. А все основатели были категорически против превращения единоборств в бизнес, считали, что бизнес развращает единоборство, отводит от его духовной составляющей. Для их последователей в этом нет проблемы, они совмещают то, что основателям казалось несовместимым. На мой взгляд, в любом единоборстве идеология вторична, она зависит от мировоззрения тренера, руководителя школы. В России восточная философия не получила широкого развития. Массовое увлечение единоборствами началось у нас в 70-е годы, но это было довольно хаотичное движение. Открывались секции, хотя мало кто знал, что такое каратэ, что есть разные школы. Знали только, что в каратэ можно махать ногами. И я в 10 классе (в 1981 году) пришел в секцию, потому что хотел овладеть приемами каратэ. Жил я в Свердловской области, в небольшом городке. После школы приехал в Свердловск, поступил в училище, потом в горный институт, одновременно стал заниматься в «Динамо». Там была известная школа киокушинкай. Так я впервые узнал о делении каратэ на школы. Меня взяли с испытательным сроком, потом я стал инструктором, членом сборной СССР, участвовал в соревнованиях. С 1984 года начались гонения на каратэ, закрывались секции, до 1990 года союзные соревнования не проводились. Само слово «каратэ» было под запретом. Но «Динамо» — клуб МВД, там занимались сотрудники всех силовых органов. Мы числились инструкторами, обучали их, выступали на ведомственных чемпионатах. Повезло нам, что в «Динамо» занимались, иначе остались бы без работы. Естественно, тогда не могло быть никакой идеологии. Мы работали в советской спортивной школе. А японцев я первый раз увидел в 1993 году на международных сборах в Благовещенске. Многое понравилось, но языческие элементы в их поведении перед боем и в бою присутствовали. И это нам, конечно, чуждо. Наверное, хорошо, что мы сначала сформировались сами, и только потом встретились с японскими спортсменами.

— Вы были к тому времени православным человеком?

— Я шел к этому. Крестился в 1989 году, но скорее за компанию, чем сознательно. Мы были в командировке в уральской глубинке, и товарищ предложил мне: «Давай заедем в деревню, окрестимся». Заехали. Храм там тогда еще не вернули Церкви, в нем, по-моему, зернохранилище находилось. Но настоятеля в приход уже назначили (кстати, из Москвы прислали), и в выделенном ему домике он сделал молельную комнату. Там он, отец Александр, нас и крестил. После крещения сказал нам, что надо обязательно причащаться, но я даже не понимал, что такое причастие. Понял только, что нужно ходить в храм, но не знал, зачем. А через полгода мы с друзьями в Екатеринбурге случайно зашли в храм на Рождественскую службу. Как же пел хор! Никогда до этого не испытывал ничего подобного. Сегодня, пожалуй, я назвал бы это благодатью. Не хотелось уходить, но был с компанией, друзья позвали, пришлось уйти. А потом постепенно, через испытания. В декабре 1990 года на тренировке получил травму позвоночника. За три месяца до соревнований — первых после шестилетнего запрета на каратэ! Оказался прикован к постели. Спасибо врачам, за год они меня поставили на ноги. Вернее, двигаться я начал уже через полгода, а через год стал дееспособным. Но, конечно, не для участия в соревнованиях. Ушел из сборной. К счастью, к тому времени я зарекомендовал себя не только как спортсмен, но и как тренер. После реабилитации полностью перешел на тренерскую работу. Своих учеников (моя группа состояла примерно из двухсот человек) тренировал практически бесплатно, за копейки. Но, кроме того, меня часто просили потренировать их за деньги бизнесмены, чиновники. Вот занятия с ними помогли и семью прокормить, и в развитие киокушинкай деньги вкладывать.

— Не сомневались вы, совместима ли ваша работа с православной верой?

— Еще как сомневался! Как только реально стал воцерковляться, возникли и сомнения. Я тогда уже руководил большой федерацией киокушинкай (20 тысяч человек по всей стране). Пришел к духовнику и сказал: «Мне надоело постоянно пребывать в нестабильном духовном положении. Если бы не семья, все бросил и пошел бы куда-нибудь».. Он выслушал меня, помолился и говорит: «Давай разберем, кого ты воспитываешь. Воспитываешь ты людей волевых, умеющих терпеть боль, дисциплинированных, уважающих старших. То есть прививаешь им качества, необходимые воинам, фактически воспитываешь воинов. А вот каких воинов? Куда они потом идут? Пополняют бандформирования? Они у тебя патриоты?». Я честно признался, что далеко не уверен в патриотизме большинства. «А какой смысл воспитывать воинов, которые уходят в никуда?, — спросил духовник. — Ты им хотя бы прививай нравственные принципы, чтобы они готовы были в случае необходимости Родину защитить. Неважно, спортсменами они станут, политиками, кем-то еще, важно, чтобы стали людьми. Воспитывай воинов Христовых, и это будет твой путь». Это было в 1998 году. С тех пор с этой мыслью и живу. Как умею, стараюсь, чтобы ребята формировались не только как спортсмены, но и как люди.

— Один замечательный священник говорил, что если тренер пойдет в храм, мальчишки тоже пойдут за ним. Но у вас, насколько я понимаю, занимаются не мальчишки?

— Да, в сборной у нас взрослые, сформировавшиеся люди. Есть православные, но есть и мусульмане, и просто атеисты. Я никого не неволю, но все знают, что я православный. На всех крупных турнирах по возможности приглашаю священника отслужить молебен на начало всякого доброго дела, а после соревнований — благодарственный. Когда готовимся к чемпионату мира, стараюсь, чтобы желающие могли исповедоваться и причаститься. Заранее объявляю, что завтра вечером поедем на всенощную (естественно, только по желанию), а послезавтра утром на литургию. Мусульман предупреждаю: если хотите, можете съездить в мечеть, но в такое-то время у нас тренировка, пожалуйста, постарайтесь успеть. Не знаю, ездят ли они в мечеть, но поскольку мы уважаем их традиции, они тоже с уважением относятся к нам и нашей вере.

— Духовник вас благословил. А от других священников или мирян вам не приходилось слышать, что, мол, напрасно культивируете восточные единоборства, когда есть традиционные русские?

— Приходилось, и не раз. Причем именно от людей, поверхностно знакомых со спортом. Так же некоторые призывают покупать отечественные автомобили, чтобы поддержать российского производителя. Смешно! Наш автопром находится на уровне развития 40-летней давности. Поддерживать производителя надо, но не призывая людей ездить на плохих машинах, а вкладывая деньги в отечественную промышленность, внедряя в нее технологии «Мерседеса» и БМВ. Киокушинкай — уникальный боевой вид! Его основал во второй половине XX века японский боец Масутацу Ояма. Начинал он заниматься шотоканом и годзюрю — популярными в Японии видами. Ояма пришел к выводу, что эти виды рафинированы, не помогут человеку в ситуации, когда он стоит перед выбором: победить или умереть. Создал свою школу и доказал всему миру, что он самый сильный боец — провел сотни поединков с боксерами, борцами, каратистами и ни разу в жизни не проиграл. А потом провел 47 боев с быками. Это снималось на пленку. Особенно трудным был первый бой с быком. Бык оказался неуправляемым, пропорол ему живот, и он, истекая кровью, усилием воли удержался на ногах еще несколько минут и отрубил быку рог. А в основании рога у крупного рогатого скота высокий выход нервных окончаний. Отрубишь рог — бык либо в «нокауте», либо умирает от болевого шока. Естественно, как христианин, я не приветствую такие поединки, считаю, что боец должен себя проявлять по-другому. Но разве этот случай не иллюстрирует уникальность школы киокушинкай?

Равноапостольный Николай Японский не просто благословил Василия Ощепкова заниматься дзюдо (а тот тоже сомневался, спрашивал, можно ли заниматься у язычников), но лично устроил его к лучшему тренеру. Вернувшись на родину, Ощепков создал самбо. Но не с нуля, а на основе дзюдо. Вот, наверное, лучший ответ нашим критикам.

В этом году на Пасху я был в Японии (там проходил Чемпионат Мира среди детей, женщин и ветеранов). В храме на ночной службе были верующие со всего мира. Евангелие читали на четырех языках: английском, японском, русском и греческом. Вот когда становятся понятны слова Христа: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф., 28, 19). На каком бы языке ни обращались мы к Богу, Он всех нас слышит. Сейчас в Японии возрождается монашеская жизнь, туда прибыл из Лавры иеромонах Герасим, у него уже есть два послушника-японца. А японские бойцы, видя, как успешно выступают наши спортсмены, тоже начинают интересоваться Православием. Думаю, духовные связи с Японией будут развиваться.

— Из вашего рассказа о киокушинкай очевидно, что это опасное оружие.
— Очень опасное. Не только физическое, но и (наверное, даже, в первую очередь) психологическое. Если правильно поставить работу, через некоторое время тренер сможет влиять на всю группу, ему будут безоговорочно подчиняться. Это очень опасно. Если он корыстный и жестокий человек, он воспитает гордецов и опасных для общества людей. Но и люди, которые освобождали заложников в Норд-Осте и Беслане, тоже проходили специальную боевую подготовку. Необязательно у нас, но все они владели, как вы говорите, опасным оружием. Среди них были и мои друзья. Некоторые погибли. Надеюсь, что из нашей группы в основном вышли добрые и порядочные люди. Я, по крайней мере, стремился к этому еще до воцерковления. Ну, а теперь тем более. По возможности стараюсь направить людей к спасительной православной вере.

Беседовал Леонид ВИНОГРАДОВ

http://www.miloserdie.ru/index.php?ss=20&s=36&id=5667