 |
| Фонд стратегической культуры | Юрий Рубцов | 24.07.2007 |
Определенные силы явно взволнованы. Нет, не низким качеством учебников по истории, не недостаточной квалификацией иных педагогов, а отказом государства от роли стороннего наблюдателя, которому безразлично, как и чему учат наших детей. Позицию этих сил в деловой газете «Взгляд» выразил известный публицист Леонид Радзиховский. По его мнению, суть встречи Президента с преподавателями очень проста: «Власть посылает историкам четкий сигнал: „Играйте на повышение!“». В том смысле, что обществоведам выдан социальный заказ — задним числом приукрасить историю собственной страны, подсудить «нашим». А историки, мол, отвечают: «Мы и сами этого хотим!».
Одним росчерком пера Радзиховский зачислил отряд российских гуманитариев в разряд работающих по принципу «чего изволите» и тут же нашел им «оправдание»: таков нынешний момент, пишет он, «„против лома нет приема“ — растущее национальное самосознание требует исторического реванша. Или хотя бы реванша в изложении истории. Это объективно неизбежно».
Подобные рассуждения не новы. Они прозвучали еще в 2004 г. после первой встречи В. Путина с историками РАН. Тогда Мария Ферретти, итальянский историк и преподаватель РГГУ, взялась определить «официальную идеологию новой путинской России», которую, по ее мнению, власть хотела бы видеть воплощенной в учебниках истории так: «Воспевание русской духовности и требование „особого пути“ модернизации, отторжение западной модели и западных ценностей, прославление авторитарного государства и роли православной церкви, защита национальных интересов, презрение к парламентаризму и к народу, сведенному в разряд презренной черни, когда он не проявляет долготерпения…».
Вероятно, г-жа Ферретти полагает, что российским историкам следует, если прибегнуть к термину Радзиховского, «играть» за кого угодно, только не за свою страну. Главное — строго придерживаться «западной модели и западных ценностей»! Тогда, надо понимать, к «официальной идеологии» России (вспомним ельцинские времена) у наших западных «болельщиков» никаких претензий не будет.
Не слишком ли самонадеянно? Будто специально для г-жи Ферретти говорил на встрече с В. Путиным профессор Л. Поляков: «В 1990—1991 годах мы, если говорить в терминах „холодной войны“, идейно разоружились… мы добровольно сняли с себя определенные очки и перестали видеть мир в старых схемах борьбы мировой капиталистической и социалистической систем. Что вместо этого пришло? Пришла некая такая очень зыбкая, абстрактная идеология общечеловеческих ценностей. Мы усвоили слова „свобода“, „демократия“, „рынок“, „общечеловеческие ценности“, „права человека“, „гражданское общество“. Как в детстве: дают кубики с буквами, но не учат, как складывать слова. Вот нам дали эти кубики, и мы до сих пор их складываем. А при этом мы попали в ситуацию, когда нам кто-то выдал и смотрит: как мы?… С той же демократией возьмите пример. Нам сказали: вы отказались от коммунизма и строите демократию, а мы будем судить вас — когда и как вы ее построите. Если не менять вот эту „оптику“, — здраво заметил профессор, — если не вырабатывать свой собственный язык, понимание того, что да, принципы демократии универсальны, но в каждой стране есть своя политическая культура, она есть и в России, русская политическая культура, то без такой пригонки ничего не получится. А мы, в том числе множество учебников, по традиции продолжаем излагать вот эту самую схему начала 90-х годов, и мы все вместе, и школа, и взрослые, попадаем в эту ловушку».
Сегодня российские обществоведы ощутили необходимость выйти за рамки навязанных им либералами схем. Но, как видим, это нравится далеко не всем, и нас настойчиво загоняют в ту же самую ловушку — не столько понятийную, сколько мировоззренческую и поведенческую.
Это особенно хорошо видно на примерах освещения в учебниках истории Второй мировой и Великой Отечественной войн. Не случайно эти сюжеты несколько раз всплывали в ходе состоявшегося у Президента разговора. Поводом было и то, что встреча состоялась 21 июня, в канун Дня памяти и скорби, и то, что сумятица в головах людей особенно зрима, когда речь заходит о близком военном прошлом нашей страны. Да и СМИ в те дни подбросили пищу для размышлений.
Федор Лукьянов в журнале «Россия в глобальной политике» писал: «Строго говоря, Россия не имеет права монополизировать идеологическое наследие Великой Отечественной, выигранной СССР. И пока мы не осознаем, что живем уже в другом государстве, и будем пытаться присвоить себе достижения и грехи уже несуществующей державы, конфликты неизбежны». Выходит, нам надо откреститься от свершений своих дедов и отцов и делать вид, что наследие той войны нас не касается?
Алексей Малашенко из московского Центра Карнеги со страниц «Независимой газеты» вовсю стыдит «пропагандистскую рать», которая «поднялась против пересмотра Второй мировой» и противодействует усилиям западных стран по «радикальному изменению послевоенной системы координат». Г-н Малашенко упрекает тех, кому «почему-то» не приходит в голову, что «вечно жить в „послевоенном“ мире, мире Ялтинских соглашений, — невозможно… Мир-то на месте не стоит. Послевоенные ориентиры исчерпываются так же, как и „постсоветское пространство“».
Успокоим г-на Малашенко: такая очевидная мысль приходит и нам. Но приходит и другая: кичащиеся своей цивилизованностью государства и их глашатаи должны отдавать себе отчет, что односторонний отказ от принятых обязательств чреват крушением всей международно-правовой системы. Устарела Ялта — давайте договариваться о новой системе мировых координат, а не разрушать ранее достигнутый компромисс. И ссылки на то, что Ялтинские соглашения исчерпали себя потому, что в них де не учтены современные Китай и Индия, здесь не проходят. Не наши восточные соседи, а Запад усиленно ревизует Ялтинско-Потсдамско-Хельсинкскую систему мироустройства.
Изменилось соотношение сил традиционных геополитических конкурентов, и один из них — США — торопится такой ситуацией воспользоваться. А те аналитики в России, которых Малашенко иронически именует «пропагандистской ратью» и которые видят глубинные причины пересмотра итогов Второй мировой войны в экспансионистских устремлениях Запада, закономерно вызывают у его адвокатов гнев.
Обвиняя Россию в «спекуляции победой», Малашенко заявляет: «Нормальный человек не хочет думать о войне. Тот, кто о ней постоянно напоминает, вызывает раздражение и страх. Наша идеологическая назойливость смешна. Как и при коммунистах, мы пытаемся советское воспитание экстраполировать на всех остальных». Как видим, здесь все то же требование, что у Радзиховского, Ферретти и К°: забудьте о собственной истории, о национальных интересах своей страны, не делайте ничего, что раздражает апологетов «западных ценностей» в Вашингтоне и Лондоне, Варшаве и Таллине.
Такого рода суждения все больше проникают — и активно продвигаются — в образовательный процесс. Путей для этого хоть отбавляй: гранты «независимых» фондов, стажировки студентов и аспирантов на Западе, заказ на подготовку соответствующей учебной литературы и т. п. В результате у учащейся молодежи лишь гуще становится та мировоззренческая «каша», о которой говорилось на встрече с Президентом.
Наших оппонентов на Западе беспокоит, что государство в России начинает активно вмешиваться в процесс формирования национального исторического сознания. За стенаниями о пагубности «заказа» власти ученым, об опасности отторжения официальной идеологией «западных ценностей» скрывается боязнь утраты позиций разного рода негосударственных структур и фондов, которые еще недавно свободно вели информационно-мировоззренческое наступление на умы российских граждан.
С чем можно согласиться в рассуждениях г-на Радзиховского, так это с призывом к идеологическому начальству не раздавать историкам казенных литавр и барабанов. Историки по преимуществу сами знают свое дело и, вопреки сочувствующим «доброхотам», не настроены никому «подыгрывать». Они нуждаются не в руководстве, а в помощи. Чтобы не было монополизма, закрепленного за определенными силами. Чтобы существовали равные возможности в издании научных трудов и не в 300 экземплярах (глядя на такие тиражи многих академических работ, хочется плакать). Чтобы конкурсы на лучший учебник, периодически организуемые Минобразнауки, проводились не для «своих», а для всех, кто способен представить толковый труд. Чтобы наши школы, особенно в глубинке, не ощущали себя оторванными от мирового культурного процесса и быстрее приобщались к современным технологиям.
Эти и другие рычаги как раз и находятся в руках государства. Их давно пора задействовать на полную мощь.
