 |
| Фома | Алексей Чеботарев | 17.07.2007 |
В том числе — церкви. Есть в этом сибирском краю и настоящие благотворители, которые строят храмы, и помогают ближним по велению сердца.
И те, кто приходит помочь Церкви, как правило, в ней остаются. Мы решили попробовать разобраться, зачем и как идут к Богу те, кому, как может показаться многим, уже нечего у Него просить…
Своя колокольня
Несколько лет назад с Георгием Ивановичем Тимофеевым, генеральным директором тюменской строительной фирмы «Сибирь-90», случилась неприятность — в него стреляли. Упрямый сибиряк не захотел бесплатно отдавать криминальному авторитету квартиры в новом, только что построенном фирмой доме. Вряд ли предпринимателя просто хотели напугать — киллер стрелял в голову, но промахнулся, и вместо морга Георгий Иванович в своем уже немолодом возрасте (60 лет) оказался в реанимации. В очень тяжелом состоянии. Тогда он дал обет — в случае выздоровления построить православный храм. Предприниматель поправился, но вместо строительства ему предложили помочь разрушенной Вознесенско-Георгиевской церкви Тюмени — памятнику архитектуры XVIII века.Работы по восстановлению колокольни храма уже подходили к концу, как Георгий Иванович сильно разболелся — вдруг оторвался тромб и «завис» где-то под коленным суставом. Врачи перебинтовали ногу. Запретили двигаться. Вот-вот тромб пойдет дальше — и тогда конец.
Настоятель Вознесенско-Георгиевской церкви священник Максим Иванов навестил его в больнице. «Все, помираю я, батюшка, — впервые после большого перерыва исповедовавшись и приобщившись Святых Тайн, простонал больной. — Не успел даже колокольный звон услышать…» Но батюшка сказал в ответ: «Ты, Иваныч, не умрешь. Пока не закончишь восстановление колокольни — точно жить будешь».
После этого Георгий Иванович о смерти больше не говорил, приободрился и быстро пошел на поправку. Колокольню он пока так и не восстановил — работу остановил на самом последнем этапе, говорит, «из-за нехватки средств"… Зато согласился начать возле церкви строительство здания воскресной школы.
Рядом с храмом уже больше года вовсю работает другое приходское учреждение — благотворительная столовая для бедных, где кормят в день по 150−170 человек. Бедняков в богатой Тюмени, как и в богатой Москве, очень много, и питаются в столовой в основном не бомжи и алкоголики, а пенсионеры. «Как-то я заехал к одной бабушке, которая не могла сама до храма дойти, — рассказывает отец Максим. — Бабушке лет 80, еле ходит, квартира запущенная… Спрашиваю: «А дети у Вас есть, внуки?» Есть, говорит. «А часто они Вас навещают?». Числа 5-го или 6-го придут, отвечает. «Почему?» — «А мне в эти дни пенсию приносят. Они придут, возьмут мою пенсию и будут на нее пить. Жалко, Господь меня не берет. Давеча помылась, надела чистую сорочку, сутки пролежала — да вот, не умерла».
Создатель бесплатной столовой, бизнесмен Юрий Горкавенко сам пришел к отцу Максиму и предложил ее организовать: «Вы только благословите!». Уже через месяц батюшке принесли согласованный проект, а еще через месяц столовая заработала. Вдобавок Горкавенко в храме и почти во всех приходских помещениях поставил за свой счет новые окна (его фирма их выпускает). «Как-то Юра меня спрашивает: куда бы еще окна вставить? — смеется отец Максим. — И мы оба одновременно посмотрели на деревянный туалет во дворе. Но решили на эту будку все-таки дорогие пластиковые окна не расходовать…»
Отношение двух попечителей Вознесенско-Георгиевского храма к Православию разное. Если замкнутый и упрямый Георгий Иванович посещает храм, исповедуется и причащается, то открытый, общительный и любезный Юрий Горкавенко продолжает считать себя «неформалом» (определение отца Максима). Юрий и его жена Людмила — оба красивые, загорелые, хорошо одетые люди — сидя за столиком в собственном уютном кафе, рассказывают мне о своей поездке в Индию, в ашрам*, и недоумевают, что именно так не понравилось священнику; ведь там они молились Христу (изображение Спасителя стоит в ашраме в специальной маленькой нише), и никто им этого не запрещал. Создание благотворительной столовой для Юрия — некая ступень в программе самореализации, причем идея пришла к нему после какого-то то ли индуистского, то ли буддийского «личностного тренинга». «Ну и потом, делать добро просто приятно», — с улыбкой, но совершенно серьезно говорит он.
«Я дал ему книжку Дворкина «Сектоведение», пусть почитает, подумает, — говорит отец Максим. — Каша в голове и оккультный жаргон на устах — это у деловых людей часто встречается. Вот недавно в соседний храм пришел классический «новый русский» — коротко стриженный, с золотой цепью на шее — и спрашивает бабушку за свечным ящиком: «Сколько стоит заказать батюшку?» Та от страха аж присела: «Что вы сказали?» «Ну, мне надо это, квартиру почистить…».
Но от Юрия Горкавенко с его «путаницей понятий» я услышал абсолютно христианское определение благотворительности: «Это когда правая рука не знает, что делает левая». Именно поэтому он, хотя и согласился на встречу и беседу, и даже разрешил упоминать свою фамилию, «не очень известную в Москве и Тюмени», но попросил меня не указывать название его фирмы: «Наша марка популярна, и если рассказывать в прессе о добрых делах компании, эти самые дела будут выглядеть не благотворительностью, а спонсорством, чего бы мне не хотелось».
От креста к кресту
«Предприниматели часто задают вопрос: „А сколько я должен платить за свое спасение?“ — рассказывает отец Максим Иванов. — И объяснений насчет того, что спасение не покупается и не продается, они просто не понимают — им кажется, что купить можно все. Впрочем, милостыня искупает многие грехи, поэтому однажды на такой вопрос очередного бизнесмена я взял и ответил: „Вообще-то принцип десятины еще никто не отменял. Так что — десять процентов от твоей прибыли“. Интересно, что ответ его полностью удовлетворил».Благочинный Тюменского благочиния протоиерей Сергий Швалев перечисляет храмы областного центра, в реставрации и строительстве которых приняли участие частные благотворители: «Храмы-памятники — Михаила Архангела, Вознесенско-Георгиевская церковь. Вновь построенный храм в честь иконы Пресвятой Богородицы „Целительница“ рядом со второй областной больницей и небольшая церковь во имя преподобного Серафима Саровского строится в микрорайоне „Лесобаза“, заново строится взорванный в годы советской власти Благовещенский собор… Вот, пожалуй, и все…» Своими главными благодетелями священники считают городские и губернские власти, поскольку по их совместному распоряжению были созданы попечительские советы церквей, в которые входят около 20 местных предпринимателей. Это здорово облегчило жизнь священникам.
«Раньше, например, — вспоминает отец Максим Иванов, — я даже не знал, как мне праздничную рождественскую трапезу собрать. В одном месте мне сказали: „Вот попы! На иномарках ездят (у меня старая японская машина с правым рулем) и еще просят! Шли бы Вы отсюда!“ А в другом — дали головку сыра, так мы ее всем приходом ели». В нужные кабинеты батюшкам и сегодня прорываться не просто. «Секретарши в котиковых шубках — наши враги, — смеется отец Максим. — Одна мне прямо сказала: „До тела мы вас все равно не допустим“. Известный у нас батюшка рассказывал мне, как он за одним нефтяным боссом буквально „охотился“ несколько месяцев. Наконец, попросил позвонить в приемную женщину, та представилась „тетей Ивана Ивановича“. Секретарша немедленно соединила, тут священник взял трубку, представился и попросил его принять. Вопрос в итоге решился положительно».
«Слава Богу, что власти внимательно относятся к нуждам Церкви, — говорит отец Сергий. — Немалые деньги выделяются на реставрационные работы в Тобольском кремле, Троицком монастыре, Знаменском кафедральном соборе в Тюмени». Силами одних частных благотворителей решить проблемы Церкви невозможно, убежден благочинный, потому что православные бизнесмены в меньшинстве: «Воцерковленных деловых людей у нас не более 10%. Правда, верующих и просто сочувствующих Церкви гораздо больше. Из них, конечно, не все часто ходят в церковь и регулярно исповедуются и причащаются — просто потому что сегодняшняя жизнь делового человека напоминает гонку на выживание». Хотя далеко не все верующие и даже воцерковленные бизнесмены помогают Церкви, но зато те, кто помогают, убежден отец Сергий, делают это от чистого сердца.
«К сожалению, благотворителям приходится преодолевать немало трудностей, — сетует благочинный. — Мало того, что деятельность по восстановлению храмов облагается налогами, так еще иногда приходится сталкиваться с прямым сопротивлением сил зла. К примеру, богоборцы по ночам приходят на территорию храмов и оскверняют святыни. Возле храма в честь иконы Богоматери „Целительница“ несколько раз спиливали установленный во дворе деревянный крест — пришлось заменить его на конструкцию из стальной арматуры. Подбрасывали дохлых кошек и всякую пакость к Благовещенской часовне в Сквере депутатов, а также пытались изломать металлический крест, установленный в день освящения места строительства Благовещенского собора, взорванного 12 июня 1932 года».
Кстати, огромные кресты у бизнесменов после храмов на втором месте по популярности. Один из попечителей Знаменского собора, хозяин строительной фирмы «ДСК и К» Сергей Казанцев поставил четыре больших креста (высотой 11 с половиной метров, размахом верхней перекладины 7 метров) с надписями «Господи, спаси и сохрани Россию!» в начале, середине и в конце дороги из Тюмени в Тобольск и в начале Ялуторовского тракта. (Упомянув об этом, Сергей Николаевич начинает всячески преуменьшать свою роль в установке железных крестов — и перечисляет тюменских чиновников, без которых, по его словам, ничего бы не состоялось…) «Чтобы человек пошел от креста, подошел к кресту и к кресту вернулся, — объясняет он мне, — мог остановиться возле этих крестов, помолиться, поесть и отдохнуть. Ведь, как объяснял наш владыка, такой и должна быть в идеале дорога жизни для верующего христианина — от креста к кресту…»
Сергей Николаевич — человек верующий, начал ходить в храм еще в годы перестройки, когда был прорабом. Сейчас в его офисе на первом этаже есть даже настоящая домовая церковь, поскольку выбраться в храм удается не часто: «Не могу сказать, что я регулярно хожу в церковь — иногда раз в месяц, иногда раз в три месяца — все зависит от работы, настроения и состояния…» Да и не все в Православии он понимает и принимает сердцем: «Мне трудно согласиться с тем, что Бог почему-то допускает зло. Ведь Бог добрый! А в жизни при этом такие шторма бывают!»
Попечителю Знаменского собора обидно, что «нет стимулов работать честно, нет стимула благотворительностью заниматься, Церкви помогать — никаких налоговых скидок. Благотворительность не должна облагаться налогами. А так получается, что я вдвойне плачу. У нас вообще только 40% бизнесменов платят налоги, поэтому один честный предприниматель платит за трех нечестных. Государство обязано защищать честный бизнес, но пока этого не видно».
Бизнес Казанцеву, кроме денег, приносит еще и чувство удовлетворения: «Я создал свою фирму с нуля, до меня тут ничего не было. Мой сын Виталий с 13 лет со мной работал, по 12 часов в сутки, сейчас он тоже мне помогает, душой болеет за дело. Когда была, например, ночная доставка битума, он со мной тут на ночь оставался… Если б он чем-то другим занимался, не проявил бы сам интерес к моему делу, я б его сюда не пустил. А теперь надеюсь, что он продолжит наш бизнес. Это вообще наше семейное дело. Дочка Ксения тоже здесь работает, в бухгалтерии, правда, сейчас она в декрете, скоро внук появится… На жене моей, Екатерине Юрьевне, держится вся фирма, вся наша бухгалтерия — без нее я бы не справился». Но заканчивает свою речь во славу семьи и бизнеса Сергей Николаевич довольно неожиданно: «Однако я считаю, что если есть возможность не заниматься предпринимательством — лучше зарабатывать как-то по-другому. В частности, если человек хочет идти в строительный бизнес и надеется работать честно — пусть как следует подумает».
«Совращающая роскошь»
Президент холдинга «Автоград» (группы компаний, торгующих иномарками) Алексей Салмин, напротив, уверен, что налоговые льготы и прочие земные выгоды обесценивают понятие благотворительности. Даже рассказывать о своих добрых делах нельзя.«Благотворительность напоказ — это капитализация бизнеса, которая ничего общего не имеет с христианским милосердием, — говорит Алексей Павлович. — Это обычный прагматизм. Если меня администрация города или области просит, скажем, помочь Церкви или принять участие в восстановлении фонтана, я, естественно, соглашаюсь. Становлюсь „благотворителем“, а взамен дают нашу рекламу. Я плачу налоги, плачу зарплату, откликаюсь на просьбы администрации, но делаю все это не для того, чтобы помочь ближнему или сделать мир лучше. Это просто бизнес, это входит в правила игры. И получается, как в поговорке, „дорога в ад вымощена благими намерениями“. Другое дело, когда благотворитель дает деньги и говорит: „Боже вас упаси сказать кому-нибудь, что это я вам дал!“ Богобоязненность и размышления о Страшном суде и вечной жизни — вот основа основ такой благотворительности. А если меня спросили, и я сказал, что построил храм — все, это уже не ради Бога и ближнего, а ради признания и почета в этой, временной жизни».
Благочестивые рассуждения в устах Алексея Салмина вполне органичны — он не только успешный бизнесмен, но и председатель тюменского регионального общественного объединения «Сибирь Православная», ревностный прихожанин Знаменского собора. Тюменские батюшки то ли в шутку, то ли всерьез называют братьев Салминых (Алексея, покойного Владимира, депутата городской думы и младшего Виктора — художника и церковного старосту), а также директорат холдинга, «афонитами»: руководство само каждый год бывает на Афоне, и вдобавок организует паломничества для своих сотрудников. В дни православных постов в столовых предприятий «Автограда» готовят только постные блюда.
У бизнесмена Салмина вся семья воцерковлена. Дочки особенно усердно и ревностно следуют примеру отца — старшая до замужества даже пела на клиросе в Знаменском соборе, главном православном храме Тюмени. Сам же Алексей Салмин, по словам одного священника Знаменского собора, в Церковь пришел в результате семейного кризиса, который завершился в 1996 году венчанием и чуть позже — рождением младшей дочери.
О жизни, характере и благих делах торговца иномарками подробно рассказывали почти все тюменские батюшки, с которыми мне довелось беседовать. Картина получилась впечатляющей и потому довольно расплывчатой — Салмин финансировал восстановление по меньшей мере десяти храмов города и области, помогает тюменскому Духовному училищу при Свято-Троицком монастыре, Тюменской православной гимназии. Ежегодно его «Сибирь Православная» организует крещенские купания, празднования Пасхи и Дня жен-мироносиц (православного женского дня), семинары для преподавателей основ православной культуры (этот предмет введен в некоторых тюменских школах в качестве факультатива).
«Алексей Салмин не разбрасывает деньги направо и налево, он человек расчетливый и даже прижимистый, — говорит директор Тюменской православной гимназии священник Владимир Петров. — Людям, храмам и церковным учреждениям он помогает только в том случае, если те действительно нуждаются. Качество правильное и похвальное для предпринимателя, и я могу сказать, что все по-настоящему деловые люди таковы. Как-то гимназии срочно нужны были средства — 20 тысяч рублей, а мой знакомый меценат, очень состоятельный человек, не отказывал, но и не торопился, „изучал вопрос“. Я подошел к нему в Знаменском соборе и говорю: „Дорогой ты мой, что ж ты тянешь, ведь одна дверь твоей машины и то дороже стоит!“ Тут же в храме благотворитель позвонил своему заместителю и приказал дать мне необходимую сумму».
Алексей Салмин уверен, что можно быть христианином, оставаясь при этом деловым человеком: «Надо просто избегать неблаговидных и преступных методов работы. Потому что всегда есть два способа решения любой проблемы — короткий и правильный. С Божьей помощью, помолясь и посоветовавшись с духовным отцом, можно многое сделать. А уходить из бизнеса ради спасения души — не выход. Потому что проблемы везде и всегда будут, независимо от того, на каком уровне мы стоим. Нельзя убежать от себя и от своего греха. С грехом надо бороться. Надо изменить в первую очередь себя, и тогда многое вокруг тебя изменится».
Иная точка зрения у конкурента «Автограда» Игоря Самойлова, который тоже владеет фирмой, торгующей иномарками: «Законы бизнеса неумолимы. Даже если не брать столкновения с криминалом — духовные потери неизбежны. У компании, которая производит автомобили „ягуар“, есть слоган: „Совращающая роскошь“. И будь ты хоть трижды православным, но если ты являешься ее дилером, ты будешь обязан использовать этот слоган в рекламе соответствующей модели». Поэтому Самойлов, хотя и остается владельцем фирмы и продолжает контролировать ее работу, уже во многом отошел от дел. Его занимают другие проекты — в частности, Игорь Викторович увлеченно рассказывал мне о своих планах открыть в Тюмени Православный культурный центр, где будет «все», даже магазин традиционной русской игрушки (наш ответ западным Барби). Занимает его и раскрутка собственного вокального проекта — Игорь Самойлов под псевдонимом «Иван Роса» записывает альбомы песен собственного сочинения о России и русской душе. По его мнению, и то, и другое неразрывно связано с Православием: «У меня был перелом, когда я очень тяжело болел. Помню, как-то возвращался из больницы в тяжелом состоянии, еле-еле ходил. Со мной в больнице была любимая книжка, которую я прочитал еще в детстве — „Откровенные рассказы странника своему духовному отцу“. Тогда, в первый раз, я был буквально захвачен этой книгой. Потом первые впечатления стерлись. Потом я крестился — мне было уже лет 26−27. Но вслед за крещением, хотя оно и сопровождалось неким внутренним переживанием, воцерковления не произошло — в церковь ходил редко и в Таинствах практически не участвовал. Реальная духовная жажда пришла в тридцатилетнем возрасте. Я испытал потрясение: после больницы, еще слабый, пришел в Знаменский храм, там шла служба, пел хор, и меня как будто ударило, я потерял себя, я вдруг ощутил, что вместе с людьми поют ангелы, и эта мысль меня поразила. После этого все церковное стало естественным, я понял, что в каждом русском человеке есть глубина Православия. Ты православный, потому что до тебя сто твоих предков ходили в храм и молились».
Молитва для бизнесмена
Радушный ректор Тюменского духовного училища, настоятель Свято-Троицкого мужского монастыря архимандрит Тихон (Бобов) и в столовой (куда он пригласил меня в первую очередь), и потом, в переговорной, на разные лады повторял, что главными попечителями местных храмов и монастыря являются городские и губернские власти. Естественно, не забывая добавить, что духовенство епархии властям за это очень благодарно… И частные благотворители фактически тоже действуют по просьбам гражданских властей… Я, признаться, уже приуныл. Неожиданно в дверь заглянул скромно одетый седобородый человек средних лет. Отец Тихон обрадовался гостю и восторженно мне его представил: «Владимир Григорьевич Спиридонов, гендиректор ООО „Сибстройпроект“, наш благодетель. Постоянно нам помогает, с самого основания училища. Мы и первые компьютеры приобрели на его деньги…»Владимир Григорьевич немного смутился, однако подтвердил мне свой частный и независимый от властей статус благотворителя. Знакомство с отцом Тихоном состоялось у него не по просьбе начальства, а по велению души: «Я ведь с детства в Бога верил, у нас в семье бабушка была верующей. Отец работал председателем колхоза, к нему постоянно приезжали уполномоченные из райцентра. А она молилась и нас приучала. Хотя мы все были некрещеные. Уполномоченные отцу строго сказали, чтобы он пресек бабушкину „религиозную агитацию“ среди детей. И бабуля начала молиться тайком. Но каждому из нас в душу все это уже запало… Потом я учился, стал геодезистом, составлял карты для геологоразведки, много лет работал на крайнем Севере, в Якутии, далеко от храмов. Мы впереди геологов шли — делали аэрофотосъемку, проводили полевые экспедиции. К тому же мама потом пошла работать по партийной линии…»
Крестился Владимир Григорьевич только в сорок лет, когда переехал в Тюмень — «лишь потому, что на Севере у нас рядом не было церкви. Вместе со мной крестилась вся моя семья. И с батюшкой Тихоном, считаю, Господь нас свел не случайно — батюшка сам ко мне по какому-то делу пришел… А потом его молитвами и с Божьей помощью мы восстановили старый монастырский корпус, Крестовоздвиженскую церковь, Троицкий собор. Труднее, чем делать, было решиться — работы непочатый край, не знал, справимся ли. Там ведь все было в копоти — при советской власти в монастыре то ли кузница размещалась, то ли сварочное производство… Но хотелось помочь батюшке».
Другой предприниматель, Василий Антонецкий, директор строительной компании «Зодчий», взялся достраивать храм во имя Серафима Саровского (строительство было начато на народные пожертвования, продолжено на городские деньги, но так и не окончено) прямо-таки по мистическим мотивам — молитва преподобному Серафиму помогла бывшему главному инженеру стройтреста, после перестройки ринувшемуся в бизнес, спасти свои сбережения: «Однажды — в 1992 году — я вложил почти все свои деньги в одну непонятную фирму и потом почти год их оттуда с огромным трудом вытаскивал. Тогда моя мама дала мне молитву Серафиму Саровскому… Поэтому, как только я узнал, что здесь есть недостроенный храм во имя этого святого, я сам захотел его достроить…» Помимо храма, среди объектов фирмы — несколько десятиэтажных домов, на строительстве которых Антонецкий «и заказчик, и подрядчик».
Василий Васильевич в Тюмени живет только два года — он родился в 1951 году и почти всю жизнь прожил в Киргизии, в Бишкеке. Там же впервые начал достраивать единственный православный храм Вознесения Господня — в 2001 году занялся возведением Алексеевского придела церкви. «Тогда у меня уже была своя фирма, — рассказывает Антонецкий. — Кстати, она там так и осталась, я даже не могу свои киргизские активы продать — цены очень низкие. Я был с детства крещеный, но в церковь не ходил: перекреститься при входе в храм еще на улице для меня было кошмаром, мне казалось, что на меня все смотрят. Когда стал строить придел, я это делал не на свои деньги, был только подрядчиком. Деньги приходили с перебоями, и я как-то задолжал зарплату… И вот сижу я, так же, как сейчас, в своем кабинете, и заходит отец Валентин, такой дородный, высокий, в зеленом подряснике, и говорит мне с порога басом: „Да вы знаете, что не заплатить за работу — один из самых больших грехов?!“ Во мне аж все перевернулось. Я заплатил рабочим из своих денег и стал захаживать в церковь к отцу Валентину — сначала просто поговорить, потом помолиться, потом постепенно стал исповедоваться и причащаться…»
По мнению Василия Васильевича, христианство — «это, прежде всего, порядок». А грех есть нарушение порядка — «если со стороны тебя что-то сбивает, то находи в себе силы этому противостоять». Бизнес в Киргизии, как и в России, штука жестокая, и Антонецкому за его деловую жизнь иногда здорово доставалось: «В меня, правда, слава Богу, не стреляли — но с битами нападали… Я не то чтобы прошу — но бывают в жизни всякие кошмарные моменты, и я считаю, что Господь мне помогает, иначе бы ни меня, ни моего дела не было бы…»
В смерти все равны
— Не надо считать деловых людей, бизнесменов, меценатов, называйте как хотите, какой-то особой расой, — говорит священник Владимир Петров, директор Тюменской православной гимназии. — Они — тоже люди и, как все мы, в какой-то момент слышат зов Христа: «Се, стою у двери и стучу…». Кто-то открывает, кто-то не открывает… Но тот, кто откроет свое сердце и позволит Господу его очистить, может не только спастись, но и быть прославленным в лике святых. И здесь уже не важно, кто этот человек по профессии…Отцу Владимиру, директору гимназии, с деловыми людьми приходится общаться постоянно — ведь ее содержание стоит несколько миллионов рублей в год: «Нашей гимназии в июне будет 10 лет. Но более-менее нормальное финансирование мы начали получать с 2004 года, то есть всего три года назад. Поэтому у нас учится лишь 116 ребят, а ведь помещение позволяет обучать не менее трехсот». Здесь не учатся дети спонсоров, как это часто бывает в подобных случаях. Впрочем, постоянным попечителем гимназии долгие годы был один человек — Владимир Алексеевич Чурсин, генеральный директор строительной фирмы «Олал». Он скончался 19 сентября 2006 года, в возрасте 56 лет. Умер от рака желудка — опухоль удалили, но метастазы уже пошли в позвоночник…
Владимир Алексеевич пришел в Церковь десять лет назад, когда от него ушла жена. «Он рассказывал, что раньше для него не существовало никого, кроме жены и детей, и ничего, кроме зарабатывания денег, — вспоминает отец Владимир. — И с горечью говорил мне: «Батюшка, на что я жизнь потратил?!» Чурсин принял веру всем сердцем — перестал использовать схемы ухода от налогов, взял на себя попечение не только о гимназии, но и о нищих, побирающихся возле Знаменского собора: кормил, поил, давал ночлег, устраивал на работу. Начал работы по восстановлению тюменского храма Архистратига Михаила.
Последние полгода перед смертью, когда страшные боли постепенно распространялись по телу, он прожил в квартире, окна которой выходили на Знаменский собор — хотел быть как можно ближе к Церкви. И, несмотря на страдания, исповедовался и причащался в последний год каждый месяц, а то и чаще — на дому, потому что передвигался уже с большим трудом. «Но даже когда боли были невыносимы, даже когда я причащал его в последний раз, за несколько дней до смерти, — вспоминает священник, — он все равно вставал с постели: не хотел причащаться лежа, так как почитал Святое Таинство». В последние дни своей жизни Владимир Чурсин постарался устроить жизнь своих родственников и подопечных, тех самых нищих, которым неоднократно пытался помочь и раньше… «Он умер в большой церковный праздник, день памяти Чуда св. Архангела Михаила в Хонях, — говорит отец Владимир. — И, наверное, не случайно дни его сугубого поминовения — третий, девятый, сороковой — все пришлись на великие христианские праздники».
Редакция благодарит за помощь в подготовке раздела тюменских журналистов Наталью Потанину и Татьяну Степанову
