 |
| Патриархия.Ru | Михаил Моисеев | 13.07.2007 |
Однако, стоит только обратить внимание на вероучительные документы Католической Церкви, как становится понятным, что прозвучавшее заявление — лишь подтверждение того, что Римская Церковь остается верна одному из основных принципов своего существования, а именно — папизму. Верховенство папской власти и признание этого верховенства со стороны христиан по-прежнему является единственным по-настоящему необходимым условием «совершенности» христианских конфессий.
В Римско-Католической Церкви отношение к инославным внешне и формально близко к православному. Так же, например, как и Православная Церковь, Рим признает, что вне пределов Церкви достижение спасения невозможно.
Так, II Ватиканский собор об этом говорит следующее: «…Сам Христос в точных словах настаивал на необходимости веры и Крещения, вместе с тем подтвердил и необходимость Церкви, в которую, как через дверь спасения, люди входят через Крещение. Поэтому люди, знающие, что Кафолическая Церковь основана Богом через Иисуса Христа как необходимая, но все же не желающие или войти в нее, или оставаться в ней, не могут спастись» [1].
Обращает на себя внимание одно из положений «Догматической Конституции о Церкви», принятой II Ватиканским собором. Оно гласит: «Оглашенные, которые под действием Духа Святого ясным волеизъявлением просят быть членами Церкви, уже этим желанием соединяются ею, и Мать Церковь уже объемлет их своей любовью и заботой» [2].
Православная же Церковь, исповедуя вместе со святителем Иоанном Златоустом, что милосердный Господь Иисус Христос «и намерение целует», никогда, между тем, не признавала подобного вменения «ясного волеизъявления» в само Крещение (случаи мученических «крещений кровью», конечно, не могут быть в этом смысле приняты во внимание в силу своей исключительности).
Что же касается оглашенных, то Православная Церковь устами святителя Григория Богослова высказалась ясно: «Доколе ты оглашенный, дотоле стоишь в преддверии благочестия; а тебе должно взойти внутрь, пройти двор, видеть Святая, проникнуть взором во Святая-Святых, быть с Троицею» [3].
Любопытно, что в постановлениях II Ватиканского собора нет термина «границы Церкви». Но те определения, которыми руководствуется сейчас Ватикан, позволяют заключить, что понятие о границах Церкви в католицизме используется, однако оно неопределенно и размыто — в первую очередь по причине активного прозелитизма. Именно с этих позиций, с позиций привлечения новообращенных всевозможными путями в католичество, рассматривает в настоящее время Рим и распространившееся на Западе экуменическое движение.
Выгодной в этом отношении является для католицизма теория о некоем «неполном общении» с Римской Церковью христиан-некатоликов. Постановление «Об экуменизме» II Ватиканского собора, имея в виду христиан-некатоликов, гласит: «Те, кто верует во Христа и принял действительное Крещение, находятся в некоем, хотя и неполном, общении с Католической Церковью» [4].
Более того, собор признал, что вне видимых пределов католической Церкви могут существовать написанное Слово Божие, благодатная жизнь, вера, надежда и любовь, другие внутренние дары Духа Святого (там же, с. 125). Поэтому католицизм, констатируя, что некатолические Церкви страдают некоторыми недостатками, соглашается признать, что они «не лишены значения и ценности в тайне спасения….Дух Христов не отказывается пользоваться ими как средствами спасения» [5].
Римская Церковь переживает в последнее время глубокий кризис: католицизм пытается изо всех сил разрешить проблемы, возникшие перед ним — оскудение веры среди мирян, массовые отказы от священства и прочее. Меры же, предпринимаемые для решения этих вопросов, свидетельствуют о том, что Западная Церковь ныне более похожа на обмирщенное авторитарное государство с Римским Первосвященником во главе.
Очевидно, что допущенные католицизмом искажения вероучения привели в конце концов к тому, что Церковь рассматривается на Западе как «монархическое государство, в котором все подданные подчинены одному обладателю абсолютной власти» [6].
Различия в понимании догмата о Церкви между Православием и католицизмом подробнейшим образом исследованы в православной богословской литературе. Потому, не останавливаясь ни на историческом развитии римского догмата о главенстве Папы в Церкви, ни на богословском обосновании католиками такого плода «догматического творчества», обратимся к свидетельствам современных богословских документов католицизма об этом вопросе. Без рассмотрения этих свидетельств (пусть краткого и неполного) представляется трудным понять смысл толкования Западом вопроса о принадлежности к Церкви.
Современное догматическое учение католицизма говорит о том, что Спаситель по Своем Воскресении поручил Церковь, Им основанную, пастырскому попечению апостола Петра. «Эта Церковь, основанная и организованная в этом мире как общество, осуществлена в Церкви католической, управляемой преемником Петра и епископами, находящимися в общении с ним, хотя и вне состава ее обретаются многие элементы освящения и истины, являющиеся дарами, свойственными Церкви Христовой, которые понуждают к кафолическому единству» [7].
Власть Римского Первосвященника как главы этой «организации» и «Наместника и Пастыря всей Церкви» провозглашается «полной, наивысшей и всеобщей,…которую он вправе всегда свободно осуществлять» [8]. Папе усваивается также прерогатива созыва Вселенских (в католическом понимании) соборов, причем «не бывает никогда Вселенского Собора, если он как таковой не утвержден или, по крайней мере, не принят Преемником Петра» [9]. Существуют и многие другие положения, всячески «предохраняющие во всем право Римского Первосвященника, которое Он имеет в силу своего служения» [10].
Насколько важным является это вероопределение католицизма, можно судить по тому, что Рим в своем неудержимом прозелитизме среди «восточных крещенных некатоликов» этот единственный и основополагающий пункт своего вероучения сохраняет в качестве главного условия единения с Римской Церковью.
Иллюстрацией тому может послужить униатская деятельность Рима, новый толчок к развитию которой дал Декрет II Ватиканского Собора «О Восточных Церквах». Анализ участия Рима в экуменических контактах за последние десятилетия позволяет заключить, что униональная политика Ватикана имеет единственную цель: подчинение всех конфессий и вероисповеданий единому «главе Церкви» — Папе. Поэтому признание примата Папы со стороны некатоликов стало для Рима единственным достаточным условием проведения «межконфессиональных диалогов».
Рим сейчас близок уже к тому, чтобы воспринять в общение «по линии любви» и представителей несториан, монофизитов и др., и вообще не христиан: в рамках экуменических «диалогов» стали привычными совместные «моления», в которых католики начали принимать участие с недавнего времени, а именно после II Ватиканского Собора.
Таким образом, очевидно, что Римская Католическая Церковь в настоящее время основывает свое понимание принадлежности или непринадлежности к Церкви не на догматическом анализе исповедания присоединяемых ею членов-некатоликов в плане соответствия его Преданию (как поступает Православная Церковь в случаях приема еретиков, например), но исключительно на исповедании таковыми католического догмата о главенстве Римского Первосвященника в Церкви Христовой.
Можно отметить, что внешне подход Рима к учению о Церкви напоминает православную позицию: основополагающим является наличие евхаристического общения с Церковью. Но несомненное повреждение католиками самого учения о Церкви искажает, таким образом, и применение этого учения (догмата) в вопросе о церковных границах. То есть евхаристическое общение для католиков — это прежде всего общение с Папой, а не с Церковью, не с Христом.
Не углубляясь в анализ причин и следствий искажения Римом догмата о Церкви, можно лишь отметить, что Западные Церкви отказались от должного восприятия христианства — не теоретического, не мечтательного, но деятельного и трезвенного (в святоотеческом понимании этих слов), и постепенно в своем приспособлении к «духу века сего» получили какое-то другое, «свое» христианство. Оценивая с этой точки зрения западные исповедания, известный русский философ А.С. Хомяков называл их «ересями против догмата о существе Церкви, против ее веры в самое себя» [11].
Влияние Запада на Россию проявилось, кроме прочего, и в том, что западное «теоретическое» понимание веры христианской было занесено и в сознание русских людей. Постепенно выработавшийся в умах подход к христианству как к некоему философскому или моральному учению архиепископ Иларион называл «самой ужасной подделкой веры Христовой» [12].
То есть такое «христианство» — вместо Церкви — есть совершенно необходимое условие существования всех западных исповеданий — и не только папизма, но и протестантизма во всех видах.
Обнародованная позиция Рима, как уже говорилось, опирается на постановления II Ватиканского Собора. То есть, несмотря на ставшую привычной для католицизма концепцию т.н. «догматического развития», в данном вопросе Католическая Церковь остается верной себе. И Папе.
Литература
1. Второй Ватиканский собор: Конституции, Декреты, Декларации. — Брюссель, 1992. — С. 478.2. Там же.
3. Григорий Богослов, святитель. Собрание сочинений в 2х томах. — Репринт без года. — Издание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1994. — Т. I, с. 553.
4. (Второй Ватиканский собор: Конституции, Декреты, Декларации. — Брюссель, 1992. — С. 124).
5. Там же, с. 125.
6. Огицкий Д.П., проф., Козлов М., священник. Православие и Западное христианство: учебное пособие для духовных семинарий и духовных училищ. — Сергиев Посад, МДА/М.: Издательство «Отчий дом», 1995. — С. 29.
7. Второй Ватиканский собор: Конституции, Декреты, Декларации. — Брюссель, 1992. — С. 11.
8. Там же, с. 26.
9. Там же, с. 27.
10. Там же, с. 198.
11. Цит. по: Иларион (Троицкий), архимандрит. Христианства нет без Церкви. — М.: Православная беседа, 1992. — С. 83.
12. Там же, с. 87.
