 |
| Политический журнал | Андрей Васянин, Ольга Куликовская-Романова | 11.07.2007 |
 |
| Великая княгиня Ольга Александровна с мужем и сыновьями. 1922 г. |
С начала войны Ольга Александровна — простая сестра милосердия, и лишь после приобретения оперативного опыта она становится начальницей госпиталя, оснащенного на ее личные деньги. От военного персонала того времени не требовалось присутствия на передовой, но она там бывала и попадала под артобстрел.
Во время войны великая княгиня вышла замуж по давней и настоящей любви за боевого офицера — ротмистра Ахтырского полка Николая Куликовского. В августе 1917 г. в Крыму она родила сына Тихона. В 1918 г. оставшаяся в живых часть царской семьи во главе с вдовствующей императрицей Марией Федоровной была вывезена из Крыма, но ее дочь Ольга осталась в России, перебравшись на еще не занятую красными Кубань, где в 1919 г. в разгар Гражданской войны родила Гурия, назвав его именем одного из ахтырцев — героев войны.
Жизнь в эмиграции в Дании после тревожных российских будней была плотно заполнена мирными делами: воспитанием сыновей, художественной и благотворительной работой. Здесь с прежней силой являются ее открытость людям и стремление всем помочь. Великая княгиня много выставляется по Европе, продает свои живописные листы, открытки, авторский фарфор в пользу эмигрантского сообщества. С оккупацией Дании Германией Ольга Александровна помогает соотечественникам, попавшим в немецкие лагеря, с окончанием войны укрывает в своем доме спасающихся от выдачи СССР и неминуемой гибели казаков и организует их тайную переправку на датских судах в Южную Америку. Это становится известным, и после советской ноты датскому правительству и ввиду реальной опасности ликвидации спецслужбами семья великой княгини перебирается в Канаду.
Наступает самый спокойный период жизни младшей дочери Александра III. Она обустраивает дом под Торонто, украшая его своими работами, на которые у нее сейчас больше времени, чем когда-либо раньше. Много читает, ведет активную переписку, пишет иконы для иконостаса собора Христа Спасителя в Торонто. Перед этим иконостасом ее в 1960 г. и отпели.
Первое, что осознаешь на выставке, — переполненная событиями жизнь великой княгини почти не присутствует в ее работах. Листва, цветы, фьорды, станицы и дворцы, убранство дома, сыновья… Вот, правда, «Сестра милосердия на прогулке», работа 1916 года, когда времени на живопись за кровавыми бинтами практически не оставалось. Надо сказать, что и сама художница, при том, что живопись почти всю жизнь служила ей основным средством как материального, так и духовного существования, в письмах и дневниках называла это занятие не очень серьезным словом «рисование». Быть может, главным делом своей жизни она все-таки считала участие в жизни других?
Этой темы коснулась в своем интервью для журнала главный популяризатор личности и творчества своей августейшей свекрови, глава Благотворительного фонда имени Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны — Ольга Куликовская-Романова.
 |
| Ольга Куликовская-Романова: «Великая княгиня не боялась экспериментировать» |
— Но скажите, что ею двигало, когда она не захотела уезжать в эмиграцию в 1920 году, когда все ее ближайшие родственники уже покинули страну…
- Ею двигала бесконечная любовь к России и вера в Россию. И замуж она в свое время не хотела выходить за тех, кого ей предлагали, чтобы уехать из России. А могла бы к тому времени давно быть принцессой или королевой какой-нибудь другой страны. Но она не хотела покидать Родину. А во время Гражданской войны, когда и мать уехала, и сестра уехала с детьми, она осталась, надеясь, что это лихолетье пройдет. Она просидела на Кубани, она думала, что сможет все выдержать, и даже родила там второго сына. Решиться на такое было большим подвигом. Она просто не хотела лишать своих детей Родины. Конечно, ей все-таки пришлось покинуть страну одним из последних транспортов, так как это уже угрожало жизни детей.
— Какие из ее черт унаследовал ее сын и ваш муж Тихон Николаевич Куликовский-Романов?
- Ну, во-первых, очень хороший нрав. Он был отзывчивым человеком, с большим юмором. В самые, казалось бы, трудные моменты у него всегда находилась какая-то шуточка, чтобы разбавить ситуацию. Он был чутким, внимательным. В нем не было гордости.
— Судя по отзывам современников, и Ольга Александровна была человеком очень простым…
- Простым… Я хочу остановиться на этом слове. Многие говорят: «Она была очень простой». Что значит простой? Она была не заносчива, не горда. Всегда оставалась самой собой. Ея девиз по жизни был: «Быть, а не казаться». Она не хотела казаться чем-то или кем-то. Если нужно было копать картошку, чтобы жить с огорода, она на Кубани это делала, детям нужно было есть. Если нужно было поделиться последним куском хлеба с умирающим от голода офицером, она от детей взяла этот кусок и дала ему. Для нее это была простая ситуация — человек просил хлеба. И, безусловно, здесь видна еще очень сильная вера и любовь к Богу. Она всю жизнь была уверена: если не так, то как-то иначе Господь ей поможет.
— Манера, настроение живописи великой княгини, по-моему, не менялись со сменой этапов ее жизни…
- Нет, не менялись. Иногда она что-то писала по памяти, из чувства ностальгии, какие-нибудь березки. Хотя и в Канаде есть березки, так что иной раз трудно отличить, канадский это пейзаж или российский. Единственно, что я хочу подчеркнуть: она не боялась экспериментировать. Каждый художник начинает с одного, потом переходит на другое, выбирает себе имидж. Какой-то стиль, говоря по-русски. А Ольга Александровна не боялась пробовать разное. Не каждый уважающий себя художник начал бы вдруг рисовать какие-то почтовые карточки. А она это делала, и с удовольствием! В моей коллекции больше тридцати открыток по ее рисункам. Она рисовала и лубочные вещи и не стеснялась этого, потому что это было для нее чем-то новым. Она это делала для Свято-Екатерининского общества Красного Креста, они воспроизводили это в открытке, открытки продавались, и это был их постоянный доход. Сейчас раздобыть открытку с ея рисунком — задача не из простых.
— Как ее работы продавались, как они котировались?
- Ну, во всяком случае, она могла иной раз очень прилично жить с продажи своих работ. Хотя нет, боюсь так говорить. Скажу лишь о ценах. У меня здесь в коллекции есть одна картина, которая была выставлена в большом магазине в первый год ея приезда в Канаду, и там сейчас цена стоит — 250 долларов. В 1948 году это были очень хорошие деньги. Но были вещи и по 50, и по 25 долларов.
— На картинах Ольги Александровны очень много цветов и детей, собственных сыновей…
- Это любовь к творению Божию. Она восторгалась жизнью, восторгалась любовью. Мы об этом не задумываемся, но ведь наш организм совершенен и работает лучше любого «мерседеса» или «бентли». Чудо зарождения, чудо рождения ребенка было для нее чудом Божьим. Она восторгалась Божьим творением как в человеке, так и в цветке. Потому она и была так религиозна, что умела оценить и Господень труд, и Его промысел.
— Как вы относитесь к мнению, что, поскольку к концу XIX века русской крови в русских царях практически не осталось, то и любви к России в них неоткуда было взяться?
- А какая кровь была у греческих королей, когда русскую принцессу Ольгу Константиновну выдали за датского принца, окрестили того в православие и так основали новую греческую династию? Там уж никакой греческой крови не было по определению. Ведь все дело в воспитании, в традиции, в которую попадает человек. Попадая в Россию, русские цари немецкого происхождения становились больше русскими, чем сами русские. Каждый привносил в страну свою лепту. Великая княгиня Ольга, дочь Николая I, выйдя замуж за принца Карла Вюртембергского, стала по-настоящему немкой, и немцы ее очень любят. Любовь к России, я уверена, в ней оставалась, но она все, что могла, отдавала Германии. Любовь нельзя измерить градусником: у кого она выше, у кого ниже.
- В одном из интервью несколько лет назад вы говорили, что Россия — страна, предназначенная к монархии, но пока еще не готовая к ней, поскольку была в свое время отброшена в своем развитии лет на 200 назад…
- Могу все повторить и сегодня. Россия, конечно, движется в этом направлении, но лишь процентов десять населения понимают, что монархический строй — наилучший вариант для страны, остальные к этому не готовы ни духовно, ни ментально. Вы посмотрите, как сегодня люди двуличны, грубы, неискренни. Дома говорится одно, на публике — совершенно другое. Ложь всюду и везде. Нужно сначала воспитать человека. Несмотря на всю трагедию жизни великой княгини, посмотрите, какая в ней сохранилась чистота. Они, может быть, и достаточно скромные, эти рисунки, но в них она вложила всю свою чистоту, весь свой возвышенный дух. Его нужно понять и прочувствовать.
