 |
| Правая.Ru | Владимир Карпец | 11.07.2007 |
«Холодная война окончательно ушла в прошлое» — заявление после Мюнхенской речи Президента очень странное. Или парадоксальное? Или и то, и другое? С учетом перспективы развертывания системы «Искандер» двусмысленное, во всяком случае. Что «новаторское», уж точно.
На самом деле идея всеобщей мировой обороны была впервые предложена американским сенатором Ричардом Лугаром (одним из авторов антироссийской «поправки Нанна-Лугара», а затем заявлений о России как о главном враге США), который еще в начале 2007 года высказал идею о том, что США готовы присоединить к своим ВС силы всех стран, чьи интересы могут быть поставлены под угрозу или сочтены таковыми. (Mahdi Darius Nezemroya. The Globalization of Military Power: NATO Expansion. Global Research, May 18, 2007, 2007−05−17). Тогда — в начале 2007 года — Россия резко реагировала на заявления Лугара. Однако вскоре после этого он побывал у нас и имел встречи на высшем уровне.
Вся имеющая действительно мировое значение политическая интрига вокруг ПРО в Чехии и Польше и РЛС в Габале (Азербайджан) имеет на самом деле абсолютно мировое значение. Перед нами возникают два основных вопроса: сдалась ли Россия или пытается «оседлать тигра» глобализации в своих интересах — причем, только своих — без учета геополитических союзников, таких, как Иран (союзник безусловный) и Китай (союзник очень условный, имеющий свои собственные цели в отношении российских пространств)? И второй вопрос: жертвует ли окончательно Россия «осью Примакова» в составе ее, Китая и Индии с подключением Ирана в пользу положения «младшего партнера» НАТО и Евросоюза с возможным ее распадом и перестройкой — в буквальном смысле — всего геополитического пространства Евразии в интересах Запада?
О целях НАТО еще в прошлом году прямо говорили западные политики, в том числе на страницах западной печати, причем открыто: «НАТО трансформировалось из инструментов холодной войны и ее регионального воплощения 1990-х в трансатлантическое учреждение с глобальной миссией, глобальным охватом и глобальными партнерами. <…> Все является областью действия НАТО, потенциально абсолютно все. Это не означает, что это глобальная организация; она трансатлантическая, но статья 5 (Устава — В.К.) имеет глобальное приложение. НАТО — процесс развития политических возможностей и горизонтов (курсив наш — В.К.) для решения мировых проблем. Это широкий выбор». (Даниэль Фрид. Заместитель Госсекретаря по европейским и евразийским вопросам, 17 апреля 2007, там же). Конечной целью (ultimate goal) Генеральный Секретарь НАТО Манфред Уорнер называет «окружение России и Китая». Россия, по мнению руководства НАТО, была опасна тогда своей поддержкой Ирана и новой военной доктриной, провозглашенной генералом армии Юрием Балуевским, просто лишь заявившим о существовании военных опасностей и самостоятельной российской цивилизации. (US Anti-Missile Systems in Europe Threatens Russia. — General. Mosc. News, 16 March, 2007).
«Глобальная военная расстановка сил и геополитические амбиции НАТО со все большей силой подчеркивают смысл операций и военных амбиций НАТО, — пишет Махди Неземройя. — Система военных альянсов усиливается и ее главной целью становятся евразийские гиганты — Россия, Китай и, возможно, Индия. Экспансия НАТО ограничена не только Европой и бывшим Советским Союзом. В Азии возникает параллельный НАТО альянс, состоящий из сети существующих военных альянсов азиатско-тихоокеанского «римланда» (Mahdi Darius Nezemroya, Global Military Alliance: Encircling Russia and China. Centre for Research on Globalisation, May 10, 2007). Китай, Россия и Иран находятся сегодня на передовой линии возникающего Евразийского Альянса, готового противостоять НАТО и Соединенным Штатам. Возможно, такое противостояние будет иметь место на Ближнем Востоке, где прежде всего установится присутствие НАТО. Ближний Восток весь падает под англо-американский контроль, и именно НАТО откроет там новую стадию «затяжной войны», нацеленной в конечном счете в самое сердце Евразии». (Цит. по Mahdi Darius Nezemroya, там же).
Нельзя, конечно, не учитывать, что Махди Неземройя — что понятно — акцентирует роль Ближнего Востока как «центра земли» и «сердца Евразии», что характерно вообще для всех представителей авраамической традиции, прежде всего, схватившихся сегодня в смертельной бойне ислама и иудаизма. Со времен крестовых походов это было величайшей исторической провокацией, в которой не случайно не участвовала Русь Рюриковичей. Истинное «сердце Евразии» и «золотое сердце России» бьется в степях Южного Казахстана и горах Алтая, под камнями и песками Синцзяна и Чжурчжэня, а отблески его света — на Русском Севере. Не случайно именно там располагается Heartland, владеющий которым, по словам сэра Хэлфорда Макиндера, владеет всем миром. Не случайно именно оттуда в последнем политико-эсхатологическом романе генерала Петра Краснова нисходит последний Русский и мировой Царь Всеволод Михайлович. Так что, да, в солидарности с Ираном мы солидарны и с мусульманскими идеологами, но даже Иран есть на самом деле духовная и силовая провинция (если не учитывать наши с иранцами дальние общие корни). Нам действительно не так уж «нужен берег турецкий» — это и впрямь «чужая земля».
Поэтому усилия Президента Путина по созданию ШОС и ЕВРАЗЭС в более отдаленной перспективе нам куда важнее земель, которые нам, по большому счету, «параллельны».
От Индии Черной к Индии Белой (Русскому Северу) и от Индии Белой к Индии Черной — до Океана — вот наш путь, и его нельзя дать сломать. Имея в виду то, что Китай — союзник временный, условный, союзник в первом противостоянии — с НАТО, Европой и известным ближневосточным образованием (на этом этапе в противостоянии совместно с Исламом), и вовсе не союзник дальше и вглубь — если мы не хотим потерять русской идентичности. Однако на данный момент — вместе и с Китаем, и с Исламом.
Как можно добиться этого, не вступая на данный момент в прямой конфликт с Евросоюзом и НАТО? Первый путь — путь налаживания связей с европейскими странами по отдельности — это классический путь русской дипломатии ХIХ века, сыгравшей после краха явно неудачного «Священного Союза» неплохую службу России. Надо сказать, что путь этот нам в общем в последние годы не удался — ось Париж-Берлин-Москва потерпела неудачу, да и был ли он возможен по определению? Если даже европейские политики называли его «каролингским полюсом», то какое отношение может иметь политика и даже геополитика Каролингов к России? Вот тут мы и попадаем в самую точку. У «неокаролингской империи» в самой России много сторонников.
Интересно, что предложения Сергея Иванова формально не выходят за рамки провозглашаемых внутри самой России глобалистских теорий, сводящихся именно к воссозданию империи Карла Великого. Статья Моисея Гельмана так и называется — «По стопам Карла Великого к глобальной безопасности». Говоря о том, что глобализация вызвана всего лишь «разницей мер и весов», как и при императоре Карле, Гельман, естественно, откровенно провозглашает эту разность формальностью — и в том, и в этом случае. «Эти проблемы можно было бы уже давно решить созданием соответствующей глобальной радиоэлектронной системы контроля коллективного пользования. С использованием как наземных, так и спутниковых систем слежения». Это как раз именно то, что провозгласил — формально? — Сергей Иванов. Более того, Гельман даже критикует США за неуступчивость в вопросах как Габалы, так и других «глобальных предложений России»: «Не согласившись и на такое предложение, — пишет он, — США продемонстрируют всему свету свою неискренность в заботах о судьбах мира». В противном же случае «международное единство контроля избавит всех нас от смертельно опасных случайностей и неслучайностей. Объективной и более твердой станет основа для взаимного доверия, что позволит использовать людской интеллектуальный потенциал исключительно для созидания».
Созидания чего? Новой империи Карла Великого? Но какое отношение, в конце концов, имел этот человек к России? Зададим в связи с этим еще один вопрос: о каких «случайностях и неслучайностях (sic!)» идет речь? О попытках народов сопротивлению этой империи? Таких, как, например, фактического восстание всего «бедного Юга» — от Венесуэлы до Северной Кореи? О самостоятельном курсе Республики Беларусь? А русские, с проекцией на северо-восток, это разве, фактически, не «бедный Юг»?
Или все же руководство России пытается «оседлать тигра» и взять глобализацию в свои руки, как это было в свое время с коммунизмом? В этом случае Моисей Гельман играет лишь роль Емельяна Ярославского и литераторов Пролеткульта? Формально власть проводила тогда их политику, фактически, уже с 1924 года, вначале сокрыто, а после 1937 уже и прямо — нет. Какую роль во всем этом будет играть и сам Сергей Борисович Иванов?
Пока что нет и ответов на эти вопросы — есть только подаваемые знаки, каждый из которых уравновешивается противоположным. Но смена флагов при плохой армии — плохой знак. Как и борьба с принятой народом символикой. Такие вещи делаются только при сильной армии и не голодном народе.
В любом случае, если всё произойдет так, как это провозглашается, то это будет означать одно: «линии Примакова» на создание «многополярного мира» пришел конец. Ибо единое командование противоракетной и контрольной системой будет означать и единое политическое руководство. Где будет находиться его штаб-квартира? Вблизи аахенской столицы Карла — в Брюсселе?
Высказываются, правда, мнения о том, что информационные центры будут находиться как в Брюсселе, так и в Москве (Юрий Гаврилов. «Зонтик над планетой». Российская газета, 9.07.07). Конечно, как говорится, «это бодрит». Но, во-первых, с трудом верится, во-вторых, это означает, что мы становимся — таки да — «жандармом Евразии», в-третьих, вопрос не в информационных центрах, а в командовании. Разумеется, «неокаролингском».
Заметим и еще одно обстоятельство: сами Каролинги были приведены к власти в том числе для борьбы с Исламом, и самоидентификация Европы, начавшаяся с битвы при Пуатье, имеет корни именно в противостоянии Исламу, завершившемся крестовыми походами. Сегодняшняя самоидентификация мировой империи во главе с «теневыми часовщиками», «хозяевами мер и весов» — с участием русского «пушечного мяса» или без него — будет на данный момент, прежде всего, антимусульманской, и нас втягивают в нее как втянули во вторую мировую войну, когда роль Ислама играл национал-социализм. Нам это надо? С внутренним терроризмом и незаконной иммиграцией мы разберемся как-нибудь сами.
Нам не нужна глобализация вообще. Это не наш проект. Мы за «цветущую сложность». В конце концов, когда Мао говорил «Пусть расцветают сто цветов», он только повторил нашего Леонтьева. Другое дело, что слов своих не сдержал. Но уже дело китайцев. Но если все-таки глобализация управления окажется нам навязанной, то она может быть только русской. Иные варианты для нас неприемлемы. Пусть будет Путин, Иванов, Петров, Сидоров, Пушкин, Пупкин, кто угодно… В конце концов, Царь наш убит. Сейчас не важно, кто облечен высшими полномочиями: лишь бы он защищал геополитические интересы России. Но пока что ситуация в этой области крайне двойственна — быть может, умышленно двойственна.
«Российская газета» 8 июля в связи с открывающимся в Риме саммитом «Россия-НАТО» пишет: «Цель встречи — закончить соглашение о новых принципах взаимоотношений между Россией и Североатлантическим альянсом. До сих пор сотрудничество сторон осуществлялось по формуле 19+1. На практике это означало, что члены НАТО обсуждали и принимали решения, которые задним числом доводились — а могли и не доводиться — до сведения России. Мы находились, по образному выражению российских дипломатов, в предбаннике НАТО. Теперь положение существенным образом меняется. Создается новый Совет НАТО-Россия. Это уже будет полноценная «двадцатка». В рамках Совета Россия будет наравне с другими обсуждать и принимать решения, а также участвовать в их претворении в жизнь. Однако круг проблем, по которым Россия сможет сказать свое слово, ограничен. Это прежде всего вопросы борьбы с международным терроризмом (где? — В.К.), региональные конфликты (где? — В.К.), нераспространение оружия массового поражения (где? — В.К.) и некоторые другие. К обсуждению военных аспектов стратегии НАТО Россия допущена не будет (курсив наш — В.К.). Нет у нее и права вето, хотя все решения НАТО принимаются на основе консенсуса, то есть, единогласия». (Николай Паклин).
На основе НАТО реально формируется мировое правительство. Кто встанет во главе его — сказать трудно. Возможно, это будет «лицо королевской крови» — «Код да Винчи» показали всем желающим и не желающим. Возможно, до этого дело не дойдет и предпочтут «оставить демократию». Впрочем, величайший демократ всех времен и народов Джордж Буш-младший уже где-то умудрился ляпнуть, что и он — «Рюрикович». Как говорят испанцы, nos importa un carajo. Место России в условиях 19+1 (или «20») означает одно — возможность вмешательства в Российские дела без права вето, но с их правом ввода войск на нашу территорию (соответствующий закон уже принят Госдумой). Это может означать только две вещи: 1) разделение российской территории на множество составных частей, вплоть до «Республики Санкт-Петербург» — соответствующая символика уже опубликована, как того добиваются «федералисты» и «Другая Россия»; 2) создание малого марионеточного государства, полицейско-фискального по преимуществу, быть может, даже монархического по форме (кандидатуры как минимум две, найдут и еще), исполняющего обязанности по укрощению «мусульманских окраин, но без ядерного оружия и под протекторатом (возможно, через фигуру самого «монарха») НАТО. Но, быть может, все-таки Путин и Иванов надеются в сложной дипломатической игре сохранить Россию в ее хотя бы на сегодняшний момент существующих границах, а там — «куда кривая выведет»? В это очень хотелось бы верить. Но, быть может, все обстоит вообще куда хуже. Mene, Tekel, Uparsin?
Есть, правда, для России еще одна — неожиданная — возможность: самой оградиться «стенами недвижного Китая» и «с высоты Севера» глядеть на «схватку двух тигров» — Северо-Запада и Юго-Востока. В этом случае позиция «19+1» (формально «20») и одновременно поддержания равновесия между евроатлантистами и Китаем может иметь успех. Однако тема автаркийного нейтралитета — особая и, быть может, мы к ней еще вернемся. Ее, как ни странно, и можно будет с полным успехом назвать темой опричнины — без всякого иного, навязчиво навязываемого псевдосодержания. Причем, опричнина эта уже не внутренняя, а внешняя, без всяких описанных Карамзиным, Эйзенштейном и Веселовским «эксцессов».
Возвращаясь же к непосредственно повседневной политической реальности, хочется вернуться к сугубо официальному сообщению сугубо официального, но весьма проницательного журналиста Николая Паклина: «О Североатлантическом альянсе говорят и пишут все чаще как о политической организации, хотя его новый статус — дело будущего» (там же).
Остается вспомнить слова афонского старца: «Держи ум свой во аде и не отчаивайся».
