 |
| Патриарший центр духовного развития детей и молодежи | Протоиерей Алексий Уминский | 06.06.2007 |
Первое. Что происходит на самом деле? Люди, попадающие в приход, смотрят вокруг себя и выискивают тех, кто бы из стоящих рядом мог бы войти в некую схему своего представления о семье. Мы сталкиваемся с такой установкой: «Как бы мне не ошибиться, ведь православная семья должна быть вот такой, должна воплотить вот такой опыт, должны быть все вот так и вот так». И это огромная психологическая проблема.
Второе, что подбавляет «градус» к этой психологической проблеме — это спутанность понятий. Что является природой семьи, а что является смыслом, целью семейной жизни. Вот я тут недавно читал о. Алексея Мечева. Он писал: «Целью христианской семьи является деторождение». Но это очевидно неправильно. Сейчас это стало штампом, который не обсуждается. Безусловно, рождение и воспитание детей является природой любой семьи, но это природное качество, а не цель. Такая же природа у мусульманской, такая же — у буддистской, да и просто у семьи. Цель же — это то, что заложено Богом в отношениях мужа и жены.
Когда Бог создавал первых людей, Он сказал, что нехорошо быть человеку одному. Это совсем не значит, что имелось в виду деторождение. В Библии мы видим, что у Адама и Евы был истинный брак, я бы даже сказал — христианский брак. Это первообраз брака, образ любви. Именно в Библии мы встречаем первое признание в любви. «Се кость от костей моих, плоть от плоти моей» — это очень красиво звучит.
Поскольку деторождение не является целью брака, то важно сделать следующий вывод, который может многих — и в том числе священников — смутить. Многодетность не является идеалом христианского брака и не должна ставиться как идеал. Вменение семье многодетности как непременной обязанности приводит к тяжелым искажениям всего. Совсем не многие могут вместить призыв: «воспроизводите и воспроизводите детей». Семьи же не резиновые, люди не бесконечные. Каждый имеет свой ресурс, каждый может именно то, что может. Нельзя вменять в обязанность Церкви такую колоссальную задачу, чтобы она отвечала за воспроизводство нации. Церковь не должна решать демографические проблемы.
Перед нами поставлены совершенно другие цели. Безусловно, семья — это малая Церковь, но это не значит, что она должна быть по определению многодетной или какой-то еще. Всякая идеология, которая вносится в семью, всякая идеология, которая вносится в Церковь, страшна и губительна. Идеология всегда сужает жизнь, до каких-то сектантских образований в конечном итоге.
Если мы говорим о том, что современное слово о семье — это слово о малой Церкви, то тогда проповедуемая цель брака — это воплощение в браке христианской любви. Семья — это место, где человек по-настоящему и до конца реализует себя как христианин именно тем, что он полноценно может реализовать себя в своём жертвенном отношении друг к другу. Поэтому слова апостола, которые мы читаем на Венчании, и есть образ того, что являет собой христианская семья. Нет никакого другого у нас примера. Именно на это мы все ориентируемся, когда говорим о семье.
В головах же наших молодых прихожан, к сожалению, всё смешано, люди очень сильно дезориентированы, потому что о семье, о брачном союзе христиан как о воплощении евангельской жизни сказано очень и очень мало. В основном говорится, что надо рожать детей, надо воспитывать детей, надо быть многодетными. Говорится, что именно это приносит некую духовную пользу. Отец Владимир Воробьев — мне неоднократно приходилось слышать его выступления — прекрасно сформулировал, что семья имеет лишь своё начало на земле, ее путь, ее продолжение лежит в Царствии Божием. Именно ради этого и создаётся семья, чтобы двое, став единым существом, это единство перенесли в вечность.
Отец Дмитрий Смирнов говорил, что человек сотворен как некая «троичность». Это действительно так. Хочется добавить, что человек сотворен как существо соборное. Семья — это выражение именно соборности человека, его внутренней антропологически заложенной церковности. В семейной жизни возможно реализовать Богом данное ей осуществление Церкви как таковой. И это очень важно, это серьёзный духовный аскетический путь подвига выстраивания себя по образу и подобию Божию. Об этом надо много и серьёзно говорить с прихожанами, об этом надо очень много и серьёзно говорить друг с другом.
Мне кажется, что сведению семьи к указанным выше идеологемам надо как-то противостоять. Я, например, тоже считаю, что многодетность — это хорошо, но я не считаю, что семья с малым количеством детей — это плохо. Каждому — по силам его. Этот вопрос не может регламентироваться ни духовническим руководством, ни какими-то соборными решениями, — это есть исполнение любви исключительно. Это то, что наполняет семью любовью.
Теперь о супружеских отношениях. Дети, брачные супружеские отношения — это исполнение любви. Когда мы говорим о интимных отношениях в семье — здесь, конечно, возникают многие сложные вопросы. Действительно устав, по которому живет наша Церковь — устав монашеский, находящийся вне этого вопроса. И тем не менее, он существует и никуда нам от него не деться. Я убежден, что интимные отношения — это вопрос личной внутренней свободы каждой семьи, которая свободна в том, как им строить свою семейную жизнь.
Остановимся на одном из вопросов испорченного сознания, которые все отношения низводят до какого-то животного состояния. Например, я не понимаю, почему супругов лишают первой брачной ночи на основании участия их в венчании или их причастия? А как быть тем супругам, которые молятся о зачатии ребёнка, чтобы он был зачат с Божьего благословения? Им не причащаться? Почему принятие Святых Христовых Тайн, причастие Бога, воплотившегося в нашу человеческую природу, жестко связывается с некоторой «скверной», очевидно противоречащей признанию того, что в браке ложе не скверно.
Первым людям до грехопадения Господь сказал: «плодитесь и размножайтесь». Мы не можем, конечно, сказать, что мы знаем, как всё это происходило в раю. Но сейчас-то мы живем в той реальности, которая у нас есть. И брак принимается таким, какой он сейчас есть и именно он венчается и считается неоскверненным. И тот же св. Иоанн Златоуст, который в ранних своих произведениях говорил, что монашество выше брака, говорит и о том, что супруги, восходя на ложе, остаются целомудренными после того, как с него поднимаются.
Еще раз скажу, что интимные отношения — это отношения супружеской любви и супружеской свободы. Очень часто так бывает, что всякая излишняя аскеза являются причиной супружеских ссор и в конечном итоге развода.
О любви в браке за всю историю христианства сказано менее всего. Действительно, впервые проблему любви в браке подняла литература XIX в. — русская, французская, итальянская. Но эта тема никогда не обсуждалось в церковной литературе. В семинарских учебниках нигде не говорится о том, что люди, которые вступают в брак, должны друг друга любить. Это, с точки зрения учебников, не является условием и основой для создания семьи. Я убежден, что именно об этом прежде всего и должен свидетельствовать священник, который является духовником или настоятелем прихода. Он должен всеми силами радеть о том, чтобы люди, которые ищут друг друга, прежде всего ставили своей целью любить по-настоящему, эту любовь хранить, эту любовь приумножать и в конечном итоге делать её той царской любовью, которая приводит людей к спасению.
Что касается церковно-практической стороны обсуждаемой темы. Я уверен, что в наши дни только Церковь остаётся способной говорить о том, что же такое семья, как её создавать и каким образом её сохранять. На практике, к сожалению, существует масса инстанций, которые дают возможность брак заключать и расторгать без всякого интереса со стороны Церкви — по каким причинам брак расторгнут, по каким причинам заключен новый. Нет церковного органа, церковной суда, который рассматривал бы причины расторжения церковных браков и причины благословения на новые браки.
Что такое церковный развод, о котором, кстати написано в социальной концепции? Такого понятия не существовало, оно впервые в этом документе упомянуто. В результате мы попали в странную ситуацию. Раньше Церковь была тем органом, который берет на себя ответственность за заключение брака и преподавая благословение на него и окормляя создавшуюся семью. Теперь же понятие церковного брака всё более и более размыто.
«Законный брак» — это понятие всё более и более размывается. Очень многие люди не понимают, чем законный брак отличается от гражданского. И очень многие священники также путают эти понятия. На самом деле между ними действительно всё меньше и меньше разницы. Люди не понимают смысла заключения брака в государстве и говорят: «Мы лучше повенчаемся, это понятнее. Здесь мы перед Богом создаем семью, а там что, штамп в паспорте?» Такое отношение можно понять. Если мужчина и женщина любят друг друга, то им не нужна справка. Никому не нужно формальное свидетельство, что люди любят друг друга. Им и без этого хорошо, и они могут вместе жить. С другой стороны, Церковь имеет право венчать только те браки, которые заключены в государстве.
В результате многие священники говорят желающим венчаться непонятные мне вещи: «Вы распишитесь и поживите годик. Если не разведетесь, то приходите венчаться» Как же это так? А если разведутся? Значит, не было брака тогда? Этот брак, который был заключен, разведен, вновь заключен и разведен — это как бы не считается? Мол, тот который в Церкви повенчан — это уже до конца.
Поскольку все знают, что есть церковный развод, то и церковные браки будут распадаться. Это очень большая проблема.
Природа брака одинакова всегда везде, венчанный он или невенчанный. У брака одна и та же природа и одни и те же последствия развода — там и там. И когда мы допускаем такую странную возможность церковного развода, то — что тогда мы подразумеваем под словом «нерасторжимость» или под нашим высоким учением о браке? Получается, что у нас самих не сформировано представление о природе брака, как о том, что что Бог сочетал, то человек не разлучает. Ведь Бог сочетает людей не только в Церкви и не только через Церковь. Люди, встречающиеся друг с другом на земле по-настоящему глубоко, всё равно осуществляют ту заложенную природу брака, данную Богом. Вне таинства они не получают той благодатной силы церковного венчания, потому что они вне Церкви. Мы прекрасно знаем, что силу благодати христианский брак получает не столько от того, что он венчан священником в церкви, а столько от того, что люди вместе живут по Евангелию и причащаются Тела и Крови Христовых. Всем известно, что сам чин Таинства, которое мы имеем, придуман ради одного из византийских императоров, для того чтобы иметь возможность повенчаться с четвертой женой. Было и такое, что люди фиксировали свой брак в римских государственных органах, а Церковь его признавала, потому что они приходили и причащались. Разные периоды были в истории признания брака.
Во всем этом, конечно, большая путаница, и в итоге — препятствия к созданию семьи. Люди ищут себе спутника жизни в православных молодежных клубах, лишь бы только православного найти. А мир ставит перед нами очень сложные вопросы, на которые наши рассуждения о самовоспроизведении внутри наших общин никак не являются откликом.
И конечно, для того, чтобы готовить людей к браку, люди должны пройти серьёзный подготовительный период. Церковь должна готовить людей к венчанию как минимум несколько месяцев, даже ЗАГС даёт месяц на раздумье. Подготовка должна быть совершенно четко организована, потому что Церковь несет ответственность за нерасторжимость брака. Допускать к Таинству следует тех, кто в течение полугода регулярно приходили в храм, исповедовались и причащались, участвуют в общинной жизни. Я прекрасно понимаю, что в наших условиях сказанное нереализуемо. Но тем не менее должны быть совершенно четко сформулированы условия, на основании которых Церковь совершает Таинство Венчания.
Важно упомянуть и разнообразие канонических вопросов. Большая часть из канонических правил, относящихся к браку, стали «мертвой буквой». Что с этим делать, я не знаю, но убежден, что необходимо и эти вопросы как-то решать.
