 |
| Православная книга России | Вадим Егоров | 29.05.2007 |
— Вадим Леонидович, с чего началось ваше знакомство с книгой?
— То есть книга и чтение играют в Вашей жизни большую роль?
— Книга для меня — часть жизни, совершенно необходимая часть. Это и увлечение, и радость, и расстройство иной раз, когда не найдешь нужной книжки. И я думаю, что книга для любого русского человека это что-то совершенно особенное, что-то не священное, но святое. И наши древние книги, которые делались буквально в одном экземпляре и всегда высоко ценились — тому пример. Одна рукописная книга стоила столько же, сколько роскошный дом. Она изготовлялась не один год и не на бумаге, поскольку бумага появилась только с XIV века. Конечно, такая книга была доступна лишь очень богатым людям.
Книга сопровождает русского человека всю жизнь. Сейчас на смену книге будто бы пришел компьютер, электронные книги. Но я к компьютеру привыкнуть до сих пор не могу, и с ручкой не могу расстаться, и с книгой. В книге можно найти живое общение, которое ощущают не только глаза, не только пальцы, перелистывающие страницы, но ощущает ум. А это имеет самое большое значение, потому что бумага и авторский текст является живым словом, которое ты слышишь, которое будто бы произносит сам автор.
— Вы могли бы выделить каких-то авторов, которые были для вас особенно интересны или, может быть, интересны до сих пор?
— Можно назвать много книг и много авторов. Сейчас всех и не вспомнишь. В школе я, как и все мальчишки, увлекался Жюль Верном, увлекался фантастическими романами Г. Адамова и мало внимания обращал на русскую классику, считая, что это принудиловка. В школе к ней, естественно, совсем иное отношение, вызванное сухим преподаванием и принуждением читать, но после школы на меня огромное впечатление произвел роман Л.Н. Толстого «Война и мир». Это очень сильный роман, и я перечитывал его раза четыре. А так, когда я езжу в командировки, я всегда беру с собой факсимильное издание пушкинского «Евгения Онегина» (1837 года). Оно маленькое, его удобно брать с собой. Я обожаю читать это произведение и полностью согласен с Белинским, что это энциклопедия русской жизни. Те наблюдения, которые Пушкин запечатлел в «Евгении Онегине», настолько жизненны, настолько постоянны и проверенны веками, что остается только удивляться гению поэта.
Я не могу жить без таких русский писателей как А.П. Чехов, Ф.М. Достоевский, Н.В. Гоголь. А «Мертвые души» у меня что-то вроде пушкинского «Евгения Онегина» — сверхклассика.
Настоящим душевным потрясением для меня стал роман Шарля де Костора «Легенда об Уленшпигеле» — это очень эмоциональное произведение, а я люблю эмоциональную литературу.
Надо сказать, что в XX веке много интересного и хорошего было в советской литературе. Грех отбрасывать и забывать ее. Она написана великолепным языком, и если убрать оттуда некоторую идеологию, то есть не убрать, конечно, а просто не замечать, то получаются прекрасные детские повести, прекрасные романы, которые имеют большое воспитательное значение.
— Как Вы относитесь к тому, что сейчас происходит на книжном рынке?
— Я даже не знаю, что там сейчас происходит, так как ничего не читаю, не смотрю — только слышу по телевизору разные невероятные имена. То чтение, которым я увлекаюсь сейчас, — либо перечитывание классики, либо мемуарная литература. В настоящий момент я читаю воспоминания о С. Есенине (в Петербурге вышел том ранее не издававшихся воспоминаний русских и иностранцев, знавших поэта). И написаны они очень откровенно и очень честно. Может быть, мемуарная литература привлекает меня потому, что я историк…
Среди всего круга чтения у меня много времени отнимает научная историческая литература. Ее в последнее время выходит очень много, поэтому, извините за грубость выражения, иногда даже приходится огрызаться, поскольку об истории судят очень свободно. В математику, физику так не влезешь: «А подумаешь, Петр I, такой-сякой, я его сейчас!» — и взял, написал какую-нибудь ерунду. А попробуй, напиши подобное о биноме Ньютона?
Достаточно пролистать нашумевшие толстенные книги по новой хронологии Руси Г. В. Носовского и А.Т. Фоменко, чтобы понять, что это не просто хулиганство, а то ли попытка заработать большие деньги, то ли заставить говорить о себе…
— Как Вам кажется, что в настоящее время происходит в России с культурой чтения? Насколько ее уровень высок или низок, и с чем это связано?
— Я думаю, что культура чтения в России низка, и связано это с тем, что нынешнее море макулатурной литературы (детективов, эротических, женских, бульварных романов) — это реакция на то, что подобные книги не издавались очень и очень длительное время в XX веке. Это вполне естественная реакция, и можно только пожалеть тех людей, которые теряют время и читают всю эту белиберду.
Прошло уже 17 лет с тех пор, как начали издаваться все эти халтурные и бесталанные вещи для заработка денег, и мне кажется, что этот период все-таки пройдет. Я видел в книжных магазинах прекрасные, но очень дорогие — по 5 по 6, по 10 тысяч — издания классиков: А.С. Пушкина, С. Есенина, Н.В. Гоголя, В. Шекспира. И то, что это будет когда-то кем-то востребовано, пускай даже новыми русскими, которые будут украшать этими роскошными книгами библиотеки своих замков и загородных вилл, уже хорошо. Постепенно, я думаю, положение выправится, и все вернется на круги своя.
Здесь надо еще сказать, что недостаточно образования нашей нынешней молодежи. Они относятся к книге очень легкомысленно: словно ее можно прочитать и выбросить, как какую-то ежедневную газету, которую никто не хранит. Как бульварные романчики, которые моментально вылетают из головы. А русская классика — действительно высокая литература высококультурного народа, и не хочется, чтобы наш народ терял свою образованность, терял тот самый гуманистический фундамент, который был построен на протяжении XIX и XX века всеми нашими великими писателями и поэтами.
— Скажите, пожалуйста, какие редкие и уникальные книги находятся на хранении в Государственном историческом музее?
— В нашем музее хранится вторая по древности рукописная книга XII века, знаменитый «Изборник»; первая, я бы сказал, энциклопедия древнерусской жизни. Эта книга — не Священное Писание, а именно энциклопедический сборник, поэтому он и назван «Изборником». Конечно, это наша святыня.
В нашем хранении есть Мстиславово Евангелие XII века. Это не просто рукописная книга. Там есть прекрасные иллюстрации и изумительный драгоценный переплет, с серебром, золотом и драгоценными камнями.
В нашем собрании хранятся издания из библиотеки Ивана Грозного. Я уверен, что эта библиотека во время польской оккупации начала XVII века была разграблена оккупантами, и от нее осталось всего несколько книг. У нас есть пять таких книг.
— Почему Вы уверены в том, что эти книги — часть библиотеки Ивана Грозного?
— Потому что они рукописные, потому что они были сделаны по заказу самого царя, это известное лицевое летописание, на каждой странице которого есть цветная миниатюра. И на некоторых страницах есть даже правки самого царя, особенно в тех местах, где он считает, что художник его неправильно изобразил. Например, Иван Грозный пишет: «Неправильно изображена моя свадьба и пир после свадьбы. Развести розно», — то есть сделать из одной иллюстрации две.
Одна из этих книг лицевого свода (ЛИЦЕВОЙ СВОД — крупнейший летописно-хронографический свод Древней Руси, который создавался по заказу Ивана Грозного в Александровской слободе в 1568 — 1576 гг. Он содержал изложение всемирной истории от сотворения мира до XV в. и русской истории до 1567 г — прим. И.С.) была найдена на Урале, в Злотоустье, и куплена Забелиным в конце XIX века за 3,500 тысячи рублей — сумасшедшие деньги по тем временам.
Некоторые другие книги, которые хранятся здесь, у нас, например, первая печатная книга «Апостол» тоже была в библиотеке Ивана Грозного, поскольку на ее переплете оттиснут его портрет и на одной из страниц написано, что книга принадлежала царевичу Ивану, скорей всего тому самому царевичу Ивану, которого убил Иван Грозный.
У нас есть интересные книги для любого русского человека. Например, молитвенник Сергия Радонежского. Абсолютно достоверно, что это его молитвенник, и даже на одной из страниц молитвенника написано, что он принадлежал Сергию Радонежскому. Он у нас демонстрируется в нашей постоянной экспозиции, и это настоящая святыня. И вообще, коллекция наших книг в Историческом музее от рукописных, старопечатных до новых книг очень и очень большая.
Недавно в Новгороде Великом была найдена целая библиотека из берестяных грамот. Там же нашли настоящую книгу из нескольких страниц, на которой переписаны священные библейские тексты, выцарапанные на воске. Эти тексты удалось восстановить, и эта совершенно удивительная находка демонстрировалась в нашем музее, а сейчас ее можно увидеть в музее Новгорода Великого.
— Неужели все это богатство, все многочисленные книги, накопленное за долгие годы работы музея, хранятся в нем до сих пор?
— Мы отдали часть своей библиотеки, очень большую, выделив ее из основного хранения, и на основе этой части возникла знаменитая Московская историческая библиотека. Так что мы не крохоборы, которые сидят на книжных сокровищах и под себя гребут, наслаждаются ими, заперев все двери и окна. Мы пользуемся ими в научных целях и простым читателям выдаем.
— Вы много говорите о священных православных книгах, которые испокон веков были важны и ценны для русского человека. А что значит Православие для вас и какое место оно занимает в вашей жизни?
— У меня сын — священник. У него особая судьба. Я хотел сделать из него физика и послал учиться на физический факультет МГУ им. Ломоносова. Когда он закончил учебу, то пришел домой и положил передо мной диплом со словами: «Вот тебе диплом; а я теперь буду делать то, к чему лежит мое сердце». И он поступил в Свято-Тихоновский университет, закончил его, стал деканом одного из факультетов и служит в одной из московских церквей. Так что я окружен со всех сторон и священством, и священными книгами. Но у меня к священным книгам отношение такое: я практически их не читаю, за исключением Библии. Библию, Евангелие я читаю с удовольствием. Цитаты оттуда всегда стараюсь употреблять в выступлениях; но специально читать святоотеческую литературу я не могу, у меня просто не хватает на это времени. Я читаю художественную литературу сейчас достаточно мало, в основном мемуарную литературу, так как научная литература занимает у меня очень и очень много времени.
— Покупаете ли православную литературу?
— Когда я вижу в магазине или на вернисаже в Измайлово старинные книги религиозного содержания (либо это Евангелие, либо отдельные издания житийного характера), если эта книга меня интересует, я обязательно ее покупаю. И отдаю сыну, естественно.
Недавно купил роскошное, огромное по величине, в кожаном переплете издание Четьи Минеи конца XIX века. А однажды, когда был в Нижнем Новгороде, зашел в антикварный магазин и увидел там огромное количество связанной со старообрядчеством литературы. У нас на нее смотрят как на специфическую литературу, но я, как человек музейный, смотрю на нее с точки зрения истории. Конечно, я купил там 5 книг, истратил все свои несчастные командировочные деньги, но я привез их и отдал в наш отдел рукописной книги. Все эти памятники старообрядчества, хотя они и XIX века, имеют очень большое значение.
— Какой, на ваш взгляд, должна быть современная православная книга?
— Я думаю, что священные книги, которые сейчас продаются буквально во всех лавках, должны иметь не какое-то специфично-церковное содержание, но должны быть и по своему языку, и по своим понятиям, и по изложению сюжетов все-таки ближе к нашему нынешнему читателю. Почему? Мы уже говорили, что общая культура чтения в России, к сожалению, понизилась. И для того, чтобы как-то втянуть в этот процесс нашего теряемого на глазах читателя, не только наши современные писатели, которые создают художественную литературу, но и наши церковные деятели должны думать о том, чтобы и язык, и сюжеты, которые они излагают в книгах религиозного содержания, были доступны и интересны. Ведь жизнь, житие любого святого можно рассказать, сухо перечисляя факты, а можно рассказать настоящим русским языком, связав с историей. Тот же Сергий Радонежский обязательно должен быть связан с историей. Это не просто жизнь монаха в келье, ведь он и с князьями общался, и с воинами, и строительством занимался. Это не был человек, как говорят о монахах, «не от мира сего». Он мир этот старался улучшить и словом, и делами своими. Поэтому на литературе духовной, я подчеркиваю, не чисто церковной, на которой происходят все церковные службы, но на духовной, лежит следующая задача: она должна стать новой освежающей рекой для мозгов нынешних, недостаточно наученных молодых людей…
Сейчас мы хотим переиздать балладу Дмитрия Кедрина о двух русских зодчих Постнике и Барме, которые построили прекрасный храм Василия Блаженного на Красной площади. Это трагическая история, изложенная в романтическом стиле. А мы хотим издать эту прекрасную балладу и предпослать ей чисто исторический комментарий, как все было на самом деле. В балладе царь Иван Грозный спросил зодчих, смогут ли они построить храм лучше «Василия Блаженного». И когда они ответили ему: сможем, то царь приказал их ослепить, чтоб не было храма красивее «Василия Блаженного». Конечно, это чисто народная легенда, и мы хотим изложить ее с точки зрения истории.
Все литературное, все духовное перекликается с глубиной исторического познания. Российская история насчитывает более 1200 лет, и за это время было много всякого: и хорошего, и плохого. И самое главное для нас то, мы никогда, ни от чего не должны отказываться. Да, это наша история: и воины, и XX век, и попытки построения коммунизма и социализма — это все наша история. Мы должны это знать, мы должны как-то к этому относиться, а чтобы к этому относиться справедливо и нормально, хотя у каждого есть своя точка зрения на исторические события, мы должны знать, в первую очередь, настоящие исторические источники, а не надуманные теории разных авторов, которые пытаются поставить себя над всеми и присвоить только себе право говорить истину…
— Ваши пожелания нашему интернет-порталу?
— То море литературы, которое сейчас выходит, слишком обширно и, может быть, рассчитано буквально на все вкусы. Поэтому замечательно, что интернет-портал «Православная книга России» выделил из этого моря речку духовной литературы, направленную на пропаганду чего-то хорошего, включающую в себя рассказы о русской духовности и русской душе. Помогай вам Бог!
