 |
| Седмицa.Ru | 24.05.2007 |
Житие святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, учителей Словенских
 |
| Св. равноапп. Кирилл и Мефодий |
Святой Мефодий был старшим из семи братьев, святой Константин (Кирилл — его монашеское имя) — самым младшим. Состоя на военной службе, святой Мефодий правил в одном из подчиненных Византийской империи славянских княжеств, по-видимому, в болгарском, что дало ему возможность научиться славянскому языку. Прожив там около 10 лет, святой Мефодий принял затем монашество в одном из монастырей на горе Олимп.
Святой Константин с малых лет отличался большими способностями и учился вместе с малолетним императором Михаилом у лучших учителей Константинополя, в том числе у Фотия, будущего Патриарха Константинопольского. Святой Константин в совершенстве постиг все науки своего времени и многие языки, особенно прилежно изучал он творения святителя Григория Богослова, а за свой ум и выдающиеся познания святой Константин получил прозвание Философа (мудрого). По окончании учения святой Константин принял сан иерея и был назначен хранителем Патриаршей библиотеки при храме святой Софии, но вскоре покинул столицу и тайно ушел в монастырь. Разысканный там и возвращенный в Константинополь, он был определен учителем философии в высшей Константинопольской школе. Мудрость и сила веры еще совсем молодого Константина были столь велики, что ему удалось победить в прениях вождя еретиков-иконоборцев Анния. После этой победы Константин был послан императором на диспут для прений о Святой Троице с сарацинами (мусульманами) и также одержал победу. Вернувшись, святой Константин удалился к брату своему, святому Мефодию на Олимп, проводя время в непрестанной молитве и чтении творений святых отцов.
Вскоре император вызвал обоих святых братьев из монастыря и отправил их к хазарам для евангельской проповеди. На пути они остановились на некоторое время в городе Корсуни, готовясь к проповеди. Там святые братья чудесным образом обрели мощи священномученика Климента, папы Римского (память 25 ноября). Там же в Корсуни святой Константин нашел Евангелие и Псалтирь, написанные «русскими буквами», и человека, говорящего по-русски, и стал учиться у этого человека читать и говорить на его языке. После этого святые братья отправились к хазарам, где одержали победу в прениях с иудеями и мусульманами, проповедуя Евангельское учение. На пути домой братья снова посетили Корсунь и, взяв там мощи святого Климента, вернулись в Константинополь. Святой Константин остался в столице, а святой Мефодий получил игуменство в небольшом монастыре Полихрон, недалеко от горы Олимп, где он подвизался прежде.
Вскоре пришли к императору послы от моравского князя Ростислава, притесняемого немецкими епископами, с просьбой прислать в Моравию учителей, которые могли бы проповедовать на родном для славян языке. Император призвал святого Константина и сказал ему: «Необходимо тебе идти туда, ибо лучше тебя никто этого не выполнит». Святой Константин с постом и молитвой приступил к новому подвигу. С помощью своего брата святого Мефодия и учеников Горазда, Климента, Саввы, Наума и Ангеляра он составил славянскую азбуку и перевел на славянский язык книги, без которых не могло совершаться Богослужение: Евангелие, Апостол, Псалтирь и избранные службы. Это было в 863 году.
После завершения перевода святые братья отправились в Моравию, где были приняты с великой честью, и стали учить Богослужению на славянском языке. Это вызвало злобу немецких епископов, совершавших в моравских церквах Богослужение на латинском языке, и они восстали против святых братьев, утверждая, что Богослужение может совершаться лишь на одном из трех языков: еврейском, греческом или латинском. Святой Константин отвечал им: «Вы признаёте лишь три языка, достойных того, чтобы славить на них Бога. Но Давид вопиет: Пойте Господеви вся земля, хвалите Господа вси языци, всякое дыхание да хвалит Господа! И в Святом Евангелии сказано: Шедше научите вся языки.». Немецкие епископы были посрамлены, но озлобились еще больше и подали жалобу в Рим. Святые братья были призваны в Рим для решения этого вопроса. Взяв с собой мощи святого Климента, папы Римского, святые Константин и Мефодий отправились в Рим. Узнав о том, что святые братья несут особой святые мощи, папа Адриан с клиром вышел им навстречу. Святые братья были встречены с почетом, папа Римский утвердил богослужение на славянском языке, а переведенные братьями книги приказал положить в римских церквах и совершать литургию на славянском языке.
Находясь в Риме, святой Константин занемог и, в чудесном видении извещенный Господом о приближении кончины, принял схиму с именем Кирилл. Через 50 дней после принятия схимы, 14 февраля 869 года, равноапостольный Кирилл скончался в возрасте 42 лет. Отходя к Богу, святой Кирилл заповедал брату своему святому Мефодию продолжать их общее дело — просвещение славянских народов светом истинной веры. Святой Мефодий умолял папу Римского разрешить увезти тело брата для погребения его на родной земле, но папа приказал положить мощи святого Кирилла в церкви святого Климента, где от них стали совершаться чудеса.
После кончины святого Кирилла папа, следуя просьбе славянского князя Коцела, послал святого Мефодия в Паннонию, рукоположив его во архиепископа Моравии и Паннонии, на древний престол святого Апостола Андроника. В Паннонии святой Мефодий вместе со своими учениками продолжал распространять Богослужение, письменность и книги на славянском языке. Это снова вызвало ярость немецких епископов. Они добились ареста и суда над святителем Мефодием, который был сослан в заточение в Швабию, где в течение двух с половиной лет претерпел многие страдания. Освобожденный по приказанию папы Римского Иоанна VIII и восстановленный в правах архиепископа, Мефодий продолжал евангельскую проповедь среди славян и крестил чешского князя Боривоя и его супругу Людмилу (память 16 сентября), а также одного из польских князей. В третий раз немецкие епископы воздвигли гонение на святителя за непринятие римского учения об исхождении Святого Духа от Отца и от Сына. Святитель Мефодий был вызван в Рим, но оправдался перед папой, сохранив в чистоте Православное учение, и был снова возвращен в столицу Моравии — Велеград.
Здесь в последние годы своей жизни святитель Мефодий с помощью двух учеников-священников перевел на славянский язык весь Ветхий Завет, кроме Маккавейских книг, а также Номоканон (Правила святых отцов) и святоотеческие книги (Патерик).
Предчувствуя приближение кончины, святой Мефодий указал на одного из своих учеников — Горазда как на достойного себе преемника. Святитель предсказал день своей смерти и скончался 6 апреля 885 года в возрасте около 60 лет. Отпевание святителя было совершено на трех языках — славянском, греческом и латинском; он был погребен в соборной церкви Велеграда.
Святые Кирилл и Мефодий
Новые археологические данные
Протоиерей В. Родзянко
Раньше существовало мнение, что Кирилл и Мефодий были персы м и славянскими миссионерами и что именно они обратили славян в христианство. Это мнение настолько укоренилось, что превратилось в твердо установившуюся традицию. Однако теперь, совсем недавно, раскопки в южной Моравии выяснили бесспорный теперь факт, что Моравия уже была христианской страной, когда туда пришли Кирилл и Мефодий. По мнению археологов-специалистов, опубликованному в этом году в Праге в февральском номере журнала Протестантских Церквей Чехословакии, по меньшей мере два поколения моравских славян были в то время уже христианами. Археологические открытия раскопок неожиданны и поразительны. Обнаружены развалины довольно больших, по тем временам, городов с христианскими кладбищами и храмами, несомненно принадлежащими 9-му веку. «Существование этих храмов даже в мечтах нельзя было себе представить еще совсем недавно» — приводит слова чешского журнала женевская сводка о Восточно-Европейских Церквах Всемирного Совета Церквей.
В свете новых открытий, дело святых Кирилла и Мефодия приобретает совершенно новый характер. Они были уроженцами Фессалоник, или, как иногда называют этот греческий город — Солуна, в Македонии, где население было смешанное — и греческое и славянское. Братья говорили на обоих языках одинаково хорошо, оба языка были для них родными.
Славяне в соседней Болгарии оказались в орбите болгарского царства в то время еще болгаро-монгольского, но постепенно становившегося христианским и славянским. Из-за Болгарии шел тогда ожесточенный спор между Папой Римским Николаем I-м и Патриархом Константинопольским Фотием, претендовавшими каждый на эту территорию. Славяне в Болгарии и Македонии были еще, по-видимому, язычниками, лишь постепенно переходившими в христианство.
Решение Константинопольского патриарха направить говоривших по-славянски братьев-миссионеров из Македонии, где уже было немало славян, нуждавшихся именно в такой проповеди, в далекую Моравию, становится вполне понятным лишь при свете этих новых открытий. Паннония была территорией, входившей в бесспорную теперь юрисдикцию Западно-римского, а не Восточно-константинопольского патриарха. Она, как мы теперь знаем, уже была христианской страной. Это значит, что ее обратили в христианство западные, вероятно германские, миссионеры. Богослужения шли на незнакомом населению латинском языке. Но пробудившиеся национальные чувства заставили князя Ростислава искать других, более национальных путей. На Востоке была традиция не навязывать новообращенным народам свой язык, а проповедовать Христово Евангелие и совершать богослужение на языке населения. И Ростислав естественно обратился в Константинополь, прося прислать собственно не столько миссионеров, сколько специалистов-лингвистов, своего рода «научных инструкторов», как сказали бы в наше время. Отправка братьев Кирилла и Мефодия была, по-видимому, продиктована не столько миссионерскими стремлениями патриарха, сколько политическими мотивами начинавшейся серьезной борьбы между Римом и Византией, приведшей к роковому расколу между католичеством и православием.
Вполне понятен тот недружелюбный прием, который был оказан Кириллу и Мефодию местным латинским духовенством в Паннонии. До сих пор существовало мнение, что эти латинские священники были такие же миссионеры, как и Солунские братья, но не греческие, а латинские, и что произошла борьба между двумя миссиями — Византийской и Римской, так сказать на ничьей земле. Но теперь очевидно, что это «латинское духовенство в Паннонии», о котором упоминают летописи, было не пришлыми из Рима или Германии миссионерами, а своим собственным рядовым духовенством — в стране, которая, как теперь показали раскопки, уже давно сама была христианской. И вполне естественно, что это местное духовенство враждебно отнеслось к пришедшим издалека на чужую территорию грекам.
Но у этих греков, у Солунских братьев — Кирилла и Мефодия, было сокровище, которого не было у других, и которое они несли с собой: народный язык. А сами они были подлинными христианами, настоящими учениками Христа, которые ничего не искали для себя и совсем не хотели быть орудием той или иной земной политики. Их цель была: дать славянам Евангелие на их родном языке, ради их, славян, пользы. Кирилл, как известно, изобрел славянскую азбуку, перевел Евангелие и положил начало всей славянской письменности.
Оба брата, встретив враждебное отношение местного духовенства, и признав по справедливости, что они оказались на территории не Восточно-Константинопольской, а Западно-Римской, направились в Рим к Папе Римскому Адриану II. Эта их поездка к Папе, в свете новых открытий, перестает быть загадкой, над которой ломали голову историки, и которую перетолковывали, каждый в своих интересах, католические и православные богословы. Теперь очевидно, что они обратились к Папе Римскому не потому, что признали его всемирные права и Вселенскую юрисдикцию, которых у него тогда в современном смысле слова вовсе и не было, и не потому, что они изменили в верности пославшему их Константинопольскому патриарху, или были вынуждены к тому, путем насилия, латинянами, а просто потому, что оказались на территории уже давно и бесспорно принадлежащей Папе Римскому, и на которую сам Константинопольский патриарх вовсе и не претендовал: он по-видимому направил туда Кирилла и Мефодия лишь как специалистов-проповедников, а не как своих полномочных экзархов, на что он не имел права. Сами Кирилл и Мефодий, будучи настоящими христианами и настоящими апостолами, действительно святым и людьми, не захотели участвовать в начинавшейся между Римом и Константинополем вражде.
Кирилл, как известно, в Риме заболел и умер, и его гроб и сейчас находится в Риме в храме святого Климента, привлекая множество паломников, а Мефодию удалось убедить Папу в необходимости проповедовать Евангелие в Паннонии на родном населению славянском языке. Пребывание Мефодия в Риме совпало с примирением Рима с Константинополем. Вскоре между новым Папой Иоанном VIII и восстановленным на константинопольском престоле патриархом Фотием, который в молодости, кстати," был учителем самих Кирилла и Мефодия, состоялось полное примирение. Папа уступил просьбе Мефодия: на короткий срок западный принцип употребления в богослужениях одного лишь латинского языка для всех народов Римской церкви перестал действовать; Мефодий, который был посвящен в Риме в сан архиепископа Великой Паннонии, был отправлен в Моравию с разрешением служить и проповедывать по-славянски, находясь в юрисдикции Рима.
Дальнейшая история известна. Мефодию не удалось сломить сопротивление местного латинского духовенства и после его смерти его ученики — Наум, Климент, Горазд и другие были изгнаны из Паннонии и продолжили свое дело в Болгарии и Македонии. Рим, вопреки решению Папы Адриана II и Иоанна VIII, это впоследствии санкционировал и Моравия в церковном отношении навсегда осталась латинской, а восточные славяне стали православными. Это окончательно укрепило раскол между Востоком и Западом и гибельно отразилось на всей истории славян, вплоть до последней второй мировой войны — трагических событий в Польше и Югославии.
(«Вестник Русского Студенческого Христианского движения, N70−71 (III-IV). Париж-Нью-Йорк, 1963. СС. 73−76)
Алфавит
Статья из II тома «Православной энциклопедии»
Виды алфавита. В зависимости от способа именования звуков алфавиты подразделяются на консонантные, вокалические и неосиллабические. Буквы консонантных алфавитов (финик., древнеевр., араб.) обозначают согласные звуки или слоги с неопределенным исходом, гласные звуки передаются на письме посредством т. н. матерей чтения (matres lectionis) — букв, обозначающих полугласные или придыхательные звуки, — или диакритическими знаками. Буквы вокалических алфавитов обозначают согласные и гласные звуки (греч. a, b, g; рус. а, б, в, г), иногда отдельные слоги (рус. е, ю, я), получая тем самым на письме четко различимое звуковое значение. Буквы неосиллабических алфавитов (инд. деванагари, эфиоп.) обозначают слоги одинакового состава с исходом на гласный, начальные гласные, долготу гласного, огласовки; неосиллабические инд. Алфавиты отличаются особым матричным построением, при котором порядок расположения звуков отражает соотношения различительных признаков фонем. Буквы ряда алфавитов имеют числовое значение.
Возникновение алфавитного письма. Алфавитное письмо возникло на пересечении древних письменных культур: егип. иероглифики (нач. III тыс. до Р. Х.), шумеро-аккад. клинописи (нач. III тыс. до Р. Х.), крито-микенской (эгейской) иероглифики (нач. II тыс. до Р. Х.- не дешифрована) и слогового письма (1-я пол. II тыс. до Р. Х.), которое использовалось приблизительно с XV в. до Р. Х. для древнегреч. языка (т. н. линейное В), хеттской клинописи (XVIII-XIII вв. до Р. Х.) и иероглифики (XVI в. до Р. Х.) в эпоху миграций и переселений народов — исхода израильтян из Египта (1250−1200 до Р. Х.), разрушения Трои и Хеттского царства (ок. 1200 до Р. Х.), вторжения в Ханаан и Египет «народов моря», расселения колен Израилевых в Палестине.
Идеографическое письмо содержит знаки-детерминативы (обозначение понятий) и т. н. фонетические комплементы со слоговым или звуковым значением; в египетском письме 23 знака со звуковым значением, которые могут рассматриваться как первоначальный прообраз алфавита. Создатели первых алфавитов использовали фонетические составляющие идеографического письма (египетского и аккадского), но отвергли идеографические и логографические знаки, связанные с религиозно-мировоззренческими представлениями Египта, Месопотамии или Крита и с конкретными языками. Тем самым алфавитное письмо стало универсальным инструментом фиксации любого языка и началось быстрое распространение письма среди народов Азии, Европы и Африки.
У западно-семитских народов алфавитное письмо (ханаанско-арам. группа семит. языков) сложилось на пространстве от Сев. Ливана до Синайского полуострова во 2-й пол. II тыс. до Р. Х. Древнейшее клинописное алфавитное письмо Угарита (средиземноморское побережье Сирии) датируется XV—XIII вв. до Р. Х.; оно содержит 30 (позже 22) знаков, обозначающих семит. согласные, порядок к-рых воспроизводится в последующих алфавитах, но начертания угаритских клинописных букв не соответствует знакам др. семит. алфавитов. Памятники слогового письма Библа (XV в. до Р. Х.), синайско-палестин. письма сер.- 2-й пол. II тыс. до Р. Х. предположительно связывают с племенами филистимлян, заселивших в XIII—XI вв. до Р. Х. ряд областей Ханаана. Примерно этим же временем датируются древнейшие памятники южносемит. письма Аравии и Синая. Ханаанский, или финик., алфавит (22 буквы), первые памятники которого датируются XII в. до Р. Х., считается родоначальником греческого и арамейского письма.
Восточные алфавиты. Арам. язык, использовавшийся как международный еще в ассир. период, с VI в. стал официальным языком ахеменидской Персии и распространился от Египта до Сев.-Зап. Индии. Непосредственно от староарам. алфавита образовались персидско-арам. (VI в. до Р. Х.) и набатейское письмо (II в. до Р. Х.), инд. А.- индо-бактрийский кхароштхи (сер. III в. до Р. Х.) и брахми (III в. до Р. Х.). Эти алфавиты стали родоначальниками семейств письменностей.
Евр. квадратное письмо (мерубба) с IV в. до Р. Х. стало основным алфавитом Свящ. Писания, но часть книг ВЗ (Быт 31. 47; Иерем 10; Ездра 4. 8−18; 7. 12−26 и др.) на библейско-арам. диалекте записывалась староханаанским письмом в VIII—VII вв. до Р. Х. Староханаанское письмо, представленное «памятниками Мёртвого моря» (II в. до Р. Х.- I в. по Р. Х.) в палеоевр. варианте, постепенно развилось в т. н. раввинское (II-IV вв. по Р. Х.) письмо Талмуда и в средневек. евр. курсивное, а затем в совр. письмо иврита.
На основе персидско-арам. алфавита сложилось письмо на иран., тюрк., монг., тунгусо-маньчжурских языках: хорезмийское (II в. до Р. Х.- I в. по Р. Х.), пехлевийское (II в. до Р. Х.- переработка арам. алфавита для среднеперсид. языка в 2 вариантах, манихейском и христ. (VI-VII вв. по Р. Х.), и согдийское (II-IX вв. по Р. Х.), которое лежит в основе тюрк. оригинальных алфавитах — уйгурского (VIII в.), орхонского (т. н. тюрк. рун, начиная с VIII в. по Р. Х.), а также монг. (ХIII в.) и маньчжурского (ХVII в.).
Индийский алфавит брахми создан на основе арам. письма, но, очевидно, под влиянием и древне греч. письма с его последовательным обозначением гласных. Самые ранние памятники брахми датируются III в. до Р. Х. (царствование Ашоки, распространение буддизма), письмо брахми является древнейшим письмом Индии на индоевроп. языке (пракритские диалекты). Брахми и производным от него письмом пали в I в. до Р. Х. на Цейлоне (Шри-Ланка) был записан буддийский канон (трипитака), что положило начало формированию письменной литературы Индии. Ведические тексты были записаны в I в. по Р. Х. В IV в. по Р. Х. в Индии развивался брахманизм и складывался основной корпус индуистской письменной литературы (веды, упанишады, эпические поэмы). В IV в. по Р. Х. распространяется алфавит гупта, более совершенный и приспособленный для классического санскрита. На гупта и развившемся из него нагари в VII—VIII вв. записывается классическая индийская литература. Последующее развитие нагари — это алфавит деванагари («божественный городской», XIII в.), на основе которого образовались более поздние письменности Индии.
Набатейское письмо использовалось до VI в. по Р. Х. и представлено христ. эпиграфическими памятниками. Оно лежит в основе араб. А. (VI-VII вв.), который оформился в письме Корана и ислам. литературы. С распространением ислама араб. письмо вытеснило письменность и литературу Сирии, Месопотамии, Ирана, Бактрии, Сев. Индии, Египта, Ливии, Нубии. Производными от араб. А. системами письма пользуются языки урду, фарси (совр. персид.), османо-тур. (до 1928) и ряд др.
Из южноарав. письма, возникшего, очевидно, очень рано, и представленного памятниками Йемена до VII в. по Р. Х., в V—VI вв. по Р. Х. развился эфиоп. слоговой алфавит. В IV—V вв. в Аксумском царстве с принятием христианства и переводом на язык геэз Свящ. Писания и богослужебной литературы эфиоп. алфавита под влиянием греч. письма существенно усовершенствовался и с некоторыми модификациями использовался до наст. времени для языков амхарского, тигре и тигринья.
Письменность Сирийского царства Пальмира (Тадмор) II в. до Р. Х.- III в. по Р. Х. на арам. основе сыграла существенную роль в истории восточного христианства. В начале III в. по Р. Х. в Эдессе был создан сир. перевод Священного Писания, для которого разработан алфавит эстрангело. Сир. христ. литература успешно развивалась до VIII и даже до XIII в. по Р. Х. В 1-й пол. V в. образовалась вост.-сир. «несторианская» письменность, которая распространилась в Азии вплоть до Тибета, Китая и Индии.
Алфавит на основе греческого письма. Под влиянием финикийского письма в IX—VIII вв. до Р. Х. сложились вокалический греч. и консонантный арам. алфавит. В греч. письме развивалось обозначение гласных звуков, а начертания знаков алфавита представлено 2 вариантами — вост. (Эллада, М. Азия) и зап. (Италия, Сицилия, Сардиния, средиземноморское побережье совр. Франции и Испании). К VI—V вв. до Р. Х. вост. вариант архаического греч. письма преобразовался в классическое греч. письмо, развившееся в IV—V вв. по Р. Х. в визант. письмо. Во II в. по Р. Х. на основе греч. был создан копт. алфавит. В сер. V в. еп. Вульфила создал гот. письмо для перевода книг Свящ. Писания и богослужебных текстов, используя греч. буквы и диграфы для обозначения специфических герм. звуков. В кон. IV в. еп. Месроп Маштоц изобрел арм. алфавит, который лежит в основе арм. литургического и лит. языка (грабар). В нач. V в. сложился груз. алфавит.
Алфавит на основе латинского письма. Из западногреч. алфавита развивалось этрусское (VII в. до Р. Х.), лат. (VII в. до Р. Х.) письмо и др. италийские алфавиты. Классическое лат. письмо сложилось в IV—III вв. до Р. Х. На основе лат. алфавита образовались письменности народов Зап. Европы: германские руны (II-III вв. по Р. Х.), ирландская (огамическая — IV в., латинская — кон. V в.), английская (VII в.), французская (IХ в.), итальянская (Х в.), сардская (ХI в.), португальская (XII в.), польская (XVI в.) и др. Особенность образования новых письменностей на основе лат. алфавита заключается в их транскрипционном характере: лат. алфавит сохраняет свой состав и звуковые значения букв, используется для записи текстов преимущественно светского содержания. При этом возникало лит. двуязычие: Свящ. Писание, литургическая, богословская, научная литература сохранялись до Реформации на лат. языке, а светская литература, отчасти гомилетика и деловая письменность — на народном языке.
Алфавиты славянские. На рубеже 50−60-х гг. IX в. (не позднее 863) святые равноапостольные Кирилл (Константин) и Мефодий создали алфавит для нового богослужебного и лит. (церковнослав.) языка — глаголицу. В этом алфавите начертания букв оригинальны (хотя и напоминают отдельные начертания греч. минускула), самостоятельно и их числовое значение, что отражает стремление слав. апостолов создать новое письмо. Значения букв здесь максимально приближены к фонетическому строю слав. языков, при этом принцип наименования букв, их последовательность и соотношение звуковых значений в системе алфавита указывают на греч. источник. Как единственный слав. алфавит глаголица просуществовала не более трети века. Уже в кон. IX в. в Болгарии, куда после смерти св. Мефодия (ум. 885) и вследствие гонений в Вел. Моравии на слав. богослужение и письменность переселились ученики слав. просветителей, был создан новый алфавит, получивший со временем название кириллица. Его основу составило греч. унциальное письмо, дополненное буквами для обозначения звуков, специфических для слав. языка, заимствованными из глаголицы, но видоизмененными в соответствии с уставным характером письма. При этом кириллица включает и буквы, передающие специфические греч. звуки, для заимствованных слов («фита», «кси», «пси», «ижица»); числовое значение букв, за редким исключением, определяется порядком греч. алфавита. Более простая в начертаниях кириллица на территориях, где греч. алфавит пользовался широкой известностью, вытеснила из употребления глаголицу, активное использование которой прекратилось на болг. землях к рубежу XII—XIII вв. В X—XI вв. (до 1096) глаголица в качестве слав. алфавита богослужебных книг употреблялась в Чехии. Позднее глаголический алфавит сохранялся только в Хорватии, где использовался для написания богослужебных слав. книг местными монахами-бенедектинцами и в деловой письменности (до нач. XX в.). Через хорватское посредство (в результате деятельности имп. Карла IV Люксембурга) глаголица в XIV—XV вв. вновь получила известность в отдельных монастырских центрах Чехии (Эммауский монастырь «на Славянах» в Праге), а также в Польше (Олесницкий монастырь в Силезии и «на Клепаже» в Кракове).
На основе кириллицы образовались болг. (кон. IХ в.), древнерус. (ХI в.), серб. (ХII в.) с локальным боснийским вариантом, славяноязычные валашская и молд. (XIV-XV вв.), румын. (XVI в., в 1864 переведена на лат. графику), а в составе древнерус.- пермско-зырянская (XIV в., в XV в. вытеснена кириллицей), мордовская (кон. XVII в.) и др. письменности. В качестве делового письма кириллица использовалась также в канцеляриях Далмации (XIV-XVII вв.) и Албании (XIV-XV вв.). Совр. рус. алфавит (гражданский шрифт) введен Петром I в 1708—1710 гг. как шрифт для светской литературы и письменности и в графическом отношении максимально приближен к начертаниям книжного курсива, который сформировался в посл. трети XVII в. под воздействием украинско-белорус. почерков и шрифтов, испытавших влияние лат. и греч. традиции (количественный и качественный состав А. окончательно определены реформой 1918 г.). В XVII-ХХ вв. правосл. миссионеры (еп. Нижегородский Дамаскин (Семёнов-Руднев), митр. Московский свт. Иннокентий (Вениаминов) и др.) разрабатывали основы научного описания тюрк., финно-угор., палеоазиат. и др. языков народностей Российской империи, адаптировали кириллический алфавит, осуществляли переводы текстов, создавали грамматики и словари для ранее бесписьменных языков России и сопредельных стран (чуваш., татар., алеутского, якут., осет., азерб., казах., монг. и др.). На протяжении 2-й пол. XVIII — нач. XX в. модернизированный в нач. XVIII в. рус. вариант кириллицы составил (с учетом местных особенностей) также основу совр. алфавита правосл. слав. стран: Сербии, Болгарии, Украины, Белоруссии и Македонии. В результате многовековых трудов духовенства, ученых-филологов, учителей, гос. администрации образовался единый графико-культурный ареал греко-слав. письменности, включающий многообразные языки и культурные традиции. В 90-х гг. ХХ в. Молдавия, Монголия и тюркоязычные республики бывш. СССР перешли на лат. алфавит.
А.А.Волков
Символика букв алфавита. Возникновение алфавита различными религ. традициями возводилось к божественному источнику, с этим связана и его символическая функция (Bertholet. S. 9). Мистика букв во многих религиях основана на представлении, что между знаком и сотворенным миром существуют определенные отношения и абстрактная система алфавита согласуется с порядком, лежащим в основе мироздания. Так это, напр., в универсалистском мировоззрении древних китайцев (см. Китайские религии), которое основано на идее о всеобщей гармонии между микрокосмом и макрокосмом, это нашло отражение в сложной письменной символике их алфавита (de Groot. S. 343). У древних греков отношение знаков письма ко Вселенной выражалось не только тем, что буквам придавалось числовое значение, но и тем, что мир представлялся приводимым к системе чисел и числовым отношениям (см. Чисел символика). Алфавит понимался как набор знаков, с помощью которого — независимо от употребления этих знаков в языке — мир мог быть отражен в форме пропорциональной аналогии (Dornseiff. Das Alphabet. S. 11−14), а на мир, в свою очередь, можно было повлиять с помощью реализации магической силы, приписываемой буквам А. (о чем свидетельствуют многочисленные примеры из позднеантичной и мусульм. магии — см. Dornseiff. Das Alphabet. 35ff; Hallo. S. 166−174; Winkle). Такое мышление кроме пифагорейцев, гностиков и иудаизма (см. ниже) было присуще также хуруфиям (от араб. huruf — мн. число от harf — буква) — членам ислам. секты, возникшей в кон. XIV в. (см. ниже).
В характерном для инд. традиций представлении о семенных слогах («биджас») отдельные слоги мантр (магических речений из ведических текстов) выражают сущность божества (Monier-Williams M. P. 196−202). Сила этих слогов реализуется не только в звуках, с помощью рецитации, но и при погружении в их графические формы, зафиксированные в медитационных образах (мандалах) (Bareau A. S. 186).
Представление о том, что буквы алфавита являются носителями тайной, более высокой истины, было воспринято европ. культурой через позднеантичное наследие и под влиянием представлений о святости или божественном происхождении букв А., характерных для религий народов Передней Азии. Мистика А. использовалась в истолковании Свящ. Писания (см. Экзегеза), апокалиптике, мантике, магии и астрологии.
Христианство. В христианстве алфавит получил символическое истолкование прежде всего в понимании греч. букв A и W как символов Христа (см. Альфа и Омега). Наряду с этим сохранилось и понимание алфавита как символа космоса. В катол. обряде освящения храма епископ вписывает посохом буквы греч. и лат. алфавита в крест, начертанный золой на полу церкви (самый ранний пример описания обряда — Григория Сакраментарии // PL. 78. Col. 153; 2-я четв. VIII в.). Такой крест найден на полу церкви Апостолов в Риме (Dornseiff. Das Alphabet. S. 171), миланские церкви имеют такой крест со вписанными в него буквами и на внешних стенах. С одной стороны, алфавит, написанный на кресте, — это символ космоса с его законами и гармонией, т. к. буквы стоят в должном порядке, с др. стороны, он становится символом Христа, Владыки Церкви и Вселенной, т. к. буквы алфавита сгруппированы в кресте. Иначе это понимает лат. средневек. ученый Ремигий Оксерский (ум. ок. 908): буквы алфавита в кресте символизируют начала и основы свящ. учения (лат. initia et rudimenta doctrinae sacrae (PL. 131. Col. 851)). Др. примером такого понимания алфавита является фреска монастыря аввы Симеона близ Асуана, на которой перед Христом изображены 4 ангела, а ниже — 24 фигуры обозначенные как aahl, bahl, gahl… wahl. Сочетание греч. букв hl (от евр. — Бог, Божий) указывает на принадлежность этих существ к небесному миру (Dornseiff. Das Alpha-bet. S. 168).
Идея мистического языка, которому ангел научил прп. Пахомия Великого и его учеников (IV в.), возможно, присутствовала в переведенных блж. Иеронимом письмах Пахомия Великого (PL. 23. P. 91ff). «Насколько позволят заключить сохранившиеся примеры он (язык.- Ред.) состоял, в обозначении некоторых вещей и личностей буквами алфавита на основании принятой договоренности» (Burckhardt J. Die Zeit Konstantins. 1880. S. 394; Dornseiff. Das Alphabet. S. 72). «Братию он (ангел.- Ред.) повелел разделить на двадцать четыре чина по числу двадцати четырех букв, так чтобы каждый чин означался греческими буквами от альфы и виты по порядку до омеги… Наименование каждой буквы уже само собою указывало бы на означаемый ею чин. Инокам, более других простым и незлобивым,-продолжал Ангел, — дай имя йоты (i), а непокорных и крутых нравом отметь буквой кси (x), выражая, таким образом, самою формою буквы свойство наклонностей, нрава и жизни каждого чина. Знаки сии будут понятны только духовным» (Лавсаик. С. 74−75; Dornseiff. Das Alphabet. S. 25).
Внешняя форма букв часто служила основой для их символического толкования. Свт. Иоанн Златоуст писал: «Ибо также как среди букв алфавит — это то, что соединят собой целое, фундамент всего здания, так и полнота веры хранит чистый образ жизни. Без нее нельзя быть христианином, как без стен нет здания и без букв нет читающего» (Иоанн Златоуст. Homil. IX in epist. ?d Hebr. // PG. 63. Col. 77; Dornseiff. Das Alphabet. S. 21). Копт. «Книга о тайнах греческих букв», которая датируется VI в. и приписывается прп. Савве Освященному, содержит полемику о букве «дельта» (D), которая символизирует творение. Своими 3 углами эта буква указывает на Троичность Бога и 6 дней творения и, как четвертая буква алфавита, она есть символ 4 элементов (Dornseiff. Das Alphabet. S. 22). Толкование греч. буквы «ипсилон» (Y) как символа 2 путей жизни (добродетели и порока) было распространено в греч., иудейской и христ. этике (Dornseiff. Das Alphabet. S. 24). Лат. V (открытая наверх, закрытая вниз) символизировала человеческую природу (Holtz. S. 314); D (в окружности) была символом безначальной и бесконечной Божественной природы Христа (Sauer. 179). То, что греч. буква T похожа на крест, заметили еще дохрист. авторы. Христиане также использовали это сходство, увидев в нем указание на крест Распятия. Известную роль здесь сыграл рассказ из книги прор. Иезекииля о том, как пророк начертал евр. букву «тав» на лбах израильтян (Иез 9. 4), что христиане поняли как указание на Распятого (Тертуллиан. Adv. Marc. III 22; Origenes Hom. In Ezech. 9. 4). Гематрическое толкование (см. Чисел символика) греч. буквы T дает уже Послание Варнавы (9. 8): число вооруженных слуг Авраама — 318 (Быт 14) писалось по-гречески TIH и толковалось как IH (souj) на T, т. е. «Иисус на кресте».
Христиане усматривали мистический смысл и в названиях букв евр. алфавита (св. Амвросий Медиоланский (Комментарий на Пс 68), блж. Иероним, Евсевий Кесарийский). Отвечая на вопрос о смысле алфавита, который был положен в основу акростишных (см. Акростих) частей псалмов и Плача Иеремии, блж. Иероним в 30-м послании написал небольшой трактат о евр. А. Лат. переводы названий евр. букв составляют, согласно Иерониму, 7 групп (conexiones), и каждая группа образует определенную фразу, которую он затем толкует назидательно. Так же поступает Евсевий Кесарийский (Praep. Ev. X 5). Толкования Иеронима и Евсевия соответствуют друг другу, напр. названия евр. букв «мем», «нун», «самех», составляющих одну из таких групп, в благочестивом духе истолковываются на греч. (Евсевий) и на лат. как «ipsis sempiternum adiuto-rium» (Иероним) (т. е. «вечная помощь от них»). Собранный в ранних комментариях материал позже использовали др. средневек. толкователи (Dornseiff. Das Alphabet. S. 27). Эта традиция отразилась в названиях букв кириллицы, представляющих собой древнейший слав. азбучный акростих (см. Абецедарий).
Существует много примеров символического толкования букв, составляющих свящ. имена, а также букв, начинающих сакральные тексты. Афонская книга образцов (см. Образцы, книга образцов) требует вписывать 3 греч. буквы «owv» в нимб Пантократора на иконах, фресках и мозаиках (Sachs u. a. 214) как обозначение Бога (Исх 3. 14; Откр 1. 4, 8). На лат. Западе буква I в средневековье была символом Иисуса Христа: littera minima in forma, sed maxima in sacramento (лат. буква, малейшая по форме, но величайшая по таинственному содержанию) — на что, возможно, повлияла фраза из слов Господа о действительности Закона: «доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона» (Мф 5. 18). Альберт Великий понимал имя «Jesus» как «Jucunditas maerentium, Eternitas viventium, Sanitas languentium, Ubertas egentium, Satietas esurentium» (Радость скорбящих, Бессмертие живущих, Исцеление ослабленных, Изобилие нуждающихся, Насыщение голодающих) (Comp. theol. veritatis IV 12; Dornseiff. Das Alphabet. S. 138). Папа Иннокентий III считал, что 2 слога имени Иисуса символизируют 2 природы, 3 гласные — Божественную природу (представленную в Трех Лицах), 2 согласные — человеческую природу из плоти и крови, стоящая в середине буква S, которая встречается в имени дважды, — отношение Второго Лица Троицы к двум другим (Bardenhewer O. Der Name Marias. S. 104). Амалар Мецкий толковал имя «Адам» как символ 4 сторон света (PL 105. Col. 1002; Sauer. 64.).
Наибольшее число символических толкований на Западе было связано с именем Пресв. Богородицы, особенно среди цистерцианцев. Цезарий Гейстербахский в гомилиях сообщает, что 3 слога имени Марии символизируют Св. Троицу, 5 букв — Закон Моисея (содержащего 5 книг); 5+3=8 — символ 8 тайн Девы Марии (см. Розарий); 3?5=15 псалмов восхождения (см. Степенны псалмы и антифоны).
Встречаютcя примеры толкования начальных букв ее имени: «Mater Alma Redemptoris, Incentivum Amoris», «Maria Advocata Renatorum, Imperatrix Angelorum» (Мария, Ходательница за возрожденных, Властительница ангелов) и др. (Barndenhewer O. Der Name Marias. 1895. S. 97ff). Рукопись 1420 г. содержит распространенное толкование: «Mediatrix, Auxiliatrix, Reparatrix, Imperatrix, Amatrix» (Посредница, Помощница, Возродительница, Властительница, Любящая).
Алфавит является одним из возможных принципов организации гимнографического материала (см. Акростих). Полный набор букв алфавита в акростихе и их строгий порядок символизируют стремление гимнографа к совершенству (в ВЗ: Пс 9; 10; 119; 142 и др. Плач 1−4). Из сир. и визант. сочинителей песнопений ветхозаветным примерам следовали святые Мефодий Олимпийский, Григорий Богослов, Роман Сладкопевец, Иоанн Дамаскин; из лат. гимнотворцев — Иларий Пиктавийский («Ante saecula»), Седулий («A solis ortus cardine»), Венанций Фортунат (Hymnus de Leontio episcopo «Agnoscat»).
Мистическое толкование букв лежит в основе «магического» буквенного квадрата-палиндрома «Sator Аrepo» («ROTAS-формула»), который писался лат. или греч. буквами и при чтении слева направо, справа налево, сверху вниз и снизу вверх получалась одна и та же фраза: «Sator arepo tenet opera rotas», «сеятель Арепо держит с трудом колеса».
Раннее употребление этой формулы, датируемое 63 г., засвидетельствовано ее находкой в Помпеях (2 граффити) (перечень мест ранних находок формулы см.: Din-kler). Среди множества попыток объяснить символику этих букв есть и христологи-ческое толкование «Sator Arepo», в котором квадрат сводится к кресту «Pater Noster» с центром в букве N и двойными AO (Grosser F. Ein neuer Vorschlag zur Deutung der Sator-Formel // ARW. 1926. Bd. 24. S. 165−169).
Этот буквенный квадрат широко распространен в кириллической транслитерации в слав. (особенно рус.) рукописной традиции XV—XIX вв. и в лубочных картинках XVIII—XIX вв. под названием «Печати премудрого царя Соломона» или «Печати царя Льва Премудрого». Старший рус. список, датируется между 1408 и 1423 гг. (Псалтирь Толковая с дополнительными статьями, переписанная в вологодском Спасо-Прилуцком монастыре — ЯИАМЗ. N 15 231). Позднейшие списки весьма многочисленны, в особенности начиная с XVII в. Старший южнослав. (серб.) список обнаружен в рукописных приписках XVII в. к изданию НЗ с Псалтирью (Острог, 1580). Не исключено, что ошибка в 3-м слове («тепот» вместо «тенет») древнейшего рус. списка и ряда более младших отражает влияние глаголического оригинала («н» и «п», «е» и «о» имеют в глаголице близкие начертания); в случае справедливости этого предположения появление «ROTAS-формулы» в слав. письменности следует относить ко времени не позднее X в. (в дальнейшем памятник, очевидно, транслитерировался неоднократно).
В старшем рус. списке (и ряде младших) содержание «магического квадрата» («Печати Соломона») истолковывается как символическое обозначение гвоздей, вбитых при распятии в руки и ноги Спасителя. В списках XVII—XIX вв. встречается рекомендация использовать текст «ROTAS-формулы» в качестве молитвы от укуса бешеной собаки. В списках XVIII—XIX вв. и современной им лубочной гравюре текст «расшифровывается» как акростих виршей о сотворении мира и человека, всемирном потопе, пришествии в мир Спасителя и Его распятии, известных в неск. вариантах. В рукописях рисунок «Печати Соломона» помещается при календарно-пасхальных текстах в Псалтирях следованных, Уставах, святцах, «Кругах миротворных», лечебниках и сборниках.
Известным примером религ. символики букв на лат. Западе являются медитационные кресты, на которые нанесены буквы без видимого смысла. Напр. в «Кресте Захарии», который, по преданию, был открыт отцам Тридентского Собора (1545−1563) во время эпидемии чумы (HWDA 9. 875), (илл.) буквы представляют собой начала лат. молитв: Z — «Zelus domus tuae liberet me» (Ревнитель о доме твоем, освободи меня); D — «Deus meus expellet pestem» (Бог мой, да прогонит чуму). Здесь же можно назвать «Крест благословения» (Benediсtus), первые буквы которого должны иметь значение: «Crux Sacra Sit Mihi Lux/Non Draco Sit Mihi Dux» (Святой крест да будет мне светом, пусть дракон не будет моим водителем) (HWDA 1. 1035). Магическая фор-мула «Ananisapta» изначально, видимо, была молитвой-заклинанием против чумы: «Antidotum Nazareni auferat necem intoxicationis, sanctificet alimenta poculaque trinitas, Amen» (Противоядие Назарянина да отнимет смерть от яда, Троица да освятит еду и питие. Аминь) (HWDA 1. 395).
В слав. средневек. письменности буквенные криптограммы, посвященные обычно похвале Кресту, помещаются на крестах (независимо от техники их исполнения) или около их изображений, как самостоятельных, так и венчающих композиции заставок в рукописных и старопечатных книгах; отсюда их наименование — «крестные (или прикрестные) слова». Наиболее развитые и сложные криптограммы такого рода помещаются в серб. рукописях XIV—XVI вв. (напр., в Евангелии тетр 1372 г.- Вена. Нац. б-ка. Слав. 52. Л. 69) и венецианских изданиях XVI в. типографии Вуковичей (начиная с Молитвенника 1536 г. при гравюре на Л. 214 об.), а также на старообрядческих литых крестах и складнях XVIII—XIX вв. (в ряде случаев для серб. памятников XIV в. возможна кириллическая транслитерация аналогичных греч. криптограмм). По крайней мере со 2-й пол. XV в. в рус. рукописях помещаются (толкования) расшифровки «крестных слов» (РГАДА Тип. N 387. Л. 197 об.- 198, 90-е гг. XV в.).
Иудаизм. На иудейское учение о символическом значении букв повлияло представление о предсуществовании букв евр. алфавита, которые Бог использовал при творении мира и создании Торы. Каждая буква алфавита, согласно этим представлениям, имеет свой тайный и символический смысл, разгадав который можно проникнуть в тайны творения и Торы. Этот смысл раскрывается во внешней форме букв, в особенностях их произношения, сочетаниях букв и их числовом значении. Самыми ранними иудейскими текстами, отражающими это представление, являются мидраши периода амораев (см. Амораим). Примеры символического толкования некоторых евр. букв даются в трактате «Берешит Рабба», самом раннем собрании мидрашей к кн. Бытия (I-III вв. по Р. Х.). В толковании на Быт 2. 4 («при сотворении их»; в иудейских изданиях Торы) графическое начертание евр. буквы (хей), разомкнутой снизу и слева вверху, понимается как указание на то, что злые люди будут низвергнуты в ад, а для немногих благочестивых существует возможность спастись (Берешит Рабба. 12. 10). Произношение буквы «хей» здесь же рассматривается как знак того, что Бог создал мир без труда, т. к. «хей» произносится без напряжения — это просто легкий выдох (Берешит Рабба. 12. 12). В толковании на Ис 26. 4 («ибо Господь Бог есть твердыня вечная») сочетание букв «хей» и «йод» является указанием на существование 2 миров — мира сего и мира грядущего — при этом мир сей создан буквой «хей», а грядущий — с помощью «йод» (Иерус. Талмуд, Хагага 2. 77c, 45; Пешикта Раббати 21; Мидраш Техиллим 114 § 3; Вавил. Талмуд Менахот 29).
Во вводной части трактата «Берешит Рабба» встречается вопрос, почему Бог избрал букву «бет» (2-ю букву евр. А., с которой начинается первое слово евр. Библии — «Берешит» (В начале)), чтобы начать с нее Тору. На этот вопрос мидраш на Быт 1. 1 дает неск. ответов: Бог предпочел создать мир с помощью буквы «бет», т. к. она символизирует благословение, ибо с этой буквы начинается евр. слово «благословение» (бераха), тогда как с первой буквы (алеф) — слово «проклятие» (арира) (Берешит Рабба 1. 10); в своем графическом начертании «бет» открыта с одной стороны, это было истолковано как указание на то, что нельзя спрашивать, что находится над или под землей, что произошло до творения мира и произойдет в будущем (Берешит Рабба 1. 10); истолковывалось и числовое значение «бет» — 2, которое указывало на существование 2 миров — мира сего и мира грядущего (Берешит Рабба 1. 10).
Более систематическое изложение средневек. иудейских спекуляций о графическом начертании букв и их тайном символическом значении содержат собрания мидрашей, известные под названием «Алфавит рабби Акивы». Одна из его редакций (А) предлагает мидраши, собранные в свободной ассоциациативной связи к согласным и огласовкам, из которых состоит название отдельных букв евр. алфавита. Напр. название буквы «алеф» состоит из букв «алеф», «ламед» и «пе»; в соответствии с этим следующий ряд агадических высказываний вводится библейскими и др. речениями, которые в свою очередь начинается с букв алеф, ламед и пе. Др. редакция «Алфавита рабби Акивы» (B) напротив содержит мидраши, начинающиеся с букв в обратном алфавитном порядке: каждая буква алфавита — прежде всех последняя буква евр. алфавита «тав» — приближается к Богу и просит о том, чтобы Он использовал именно ее первой при сотворении мира и начал, т. о., с нее текст Торы. Но Бог отказывает всем буквам, пока не подходит буква «бет». Все аргументы в этом споре букв построены на свободной ассоциации к названиям евр. букв. Кроме «Алфавита рабби Акивы» существует ряд др. текстов, содержащих рассуждения об аллегорическим и символическим значении евр. букв. Напр. «шин» означает ложь, а «тав» — истину. То, что буквы слова «шекер» (ложь) в евр. алфавите стоят недалеко друг от друга, а слова «эмет» (истина) — достаточно далеко, толкуется т. о., что ложь встречается часто, а истина напротив — редко (Вавил. Талмуд, Шаббат 104a).
Значительное распространение в иуд. экзегезе получило гематрическое толкование, примеры которого приводятся уже в своде герменевтических правил Элиезера бен Иосе Галилеянина (ок. 200 г. по Р. Х.). Пример числовой гематрии усматривается в рассказе о победе Авраама во главе отряда из 318 вооруженных слуг над 4 вост. царями, при этом имя слуги Елиезера понимается как указание на число слуг, т. к. числовое значение букв, составляющих его имя, дает в сумме 318. Пример буквенной гематрии обнаруживается толкователем в Иер 51. 1, где Вавилония названа (в синодальном переводе: «противники Мои»). Если буквы, составляющие это слово заменить на парные, исходя из правила: первая заменяется на последнюю, вторая от начала — на вторую от конца, третья — на третью от конца и т. д., то получится слово (Халдея). В мидрашах, а позже и в каббалистической литературе суммарные числовые значения букв определенного слова истолковывались как указание на тайные отношение между различными словами в Торе.
Сложная форма буквенной символики предложена в иуд. книге «Сефер Йецира» (Книга Творения, см. Тантлевский. С. 286−298) — небольшом тексте, датируемом от II до VIII вв. Во 2-й части «Сефер Йецира» буквы алфавита делятся на 3 группы: 3 «матери» (буквы «алеф», «мем» и «шин»), 7 удвоенных («бет», «гимель», «далет», «каф», «пе», «реш», «тав»), а также 12 простых — остальные буквы алфавита «Матери» являются символами 3 первоэлементов, лежащих в основе всего существующего, — немая буква «мем» символизирует воду, в которой живут немые рыбы; шипящая «шин» соответствует шипящему огню и воздушная «алеф» изображает (дух, воздух). Согласно космогонии «Сефер Йецира» первой эманацией Духа Божия был произведший огонь, от которого в свою очередь произошла вода. Эти 3 основные субстанции существуют потенциально и получают действительное существование только посредством 3 «матерей». Космос, возникший из этих 3 основных элементов, состоит из 3 частей: мира, года (или времени) и человека. В каждой из этих частей содержатся все 3 первичные элементы. Вода образовала землю, из огня произошло небо, дух произвел находящийся между небом и землей воздух. 3 времени года — зима, лето и дождливый период — соответствуют воде, огню и духу. Человек также состоит из головы (соответствующей огню), тела (представляемого духом) и др. частей тела (соответствующих воде). 7 двойных букв произвели 7 планет, находящихся в непрерывном движении, то приближаясь к Земле, то удаляясь от нее, что обосновано мягким или твердым произношением двойных букв, 7 дней, изменяющихся во времени соответственно их отношению к планетам, 7 отверстий в человеке, соединяющих его с миром, вследствие чего его органы подчинены планетам. 12 простых букв создали 12 знаков зодиака, им принадлежат 12 месяцев во времени и 12 «руководителей» в человеке (руки, ноги, почки, желчь, внутренности, желудок, печень, поджелудочная железа и селезенка), которые подчинены знакам зодиака. Наряду с этой схематической теорией книга указывает на различные методы комбинирования и замены букв для образования новых слов, называющих новые явления. В каббалистической литературе встречаются неск. методов интерпретации, с помощью которых развивается впервые упомянутые в «Сефер Йецира» принципы толкования, напр. каббалистические авторы начали переставлять буквы тетраграммы (см. Имя Божие), значительно развив идею о том, что Бог открыл Себя в языке. Особенно богаты на спекуляции о символическом значении букв тетраграммы писания евр. мистиков XIII в. в Юж. Франции.
Ислам. О мистике букв и магических манипуляциях с ними писали Ибн аль-Араби (1165−1240), аль-Буни (ум. 1225), аль-Даираби (ум. 1738), аль-Газали (1059−1111) и др. (Dornseiff. Das Alphabet. S. 142; Brockelmann. Geschichte der arabis-chen Literatur. Weimar, 1898. Bd. 1. S. 426, 446, 497; Bd. 2. S. 323). 7 букв, отсутствовавших в первой суре Корана, толковались как особо святые и соотносились с 7 особо важными именами Бога, днями недели и планетами (Dornseiff. Das Alphabet. S. 142−143). Представление о символическом значении букв алфавита развивалось прежде всего у хуруфиев (Birge; Schimmel). Согласно учению хуруфиев Бог открывает Себя в человеческом лице, т. к. имя Бога Аллах было написано на лице человека, особенно основателя секты Фадл Аллаха из Астерабада: буква «алиф» образует нос, крылья носа — это два «ламс», глаза образуют букву «ха». С помощью этой символики хуруфии выражают особое отношение между Богом и человеком. В др., особенно мистических, направлениях ислама использовалась «наука о буквах» (араб. Ильм альхуруф), в соответствии с которой 28 букв араб. алфавита были разделены на 4 группы по 7 букв, каждой группе был подчинен один из 4 элементов (огонь, воздух, воду, землю). В связи с числовым значением букв слова, прежде всего имена Бога, могли толковаться мантически. При этом немалую роль играет оценка араб. языка как языка откровения Аллаха и араб. письма как письма, на котором был написан Коран.
Литература: Ровинский Д. А. Русские народные картинки. СПб., 1881. Т. 3. С. 187−188; Т. 4. С. 581−586; Monier-Williams M. Religious Thought and Life in India. L., 1885. P. 196−202; Sauer J. Symbolik des Kirchgeb? udes. Frieburg, 1902, 1924; De Groot J. J. M. Universismus. B., 1918. S. 343; Гематрия // Еврейская Энциклопедия. М., 1991. Т. 6. Ст. 299−302; Сефер Йецира // Еврейская Энциклопедия. М., 1991. Т. 14. Ст. 178−186; Dornseiff F. Das Alphabet in Mystik und Magie. Lpz.; B., 1922, 1975 (Stoicheia; 7); idem. ABC // HWDA. Bd. 1. S. 14−18; idem. Buchstabe // Ibid. S. 1697−1699; Hallo R. Zus? tze zu Franz Dornseiff // ARW. 1925. Bd. 23. S. 166−174; Сперанский М. Н. Тайнопись в юго-славянских и русских памятниках письма. Л., 1929. С. 134, 137 (ЭСФ. Вып. 4. 3); Winkler H. A. Siegel und Charaktere in der muhammedanischen Zauberei. B.; Lpz., 1930. 1980; Bertholet A. Die Macht der Schrift in Glauben und Aberglauben. Freiburg i. Br., 1949; Edsman C.-M. Alphabet- und Buchstabensymbolik // RGG. Bd. 1. S. 246; Bareau A. Die Religionen Indiens. Stuttg., 1964. S. 186; Birge J. K. The Bektashi Order of Dervishes. L., 1965; Biedermann H. Lexikon der magischen K? nste. Graz, 1968; Dinkler E. Sator Arepo // RGG3. Bd. 5. Sp. 1373−1374; Schimmel A. Mystical Dimensions of Islam. Durham, 1975; Gruenwald I. Buchstabensymbolik II: Judentum // TRE. Bd. 6. S. 306−309; Holtz G. Buchstabensymbolik IV: Christliche Buchstabensymbolik // TRE. Bd. 6. S. 311−315; Мишина Е. А. Группа ранних русских гравюр (2 пол. XVII — нач. XVIII в.)// ПКНО, 1981. Л., 1983. С. 234; Вааr T. van der. On the Sator formula // Signs of Friendship: To Honor A. C. F. van Holk: Slavist. Linguist, Semiotician. Amst., 1984. P, 307−316; Ryan W. F. Solomon, Sator, Acrostics and Leo, the Wise in Russia // Oxford Slavonic Papers. Oxf., 1986. N. S. Vol. 19. P. 47−61; Плигузов А. И., Турилов А. А. Древнейший южнославянский письмовник 3 четв. XIV в. // РФА. М., 1987. Вып. 3. С. 559.
http://www.sedmitza.ru/index.html?sid=77&did=43 758&p_comment=belief&call_action=print1(sedmiza)
