 |
| Новая политика | Сергей Черняховский | 22.05.2007 |
Даже если отвлечься от слишком уж экзотической версии карнавальных патриотов о Западе и США, как источнике постоянно зреющего антирусского заговора, о цитадели «русофобии» и организаторе «геноцида русского народа», приходится признать, что общие подходы этих мировых игроков в отношении к России страдают явной неадекватностью.
Даже та часть мировой и американской элиты, которая, в общем, без комплексов относится к России, выстраивает свое отношение к ней на молчаливом признании постулата о том, что Россия — страна, потерпевшая поражение в холодной войне, страна, проигравшая большую часть своих мировых позиций и потому она должна смириться и принять свое новое, относительно подчиненное положение в мире.
Отсюда Россия, по их не всегда осознаваемому, но существующему мнению:
— ни в коем случае не должна проявлять упорства в отстаивании своих интересов и своей позиции;
— ни в коем случае не должна стремиться к восстановлению своей территориальной целостности, то есть — к восстановлению союзного государства (СССР);
— ни в коем случае не должна пытаться восстановить былые геополитические позиции СССР.
Соответственно, Россия, в самом лучшем случае, воспринимается как младший партнер в семье «демократических стран», «младший брат» в содружестве «цивилизованных народов». Как таковой младший брат она не только должна находиться под пристальным присмотром «братьев старших», особенно «самого старшего», но и с трепетной предупредительностью реагировать на выражение лиц последних, внимательно прислушиваться к их советам и рекомендациям, стремительно бросаясь устранять причины их недовольства.
Но единственное, чего Запад может добиться таким отношением, это содействовать популярности той первой экзотической версии, которую изначально было решено вывести за скобки. Либо, в более мягком варианте, просто вызывать постоянно растущее раздражение даже вполне вменяемых и доброжелательно настроенных по отношению к Западу и США людей, социальных групп и элитных кланов.
Россия знает, что такое «старший брат», сама была «старшим братом» и отказалась от идеологического обрамления этого своего положения по отношению к половине мира (и претензий на старшинство в мире) вовсе не для того, чтобы в новом идеологическом и социально-экономическом формате оказаться «младшим братом».
Изменение прежнего социально-экономического формата в СССР производилось не Западом и США. Последние этому способствовали, но ставили своей целью скорее ослабление СССР и прежней системы, а не их уничтожение, в которое они, в силу ряда причин не верили. А в силу ряда причин считали не выгодным для себя.
Изменение этого формата было произведено и не народом страны, который в основном был использован как объект политического и психологического манипулирования и в качестве политической массовки. Антикоммунистический государственный и социально-экономический переворот был произведен определенными социальными и элитными группами, которые полагали, что социально-экономический формат нового типа даст им более широкие и выгодные основания и условия для своего экономического и политического господства.
На том этапе, когда их интересы требовали ослабления и разрушения старого, классово чуждого им государства, они его ослабляли и разрушали. Однако после проведенного передела собственности сложившийся новый экономически господствующий класс оказался заинтересован в создании и укреплении уже своего, родного им классового государства. А соответственно — в укреплении его положения и авторитета в мире, обеспечения его способности защищать в мире их новые экономические претензии и интересы.
Поэтому в целом, ни российское общество, ни Россия как страна, вовсе не склонны рассматриваться свое отношение к Западу ни как отношение побежденных к победителям, ни как освобожденных к освободителям. Они более всего, в одном из самых лучших вариантов, готовы рассматривать его как некую совокупность возможно дружественных партнеров.
Но это отношение отягощается определенными существенными моментами.
Запад сам должен сделать свой выбор: иметь Россию в числе друзей или в числе врагов
Первый: раз в отношениях сторон нет побежденных и победителей, то почему одна сторона должна в этих предполагаемых ею в качестве равноправных отношениях лишаться части своего потенциала? То есть, почему, если Россия не проигравшая сторона, она должна в отношениях с Западом и США иметь более слабые позиции, чем имел Советский Союз?
Резонная причина этого только одна — потому что РФ слабее, чем был СССР. Но причина этой слабости в значительной степени заключается как раз во втором моменте: на определенном этапе известная часть российской элиты и российского общества, обуреваемая тогдашней прозападной эйфорией, слишком внимательно прислушивалась и слишком послушно следовала советам, которые давали как раз Запад и США. В результате, произошло то, что произошло: государственно-геополитическая, экономическая и социальная катастрофа, сделавшая данную сторону (Россию) значительно более слабой, нежели она была в статусе СССР.
Отсюда, у сегодняшней России есть выбор: относиться к западным и прочим мировым партнерам как к партнерам дружественным, но добросовестно заблуждавшимся в своих советах позднему СССР и России, или как к определенного рода злоумышленникам.
Но выбор есть и у Запада: какому варианту он намерен способствовать. То есть, в зависимости от поведения западных стран Россия оказывается либо равноправным партнером Запада, либо его стратегическим противником. И второй вариант вряд ли может рассматриваться как незначимый: при всем ослаблении России ее потенциал достаточен для причинения другой стороне массы неприятностей, не говоря о том, что в современном мире у этой другой стороны и так достаточно стратегических противников.
Но, для того, чтобы не стать противником России, этой стороне не достаточно декларировать готовность к сотрудничеству с ней. Равноправно-дружеские отношения Россия и Запада включают в себя признание того, что последний, пусть не по злой воле, а в силу некомпетентности, своими действиями и советами в конце 80-х — начале 90-х гг. нанес России серьезный политический и экономический ущерб.
Отсюда, западные партнеры, прежде всего, должны признать ущерб, нанесенный их действиями России. Признав, что данный ущерб был нанесен, они должны найти форму убедить Россию в том, что этот ущерб являлся не результатом злого умысла, а результатом добросовестного заблуждения.
В конечном счете, доказательство последнего должно включать в себя определенную форму компенсации потерь, которые СССР и Россия понесли в этом процессе. Эта компенсация должна, в первом рассмотрении, включать в себя, как минимум, два рода компенсаций.
Первый заключается в компенсации собственно материальных потерь, понесенных СССР и Россией, и должен включать в себя следующие этапы:
— признание западными партнерами материальной ответственности перед Россией за ущерб, понесенный ею в экономике и социальной сфере по его вине, в частности — за ущерб, связанный с разрушением советской экономики и проведением гайдаровских реформ;
— согласование общего объема этого ущерба, включая ущерб от т.н. упущенной выгоды за это время (а сумма этого ущерба в любом случае заходит за рубеж триллионной отметки в долларовом выражении);
— определение порядка и этапов выплаты западными партнерами задолженностей по этому ущербу или форм иной компенсации этой задолженности.
Второй род заключается в компенсации геополитических потерь, понесенных СССР-Россией.
К середине 80-х гг. СССР играл роль лидера («старшего брата») половины мира и претендента на первую роль в мире, то есть роль основного, ведущего и антисистемного конкурента США.
Россия от этой роли отказалась. Если мы признаем ее проигравшей стороной, то есть и сама Россия, и Запад признают, что последний сознательно нанес первой это поражение, признают ее стороной, побежденной в противостоянии, то Россия, естественно, ни на что в мире, ни на какую компенсацию права не имеет и должна занимать положение проигравшего. Но, с одной стороны, мы ведь говорим о варианте равноправных отношений. С другой стороны, если речь идет о побежденной стороне, победители должны воспринимать как должное стремление России к реваншу и ее естественное право искать любые способы нанесения политических ударов по Западу, искать любые союзы с цивилизационными противниками Запада.
Вроде бы считается, что Запад этого не хочет. Но тогда новое положение России должно рассматриваться не как положение побежденного, а как положение добровольно уступившего. В этом случае в отношениях с Западом Россия что-то уступает от того, что было у СССР, а остальное сохраняет.
Новое положение России должно рассматриваться как положение добровольно уступившего
Причем, если в силу обстоятельств, вызванных невольно (или признаваемым таковым) нанесенным Западом ущербом, какие-то позиции и зоны влияния СССР сегодня оказались не у России, а у Запада, то они должны быть возвращены.
Кстати, по большому счету, из зон влияния, доставшихся при катастрофе СССР западным странам, практически никакие с пользой для себя они освоить не смогли и эти зоны доставляют им больше забот, чем дают приобретений.
Есть три круга геополитического пространства, которые подлежат возврату в зону влияния России в качестве компенсации за отказ от антисистемного противостояния с Западом и США.
Первый из них, минимальный, который подлежит возврату в любом случае, если Запад рассчитывает на дружеские партнерские отношения — это пространство СССР. Запад должен признать, что это не мифические «освободившиеся страны», а территории, в условиях катастрофы, вызванной, в частности, следованием его советам, отторгнутые у СССР-России, что у России, (как официального правопреемника СССР) есть естественный и международно-признанный интерес и право на восстановление своей территориальной целостности. В какой форме это будет сделано — в форме унитарного государства, в форме включения этих республик СССР в состав Российской Федерации, в форме воссоздания единого союзного государства в границах СССР — это внутреннее дело России и ее отношений с самопровозглашенными на территории бывшего СССР республиками.
При этом, в данной зоне, в данном геополитической круге безусловных территориальных интересов России Запад обязуется не только признать правомерность любых действий России по восстановлению своей территориальной целостности, не только не препятствовать процессу восстановления ее целостности, но и всячески содействовать этому процессу, используя весь имеющийся в его руках потенциал, вплоть до существенного давления на руководство этих республик в целях исполнения воли своих народов к воссоединению.
Второй геополитический круг — это территории, оговоренные Ялтинско-Постдамскими соглашениями. Сами эти соглашения должны быть официально подтверждены. Данная зона должна быть признана зоной интересов и ответственности России. Западные страны должны отказаться от включения стран этой зоны в зону своей ответственности и расторгнуть договора о вхождении этих стран в какие-либо объединения, ставящие под вопрос интересы России (или восстановленного союзного государства). Они также должны отказаться от противодействия каким-либо действиям России, направленным на восстановлении своего влияния в этой зоне, но не обязаны оказывать прямое содействие России в этих действиях.
Третий круг — это геополитические пространства, освоенные СССР с 1945 по 1985 гг. В этом пространстве западные страны и, соответственно, мировое сообщество, признают наличие существенных геополитических и национальных интересов России (или восстановленного союзного государства) и обязуется строить свои действия и свою политику с учетом ее интересов.
Конечно, при этом следует учитывать следующие обстоятельства:
В указанных зонах признается наличие интересов и прав России. Реализация этих прав зависит от такого намерения у России и должна осуществляться при наличии выраженной воли народов этой зоны. Однако эти права и интересы признаются неограниченными во времени и, соответственно, могут быть реализованы не единовременно, а тогда, когда Россия и народы республик, входящих в эту зону, сочтут это целесообразным.
Данное пространство признаваемого влияния России, при разнообразии форм его осуществления, реально превышает тот объем, на который Россия могла бы претендовать по реальному соотношению сил на сегодня.
Однако признание его потому и является компенсацией геополитических потерь России, что последние стали результатом следования России советам западных партнеров в 80−90-е годы. То есть, признание этих прав является проявлением доброй воли западных партнеров, актом исторического покаяния перед Россией и, одновременно, условием ее согласия на стратегическое партнерство с Западом.
Безусловно, согласие на эти компенсации и на это влияние России — это вопрос доброй воли западных партнеров. Ничто, кроме морали и добросовестности их к этому сегодня не принуждает и принудить не может.
Запад сам должен сделать свой выбор: иметь Россию в числе друзей или в числе врагов. Но и Россия вправе делать свой выбор — быть стратегическим партнером или стратегическим противников Запада.
Эти уступки и эти требования сегодня могут показаться чрезмерными. Но, во первых, Запад просто должен взвесить, что ему выгоднее. Во-вторых, Запад и США могут сегодня, в сложный для России момент войти в память ее народа как воспользовавшийся минутой ее слабости корыстный недоброжелатель, либо как цивилизационный союзник, использовавший свой огромный потенциал для искупления своей вины и оказания необходимой ей помощи.
Все написанное выглядит сегодня фантастикой и наглостью. Но как бы это не выглядело сегодня и как бы ни противоречило сегодняшней слабости России — это тот круг проблем, который либо будет решен, либо в течении поколений будет оставаться пространством споров, обид и конфликтов. Возможное вообще часто становится возможным только потому, что стремятся к стоящему за ним невозможному.
