 |
| АиФ Долгожитель | Элина Сухова | 14.05.2007 |
С чем едят свободу совести?
ВСПОМНИТЕ Пасху в 75−85-м годах прошлого века. Ночные киносеансы самых редких иностранных фильмов в клубе, милицейское оцепление вокруг церкви, толпа молодежи, с жадностью глазеющая из-за их спин на ДЕЙСТВО, разворачивающееся в мерцающей глубине храма, высоко плывущие хоругви и ликующий звон колоколов… Как правило, поглазев, праздный и случайный люд отправлялся-таки смотреть боевичок в киношку либо «отрываться» на дискотеку, не забывая кричать друг другу «Христос Воскрес!». А наутро следовало ритуальное посещение «отеческих могил», с ритуальным же потреблением на оных неосвященных крашеных яиц и куличей… Что, скажете, не было такого? Было, было…Конечно, там, внутри храма, были люди в основном искренне верующие, принимающие это Событие как Таинство, но их было мало. Более того, им приходилось выдерживать серьезный прессинг идеологизированного и агрессивно-атеистического государства, которое на каждом шагу намеренно и жестко ущемляло право на свободу совести своих граждан (а вера или неверие — как раз по этой части). Но вспомним, что среди тех, кто был внутри (а не снаружи) Храма, имелся известный процент людей, пришедших к Богу исключительно из протестных настроений. Имеется в виду тот ныне широко известный по избирательным кампаниям казус, когда, протестуя, скажем, против плохого уровня жизни, люди не идут к урне для голосования вообще или же, напротив, вместо того чтобы проголосовать за усиленно рекламируемую правящую партию, отдают бюллетени какому-то случайному шарлатану… Порой они не могут аргументированно объяснить, почему так делают, — все происходит на уровне интуиции. Зачастую, в прежние годы именно поэтому шли в церковь — не из истинных религиозных побуждений, а потому что: «Это чертово государство мне кислород перекрывает, хочет, чтоб я и думал, как оно велит?! А фиг ему!!!»
Открытое общество и его искусы
НО В ОДИН прекрасный день пропало и оцепление, и ночные дискотеки, и «Анжелика — маркиза ангелов» в клубе на всю пасхальную ночь. Более того, на телеэкране оказалась прямая трансляция крестного хода и все наше правительство, бьющее поклоны и усиленно крестящееся, по остроумному замечанию Михаила Задорнова — «периодически меняя руку». Первым побуждением народа, кажется, все же оказался «хватательный рефлекс» — если разрешили, надо брать! И все кинулись в церковь. Помню, парторг, ранее проводивший с нами обязательные занятия по научному атеизму и однажды исключивший из партии пожилую женщину, которая окрестила своего внука, выбросив партбилет, немедленно сам окрестился и с умилением рассказывал в курилке, как все было «благостно».К тому же надо заметить, что, не имея абсолютно никакого опыта духовной жизни, огромный процент неофитов по ошибке попал «не в тот храм». Ибо пахать заросшую за 70 лет русскую «ниву духа» с началом перестройки кинулись церкви всех видов, форм и направлений. Ведь одних только разновидностей протестантизма в мире более 2000! А есть еще кришнаиты, муниты, буддисты, и, как говорится в Писании, «несть им числа». И учат-то все так красиво, и поют, и на гитарах играют, и даже кормят бесплатно! Ой как интересно!!! И с ума сходили люди, попав под сектантское влияние, и имущество отдавали, и вопль стоял по Руси: «Спасите наших детей от влияния этих монстров!» Сколько об этом писано… Решения, правда, и поныне нет — уж очень расплывчато прописано в законах, что такое секта, а что такое — церковь.
Немного социологии
ТОЛЬКО теперь все это… приутихло, что ли? Пострадавшие от сект, конечно, никуда не делись, но блицопрос, проведенный среди веселой молодежи, пританцовывающей под звуки вокально-инструментального ансамбля из Америки и поющей на чисто английском языке «Хорошо нам с Господом!» по субботам в баптистском молельном доме, показал странный результат, а именно: четыре девушки из пяти весело ответили, что ни в какого бога — ни нашего, ни баптистского они не верят, а пришли попрактиковаться в английском языке, а пятая застенчиво призналась, что ей очень нравится тот студент из Пенсильвании, который играет на гитаре, как Маккартни…Тем более интересно разобраться, кто и почему нынче, когда выбор так широк, что кажется просто безграничным, идет не куда-либо, а в Русскую православную церковь, как известно, имеющую чуть ли не самые строгие правила в мире. Что манит современного человека, взращенного на отрицании всего духовного и в обстановке вседозволенности, добровольно налагать на себя множество различных ограничений? И много ли таких добровольцев?
Вначале о цифрах: отдельные социологические опросы показывают, что среди коренного населения центральных областей России крещеными являются около 60%. Считают себя верующими в Бога около 50%. А истинно воцерковленными людьми, т. е. — соблюдающими церковные правила и регулярно ходящими на службу, оказались… от 1 до 2%. Цифры эти условны, поскольку Церковь у нас от государства отделена, никакой официальной статистики не ведется. Но косвенно такое процентное отношение поддерживается данными из Финляндии, где две признанные государством церкви — лютеранство и православие. Но там человек, относящийся к той или иной общине, добровольно заполняет специальные регистрационные бланки, на основании которых у него производится отчисление налога в пользу церкви из зарплаты (немного, всего 1%). Так вот — и там те же 1−2%…
Казалось бы, очень мало? Думаете, раньше, когда «православие, народность, за царя, за Родину, ура!!!» — было больше? Очень сомнительно! Дело в том, что внешнюю, формальную сторону официальной религиозности тогда выполняли почти все — за этим бдительно следил разветвленный полицейский аппарат. Но вот случай из жития недавно канонизированного новомученика, зверски убитого большевиками в 1918 г., который, укоряя распоясавшихся красноармейцев, сказал им: «Как же вы можете так себя вести, вы же крещеные люди, вы же в церковь ходили, Евангелие читали!» На что получил ответ: «Ха, да мы у этого твоего Евангелия только крышку целовали, а что там внутри — и знать не знаем!»
Свидетельства пришедших
А КАК объясняют те, кто считает себя истинно верующим и старается по мере возможности соблюдать все формальные стороны жизни во Христе, свой приход именно в лоно русского православия? Предоставим им высказаться самостоятельно.Отец Павел, священник (Подмосковье): Если говорить конкретно обо мне, то никакой проблемы выбора между конфессиями передо мной не стояло. Я родился и вырос в православной семье, впитал это с молоком матери. Но если говорить в целом, то религиозность имманентна (изначально свойственна) человеку. Если хотите, это генетическая память, доставшаяся нам от Адама. И если перед нами настойчиво закрывают каналы, по которым она может излиться в предназначенное ей русло (институт Церкви), то мы начинаем верить во что-то другое. Хоть в летающие тарелки и всемогущих инопланетян, хоть в непогрешимого Сталина (Гитлера, Саддама Хусейна и т. д.), хоть в отсутствие Бога и свободу человеческого разума (атеизм). Все это — проявления религиозности! Так что приход человека в церковь абсолютно естественен.
Алексей, кандидат физико-математических наук, 42 года: Я сознательно принял крещение 10 лет назад, соблюдаю посты, стараюсь не реже одного раза в неделю бывать в нашем приходе. Я убежден в существовании Бога и пришел к этому через экспериментальную физику. Чем глубже изучаешь механизмы, по которым действуют природные процессы, тем более убеждаешься в их непостижимой, воистину божественной сложности! Предположить, что все, нас окружающее, само собой зародилось из первобытного бульона или, еще хлеще, развилось из обезьяны — явная нелепость. А соблюдение обрядов…
Понимаете, если я принимаю Бога, то должен принять и всю внешнюю сторону служения ему. Во-первых, потому, что это историческая традиция, во-вторых, потому, что со своим уставом в чужой монастырь, как известно, не ходят, ну, а в-третьих, поскольку это приносит явную и ощутимую пользу моему нравственному состоянию. А почему православие? Я так думаю, что наши предки при равноапостольном князе Владимире сделали вполне осознанный выбор и не мне их поправлять.
Мария, ведет катехизацию (воцерковление) в храме, 53 года: Вера — вещь нерациональная, в человеке заложена потребность веры. Каждая структура — любая, будь то армия или государство, держится на организации, правилах. Ты приходишь к Богу по вере своей, а там, в церкви, уже есть некие правила, которые ты либо приемлешь, либо нет. Цель прихода в религию, в веру — желание спастись, а в этом богочеловеческом институте, которым является Церковь, хотим общаться с Богом, который присутствует здесь в наибольшей полноте. Изучая историю религии, решения Соборов, сравнивая символы веры разных церквей, мы делаем вывод, что православие наиболее близко к тому, что было провозглашено самим Христом.
А с наибольшими трудностями приходят к Богу, как это ни странно, среднехорошие, спокойные люди, не обремененные никакими страстями. Они не испытывают потребности в чем-то каяться, а покаяние, осознание своей неправоты — первый шаг к Нему.
Мария, 66 лет, пенсионерка: Меня привела в храм конкретная потребность разобраться, что такое вера, христианство, религия. Я черпаю как из неиссякаемого родника, чтобы внукам правильно все рассказать, не как мне раньше объясняли — мол, есть такая сказка, зовется Библия. Для меня Библия — несравненный источник знания. В церкви тобой овладевают такие чувства, какие нигде не доступны, все это основано на большой любви Бога к людям.
Антон, студент: Я попросил Бога, чтоб он мне помог поступить в институт. Помолился в ближайшей церкви, и Бог услышал мои молитвы. Я посчитал, что это — знак. У Льва Гумилева есть высказывание о том, что люди, сходные образом и целью жизни, собираются в коллектив, это неизбежно. Вот тут, в церкви, я нашел тот коллектив, в котором чувствую себя своим, потому что я представляю служение Богу именно так, как те, кто здесь собирается. Следовательно, для меня это место правильное.
Татьяна, ведущая катехизацию, 43 года: Когда мы говорим об обращении к Богу — Евангелие от Иоанна, 6-я глава, дает нам твердый ответ, что никто не придет в церковь раньше, чем Бог сам его привлечет. Усиленная пропаганда религии не имеет по православным воззрениям большого смысла. Миссионерство — это, скорее, не путь православия. Почему люди приходят или не приходят в православие — в этом есть некий момент высшего суда. Человек получает по вере своей. А соблюдение правил и вхождение в общину — это то же, что можно плыть через океан в одиночку на лодочке, а можно — со всеми и на большом корабле.
