 |
| Столетие.Ru | Владимир Волков | 20.04.2007 |
Искушение
Одним из самых признанных и заслуженных земских воевод Смутного времени, бесспорно, являлся Прокопий Ляпунов. Продолжателями его дела считали себя Дмитрий Пожарский и Кузьма Минин. Однако смелый и решительный человек, искусный в ратном деле командир, Ляпунов далеко не сразу принял сторону правого дела. Трагический, пагубный излом всеобщего «воровства» сбил с пути истинного множество москвитян, не только выходцев из простого народа, но и знатных бояр. На многих, очень многих русских людей лег тогда этот тяжкий грех, искупление которого потребовало совершение настоящего подвига. Такой подвиг, полностью искупающий его службу в войсках Лжедмитрия I и Ивана Болотникова, должен был совершить и рязанский воевода Прокопий Ляпунов.Происходил Ляпунов из старинного рязанского дворянского рода, представители которого издавна «конно и оружно» служили в полках, защищавших от татар и ногайцев южные рубежи страны. В Рязани Ляпуновы пользовались значительным влиянием, зачастую представляя интересы своих земляков в Москве. Весной 1584 года, после смерти Ивана Грозного, еще молодой тогда Прокопий участвовал в свержении ближайшего подручного покойного царя, знаменитого опричника Богдана Бельского, и впоследствии не раз вызывался в Москву на собиравшиеся по разным поводам земские соборы.
В 1604 году, по указу Бориса Годунова, Ляпунов во главе большого отряда рязанских служилых людей выступил на войну с вторгшимся в русские пределы таинственным самозванцем, назвавшимся популярным в народе именем царевича Димитрия, погибшего при невыясненных обстоятельствах сына Ивана Грозного.
После внезапной кончины царя Бориса Годунова Ляпунов перешел на сторону Лжедмитрия I.
Не только Прокопий Ляпунов, многие тогда поверили в чудесное спасение царевича и присоединились к войску самозванца. Прежде чем осудить тех, кто искренне, не ведая обмана, признали в пришедшем из Польши воре истинного продолжателя угасшей династии, прислушаемся к мнению нашего известного историка Сергея Михайловича Соловьева: «Мы не имеем права полагать, что Ляпунов был уверен в самозванстве того, кто называл себя Димитрием, и ложности слухов о его спасении: по всем вероятностям, он, как и большая часть, если не все рязанцы, как большая часть, если не все жители других московских областей, не имел никаких крепких убеждений в этом отношении и восстал при вести о восстании, повинуясь своей энергической природе:». Действительно, мало кто из русских людей смог тогда разобраться в подлинном облике самозванца. Понадобился почти год, чтобы москвичи поняли, кто присвоил себе имя царевича Димитрия.
С помощью обмана Лжедмитрию удалось добыть себе царский венец, но уже в мае 1606 года этот похититель российского престола был убит восставшими служилыми людьми, а на трон взошел боярин Василий Иванович Шуйский. Не все признали произошедшие тогда в Москве перемены. Ляпунов, доверившись слухам, что «царю Димитрию» удалось бежать в Польшу, принял участие в начавшемся против Василия Шуйского восстании. Во главе рязанских отрядов он примкнул к войску показачившегося беглого холопа Ивана Болотникова, где-то раздобывшего грамоту от якобы спасшегося «царя Димитрия». Вместе с Болотниковым Ляпунов участвовал в осаде Москвы.
Прозрение
Однако 15 ноября 1606 года, убедившись в ложности слухов о спасении того, кто именовал себя законным государем «Димитрием Ивановичем», Прокопий Ляпунов со своим отрядом перешел на сторону Василия Шуйского. Решающее сражение под Москвой началось 30 ноября. Длившаяся с перерывами в течение трех дней упорная битва завершилась 2 декабря 1606 года разгромом и бегством главных сил повстанческой армии Болотникова.В этих боях отряд Ляпунова сражался в первых рядах московской рати, затем принял участие в битве с болотниковцами на реке Восме и осаде Тулы.
После подавления мятежа Прокопий Ляпунов был щедро награжден царем и пожалован почетным чином думного дворянина. В 1608—1609 годах он находился на воеводстве в родной Рязани. В эти годы Ляпунов, как и другие русские воеводы, столкнулся с новой напастью. Стоило Василию Шуйскому одолеть Болотникова, как в пределах Московского государства появился новый самозванец, вновь назвавшийся царевичем Димитрием (Лжедмитрий II). Его отряды пытались пробиться и в Рязанский край, но против них выступил Ляпунов. И ему удалось отразить опасное нашествие. К сожалению, в других южных пределах Лжедмитрий II такого отпора не получил и, умножив свои силы, двинулся к Москве. Подойдя к столице, его войско стало лагерем в старинном подмосковном селе Тушино. Отсюда пошло второе прозвище этого самозванца — Тушинский Вор. Шайки сторонников Лжедмитрия II наводнили страну, угрожая ей страшным разорением. Но москвичи не сдавались, героически отбивался Троице-Сергиев монастырь, под Арзамасом тушинские отряды громили нижегородцы, на севере страны собирал народные полки воевода Михаил Скопин-Шуйский. Ляпунов тоже не отступил перед опасным врагом, успешно сражаясь с тушинскими отрядами, действовавшими на рязанском направлении. Вскоре главные вражеские войска были разбиты Михаилом Скопиным-Шуйским, но вклад рязанцев в одержанную тогда победу, несомненно, также был очень велик.
Искупление
Впрочем, России продолжали угрожать другие беды и новые неприятели. Воспользовавшись Смутой в Московском государстве, на русскую землю решил напасть польский король Сигизмунд III. В эту суровую пору и прогремело на всю страну имя Прокопия Ляпунова. В 1610 году, после разгрома русской армии у села Клушино гетманом Станиславом Жолкевским и захвата Москвы поляками, именно рязанский воевода первым восстал против коварного врага. Отказавшись подчиниться польскому королевичу Владиславу, провозглашенному московскими боярами новым царем, он стал собирать земское войско для освобождения родной страны. Рязанские полки собирались в Шацке, но их требовалось пополнить за счет ратных людей из других городов и уездов. Тогда- то и прокатилось по русской земле призывное слово Ляпунова. Разосланные им по городам грамоты подняли на борьбу с интервентами тысячи людей, организовавшихся в ополченские отряды. В марте 1611 года первые из них двинулись к Москве для очищения столицы от поляков и русских «воров-изменников». К Ляпунову присоединились даже отряды бывших тушинских, служивших ранее Лжедмитрию II, военачальников — князя Дмитрия Трубецкого и казачьего атамана Ивана Заруцкого.О начавшемся в Рязанской земле движении стало известно и полякам, двинувшем против Ляпунова отряды служившего им верой и правдой воеводы Исаака Сумбулова. Захваченный врасплох, Ляпунов был осажден в Пронске. Его небольшому отряду (всего 200 человек) грозило неминуемое уничтожение, но на выручку Ляпунову пришел зарайский воевода Пожарский, вынудивший Сумбулова поспешно отступить от Пронска. Избежав гибельной опасности, Ляпунов ушел в Рязань, еще активнее стал готовиться к походу на Москву.
Собирая силы для освобождения занятой врагом русской столицы, Ляпунов стремился подготовить антипольское восстание в самой Москве, успех которого, в случае поддержки земскими полками, привел бы к очищению Москвы от врага.
В дневниковых записях поляка М. Стадницкого сохранилось упоминание о том, что, узнав о «мятеже» Ляпунова и его единомышленников, москвичи «стали искать поводов к ссоре с польским гарнизоном». О стихийном протесте московского люда, недовольного хозяйничаньем врага в родном городе, говорить не приходится. Об этом свидетельствует другое наблюдение того же мемуариста, прямо записавшего: «В столицу сходились из деревень и местечек люди, под предлогом искания защиты, тайно принося с собой оружие; приходили и солдаты Ляпунова, тайно переодевшись в городское платье; их никто не узнавал, так как они смешивались с городской чернью». Ясно, что подобная подготовка вооруженного выступления в занятом неприятельским гарнизоном городе требовала серьезной организаторской работы. Возглавить ее должен был доверенный посланец Ляпунова князь Дмитрий Пожарский, будущий спаситель Отечества. Однако отсрочить восстание до подхода основных сил земской рати не удалось. Ненависть москвичей к захватчикам выплеснулась в яростный стихийный бунт. В нем поневоле участвовали и ополченские отряды Пожарского, Ивана Бутурлина и Ивана Колтовского. Они прибыли в столицу 19 марта 1611 года, когда на улицах Москвы уже шли бои восставших с интервентами.
Улицы города затянуло дымом пожаров — боярин-изменник Михаил Салтыков надоумил врага зажечь посады. Перед стеной огня восставшим пришлось отступить, и поляки с невероятной жестокостью подавили народный бунт. В те дни погибло не менее 7 тысяч москвичей. Уцелевшие участники боев отошли к Симонову монастырю, куда 24−25 марта с казаками и Суздальским ополчением подошел один из ополченских воевод атаман Андрей Просовецкий. Командовавший польским гарнизоном Москвы полковник Александр Гонсевский бросил против него свои отборные полки, но русские воины укрылись в «гуляй-городе» и отбили все польские атаки. Вслед за суздальским войском, прибыли отряды И.Ф. Еропкина и серпуховского воеводы Ф.К. Плещеева, а 27 марта 1611 года «с большим и многочисленным войском» пришел из Рязани сам Прокопий Ляпунов. К захваченной врагом русской столице один за другим стали подходить отряды из верхневолжских городов. Сбор ратных сил под Москвой закончился 1 апреля 1611 года. Началась длительная и трудная осада хорошо укрепленного города.
Интрига
При каждом удобном случае ратники Ляпунова вступали в схватки с врагом, стараясь овладеть ключевыми позициями. В этих боях рязанский воевода бился в первых рядах, поражая всех своей отвагой.6 апреля ополченцы заняли Яузские, Сретенские, Покровские, Иверские и Петровские ворота Белого города. 22 мая решительной атакой Ляпунову удалось овладеть одной из башен Китай-города. Тогда, понимая нависшую над гарнизоном опасность, польский комендант Гонсевский приказал своим людям во что бы то ни стало, любой ценой вернуть эту башню. Понеся огромные потери, противник все же выбил русских ратников за укрепления Китай-города. Тогда началась правильная осада. За Москвой-рекой были поставлены артиллерийские батареи, начавшие обстрел Кремля.
Во время осады Ляпунов, Трубецкой и Заруцкий возглавили созданное при ополчении земское правительство.
В ведении Ляпунова находилась земская казна, сбор оружия и припасов для войска, связь с городами. Стремясь восстановить твердый порядок, рязанский воевода принял жесткие меры по пресечению грабежей и бесчинств на территории, подконтрольной земскому войску.
В конце июня — начале июля 1611 года бои под Москвой возобновились. Был разбит гетман Сапега, взяты остававшиеся еще в руках врагов башни Белого города и Новодевичий монастырь, при штурме которого погибло 600 поляков и 200 немцев-наемников.
Вскоре поляки, встревоженные действиями собравшегося под Москвой народного войска и, понимая, кто является душой всего ополченского дела, переправили входившим в его состав казакам подложную грамоту. Написана она была якобы от имени Прокопия Ляпунова, призвавшего земских людей к расправе над «злым народом» (казаками) во всех русских городах. Передал ее своему побратиму атаману Исидору Заварзину попавший в плен к полякам один донской казак. Враги отдали ему грамоту, а затем устроили встречу с Заварзиным, на которой обманутый пленник показал этот подметный лист другу, сказав: «Вот, брат, смотри, какую измену над нашей братьею, казаками, Ляпунов делает! Вот грамоты, которые Литва перехватила».
Разъяренные казаки решили собрать круг и вызвать на него главного ополченского воеводу. В этой обстановке ни Трубецкой, ни Заруцкий не оказали ему нужной поддержки. Опасаясь расправы, Ляпунов покинул лагерь ополчения, чтобы бежать в родную Рязань, но казачьи посланцы нагнали его под Симоновым монастырем и уговорили вернуться, пообещав личную безопасность. 22 июля 1611 года казаки вызвали Ляпунова на свой круг. Однако стоило только воеводе выйти к ним, как атаман Сергей Карамышев объявил его изменником, вручив злополучную грамоту. Прочитав ее, Прокопий Ляпунов удивленно сказал: «Рука похожа на мою, только я не писал». Но в этот момент, по знаку Карамышева, его люди бросились с обнаженными саблями на народного вождя. Вместе с Ляпуновым погиб и военачальник Иван Ржевский, который, как признавали современники, хотя и был Ляпунову «большой недруг», но попытался защитить его от клеветы.
Три дня тела Ляпунова и Ржевского лежали на месте трагедии, только затем их останки были отвезены сначала в церковь на Воронцовом поле, а затем в Троице-Сергиев монастырь.
Там их и похоронили, поставив простое надгробие с простой, но выразительной надписью: «Прокопий Ляпунов да Иван Ржевской. Убиты 7119 года июля в 22 день».
После смерти земского воеводы многие служилые люди ушли из-под Москвы, где остались лишь казачьи отряды и полк бывшего тушинского «боярина» князя Дмитрия Трубецкого. Одним им оказалось не под силу победить многочисленные польские войска. Лишь новое ополчение, собранное на Волге Кузьмой Мининым и Дмитрием Пожарским, перенявшее после Ляпунова знамя борьбы с врагом, смогло разгромить неприятеля и довершить дело освобождения Москвы и России.
