 |
| Фома | Владимир Легойда | 12.04.2007 |
Церковь не может работать над имиджем, как какая-нибудь корпорация. По своей внутренней сути Церковь — это не то, что создается людьми. Мы можем, например, создать партию и сделать ей хороший имидж. Однако Церковь уже была создана, и стоит не на плохих или хороших качествах людей, а на том факте, что две тысячи лет назад Бог стал Человеком, умер за людей и воскрес. Поэтому мы можем только присоединиться к Церкви, но сказать: «Давайте создадим, наконец, правильную Православную Церковь!» — не можем. Пространство Церкви — это не пространство классного пиара и не пространство доброжелательного сообщества.
…Есть такое понятие, как апостольское преемство: человек становится священником, когда его рукополагает епископ. И если мы «открутим назад» эту цепь рукоположений, то придем к одному из двенадцати апостолов и к событиям Тайной Вечери. Аналогов такой традиции — живой и непрерывной — в мировой культуре, насколько мне известно, нет. И сегодня человек, входя в храм на Литургию, становится соучастником тех событий, которые исторически завершились две тысячи лет назад. Нужен ли после этого какой-либо пиар в принципе? По моему глубокому убеждению — нет. Для какой-либо корпорации пиар, разумеется, необходим. Но Церковь — повторюсь — корпорацией не является, в Церковь собираются люди, но собирает их Христос, присутствующий в ней.
И теперь давайте честно ответим себе на вопрос: а хотели бы мы, чтобы Церковь корпорацией стала? Хотели ли бы мы, чтобы к нам в Церкви относились, как… в «Макдональдсе»? Неожиданное сравнение, не правда ли? Оно пришло в голову в одном разговоре моему собеседнику. Он спросил: «Почему мне в „Макдональдсе“ продавцы радуются больше, чем люди в храме?». Да, такое бывает, и это необходимо признать: то, что плохо, должно быть названо своим именем. Но позволю себе заметить, что меню «Макдональдса», невзирая на приветливость персонала, вызывает серьезные сомнения в его полезности.
Церковь — не в этом. Проблема недостойных людей в храме существовала всегда. И будет существовать — потому что Церковь для всех, а не только для тех, кто приветлив к новичкам. Необходимо понять, что поведение этих людей влияет на авторитет Церкви, но не влияет на ее Истину. Об этом еще более полутора тысяч лет назад говорил Блаженный Августин в споре с донатистами. Была такая группа раскольников, которая утверждала, что те священники, которые во времена гонений проявили слабость, священниками перестали быть и церковные Таинства, в которых они участвуют, безблагодатны — то есть лишены спасительной силы. Отвечая донатистам, Августин заметил, что сила Церкви и ее Таинств — во Христе и только Христе, а не в нравственности священников. Конечно, человеческая слабость служителей престола влияет на авторитет Церкви, хотя и не в глазах всех и каждого, но поколебать ее Истину она не в силах.
Ничего со времен Августина в этом плане не изменилось. Если под имиджем Церкви понимать ее авторитет, то над этим имиджем надо работать, но не с помощью черного или белого пиара, а исключительно с помощью претворения в жизнь того нравственного императива, который завещал верным Христос: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13, 35).
И к тому же ищем мы в Церкви не авторитета, а Бога. И верим в то, что в Церкви — Бог, Который нас не оставит. Эту веру не следует противопоставлять знанию, дескать, «знать не можем — будем верить и надеяться». Чем вера принципиально отличается от знания? Тем, что вера — это всегда свободный выбор. Знание насильственно: вы не можете спорить, что дважды два четыре — это глупо, а в вопросах веры всегда будут споры. Мы знаем, что, войдя в «Макдональдс», мы скорее всего встретим там нормальное обращение. Входя в церковь, мы можем встретить все что угодно. Но там есть то, чего нет и не может быть больше нигде.
Я не пытаюсь кого-то защитить. Просто давайте разделять то, чем Церковь является по сути, и тех людей, которые не работают над ее «имиджем». И не стоит отождествлять Церковь с поступками людей, которых можно встретить в храме. Эти же люди могут вести себя по-другому, так же как мы: иногда мы делаем плохие вещи, иногда — хорошие. Менее всего нам нужно христианство, описанное в одной современной «христианской» книжке: «И узнают все вокруг, что Иисус — наш лучший друг». Это как раз и есть Макдональдс.
А Иисус Христос в имидже не нуждается.
