 |
| Патриархия.Ru | Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков) | 11.04.2007 |
Наблюдается здесь, как мне кажется, и государственно-экономический интерес, связанный с делегированием обязанностей по охране и реставрации сохранившихся церковных зданий-памятников религиозным общинам.
— На ваш взгляд, Церковь в силах взять на свое содержание огромный фонд недвижимости? Хватит ли у нее на это средств и сил?
— Тяжелый опыт ХХ века показал, что мы не боимся трудностей. В советский период Церковь, несмотря на тяжелейшие притеснения, не отказывалась от тех святынь, которые не были у нее отобраны. В последние полтора десятилетия верующим были возвращены сотни монастырей и тысячи храмов. И хотя это был период определенных трудностей в нашей стране, многие храмы были восстановлены в благолепии, превосходящем дореволюционный период. Кроме того, во многих городах и деревнях, где вообще не было церквей, построены новые храмы (только в Московской епархии — 204).
Должен заметить, что-то поистине чудовищное состояние, в которое пришли наши храмы и монастыри в ХХ веке, не может быть свидетельством того, что государство успешно справлялось с их содержанием. Что же касается Церкви, то она все делает, полагаясь на милость Божию и на помощь православного народа. И наше упование не бывает посрамлено.
Думаю, что восстановление исторической справедливости вдохновит церковных людей на новые труды по восстановлению того, что было порушено в атеистические годы. В то же время, справедливо ожидать, что в сбалансированном проекте соответствующего федерального закона будет гарантирована и государственная помощь в охране и содержании церковных памятников культуры.
— У далеких от Церкви людей складывается впечатление, что Церковь — очень богатая организация. Насколько эти суждения оправданны или ошибочны?
— Стремление таких людей увлеченно считать деньги в чужом кармане не может не вызвать горькой улыбки. Наша Московская епархия, если обратиться к статистическим данным (23 монастыря, 1060 приходов), — одна из самых больших в Русской Православной Церкви и в то же время, не удивляйтесь, самая бедная: все средства по-прежнему уходят на реставрацию церквей и монастырей. Не о богатстве материальном здесь нужно говорить, но о самом дорогом — богатстве душ человеческих. Ведь именно самоотверженное служение духовенства и преданность церковному делу православного народа приносит столь обильные плоды, что кое у кого возникают завистливые фантазии относительно «церковных сокровищ».
— Каков основной источник дохода Церкви?
— Слово «доход» обычно ассоциируется с предпринимательством, чем религиозная деятельность не является. Если же говорить об источниках финансовых поступлений, то это — добровольные пожертвования верующих.
— Может ли Церковь, на Ваш взгляд, заниматься бизнесом для того, чтобы пополнять свой бюджет?
— Думаю, что чем меньше будет бизнеса в деятельности Церкви, тем успешнее окажется ее миссия. Предпринимательство часто увлекает тех, кто им занимается как деятельностью «самой в себе». Наша же главная цель — просвещение сограждан светом Христовой истины, дабы они принесли Богу достойный духовный плод. По сравнению с этим всякое земное стяжание, безусловно, второстепенно.
Если же говорить о юридической стороне дела, то по закону Церковь, как некоммерческая организация, имеет право заниматься предпринимательством в формах, соответствующих ее непосредственным религиозным целям. Часто приходится слушать, что опасаются, как Церковь будет распоряжаться своей недвижимостью, если ее объемы возрастут. На это можно ответить, что злоупотреблениям здесь противостоит каноническое право, запрещающее коммерческое использование храмов, а уставы религиозных организаций Русской Православной Церкви запрещают отчуждение и аренду богослужебного имущества. Наконец, добавлю, что по большей части современная церковная недвижимость являет собой остатки полуразрушенных зданий. Тут, как говорится, комментарии излишни.
— Сейчас Минюст готовит упрощенную форму отчетности для религиозных организаций. Напомню вам, что, согласно поправкам в закон «О некоммерческих организациях», Церковь, как НКО, должна до 15 апреля 2007 года предоставить в Минюст отчет. В нем нужно указать, сколько присутствовало людей на службе, о чем была проповедь, кто и сколько пожертвовал на храм и т. п. Такая форма отчетности возмутила лидеров религиозных организаций, и они стали добиваться упрощения формы отчетности. Почему Церковь не устроила предложенная государством форма отчетности?
— Принимая участие в заседании Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте Российской Федерации, я лично наблюдал возмущение представителей всех религиозных организаций этой попыткой установить над верующими такой контроль, которого мы не знали даже во времена советской власти. Не думаю, что кому-нибудь может пойти на пользу недоверие между государством и верующими, которое неизбежно возникнет, если эти правила мелочной опеки над религиозными организациями не будут пересмотрены.
— Кто в наше время больше помогает Церкви: представители бизнеса или государство?
— Помощь приходит из обоих этих источников. Однако функции у них разные. Государство, в первую очередь, создает условия, в которых возрождение церковной жизни не сталкивалось бы с препятствиями. Предприниматели же, если это соответствует их убеждениям, оказывают финансовое содействие.
— Когда-то Церковь была одной из самых мощных структур государства Российского, имела сильное влияние на власть, владела землями, недвижимостью. Как вы думаете, Церковь может в нынешней ситуации стать такой же мощной структурой, какой она была когда-то?
— В первой части вашего вопроса мне видится некоторый перекос в анализе исторических реалий. У современного человека может создаться впечатление, что Русская Православная Церковь некогда являлась почти что теократической структурой. Думаю, не стоит преувеличивать. Конечно, до 1917 года у Церкви было 78 тысяч храмов, монастырей и часовен, а также множество богослужебного имущества, большие площади сельскохозяйственных земель, свечные заводы, доходные дома и т. д. Однако это сочеталось с жестким контролем со стороны государства. Поэтому у нас, скорее, есть основания говорить, что в условиях гражданского общества религиозные организации обрели свободный и полноценный статус.
В то же время надо помнить, что могущество Церкви, в первую очередь, измеряется не земными факторами, а коренится в ее Богоустановленности. Христос сказал, что Церковь устоит, несмотря ни на какие испытания (см. Мф. 16:18), и история подтверждает истинность этого обетования. Что же касается современного общественного статуса Церкви, то он определяется степенью воцерковленности людей. Если народ вернется к вере, то будет велико и влияние Церкви на умы и сердца. А имущество и земля здесь ни при чем.
— В некоторых странах существует налог, который идет на поддержание религиозных организаций. На ваш взгляд, в России уместно ввести подобную практику для поддержания Церкви?
— Налог часто вызывает в обществе, особенно небогатом, негативное отношение, как некое обязательное бремя. Раздражение налогоплательщика будет автоматически транслироваться на Церковь. Начнутся дискуссии о многоконфессиональности общества и о правах атеистов. Зачем это? Исторически сложившаяся форма — добровольное пожертвование — представляется более приемлемой.
