 |
| Православие и современность | Священник Максим Плякин | 11.04.2007 |
Симеон родился в селе Алмазов Яр (ныне село Алмазово), расположенном недалеко от села Балашова Саратовской губернии, в семье зажиточного крестьянина Клима Привалова около 1776 года. В раннем детстве он осиротел, заботились о нем добрые люди. Симеон помогал в алмазовском храме при богослужениях, на практике изучил церковный Устав. Вообще, у него от природы были богатые способности, но они могли не развиться, если бы приходской священник Алмазова Яра не обратил внимание на смышленого крестьянского юношу. Он убедил Симеона выучиться грамоте и дал ему Библию.
Грамоте Симеону Климовичу пришлось учиться самому, потому что доброго батюшку перевели на другой приход, но чтение Священного Писания и позаимствованной в приходской библиотеке книги бесед святителя Иоанна Златоуста перевернуло его душу. Он впоследствии вспоминал: «Когда я читал Библию и Златоуста, вся внутренность моя как бы загоралась от огня Божественного учения Библии и от сладких бесед Златоуста; я чуял в себе то, чего прежде со мной не было; тут увидел я, что прежде недостойно носил имя христианина; ведь ничего ровно я не знал прежде; слыхал кое-что в церкви, да соха и коса больше занимали меня; тогда страшно захотелось мне поучиться, а потом и других поучить; трудно мне стало; уж больно жалко стало и своих, да и, на духовных-то глядя, сердце кровью обливалось; простой народ ничего-то путного истинно христианского не знал, в церкви болваном стоял или и вовсе не захаживал туда; тьма суеверий обуяла их души, а жизнь-то куда как дурно вели». Так Господь указал Симеону Привалову жизненное предназначенье: просвещать окружающих.
Круг чтения Симеона постепенно расширялся: кроме Библии, богослужебных книг и творений святителя Иоанна в него вошли Кормчая книга, «Камень веры» митрополита Стефана (Яворского), творения святителя Димитрия Ростовского, «Толковое Евангелие» блаженного Феофилакта Болгарского и другие. При этом к Библии он на всю жизнь сохранил особое отношение: вследствие частого ее чтения Псалтирь и Новый Завет он выучил наизусть, а остальные части Священного Писания мог цитировать по памяти большими отрывками. В праздники он просиживал над Библией целые дни, а в будни — все свободное время. Она сопровождала его даже на полевых работах. «Иду, бывало, — рассказывал он впоследствии, — за сохой, а сам повторяю в уме, что вчера читал в Библии; забуду какой стих и побегу на межник, где она, моя кормилица, лежит, завернутая в полотенце».
Однако чтение святоотеческих книг без какой-либо духовной и умственной подготовки и сегодня представляет нешуточный труд, а для крестьянина-самоучки конца XVIII века это была практически неразрешимая задача. Симеон начал искать себе наставника, который мог бы внятно изъяснить трудные места из Священного Писания и прокомментировать святоотеческие труды. Но никто из знакомых ему людей, даже духовного звания, не был достаточно образован для того, чтобы ответить на недоумения искателя правды Божией. Один из священников даже пытался резко оборвать его духовный интерес, заявив Симеону: «Где тебе понять Маргарит [1]? Я знаю его; эта книга мудреная, да притом и редкая». О дальнейшем сам Климчонок — под этим прозвищем его знали в родном селе и даже за его пределами — рассказал так: «Помню, что однажды, сокрушаясь сердцем о неясном понимании всего читанного, я обратился с усердною молитвою к премудрости Наставнику и смысла Подателю, дабы просветил мой слабый ум к разумению словес Его. По молитве напала на меня непреодолимая дремота, и я заснул, склонившись на книгу; вдруг пред моими глазами предстал благообразный муж в святительской одежде; лучи окружающего его света внезапно как бы опалили меня. Я вскочил в радостном изумлении и почувствовал, что сердце мое горит от восторга. С этой минуты все читаемое в духовных книгах стало для меня не только понятно, но я получил даже способность вести с другими беседу от Писания ясно и убедительно». Может быть, сам златоустый святитель преподал своему усердному читателю этот благодатный дар? В это время Симеону было, вероятно, около тридцати лет.
Очень часто бывает, что человек, поверхностно прочитавший Библию, отпадает от Церкви, не понимая ни церковного учения, ни таинственной глубины Слова Божия. Но для Симеона Священное Писание не только стало глубокой и прочной основой церковности, но и орудием против тех, кто шел против Православной Церкви, совращая ее чад в ереси и секты. Все свои усилия он направил на борьбу с двумя болезнями, поразившими современных ему христиан: суевериями и весьма распространившимися сектантскими учениями, прежде всего молоканством.
В Балашовском уезде молокан было особенно много. Переживая о заблудших, Симеон Климович познакомился с их учителями — для того, чтобы узнать сущность и приемы их учения. Убедившись, что заблуждения их основываются на своеобразном толковании отдельных мест Библии, Климчонок выступил против них со словом кроткого обличения. Имя его скоро сделалось грозой для молоканских учителей; они не только сами перестали искать случая поспорить с ним, но и своим последователям приказывали избегать его. Сами молокане признавались, что после беседы с Симеоном Климовичем они начинали не доверять учению секты, старались, несмотря на запрет, вновь поговорить с Климчонком — так много было в его речах необоримой силы убеждения.
Однажды Преосвященный Ириней (Нестерович) (1783−1864), объезжая свою обширную епархию (она тогда была Пензенской и Саратовской), посетил по пути Балашов, где пригласил к себе главных учителей молоканской секты. Сюда же был вызван и Климчонок, на которого доносили те, кто завидовал его славе и известности, представляя как человека сомнительных верований, прельщающего народ каким-то новым и странным учением. Климчонок, чтобы убедить архипастыря в своем единомыслии с Церковью в предметах веры, попросил у него разрешения в его присутствии побеседовать с молоканами. Молоканские учители, не ожидавшие этого и знавшие силу своего противника, пришли в смущение. На все их вопросы и доводы Симеон Климович отвечал на основании Писания — просто, ясно и убедительно, и этим заставил всех учителей секты замолчать. В заключение беседы сами молокане сказали Преосвященному Иринею: «Поставь нам попом Климчонка, и мы все обратимся к Церкви». Владыка Ириней хотя и не согласился на эту просьбу сектантов, но, видя в этом залог будущих успехов в их обращении, решил Климчонка поддержать.
Преосвященный Ириней просил Симеона Климовича указать на единомышленных тому людей, способных повлиять на молокан. Владыка, познакомившись и побеседовав с ними, благословил их продолжить начатое Приваловым дело и организовал миссию для обращения молокан, назначив в нее двух ученых протоиереев, которым повелел действовать совместно с Климчонком и указанными лицами, сказав о них так: «Вот истинные-то христиане! Благодарю Бога, что познакомился с такими достойными людьми!». В короткий срок многие молокане обращены были в Православие.
Своей примерной христианской жизнью и безукоризненной честностью Климчонок завоевал в родных местах непререкаемый авторитет. Известный саратовский предприниматель, благотворитель, ктитор десятков храмов саратовской земли Михаил Адрианович Устинов, которому принадлежал и Алмазов Яр, назначил его бурмистром своей тамошней вотчины и не ошибся в своем выборе. После множества искушений и скорбей, без которых не обходится ни один нравственный подвиг, побеждая все терпением и кротостью, Климчонок достиг того, что за несколько лет своего управления успел изменить нравственный облик вверенных ему крестьян. Сблизив их с Церковью и объяснив ее благотворное влияние на жизнь человеческую, Симеон Климович всеми силами старался искоренять суеверия и предрассудки, которые считал корнем всего худого в простом русском человеке. На взрослых людей он действовал силой слова, но более всего — личным примером. Детей и стариков сам обучал грамоте по своеобразной, упрощенной методике. Пьянство и другие пороки ослабели, храм стал любимым местом народа. Крестьянское и господское хозяйство развивалось у него отлично, крестьяне жили в мире и довольстве.
Поездки по службе Симеон Климович совмещал с миссионерской деятельностью, при каждом удобном случае вступая в диспут с раскольниками и сектантами. «Наученные Климычем все имеют Библию, несколько отеческих творений и богослужебных книг; в воскресные и праздничные дни собираются к ним часа за два до литургии несколько грамотных поселян, которые слушают чтение Священного Писания и отцов Церкви и уже после назидания отправляются в церковь. Они очень воздержны; по крайней мере, нам никогда не случалось слышать, чтобы кто-либо из них был замечен в нетрезвости. К духовенству достойному относятся с глубоким уважением. В домах их гораздо чище, нежели у других православных; некоторые из них за самую ничтожную плату обучают детей грамоте, Закону Божию и церковному пению; в семействе учеников Климыча знают грамоту как лица мужского, так и женского пола; простонародных песен они не поют, а вместо этого поют церковные песни; занятия их книгами нисколько не препятствуют им заниматься хозяйством, и они все почти живут безбедно», — свидетельствовал очевидец.
Слава о Симеоне Климовиче разнеслась далеко — к нему шли и ехали отовсюду люди разных званий, пола и возраста, чтобы получить духовный совет или исцеление от болезней душевных и телесных. Климчонок всех принимал со смирением и любовью: одних утешал, других вразумлял, третьих исцелял своими молитвами. Слово его, при всей кажущейся простоте, отличалось особенной убедительностью.
Важно отметить, что Симеон Климович никогда не брался за исцеление душевных недугов своими силами, а убеждал страждущих прибегнуть к Таинствам и искать исцеления в примирении с Богом и Его Церковью. Понимая тесную связь, которая существует между болезнями телесными и духовными, Климчонок основанием лечения полагал Таинство покаяния. Желая по смирению скрыть данный ему дар духовного рассуждения, он вопросами вызывал у больного воспоминание греха, таившего корень болезни, в котором не было принесено полного покаяния или который обратился в злой навык и через это давал врагу вход в душу больного. Когда больной начинал сердечно сокрушаться о своем грехе, Симеон Климович немедленно отсылал его к священнику, перед которым человек должен был принести церковное покаяние и, получив соответственную епитимью, дать обещание жить благочестиво, сообразуясь с заповедями Божиими, по учению и Уставу Православной Церкви.
Одним из тех, кто приезжал к алмазовскому праведнику за словом утешения, был саратовский мастеровой, хозяин портняжной артели Родион Никитич Пономарев. Он переживал тяжелый жизненный кризис, находясь на грани уныния. Его мать, Евфимию Никифоровну, Климчонок исцелил от душевного недуга, и Родион Никитич надеялся также получить помощь. Симеон Климович ласково принял его, дал несколько советов, а в качестве средства от душевной тоски предписал самому выйти на дело миссии — к старообрядцам. В течение их следующих встреч Симеон Привалов постарался передать Родиону Пономареву весь свой миссионерский опыт, разбирал с ним творения святых отцов, устраивал в его присутствии диспуты с молоканами.
Вернувшись в Саратов, Родион Никитич вместе с несколькими единомышленниками создал братство мирян, позже известное как «общество благочестивых». В числе братчиков были купцы и ремесленники, воспитанники семинарии и преподаватели духовного училища. В братстве не было никого из духовенства, но многие саратовские священники поддерживали его. За следующие тринадцать лет братчики, заручившиеся поддержкой и одобрением одного из самых деятельных саратовских миссионеров в священном сане, епископа Иакова (Вечеркова; †1850), привели в ограду Церкви около 20 тысяч человек. Владыка Иаков знал и самого Климчонка, встречался с ним, высоко ценил его миссионерский опыт.
Один из членов саратовского братства, сын протоиерея Троицкого собора Григорий Платонович Карпов, впоследствии служил Церкви на иной ниве: приняв в иноческом постриге имя Гурий (в честь казанского святителя-миссионера), в течение двадцати одного года был сначала участником, а затем и начальником Духовной Миссии в Китае, перевел на китайский язык Новый Завет, Псалтирь и пространный катехизис. Он скончался в сане архиепископа Симферопольского и Таврического, ни на минуту не прекращая миссионерских трудов. В настоящее время в Крыму готовится его прославление в лике святых.
Первоначальник же «общества благочестивых» Родион Пономарев в 1839 году поступил в Оптину Пустынь. Сегодня весь православный мир знает саратовского миссионера как преподобного Илариона, старца Оптинского. Воспоминания святого стали одним из основных источников, по которым мы можем восстановить жизненный путь праведного мирянина Симеона Привалова. Великий оптинский подвижник называл Симеона Климовича своим наставником и почитал как своего учителя. По свидетельству другого Оптинского старца, преподобного Амвросия, Климчонок «был твердый ревнитель Православия и многих ересеначальников обратил к истине».
Из многочисленных примеров исцелений при помощи покаяния преподобный Иларион Оптинский приводил следующий: один купец чувствовал непреодолимое побуждение к лишению себя жизни и, сознавая свое бессилие противиться этому, упросил родных, чтобы те сковали его и отвезли к Климчонку. «Отчего это с тобою случилось?» — спросил его Симеон Климович, начал с ним беседовать и вызвал в нем воспоминание о том, что будучи еще двенадцатилетним ребенком будущий купец однажды в порыве сильной злобы на обидевших его решил выразить свою месть, покусившись на свою собственную жизнь, а покаяния в этом поступке не принес. Намерение это при подобном случае, в сильном порыве гнева, возникло через какое-то время снова, и вторично он оставил это без внимания. В третий раз несчастный почувствовал насильственное влечение к самоубийству — без какого-либо внешнего к этому повода. И желание это с течением времени все усиливалось и усиливалось. Доведенный Климчонком до осознания своего греха и очистивший, по его совету, совесть исповедью перед священником, купец навсегда освободился от ужасной тяги к самоубийству.
Нередко приходили к Симеону Климовичу душевнобольные, нервнорасстроенные люди, которых в народе называют «порченными» — вероятно потому, что они утверждают, что их «испортил такой-то». Понимая, что такой хитростью враг, скрываясь под кровом питаемой в помыслах больной злобы и самооправдания, поддерживает над больными свою власть, Климчонок лечение в этих случаях начинал разоблачением козней вражиих, указывая бедным людям на настоящую причину недуга — грехи — и приводя несчастных к осознанию и сокрушению о них. Если человек, на которого больной клеветал, был жив, то Климчонок приказывал немедленно попросить у него прощения, а если «порча» приписывалась усопшему, то примириться с ним, отслужив на его могиле панихиду, а затем принести покаяние перед священником и положить начало доброй жизни. У некоторых женщин, которые приходили к Симеону Климовичу, причиной болезни было притворство, превратившееся в навык и поработившее их врагу, у других — суеверие или естественная болезнь, приписываемая по неведению «порче».
Если болезнь имела естественную причину, после Таинства покаяния Симеон Климович посылал больного к доктору, а со своей стороны давал наставления о воздержной жизни, о познании Закона Божия, советовал молиться об избавлении от недуга и т. п. Больных, которых привозили к нему в цепях, он тут же, побеседовав с ними и найдя причину болезни, приказывал расковывать и отдавал на руки родным кроткими и послушными. Разумеется, что приемы лечения, обуславливаемые опытностью и навыком, при помощи которых Симеон Климович угадывал причину болезни, хотя и были схожи между собой в общем, различались — в зависимости от причины недуга, характера больного и т. д.
«Полное искреннее покаяние в содеянном и примирение с враждующими есть лучший врач многих болезней», — нередко говаривал Климчонок. Он предлагал недугующим читать или слушать со вниманием Слово Божие, которое выводит человека из тьмы невежества и показывает ему прямой путь к Царству Небесному. Слово Божие оказывает свое благодатное действие на душу человека, и даже если он иногда хорошо не понимает прочитываемое, но ощущает в душе мир и чувствует умиление и сердечное сокрушение о своих грехах. Но главное — читать Слово Божие со вниманием и искренним желанием душевной пользы.
Симеон Климович был женат, у него было двое сыновей. В 1834 году он мирно скончался, соборовавшись и причастившись Святых Христовых Таин. В предсмертные минуты он попросил читать 17-ю кафизму Псалтири. Последние его слова были: «Прости, о любезное мое чтение! Как много я обязан тебе!». Когда окружающие смертный одр Симеона Климовича предложили дать знать о приближающейся кончине друзьям и почитателям его, он отвечал: «Не надобно, я родился мужиком, хочу и умереть как мужик». Погребен он в селе Алмазов Яр. Точная дата его кончины неизвестна, однако священномученик Никодим, епископ Белгородский (†1918), свидетельствовал, что память по мирянину Симеону совершалась 5 апреля церковного календаря (18 апреля по новому стилю) — вероятно, ради его тезоименитства с преподобным Симеоном.
В настоящее время саратовская епархиальная комиссия по канонизации подвижников благочестия начала изучение материалов о Симеоне Алмазовском на предмет его возможного прославления в лике святых. Пусть его подвиг, подвиг его учеников и сподвижников, вызванных Господом на миссионерское служение, не будет забыт. Под сводами алмазовского Покровского храма, где молился подвижник, сегодня вновь звучит молитва, в селе возрождается православный приход. Мы верим, что молитвами праведного Симеона духовное просвещение, которое он начинал для наших дедов и прадедов, не угаснет.
