 |
| Православие на Дальнем Востоке | Иеромонах Никанор (Лепешев) | 11.04.2007 |
Миссионерство — неотъемлемое свойство Церкви Христовой, проявление её апостольства, исповедуемого нами в Символе Веры. Не даром мы именуем равноапостольными тех подвижников, которые более других потрудились на поприще проповеди Евангелия.
Сибирские, дальневосточные и американские миссионеры XVII — XX веков стали славой Русской Церкви. Многие из них канонизированы: святители Филофей, Иоанн, Антоний, Павел Тобольские, Иннокентий и Софроний Иркутские, Мелетий Рязанский (просветитель бурят, тунгусов и якутов), Николай Японский, Тихон, патриарх Московский, преподобные Герман Аляскинский и Макарий Алтайский, священномученики Иоанн Кочуров и Александр Хотовицкий. Не должны быть забыты и труды святителя Макария (Невского) на Алтае, архимандрита Вениамина и епископа Евгения (Казанцева) на Крайнем Севере, епископа Нила (Исаковича), архиепископа Дионисия (Хитрова), митрополита Нестора (Анисимова) на Дальнем Востоке и в Сибири и многих, многих других.
Но особое место среди них занимает святитель Иннокентий, митрополит Московский. Если даже просто обозначить границы той территории, которая была охвачена его проповедью, уже становится очевидной уникальность его апостольских трудов. Святой Иннокентий окормлял обширнейшие земли, включавшие в себя Аляску, Алеутские острова, Камчатку, Сахалин, Чукотку, Приамурье, Приморье и Якутию.
Говоря о нём и о других проповедниках Евангелия, хотелось бы сказать о тех особенностях их личного подвига, которые стали общими характерными чертами православной миссии на Дальнем Востоке.
1. Вселенское измерение
Во-первых, следует назвать вселенское измерение их проповеди. Русские миссионеры несли другим народам не «русского» или «греческого» Христа, а Христа — Спасителя всего человечества во всём его разнообразии. Для этого они старались как можно глубже узнать язык, историю и культуру той земли, в которую они несли Благовестие. Всё это понималось ими как продолжение традиции святых равноапостольных Мефодия и Кирилла, просветителей славян.
Ярким примером такой правильно поставленной проповеди Православия является Японской миссия. Младший современник святителя Иннокентия, равноапостольный Николай (Касаткин) и его сподвижники сумели выразить Предание Церкви Христовой на доступном японцам языке, облечь его в формы традиционной японской культуры. Зная и уважая законы Японии, её традиции и обычаи, они сумели сделать Православие неотъемлемой и органичной частью жизни новообращённых японцев. Русские миссионеры явили вселенскую природу Христианства. Они сумели показать, что для того, чтобы быть православными, японцам не обязательно становиться русскими, им можно оставаться носителями своей собственной древней культуры и верными гражданами своей собственной страны.
Тех же принципов придерживался и благословивший святого Николая Японского на его апостольские труды святитель Иннокентий (Вениаминов). Он явился создателем письменности для аборигенов российских окраин и переводчиком для них текстов Священного Писания, катехизиса и молитв. Святитель Иннокентий считал крайне важным, чтобы пастыри говорили с паствой о Христе на понятном ей языке. Перевод Священного Писания и богослужения на языки коренных народов Дальнего Востока, преподавание этих языков в местных Духовных семинариях и училищах, — всё служило именно этой цели.
Вся последующая миссия среди малых народов, населяющих Приамурье и другие дальневосточные регионы, строилась по заветам святого равноапостольного Иннокентия. Православные проповедники не стремились «русифицировать» коренное население этого края, не пытались лишить их собственной неповторимой культуры. Они старались воцерковить их культуру, полностью сохранив при этом её самобытность. Точно также в древности поступили и греческие миссионеры, крестившие Русь, но не эллинизировавшие её. И именно такая проповедь о Христе и является подлинным продолжением апостольского служения.
К слову, глубокое и серьёзное изучение языка, истории и традиций народа, среди которого велась миссия, часто делало миссионера по совместительству учёным-исследователем. Так, из членов Русской Миссии в Китае вышло много знатоков восточных языков — китайского, маньчжурского, монгольского, а также видных историков, филологов и различных специалистов по Китаю, Монголии, Маньчжурии, Тибету. Вспомним хотя бы архимандрита Иакинфа (Бичурина), ставшего первым русским ученым, приступившим к фундаментальному изучению истории народов Центральной и Средней Азии на основе широкого круга письменных памятников. Весьма показательны и научные труды святителя Иннокентия (Вениаминова) в области алеутской и эскимосской этнографии и лингвистики. Не лишним будет вспомнить «Туземный словарь» и «Грамматику гольдского языка», составленные его учеником приамурским миссионером о. Александром Протодиаконовым, а также «Русско-гольдский» и «Русско-инородческий"словари, составленные о. Прокопием Протодиаконовым. Это лишь малая часть огромного научного наследия, оставленного русскими миссионерами.
2. Научение личным примером
Другая характерная черта великих русских миссионеров — учение не только словом, но и делом, т. е. личным примером. Так, в лице святителя Николая (Касаткина) «японцы не только узнали Евангелие, но и увидели перед собой человека, жившего по Евангелию. Пред ними был все время не только проповедник, но и отец, друг», — как писал о нем его биограф А. В. Круглов. Успехи равноапостольного Николая Японского подтвердили, насколько важен личностный фактор в деятельности миссионера.
Святитель Иннокентии (Вениаминов) тоже считал, что наглядный пример гораздо более доходчив, чем слова. Он стал для народов Аляски и Дальнего Востока чутким и мудрым духовным наставником и педагогом. Многими пасомыми он воспринимался не иначе, как родной и любящий отец. Равноапостольный Иннокентий стремился отдавать себя людям без остатка. Например, во время эпидемий он безбоязненно оказывал аборигенам необходимую медицинскую помощь. Такой евангельской жертвенностью он привлёк к Православию даже тех, кто упорно не принимал устную проповедь Евангелия.
3. Забота о качестве, а не о количестве
Ещё одна черта русского миссионерства на Дальнем Востоке — забота не о количестве новообращённых, а о качестве их обращения ко Христу. Святители Иннокентий и Николай, как и, например, апостол Алтая преп. Макарий (Глухарёв), никогда поспешно не крестили приходящих к ним. Они всегда очень много времени уделяли предварительному наставлению в вере. Также и лучшие православные миссионеры в Китае и Корее совершали над новообращёнными Таинство Крещения лишь после длительного периода оглашения.
4. Ставка на просвещение
Четвёртая черта проповеди Православия на Дальнем Востоке — стремление миссионеров нести в отдаленные края лучшие достижения европейской науки и культуры. Они стремились образовать свою паству не только духовно, но и душевно, интеллектуально. Одно должно было дополнять другое. Приобщение к древней христианской культуре должно было помочь людям лучше понять и само Христианство.
Так, святитель Иннокентий на всех местах своего служения создавал школы, составлял учебники и сам занимался преподаванием церковных и светских дисциплин, а также ремёсел.
Приамурские миссионеры священники Михаил и Прокопий Протодиаконовы содействовали открытию в стойбищах аборигенов не только церквей, но и школ сельскохозяйственно-ремесленного типа, интернатов для одарённых детей и церковно-приходских школ. Обучение аборигенов велось на их родном языке.
Такой упор на образование также позволял перейти от формального численного увеличении крещеных инородцев к развитию уровня их религиозности. Для православной миссии школа стала заботой первой важности. Ибо, по словам святителя Иннокентия, «школа есть преддверие церкви».
5. Региональный принцип в подготовке новых миссионеров
Пятая характерная черта русской миссии на Дальнем Востоке — «региональный принцип» подготовки новых пастырей и миссионеров. И святитель Иннокентий, и святитель Николай были весьма озабочены подготовкой духовенства для служения в этих землях, причём считали, что обучаться будущие священнослужители должны здесь же, на месте своих будущих пастырских трудов. Святитель Иннокентий добился в 1840 году открытия Духовной семинарии на Аляске, в последствии перенесённой в Якутск, а также содействовал открытию семинарии в Благовещенске в 1871 году. Святитель Николай в 1875 году учредил Духовную семинарию в Японии. На территории Китая, после мощной волны русской эмиграции в начале XX века, также стали открываться духовные училища, пастырские и богословские курсы.
Русская Церковь была заинтересована в том, чтобы в миссионерских школах наравне с русскими преподавали учителя — выходцы из местного населения. Для этого дальневосточные миссия на собственные средства ежегодно обучали в Духовных семинариях, Духовном училищах и Женских Епархиальных училищах особо талантливых выпускников миссионерских школ с последующим направлением их на работы в миссионерские станы. Это также являлось осуществлением «регионального принципа».
6. Запаздывание русской миссии
Следует сказать и об одной отрицательной черте, присущей русской миссии и на Дальнем Востоке, и в других местах. Ею является определенное запаздывание проповеди христианства. Если на Западе в период колониальных захватов монах-миссионер шел бок о бок с конкистадором, то в России новые присоединенные территории нередко еще долго оставались без духовного окормления. (Приамурье в этом отношении составляет счастливое исключение). И только во второй половине ХIХ века, когда по всему миру раскинулась сеть католических и протестантских миссий, Россия начала делать робкие попытки установления православного присутствия в других странах. При этом синодальная (читай государственная) поддержка миссионеров была минимальной. Так деятельность Духовных миссий фактически началась в Японии в 1871 году, в Палестине в 1881 году, в Корее в 1897 году, в Иране в 1898 году.
Медленный рост влияния России даже в тех государствах, входивших в зону геополитических её интересов, соответствовал таким же осторожным шагам Церкви, которая не проявляла порой почти никакой инициативы. Вот строки из дневника святителя Николая Японского: «Тридцать пять лет жду миссионера сюда, прошу, ищу его, и нет! Четыре академии в тридцать пять лет не могут дать одного миссионера!», — они звучат как крик души. Видимо, евангельские слова «жатвы много, а делателей мало» (Мф. 9, 37), актуальны во все времена.
Заключение.
70 лет государственного атеизма помешали дальнейшему развитию православной миссии на Дальнем Востоке. И сегодня нам практически всё приходится начинать с начала. Для Русской Православной Церкви первоочередной задачей является развитие миссионерской деятельности, как на территории российского Дальнего Востока, так и на территории сопредельных государств, откуда к нам направляются потоки мигрантов. Организация миссии за рубежом возможна, в частности, в рамках межгосударственного сотрудничества в области культуры. Знакомя наших соседей с духовным и культурным богатством Православия, мы постепенно сможем преодолеть негативные стереотипы, сложившиеся о Русской Церкви в этих странах. Сейчас культурные связи между Россией и государствами АТР налаживаются. И нам надо более активно представлять себя, изучая опыт прежних Миссий в этих странах и опираясь на него.
Как начало нового этапа внутренней и внешней миссии мы можем рассматривать открытие в 2005 году в Хабаровске, столице российского Дальнего Востока, Православной духовной семинарии. За короткое время она уже успела стать центром развития научной, образовательной, миссионерской деятельности на Дальнем Востоке и в Забайкалье. В учебную программу Семинарии включён кроме древних и новых европейских языков также и китайский язык. Её воспитанники за время обучения будут иметь возможность ознакомиться с традициями и культурой коренного населения Дальнего Востока, как российского, так и зарубежного. Со временем при Семинарии будет создан особый миссионерский просветительский центр, ориентированный на представителей стран АТР.
И если в основу нашей сегодняшней миссии мы положим заветы равноапостольного Иннокентия (Вениаминова) и других великих проповедников Евангелия, мы можем надеяться на Божию помощь в наших трудах. И, вспоминая слова Евангелия, будем «молить Господа жатвы, чтобы Он выслал делателей на жатву Свою» (Мф. 9, 38).
