 |
| Русский вестник | Николай Селищев | 04.04.2007 |
А вот страны объединённой Европы — сплошь образцы добродетели, таланта и геройства. Страны с кристально чистыми родословными и вековыми традициями права. Именно такую нелепицу нам впечатывают в сознание каждый день. Мало литературоведческих телепрограмм, вещающих о «британской литературе» и «британских писателях», в выпусках новостей горюют, что «даже британский асфальт не выдержал нынешних морозов». То есть в Англии все поголовно — чистокровные бритты, «с головы до ног», хотя кельтские народы, известные как бритты, истреблены и изгнаны германскими народами англов, саксов и ютов ещё в 6 веке. Осталось только имя и откапываемые редкие руины римских поселений, остатков растаявшей римской Британии. Но кто смеет попрекать Англию её давно исчезнувшим прошлым? Оно живо — в «традициях британской демократии»!
Если речь заходит об Италии, о папе, нам говорят только о римском Колизее, древнем Риме и незаметно переходят к современным итальянским политикам, твердящим о необходимости «надёжных поставок энергоресурсов из России». У нас древности нет, а у профессора Проди, итальянского премьер-министра, она за спиной — приезжайте и сами увидите. Но не говорят, что римское население Италии было сметено нашествием германских варваров свевов, вандалов и скиров, затем — остготов. Потом другие варвары — лангобарды — запрудили римо-готскую Италию. Ещё позже арабы и норманны (викинги) опустошали эти земли. Не забудем немецкое и французское, испанское и австрийское вмешательства. В итоге получим современную Италию, где каждый итальянец якобы чуть ли не прямой потомок императора Августа.
Только в России, дескать, все давно перемешались, и потому незачем нам возражать против нелегальной миграции — пусть она станет, наконец, легальной, «всем миром» будем двигать реформы вперёд. Извращение истории становится политическим рычагом, а кабинетный подлог размножается бульварной печатью и телевидением и как саранча пролезает всюду — к людям любого возраста, образования, профессии. Приведу пример размножения бацилл невежества и русофобии.
Время от времени в одной массовой толстой газете появляются статьи по русской истории, в особенности о доме Романовых. И каждый раз подчёркивается — на какой иностранной принцессе женился русский царь. Его сын и преемник оказывается, таким образом, совершенно «нерусским», и вступает он в брак с другой иностранной принцессой. То, что русские цари венчались в строгом соответствии с русскими законами на принцессах, предварительно принявших Православие (причём — искренне принявших!), что династические браки никак не подрывали господствующее положение Православной Церкви в Российской империи, — намеренно не упоминается вообще. Царскую Россию подводят под глобалистский шаблон, изображая её чуть ли не «проходным двором», одновременно в чисто политических комментариях навязывая одну и ту же мысль — нам всем пора в Европу, да и с Азией и Африкой нужно дружить.
Не выдержав подобной демагогии, я позвонил в редакцию газеты. Коснувшись очередной статьи о «нерусском» доме Романовых, я спросил, кто по национальности нынешний король Испании Хуан Карлос 1, известный деятель объединённой Европы. Мне уверенно сказали: «Испанец!». Пришлось разочаровать либеральных журналистов: если мерить их же мерками, то испанский король — отнюдь не испанец.
Поясню. У короля Испании Хуана Карлоса 1 (правит с 1975 г., после смерти фашистского диктатора Франко) совсем не испанская фамилия — Бурбон. Бурбоны — род французский, и их ветвь заняла испанский престол в 1700 г., вызвав немедленно общеевропейскую войну за испанское наследство (1700−1713). В 1713 г. был подписан Утрехтский мирный договор, по которому Англия признала внука французского короля Людовика 14 («короля-солнце») Филиппа 5 королём Испании и её необъятных американских колоний. Король Филипп 5 обязался не притязать на французскую корону своего деда, отдать англичанам Гибралтар на самом юге Испании и предоставить им исключительное право поставки негров-рабов в испанские колонии в Америке. Англия удерживает Гибралтар до сих пор, превратив его в огромную военную базу, способную принимать даже авианосцы. Так что Утрехтский мирный договор 1713 г. действует по крайней мере в двух своих краеугольных положениях — испанская и французская короны ни разу так и не соединялись, а важный морской порт Гибралтар — часть Англии, хотя и расположен в Испании.
Кто же был по национальности испанский король Филипп 5 Бурбон (1700−1746)? Родился он в Версале, дворце под Парижем, от француза-отца и немки-матери. Отцом Филиппа был Людовик, дофин (наследник) французской короны, так её никогда и не получивший. Дофин Людовик умер при загадочных обстоятельствах в конце войны за испанское наследство (в 1711 г.), ещё при жизни старика-короля Людовика 14. Матерью Филиппа была баварская принцесса Мария-Анна-Христина из древнего рода Виттельсбахов. Так что у «чистокровного испанца» Филиппа 5 один дед, по отцовской линии, французский «король-солнце» Людовик 14 Бурбон, а другой дед, по материнской линии, баварский герцог Фердинанд-Мария Виттельсбах. Когда в ноябре 1700 г. в Версале Филипп был провозглашён испанским королём, то испанский посол во Франции приветствовал его, конечно же, по-испански. Но Филипп ничего не понял. Его дед, «король-солнце» Людовик 14, сказал испанскому послу: «Он ещё не знает испанского языка, за него отвечу я».
«Чистокровный» монарх Испании и её огромных американских колоний Филипп 5 женится вторым браком на итальянке Изабелле Фарнезе, дочери герцога Пармского Одоардо (= Эдуарда) 2 Фарнезе, прямого потомка основателя ордена иезуитов папы римского Павла 3 Фарнезе, очень любвеобильного понтифика (о нём см. «РВ», 2005, v 20). Недавно я говорил с одним испанцем, работающим в Москве, об Изабелле Фарнезе. Испанец меня перебил: «Но она не была испанкой!». Ну и что? Она была законной королевой Испании и правила своим мужем-королём, всей Испанией и была матерью просвещённого монарха Карла (Карлоса) 3, короля Испании (1759−1788) (см. фото). Но испанский журналист, обосновавшийся в Москве, не захотел меня слушать. Удобно жить с мифом о «чистокровности» своих монархов.
Не стану углубляться в хитросплетения генеалогий, упомяну лишь, что испанские Бурбоны, никем за это не попрекаемые, вступали в династические браки вплоть до ХХ века, так что Хуан Карлос 1, потомок Филиппа 5 и Карла 3, здесь не исключение. Нецарствовавший отец Хуана Карлоса — из испанских Бурбонов, мать — из неаполитанских Бурбонов. Но в объединённой Европе с диктатора Франко пылинки сдувают (как же — он «борец с коммунизмом»!), и о родословной его выдвиженца Хуана Карлоса Бурбона говорить не принято.
А нас, русских, наоборот, надо поучать при каждом удобном и неудобном случае. От мифа о «нерусских» царях и «чистокровных» западных монархах легко перейти к излюбленному блюду глобалистов — отрицанию русскости самой России. Этим занят закулисный стратег США Генри Киссинджер, когда-то живший в Германии и, как говорят, звавшийся на немецкий манер Хайнцом Киссингером.
В своей объёмной книге «Дипломатия» (русский пер., М., 1997) Киссинджер даёт исходную установку, не обсуждаемую и не подвергаемую никакому сомнению: «Европа, единственная часть современного мира, где функционировала система одновременного существования множества государств, является родиной концепции государства-нации, суверенитета и равновесия сил… На протяжении всей своей истории Россия всегда стояла особняком… Находясь на стыке трёх различных культурных сфер — европейской, азиатской и мусульманской, — Россия вбирала в себя население, принадлежавшее к каждой из этих сфер, и поэтому никогда не являлась национальным государством в европейском смысле. Постоянно меняя очертания по мере присоединения её правителями сопредельных территорий, Россия была империей, не сравнимой по масштабам ни с одной из европейских стран. Более того, после каждого очередного завоевания менялся характер государства, ибо оно вбирало в себя совершенно новую, беспокойную нерусскую этническую группу» (с. 16).
Как видим, нет и попытки привести какие-либо подборки фактов, перед нами — русофобская директива. Киссинджер в истории не силён. Даже западные критики обвиняли его в незнании истории, говоря, что будь Киссинджер студентом, он провалился бы на экзамене по истории (с. 825, послесловие). Правда, написавший послесловие академик Г. Арбатов тут же подчеркнул, что «огрехи никак не могут поставить под сомнение эрудицию и высокий профессионализм автора».
Но есть эрудиция научная, а есть эрудиция «по закулисным делам», и именно этой эрудицией всегда отличался Киссинджер. И как высокие профессионалы могут быть в археологии и филологии (например, как наш покойный академик Б. А. Рыбаков), так «высокие профессионалы» могут быть и в сфере тайных операций — и таков Киссинджер, чего стоят раздел Кипра в 1974 г. и фашистский переворот в Чили в 1973 г. Киссинджер — не историк, но его установкам в русофобской пропаганде следуют тысячи газетчиков и издателей по всему миру.
На роль «историка» американскими верхами выбран выходец из Польши Пипеш, назвавшийся в США Ричардом Пайпсом и ставший советником по СССР у президента США (в 1981—1989 гг.) Рейгана, нуждавшегося в «научной» русофобии. Один из опусов Пайпса — «Россия при старом режиме» — издала в Москве при Ельцине (1993 г.) «Независимая газета». В аннотации говорится: «В книге „Россия при старом режиме“ (1981) предпринята попытка определить причины, по которым в России за 700 лет её истории не удалось создать государственную систему, ответственную перед народом и выражающую его интересы». Звучит как приговор ревтрибунала. Приговор зачитывает «комиссар» из Гарварда Пипеш (Пайпс).
Восточные славяне жили «племенными общинами», в хозяйстве у них господствовал «примитивный метод, вполне соответствовавший условиям их существования». Зато примитивных славян защищал (?!) могучий хазарский каганат, чья правящая верхушка «перешла в иудаизм». У восточных славян не было, «следовательно, ничего, что бы напоминало хотя бы самую рудиментарную форму государственности». Тут, разумеется, свет цивилизации принесли в славянскую тьму героические викинги-норманны, основавшие «Кёнигард» и «Голмгард», которые мы только по незнанию называем Киевом и Новгородом. Киевская Русь государством вообще не была, а была торговой компанией типа английской Ост-Индской или Компании Гудзонова залива (с. 44−48).
Особый экстаз после, разумеется, хазар и норманнов у Пайпса вызывают монголо-татары, вообще все мыслимые и немыслимые наследники Чингисхана — до крымских татар включительно. Но первый герой — Батый. Пайпс утверждает, что монголо-татары «почти во всех отношениях культурно стояли выше русских». Обратим внимание, как Пайпс оправдывает Гитлера в этой связи: «Однако, как убедительно продемонстрировали во время Второй мировой войны немцы и японцы, люди, стоящие на высоком культурном уровне у себя в стране, способны вести себя на завоёванных землях вполне отвратительно. Чем резче культурные различия между завоевателем и покорённым, тем более склонен первый считать своих жертв недочеловеками и обращаться с ними соответственно» (с. 80).
Итак, по Пайпсу, монголо-татары, оставившие от цветущих Киева и Владимира груды развалин в 1238—1240 гг., — культурно были гораздо выше тех, кого они грабили, жгли и убивали. А дивизии СС «Викинг», «Великая Германия», «Мёртвая голова» или дивизия испанских фашистов (франкистов), т.н. «Голубая дивизия», наступавшая на Псков и Ленинград, — состояли из высококультурных людей?! И этой-то «высокой культурой» объясняется, почему при освобождении нами Пскова 23 июля 1944 г. навстречу советским войскам вышли лишь 38 человек (всего в городе уцелело 143 человека!), а тела 60 тысяч наших военнопленных и десятков тысяч мирных псковитян лежали в рвах вокруг Пскова (эти страшные цифры мне называла в 1981 г. пожилая русская женщина-экскурсовод в Пскове, прекрасно знавшая историю родного города). С учётом жертв немецко-прибалтийского террора в окрестностях Пскова число погибших достигает 290 тысяч человек, при этом к концу 1943 г. население города было либо уничтожено, либо изгнано (см.: «Великая Отечественная война. 1941−1945 гг.: Энциклопедия». М., 1985, с. 593−594).
В «новой демократической России» под американским влиянием искажается история не только Великой Отечественной войны, но и вообще любого периода истории России.
Тот же Пайпс пишет, что Чингисхан умер в 1242 г., и потому-де монголо-татары не пошли на Западную Европу (с.80). Но ведь точно известно — Чингисхан умер ещё задолго до похода на Русь, в 1227 г., вернувшись из похода в Китай! Никто ни на Западе, ни в Азии этой даты никогда не оспаривал, но Пайпсу — «виднее». Или другая нелепица: «Киевские варяги ославянились к половине 11 в., то есть примерно к тому времени, когда из норманнов во Франции сделались галлы» (с.50). Как «из норманнов» могут «сделаться галлы» к половине 11 века, если галлы появились вовсе не «из норманнов», а как коренное население жили в нынешней Франции за тысячу лет до прихода разбойных норманнов? Все в университетах на курсах латыни изучали «Записки о галльской войне» Юлия Цезаря, воевавшего с галлами ещё в 1 веке до Р.Х. И Цезарь не заметил, чтобы галлы «сделались» из норманнов, которых тогда и в помине не было.
Если же Пайпс имел в виду переход разбойных норманнов к оседлой жизни на северо-западе Франции (провинция Нормандия) и их слияние с соседним коренным населением, то «к половине 11 века» ничего подобного не было. В то время норманны по-прежнему разбойничали как на континенте, так и на морях. Очевидно, Пайпсу не известно о норманнском завоевании Англии в 1066 г. Не знает он и о войнах норманнов с соседними французскими (парижскими) королями в 12−13 веках, войнах, в которых галлы, жившие к югу от реки Луары, не участвовали.
От Пайпса нельзя требовать знания записок Цезаря или истории Средневековья. Цезарь — не Фрейд, чтобы американцы его взахлёб читали. Но Пайпс мог бы прочесть роман известного Мориса Дрюона «Узницы Шато-Гайара». В романах Дрюона почти всё — выдумка, однако замок Шато-Гайар указан верно. Его как раз построили норманны в конце 12 века в излучине реки Сены как оплот против своих врагов — французских (парижских) королей. Когда парижский король Филипп 2 Август узнал о постройке крепости Шато-Гайар, то в ярости воскликнул: «Я возьму её, будь у неё хоть железные стены!». На что «английский» (норманнский) король Ричард 1 Львиное Сердце, сам отличавшийся буйным нравом, отрезал: «Я удержу её, будь у неё стены хоть из воска!». Правда, этот обмен гневными клятвами между парижанином и норманном у Дрюона не приведён. Он больше занят оправданием тамплиеров, чем историей Средневековья. И раз Дрюон ничего не написал о борьбе парижан с норманнами, то откуда же Гарварду об этом знать?
Я углубился в нелепицы Пайпса, касающиеся именно западной истории, чтобы показать, какой воинствующий невежда учит нас нашей же русской истории! Излишне подсчитывать, сколько праздных болтунов и самозваных «экспертов» повторяют Киссинджера и Пайпса. Имя им легион! Но об одном болтуне-русофобе скажем отдельно. Он хорошо знаком православным в России, на Украине, в Белоруссии, где, как назойливая муха, вьётся над каждым «гонорарным» местом, будь то вуз, телевидение или глянцевый журнал. Это — «диакон-миссионер» Андрей Кураев.
Участвуя в совместной программе английской теле-радиокомпании Би-би-си и «Независимой газеты» (той самой, что издала опус Пайпса) — «Многоликий ислам в многоликой России», Кураев обосновывал симбиоз христианства и ислама. Якобы это «два мощных и равноправных крыла» России. Кураев вещал: «На вопрос о том, куда несут Россию эти два крыла, я бы ответил так: главная задача птицы — защитить своих птенцов». По-кураевски, все птенцы давно перемешались: «Достаточно вспомнить, что треть русского дворянства имеет тюркское происхождение» («НГ-религии», 19.10.2005, с. 5).
То же находим у Киссинджера (в его «Дипломатии»), утверждавшего, как мы помним, что Россия — не национальное государство, а государство, сложившееся из «трёх различных культурных сфер — европейской, азиатской и мусульманской, — Россия вбирала в себя население, принадлежавшее к каждой из этих сфер». Иными словами, вычисленная Кураевым 1/3 русского дворянства тюркского происхождения — это точный повтор установки Киссинджера — 1/3 населения России из «мусульманской сферы». То же и у Пайпса: «Всё это подготовило почву для политической власти весьма своеобразного сорта, соединяющей в себе туземные и монгольские элементы и появившейся в Москве, когда Золотая Орда начала отпускать узду, в которой она держала Россию» (с. 82). Вся наша монархическая государственность, всё наше развитие, вплоть до почты и торговли, — всё выводится Пайпсом из Орды!
А как было на самом деле? Откроем знаменитый справочник П. Н. Петрова «История родов русского дворянства» (СПб., 1886, т. 1). Рюриковичей, наших природных князей, и их потомков насчитывалось 142 рода, в том числе потомства св. Михаила Черниговского (замученного в Орде 20 сентября 1246 г.) — 28 родов, и потомства великого князя Киевского Владимира Мономаха — 109 родов. «Знать инородческая» — только 49 родов, но из них тюркского происхождения лишь 14 родов. Сюда относились и цари казанские, астраханские, русские князья Сибирские, ханы крымские. Петров их называл «князья монгольского происхождения». Ошибки здесь нет. Хотя монголы и тюрки — разные группы народов, но монголо-татары в подавляющем большинстве были как раз тюрками. Известный исторический писатель В. А. Чивилихин, обработав множество источников, показал в своём романе-эссе «Память», что среди полчищ ордынцев почти не было чистых монголов. Итак, 14 родов тюркского и монгольского происхождения против 142 родов князей Рюриковичей. Где здесь «треть» по Киссинджеру-Пайпсу (в повторе Кураева)?
Наши императоры жаловали княжеские и графские титулы тем родам, которые в допетровские времена князьями не были. Ничего зазорного в таких пожалованиях нет. Немцы гордятся своими прусскими королями, но не вспоминают, что курфюрсту (князю) Бранденбурга Фридриху 3 Гогенцоллерну королевский титул пожаловал австрийский (формально — «римский») император Леопольд 1 Габсбург в 1701 г., в самом начале общеевропейской войны за испанское наследство. Франция признала за Гогенцоллернами королевский титул только по Утрехтскому миру 1713 г.
Знать, которую вслед за прусскими Гогенцоллернами можно было бы назвать «договорной» или «пожалованной» знатью, сейчас в особой силе на Западе и окружена почти языческим поклонением. В феврале 2007 г. «российское» телевидение любовно передало все подробности торжественной установки в английском парламенте прижизненной статуи «железной леди баронессы Маргарет Тэтчер». Но ведь Тэтчер — фамилия её мужа, под которой Маргарет и ринулась в политику. Английская королева Елизавета 2 пожаловала Тэтчеру баронский титул после отставки его жены с поста главы правительства (1990 г.). Так Маргарет и стала «баронессой», хотя никакого отношения к собственно английской знати она не имеет. Но в космополитических кругах ирония над прусскими королями и над Тэтчер не допускается, а над нашим русским дворянством можно ёрничать сколько угодно. Если ирония над Западом «попахивает экстремизмом», то любое издевательство над Россией — всего лишь «свобода журналистского мнения»!
Мы же отнесёмся к нашей законно пожалованной знати с должным уважением. Петров приводит родословные 19 родов, которым наши императоры пожаловали княжеское достоинство. Из 19 родов тюркское происхождение лишь у трёх (=1/6). Среди этих трёх находим и род Кочубеев. Из них происходил и генеральный судья Василий Леонтьевич Кочубей (1708), оклеветанный изменником Мазепой. Пётр Великий даровал семье Кочубея девиз: «Возвышаюсь, когда погиб!». Что же тюркского было у Кочубея, героически погибшего за Православие? Ничего!
Среди графских родов тюркское происхождение имелось у 6 родов (Петров приводит 39 родословных!). Однако тюркское происхождение графского рода Толстых — под большим вопросом. Если исключить род Толстых, то получаем 5 из 39 (=1/8).
Из нетитулованного дворянства Петров приводит росписи 45 родов, из коих лишь 7 (=1/6) могут найти в глубинах своих семейных историй одного тюркского (ордынского) предка, принявшего Православие. Но, например, для рода Васильчиковых, имевших общего предка с Толстыми, тюркское происхождение не доказано. Из тех родов, где крещёный ордынец точно был у основания фамилии, отметим Ермоловых, из которых происходил полный генерал, герой Отечественой войны 1812 года и усмиритель Кавказа Алексей Петрович Ермолов (1861), ненавидимый «джихадовцами».
Поэтому не будем повторять русофобские поговорки типа «поскребите русского — и вы найдёте татарина», а лучше поинтересуемся — несмотря на небезопасность такого поиска — родословной тех космополитов, кто любит эту поговорку. Не было ли среди их предков комиссаров, расстреливавших крестные ходы где-нибудь в Поволжье, или красных латышских стрелков, забрасывавших гранатами мирные дома в русских городах. Теперь космополиты заняты злословием в широких рамках «философии», «религиеведе-ния», «политологии», «культурологии». Цели прежние, но прикрыты наукообразием и игрой в «элитарность». Тот же Пайпс, ссылаясь на книгу Леонарда Шапиро «Тоталитаризм» (Лондон, 1972 г.), силится доказать, что русское слово «государство» произошло от «слова, обозначающего собственника, и в особенности собственника рабов». Английское слово «стате» (= «государство») происходит от латинского «статус», «передающего значения знания, порядка, устроенности», «от понятия, подразумевающего правовые отношения». Наше государство якобы совершенно не правовое и обозначает «абсолютную собственность, исключающую иные виды собственности и подразумевающую за своим обладателем право пользования, злоупотребления и уничтожения» (с. 109).
Однако вспомним, что «право пользования, злоупотребления и уничтожения», т. е., говоря проще, разбой и грабёж, не имеют в русском языке и сознании ничего общего со словом «государство». Разбойник — это «тать». Кощунник, вор в храме — «святотатец». Тот Рюрикович, кто успешно искал разбойников («татей») при государе Иване 3, получил прозвище «Тат-ищ», дав начало ветвистому дворянскому роду Татищевых.
Но как быть с латинским корнем английского государства — образца юридического и нравственного совершенства? Со словами «статус» — «стате»? Латинское слово «статус» означает не набор добродетелей, а лишь «положение, состояние». Положение до войны, нынешнее положение вещей и т. д. Отсюда латинские поговорки, не знающие иного (возвышенного) смысла слова «статус». Англо-саксы, изгнав христиан-бриттов, знавших латынь со времён ещё римского завоевания Британии, — могли взять у бриттов слово «статус» («положение, состояние») и назвать так свои племенные союзы. Англы, саксы, юты первоначально селились «кустами», каждое племя и его ветвь — в определённом месте (5−6 вв.). Переиначивание латинского слова тем более вероятно, что англо-саксы были варварами-язычниками. В 6−9 вв. в Европе сложился даже особый язык — т.н. «вульгарная латынь», сильно отличавшаяся от классической.
К англо-саксам христианство только начинало проникать в 7 в. В 668 или 669 г. епископию Кентерберийскую занял грек Теодор (=Фёдор) (690), присланный из Рима, тогда ещё не отпавшего от Православной Церкви. Епископ Фёдор учредил новые епархии, заботился о первых монастырях, завёл невиданный ранее англо-саксами церковно-канонический обычай созывать клириков на епархиальные собрания (синоды). Раньше Фёдор был епископом древнего города Тарса в Малой Азии, исключительно греческой, — турки нагрянули в Малую Азию столетиями позже. Принесённую епископом Фёдором греческую образованность воспринял первый англо-саксонский летописец Бэда Достопочтенный (8 в.). Епископ Фёдор и летописец Бэда — «аз и буки» христианского просвещения Англии.
И раз уж английское слово «стате» Пайпс и Шапиро противопоставляют нашему «государству», как якобы неправовому и рабовладельческому, вспомним известный рассказ о папе Григории Великом. В этом рассказе, очень любимом английскими историками, есть часто цитируемое место, а есть место, цитируемое очень редко. Папа Григорий Великий (590−604) в молодости проходил по Риму мимо работоргового рынка и увидел светловолосых людей. Григорий полюбопытствовал — кто они? Ему ответили, что это англы. Тогда Григорий, поражённый их видом, воскликнул: «Это не англы, но ангелы!». Современным английским историкам, конечно, льстит эта цитата. Неприятен конец рассказа. Его сейчас опускают. Григорий спросил: из какой страны эти «ангелы» (англы)? И получил ответ: «Из Дейры».
Английским заправилам «объединённой Европы» не хочется признать, что когда-то Англия называлась не Англией, а множеством имён, и Дейра было лишь одним из них. Дейра — это королевство англов, лежавшее на северо-восточном побережье. Ещё севернее жили другие англы — королевства Берниции. Берниция упиралась в земли кельтов, занимавших в то время юг современной Шотландии. То Дейра одолевала Берницию, то Берниция одерживала верх. Оба королевства — «стате» («государство»), но далеки от правового строя. При постоянных войнах процветала работорговля, рабов поставляли даже в далёкий Рим, чему оказался свидетелем папа Григорий Великий. Как видим, английское «стате» не имело ничего общего с той идиллией, что нарисована Пайпсом и Шапиро. Более того, история англо-саксонской Англии не похожа и на историю «государства-нации», нарисованную Киссинджером.
Взаимно ненавидящие друг друга Дейра и Берниция находили отдохновение в совместных разбоях против своих соседей. Союз Дейры и Берниции вошёл в историю как королевство Нортумбрия со столицей на скале Бамборо (никаких городов тогда не было). Отзвуком тех далёких и кровавых врёмён стало название «Нортумберленд» — имя края на севере современной Англии, но южнее шотландской столицы Эдинбург, города, основанного королём Нортумбрии Эдвином в 7 веке. Англичанам и шотландцам не приходит в голову переименовывать Эдинбург только потому, что самый факт основания его королём Эдвином в точности не установлен. Так по легенде. Не сохранилось, разумеется, ни свидетельских показаний, ни закладной доски. У нас же основание Киева князем Кием на рубеже 5 и 6 веков считается «мифом», потому что так утверждает армия пайпсов и киссинджеров, не находящих у восточных славян даже «рудиментов государственности»!
Пайпс и Киссинджер сейчас на гребне русофобии, но её мутная волна поднялась задолго до них — вскоре после гибели Российской империи. Уже в 1937 г. бельгийский католический историк А. Грегуар, странный исследователь Византии, заявил, что русская история до 941 г. — «легенда, смешанная со сказкой». Позже Грегуар перебрался в США, где ему, естественно, помогли развернуться. Всегда надо помнить, что Ватикану и «католическому интернационалу» русская история так же не нужна, как и «чистокровным» американцам. В ненависти к России сойдутся и иезуит, и крайний протестант, и «добрый католик», и нью-йоркский банкир. И раз у нас изначально не было «рудиментов государственности», то и сейчас их «не должно быть», мы «должны» исчезнуть, раствориться, стать колонией. Вот почему современные русофобы так носятся со своей «норманнской теорией» (хазарской, ордынской, половецкой), хотя никаких норманнов они в глаза не видели.
Русофобия таилась под личиной «пролетарского интернационализма» ещё в советские годы, но не решалась выползать открыто. Приведу один пример. В 1983 г. академик Б. А. Рыбаков выступал перед преподавателями и студентами МГУ и отвечал на записки из зала. В числе записок попадались и откровенно злобные типа: «Не будете же вы отрицать, что древнерусское государство создано норманнами и что у первых киевских князей были норманнские имена?». Академик Рыбаков, человек жёсткий, выпалил: «Буду!». И тут же привёл многие археологические и лингвистические доводы. Наконец, он не без удовольствия упомянул лидера датских норманистов, некоего Петерсена. Главный скандинавский норманист, оказывается, признал, что все аргументы норманистов опровергнуты, но тем не менее призвал создавать «нео-норманизм». Рыбаков протрубил на весь зал: «Я не понимаю, если все аргументы опровергнуты, зачем создавать нео-норманизм?!». В огромном зале 1-го гуманитарного корпуса МГУ стояла гробовая тишина.
Тогда нельзя было предвидеть, что закулиса уже готовила «новое мышление», что при «лучшем немце» сначала появится маленькая точка «переосмысления истории», которая быстро закроет весь горизонт. Сейчас придерживаться норманизма стало даже хорошим тоном. Совсем недавно руководство Государственного Исторического музея в Москве радостно отрапортовало по «российскому» телевидению, что если в советские годы «всё у нас было древнерусское, а норманнская теория отвергалась, то сейчас в экспозиции всё более взвешено». Уверен, взвешенный подход руководства музея оценят должным образом и в Европе, и в Америке. В полном соответствии с директивами Киссинджера и Пайпса.
Н. СЕЛИЩЕВ, член Русского Исторического Общества
