 |
| Правая.Ru | Алексей Чесноков | 03.04.2007 |
По сообщению РИА «Новости», местные жители провели митинг и приняли резолюцию, в которой выражается недовольство социально-экономическим положением в районе и содержится угроза выхода из состава Карелии. Если руководство Карелии не изменит своего отношения к проблемам, то жители Олонца «оставляют за собой право инициировать присоединение района к Ленинградской области».
Поводом для организации акции стало затянувшееся строительство районной больницы в Олонце. Кроме того, участники митинга выразили недовольство развалом сельского хозяйства в районе и высоким уровнем безработицы.
Даже несмотря на то, что отделяться от «этой страны» никто не собирается, сам факт выражения недовольства говорит о многом. В Олонце просто хотят привлечь внимание местных властей. Именно местных — о митинге в масштабах всей России узнали только потому, что место его проведения было близко к деревне, где произошло громкое убийство. Нечто подобное было и в Кондопоге — жители искали средства воздействия на власть, прося разобраться. К сожалению, в обоих случаях надежда на местных руководителей не оправдалась.
Если в Кондопоге местные власти чуть ли не потворствовали этнической преступности, то в Кутейже милиция сработала куда оперативнее, однако этого все равно мало. К сожалению, реальная работа властей начинается лишь после выступления местных жителей и последующей реакции федерального центра. Не сумев обеспечить выполнение закона на своей территории, власть фактически теряет свою легитимность, создавая своим бездействием поле для появления новых правил, где ставкой оказывается не штраф, а жизнь.
Это подтверждают опять же факты. Так, в Петрозаводске был пойман милиционер, отказывавшийся выполнять свои прямые обязанности. Как сообщил старший следователь прокуратуры города, по версии следствия, оперуполномоченный одного из отделов милиции отказался возбудить два уголовных дела по заявлениям граждан, пострадавших от воров.
«Он убедил потерпевших, что найти имущество будет невозможно или что при расследовании дела подозрение падет на их родственников, — пояснил следователь. — По совету оперуполномоченного, они написали заявление, что позднее пропажи нашлись у них в квартире».
Картина действительно удручающая: с одной стороны, бездействие властей, реальная экономическая разруха, с другой — этническая преступность, абсолютно незащищенные жители, которые живут в постоянном животном страхе. В итоге наведение порядка возможно лишь в рамках фактически чрезвычайного положения. Если верхи не могут — а они однозначно не могут, — то низам не остается иного, как только самим принимать решение. Так, в принципе, и организуется гражданское общество, однако надо понимать степень готовности жителей к самоуправлению. Вполне вероятен сценарий, при котором недовольство местной властью может перерасти в анархию. Конечно, в Карелии, где подавляющее большинство русского населения, такого быть не может. Но там же и немало представителей других народов, которые, может, и хотели бы соблюдать закон государства, да никто от них этого не требует. И они также начинают жить по своим неписаным правилам.
Таким образом, общая ситуация показывает, что существуют и группы, и регионы, где есть все условия для возникновения реального сепаратизма. И если сегодня они лишь отрабатываются при помощи создания межнациональной напряженности, то завтра вполне возможен взрыв. Недаром происходит существенная перегруппировка сил. На встрече Владимира Путина с офицерами президента замглавы МВД Олег Сафонов рассказал, что органы внутренних дел разоблачили деятельность ряда организованных преступных формирований в Татарстане, в Мордовии, а также раскрыли специализировавшуюся на заказных убийствах кингисеппскую преступную группировку.
В ходе доклада выяснилось, что «на фоне стабилизации обстановки на Северном Кавказе определенную озабоченность вызывает деятельность экстремистов в ряде регионов Поволжья». Это может быть связано с разными причинами, но главная — банальная миграция этнических экстремистских и преступных группировок в центральные районы страны. Заявление Сафонова — это, конечно, серьезный сигнал, который содержит в себе и предупреждение. Если преступные группы уходят вглубь России, то и основные силы правопорядка, учитывая бездействие местных администраций, будут оттянуты в центр. Следовательно, напряженность снова возникнет как раз в приграничных районах.
Об этом, кстати, заявляли в Ставрополье, где убийство атамана Ханина чуть было не стало причиной столкновений. «Сегодня из-за границы идет эта нездоровая волна. Западные агенты пытаются расшатать ситуацию на Юге России — „ахиллесовой пяте“ страны. Россия хочет мира на Кавказе и не дает деньги на войну. В этой войне заинтересованы силы извне», — сказал секретарь Совета по общественной и экономической безопасности Ставропольского края Бельченко в интервью ИА «Regnum».
Однако борьба с такими явлениями также отслеживается «силами извне». Любой жесткий поступок федеральной власти рассматривается на Западе буквально под микроскопом. Отсюда и ряд медийных скандалов, связанных с отравлениями, как намек на действие российских спецслужб. Начиная со смерти Литвиненко и заканчивая неназванной журналисткой, «экспертом по Кавказу», которая запросила политического убежища в США, согласно данным The Sunday Times. Соответственно, «там» уже прорабатывается сценарий, по которому любые волнения в России будут названы межнациональными, а их подавление — тиранией спецслужб. Причем опять же открытым остается вопрос: а откуда деньги у этнических группировок, которые курсируют по России?
Существуют и другие опасности, напрямую связанные с вышеизложенными. Например, нелегитимная пролонгация президентского срока. Недавно эту тему опять поднял Сергей Миронов, лидер партии «Справедливая Россия» и по совместительству вновь избранный спикер Совфеда.
Хотя Путин и заявлял о том, что он уйдет в 2008 г., события могут развиваться так, что только он будет в состоянии взять ситуацию под контроль, для чего потребуется время. Такой сценарий гораздо опаснее. В случае, если президент переступит через конституцию, реакция «оттуда» будет предельно жесткой.
На примере той же Кондопоги заинтересованные в эскалации могли породить массу столкновений, что закончилось бы опять же апелляцией к тому, кто своей властью может усмирить кавказцев, — к Путину. Такой очаг напряжения в считающемся успешным регионе создал бы серьезные проблемы вообще всей теории преемственности.
Именно потому любые инциденты, которые могут повлечь долговременные беспорядки и даже сепаратистские выступления, увязываются именно с этническим элементом. После срыва псевдодемократического реванша олигархов и неудавшихся «оранжевых» сценариев тема национализма выходит на первый план. На сегодняшний день эта сфера общественных отношений может быть наиболее благоприятной для создания раскола в обществе. Такой раскол может позволять различным силам выдвигать свои проекты консолидации. С другой стороны, сегодня нет никаких — по крайней мере, открыто представленных — лидеров, способных заменить президента. Поэтому сценарий передачи власти для некоторых групп будет означать полное поражение, вплоть до ухода из политики. Если раньше им не удалось встроиться в путинский курс, то теперь они сами будут вынуждать президента повернуть вспять, то есть взять на себя диктаторские полномочия. То, чего удалось Путину избежать после соблазнительного с точки зрения аккумулирования экономических ресурсов «разгрома» прозападного олигархата, затем после событий в Беслане, сегодня может быть поставлено ему же как условие сохранения суверенитета страны. Недаром в последнее время активно рекламируется история с третьим сроком Рузвельта, оставшегося у власти из-за стечения различных обстоятельств, не последнюю роль среди которых играла начинающаяся война в Европе. Поэтому серьезная напряженность внутри России, граничащая с военной (особенно на Кавказе или с участием кавказцев), может быть реализована как давление на президента.
Таким образом, группа «еще одного срока» (название это условно, оно лишь подчеркивает желание отдельных лиц приостановить передачу власти) отказывается от активного давления на преемников — доказать президенту, что его никто не может заменить, гораздо дешевле и эффективнее через те же возможные конфликты. Осталось понять: а зачем группе «еще одного срока» так нужен Путин? Неужели ради сохранения власти, которая, увы, им никак не дается в принципе? Ведь эта группа не раз пыталась встать во главе предпринимаемых президентом инициатив. Однако провалы налицо. Идеология, партийное строительство, медиа-сообщество, наконец, некоторые массовые молодежные движения — вот наиболее важные сферы, которые возглавляла эта группа, но не смогла довести до логического завершения, всегда застревая на стадии политтехнологического экстаза от реализации идеи. Однако создать важнейшую — демократическую — процедуру диалога власти и общества не удалось. Более того, разрыв между ними оказался еще больше. Это, в свою очередь, позволило самому президенту отказаться от либерального курса, проводить который он пытался в начале своего правления. Так что, как говорится, «не было бы счастья…»
Однако эти же неудачи вынудили Путина искать своего рода оправданий перед мировым сообществом, то есть идти в одной упряжке со своими политтехнологами. Также использовать противопоставления, играть на противоречиях и т. д., лишь создавая видимость диалога с Западом. Путин в последнее время практически вынужден играть в единственную игру, правила которой смогли изобрести его теоретики — в «суверенную демократию». Странность этого отнюдь не политологического, а политтехнологического термина очевидна, но имеет и свою эстетическую прелесть. Именно прелесть, то есть усыпляющее упоение собственной силой. Термин призван ликвидировать любые противоречия, создавая видимость то демократии, то суверенности. Однако за ним не стоит ничего сколько-нибудь серьезного, что бы хоть как-то конструировало цель дальнейшего развития страны. Грубо говоря, «суверенная демократия» — это идеологическая ловушка, попадая в которую национальный лидер не в состоянии отдавать четкие распоряжения, ибо в действительности все оборачивается против него: жесткость становится «авторитаризмом» и посягательством на демократию, а мягкость и соблюдение процедур — потерей суверенитета, то есть собственной легитимности. Это было уже не раз, и пользовались этим на Западе довольно успешно, да и в самой России не то что рядовой гражданин, высокопоставленный чиновник не готов строить даже краткосрочную стратегию развития своей жизни. От этого политический процесс внутри страны замыкается на ряд разрозненных конъюнктурных действий, напоминающих один общий популизм, когда министр говорит о повышении пенсий, а люди продолжают вымирать, когда депутаты принимают резолюции о признании независимых республик, а там продолжается война. Эти нестыковки и есть главный плод «суверенной демократии», за кулисами которой скрываются обыкновенные «временщики» (нельзя же сказать, в самом деле, что это непрофессионалы…).
Потому-то, кстати, в последнее время внимание России во внешней политике было переключено на Азиатский и Ближневосточный регионы. Что, в свою очередь, позволяет западным же политтехнологам делать из Путина диктатора, то есть заглядывать в один из возможных будущих сценариев России.
Ответ на вопрос, зачем данной группе Путин, начинает проявляться отчетливее — его пытаются делать заложником интересов. Используя явно государственническую настроенность президента, группа «еще одного срока» может его иногда подставлять через создание проблемных ситуаций, а иногда возвышать в масс-медиа, создавая ему благоприятный имидж. Безусловно, опасность стать полностью заложником наверняка Путиным просчитывается, это видно хотя бы из уверенных кадровых перестановок и возвышения роли спецслужб, приобретающих сегодня серьезный государственный инструментарий. Однако и по ним наносятся удары. Сегодня ФСБ скорее демонизируется, выставляется таким «русским чудовищем», не считающимся с «гуманитарными ценностями». На Западе, опять же, этот образ используется на полную катушку.
Другим интересом группы «еще одного срока» может быть полное овладение сырьевым потоком. Не секрет, что основные ресурсы сейчас находятся в руках государства, то есть и в руках этой группы. Стремление завладеть ими полностью присутствует — психология «страны-корпорации» не является выдумкой, она разделяется не только многими либералами. Уход Путина однозначно поставит на этом крест, ибо совершенно очевидно, какой новый пост он может занять. Тем более что вокруг этого ресурса самим президентом создается соответствующая команда. Ну и приход нового президента, естественно, вообще лишит группу «еще одного срока» даже имеющихся инструментов — нечто похожее, но с другой группой, произошло семь лет назад и сегодня почти доведено до конца.
Что ж, наличие таких серьезных целей, практически совпадающих с жизненной необходимостью, может подталкивать группу «еще одного срока» к созданию конфликтов. Избежать их жесткого решения Путину не удастся даже просто потому, что они обернутся крушением его собственных мировоззренческих установок. В результате же необходимых в такой ситуации действий президента реакция извне может быть прогнозируемой вплоть до самых деструктивных акций.
А конфликты будут и есть. Да, Чечня сегодня замирена, и контроль над ее лидерами ужесточается. Но есть Татарстан, внутри которого незаметно вызревают брошенные чьей-то рукой семена этнических противоречий. Есть Дальний Восток, где проводится совершенно неоднозначная политика. А ведь есть еще и Запад, стягивающий к России свои силы. Плюс то тут, то там возникающие конфликты и удивительная недееспособность местных властей. Плюс очаги этнических миграций, создающих по всей России взрывоопасные точки.
В итоге вырисовывается нетривиальный политический узор. В некотором роде ситуация напоминает зиму — весну 1917 г., когда будущие революционеры использовали помощь извне, обещая отдать своим партнерам часть земель, ресурсов, вооружений царской России. Остановить предателей не смогли, через год был заключен Брестский мир, в результате которого и бывшие враги получили обещанное, и власть молодой республики сумела уже спокойно перераспределить оставшиеся ресурсы.
Понятно, что на данный момент нет никакой войны и предреволюционной обстановки, есть лишь отдельные «бытовые конфликты», которые приобретают широкий резонанс. Потому и ситуация лишь отдаленно похожа. В общих чертах. Практически и нет никаких ярких совпадений. Однако полагать, что «практически нет» то же, что «совсем нет» — значит совершать политическую ошибку. От которой, между прочим, зависит будущее России.
