 |
| Вера-Эском | Игорь Иванов | 28.03.2007 |
Мы в редакции первое время полагали, что это временное недоразумение в ближайшее время разрешится. Ведь не выбросят на улицу запросто, посреди учебного года, десятки детей. Ошиблись. Оказывается, это вполне возможно в наши дни — теперь дети занимаются по так называемой семейной форме обучения, проще говоря — на дому.
Впрочем, уже вскоре после визита пожарников в гости к директору школы явился «представитель инвестора». Это, в общем, нетрудно было предвидеть: как-никак школа занимает участок в центре города. Для возведения коммерческой недвижимости — лакомое местечко.
О трудной борьбе школы за жизнь мы неоднократно рассказывали, но дела у нее катились под гору. В 2003-м учебное заведение лишилось статуса гимназии, потом среднего звена (5−7-х классов), затем, в соответствии с печально известным 122-м законом, — финансирования части расходов, наконец, втрое снизилось число учеников…
Я раздумываю о тех, кого выбросили за борт: это совсем не богатые русские и коми семьи, в том числе и многодетные. В школе не было каких-то особых учебных программ, не было спортзала, — вообще бедность… Зато был домовой храм. И родители сознательно отдавали сюда детей в начальное звено. Потому что главным считали в этом возрасте не набивание голов знаниями, а воспитание детей в национальной православной традиции. А руководство органов образования столицы республики, особенно не стесняясь, называло преподавателей религиозными фанатиками, а учеников — «мусором».
У чиновников от образования свои виды на детей, должных быть сексуально сведущими, компьютерно грамотными, «толерантными"… Лучезарной видят тёти из Минобразования дорогу наших детей в сторону «культурного Запада», в общество потребления. А мне изгибы этой дорожки очень напоминают времена «развитого социализма"…
Недавно на совещании у главы МВД России обсуждали ситуацию в Ульяновске, который весь поделен подростковыми бандами на зоны влияния. Сетовали: спортивные секции в городе или позакрывались, или, бесплатные — вот иезуитство! — в вечернее время работают на платной основе. А я вспоминаю свое детство в Кирове: та же подростковая война, хотя спортивных школ в 70-е годы было сколько угодно. Кстати, именно из секций бокса и борьбы выходили самые «авторитетные» уличные бойцы. А еще хочу напомнить про молодежные группировки Воркуты, Казани, Самары… Очевидно, что именно отсутствие воспитания, уважения традиционных общественных ценностей, цинизм, культ силы и хитрости выводили их на преступный путь. Но ничему это не научило наших «прогрессивных» чиновников, и по-прежнему они лопочут об «организации досуга подростков», о том, как «трудно быть молодым» и пр.
Лет десять уже Церковь твердит, что без воспитания душ наших детей у России нет будущего, что «зубы дракона» уже дали всходы и скоро заколосятся; но те, что при деньгах и при власти, отвечают, что образование это рынок, кто сильный — пробьется, что для детей главное — мозги и мускулы, остальное приложится. Впрочем, и на мозги-то они средства дают крайне неохотно.
Борясь за выживание, руководство Сыктывкарской православной школы обивало разные пороги. Попечителей искали среди крупных бизнесменов, коммерсантов. Как рассказывает директор школы Юрий Новиков, те выслушивали, соглашаясь: да, духовно-нравственное воспитание — это важно. И не помогали. Потом ходили по чиновникам — реакция точь-в-точь такая же. Однажды ученики писали сочинение о своей школе, — получилось такое коллективное детское признание в любви. Лучшие сочинения с мольбой о помощи отправили Главе республики…
В дни, когда дети в Сыктывкаре привыкали к учебе на дому, магнат- владелец «Норильского никеля» Прохоров позорил Россию за рубежом, с табуном проституток соря миллионами в Куршевеле. Поэтому когда тема очередного XI Всемирного русского народного собора была заявлена как «Богатство и бедность: исторические вызовы России», это выглядело совершенно своевременным (два программных выступления на Соборе мы предлагаем вниманию читателей в этом выпуске). И очень важно, что эти понятия брались расширительно: богатство — это не только деньги, но и дети, а под бедностью понималась и духовная слепота вождей.
Очень точный диагноз дан реформам последних лет в заключительном документе Собора: «Не имеет перспективы ставка на замену олигархической модели бюрократической системой управления». Бессовестность представителей власти — от сержанта-гаишника до министра — воистину напасть нашего времени. Если в середине 90-х для России была опасность компрадорского олигархического беспредела, теперь это уже двухголовый дракон: одна голова — хищная олигархия, всегда готовая к реваншу; другая — слепая — некомпетентное чиновничество.
На Соборе много говорилось о необходимости модернизации страны. Но как модернизировать то, что не поддается этому — чиновника? В российской истории на чиновника всегда была только одна управа — страх. Да, напуганный, он будет меньше воровать, зато станет сильнее «держать и не пущать». А сегодня, в условиях глобальных вызовов для России, это непозволительная роскошь. Ведь только модернизация страны гарантирует, что нас, русских, не затопчут, и державу нашу не разорвут за ее богатства.
Сегодня главным олигархом стала в стране сама власть. Кое-кто на Соборе говорил о необходимости ввести повышенный налог на богатство. Но зачем, если деньги по-прежнему складывать в кубышку и отправлять в Америку? Впрочем, прозвучали и очень дельные предложения. Но главное, было оформлено настроение сего дня. Если раньше справедливость понималась как: «делиться надо!», то теперь появилась иная нота: «делиться придется!» И относится теперь это уже не только к тем, кто уворовал богатства страны в годы криминального раздела СССР, но и к тем, кто сегодня обрекает страну на чудовищное неравенство. Не случайно же этих представителей Правительства не было на Соборе — им, либералам вчерашнего дня, нечего сказать стране. Но надежда все же есть, коль сам В.В.Путин главной неудачей своего президентства признал огромный разрыв между богатыми и бедными. И потому призыв Собора «искоренить бедность, ставшую народной трагедией», скорей всего обращен не к нему. А к тем, кто остается после его ухода. Вот только, боюсь, у них найдутся дела и поважней.
