Нести людям радость Христа

Интервью с протоиереем Георгием Зверевым, куратором пастырской работы миссионерского духовного училища Полтавской епархии

Протоиерей Георгий Зверев

— Отец Георгий, расскажите, пожалуйста, как давно существует училище, кого оно готовит и сколько лет длится обучение.

— Наше учебное заведение существует уже десятый год. Первоначально это были курсы, потом — двухлетнее епархиальное училище, чуть позже — трехлетнее. В 2002 году оно было преобразовано в Миссионерское духовное училище и приобрело значение всеукраинского. Отделение у нас называется не пастырско-богословское, как принято в духовных училищах, а богословско-миссионерское, и к обучению на нем допускаются девушки. Кстати, набор этого года в этом смысле рекордный: из 27 человек четверо — девушки. Есть у нас и отделение регентов-псаломщиков.

Что основного в подготовке? Во-первых, классическая богословская подготовка. Было бы ошибкой отступить от устоявшихся веками традиций духовных школ. Мы ориентируемся на преподавание тех же богословских дисциплин и в том же объеме, что и в любом другом подобном учебном заведении.

С другой стороны, мы стараемся совершенствовать духовное образование. На миссионерском отделении мы пытаемся вести преподавание предметов с использованием лучших светских методик, потому что, нужно отдать должное, в светском образовании накоплен огромный опыт. У нас по каждому предмету полный вузовский набор документов, связанных с организацией преподавания. Конечно, хорошо, когда есть все время экспериментирующий учитель. Бывает, что один такой человек невероятно высоко поднимает уровень учебного заведения. Однако часто при этом возникают и проблемы, связанные с постоянным изменением круга преподаваемого материала. Поэтому учебное заведение больше выигрывает, если его преподаватели хорошего среднего уровня, но умеющие правильно подать учебный материал. Исходя из этого, мы стараемся много внимания уделять методике преподавания. Тем более что некоторые наши преподаватели — приезжие, и, чтобы не было пропусков, мы вынуждены отработать систему замен, вести четкий контроль всех почасовых нагрузок. Это, на первый взгляд, не имеет прямого отношения к миссионерству, но, когда учащиеся получают качественное образование, они научаются и качественно мыслить; и тогда выпускаются не просто «кандидаты на исполнение» панихид, но люди, понимающие свою роль в жизни, обществе и Церкви.

С 1 по 3 курс наши воспитанники изучают миссиологию. От истории миссии во всех ее проявлениях, включая миссию католическую, протестантскую (для сравнения и выбора наиболее ценного), до богословия миссии, понимания евангельского значения миссии. Изучается все, что касается теории и практики миссии. Но особенно, конечно, важна практика. Воспитанники совершают миссионерские десанты. Например, приезжают в районные центры и там поют литургию, затем проводят концерт духовной музыки, беседы об актуальных проблемах, особенно о важных для данного района (расколы, секты и т. п.), заводят разговор о Боге, о Церкви и т. д. Студенты участвуют в различных других социальных служениях, работе печатных изданий.

Мы придаем большое значение изучению христианской педагогики. Для Украины этот вопрос становится все более важным. Христианская этика в украинской культуре — это предмет, который интенсивно формируется. Мы работаем на перспективу, готовим людей, которые могли бы такой предмет преподавать, умели бы светским языком говорить о христианстве, например, в светской школе. Мы прекрасно понимаем, что украинское государство, украинская школа — светские, и наша задача как раз в том и состоит, чтобы в светской школе, не нарушая закона об отделении Церкви от государства, говорить о христианстве. Требуются знания истории Украины, истории культуры Украины, чтобы показывать детям, что они выросли в государстве, имеющем христианские корни. Как бы ни менялось внешнее положение вещей, христианство заложено в наш менталитет — от обычаев и обрядов (мы пытаемся показывать за языческой шелухой их христианскую суть) до образа жизни вообще. Все это для того, чтобы человек осознал, что он уже по рождению — потомок христиан и ему выбирать — будет ли он дальше христианином или нет.

На всех трех курсах изучается история философии от античности до современности. Воспитанник должен прекрасно уметь говорить с миром о Христе на языке мира. Конечно, в миссиологии есть разные мнения о методах проповедования, но, в любом случае, как бы мы это ни называли, мы должны, кроме идеального совершения служб, уметь обратиться к миру его словами, его языком и сказать ему о Христе. В этом контексте преподается история философии, апологетика и основное богословие.

Готовя программу обучения, мы старались, чтобы между преподаваемыми дисциплинами было единство и связанность, то есть чтобы одна и та же истина, прозвучавшая в каком-либо курсе, согласовывалась с темами других предметов, чтобы все учебные дисциплины представляли собой единое целое от первого до последнего курса.

— Какой светской специальности может соответствовать курс обучения в Миссионерском духовном училище?

— Нам хотелось бы, чтобы, когда в образовательные программы будет введен такой предмет, как христианская этика, наши выпускники смогли бы его преподавать.

Такой педагог должен быть обязательно укорененным в христианстве и при этом свободно оперирующим понятиями истории и философии. Он должен уметь говорить с миром на его языке. Поэтому у нас уделяется большое внимание преподаванию педагогики. Если же наш выпускник принимает священство, то и здесь выбранное нами направление принесет пользу, ведь священник — это педагог в самом высоком смысле этого слова.

— Не могли бы вы сравнить уровень подготовки учащихся в православном вузе или училище с подготовкой в протестантских и католических, которые сейчас уже появились на Украине.

— Нет никаких сомнений в том, что уровень подготовки учащихся в протестантских и католических учебных заведениях весьма высокий. На Западной Украине преподавание христианской этики ведется вот уже без малого лет 15 без всяких приказов из Министерства образования. У них есть потрясающий опыт. Точно так же обстоит дело и с миссионерским образованием. Украинский католический университет с теми институтами, которые в него входят, дает серьезное образование, чем вызывает уважение. Я знаком с некоторыми из преподавателей, работающих там; это люди образованные и безгранично преданные Католической Церкви. Полагаю, что католическое образование на Украине состоялось. Нам, конечно, нужно к этому еще идти. С протестантскими учебными заведениями я мало знаком.

— Тогда возникает вопрос: какие перспективы у православного образования?

— Перспективы все же дело Божие. Не хочу сравнивать свою ниву с соседской и еще с нивой, которая за забором. Бог любит тружеников. Нужно сеять, как говорил преподобный Серафим, тогда что-то взойдет. Нам надо стараться сеять качественные семена, а дальше — дело Божие. Мне кажется, что сейчас самое главное — трудиться.

— Стремитесь ли вы к государственной аккредитации вашего училища?

— Безусловно. Но это один из самых «длинных» вопросов, самых сложных, так как существует множество нюансов, начиная от чисто технических и заканчивая вопросами идейными. К сожалению, в светской среде установился очень своеобразный взгляд на духовные учебные заведения. Государство хотя и говорит о возрождении духовности, но к семинариям относится настороженно. А все духовные учебные заведения рассматриваются часто не просто как конфессиональные, но как сугубо клерикальные. Есть и еще один фактор. Совсем недавно на Украине был лишен аккредитации целый ряд различных институтов в связи с несоответствием уровня подготовки требуемому. Речь идет о светских учебных заведениях. Для многих вузов лишение аккредитации стало настоящей катастрофой: закрывались целые отделения, а бывало, даже целые вузы. Поэтому нам не хотелось бы, быстро оформив государственную аккредитацию, впоследствии ее лишиться на том основании, что уровень нашего преподавания не соответствует нормам. Лучше не торопясь расти до того уровня, когда вопрос аккредитации станет бесспорным.

— Как формируется преподавательский состав?

— Преподаватели попадают к нам по-разному. У нас около сорока преподавателей, среди них, кроме специалистов по регентским дисциплинам, есть преподаватели с высшим светским и высшим духовным образованием. Некоторые из преподавателей — лучшие наши ученики, оставшиеся работать в училище, при этом они одновременно с преподаванием у нас продолжают и свое образование. Четверо наших преподавателей — с двумя высшими образованиями. Преподавателями училища сейчас готовится шесть диссертаций на философские и богословские темы. В целях повышения квалификации проводим для преподавателей методические чтения. Мы стараемся двигаться вперед, и во многом благодаря усилиям куратора учебной работы Людмилы Леонидовны Рыбальченко. Программы разрабатываем все вместе, не боимся друг другу сказать: «Ты знаешь, брат, в программе вот это у тебя совсем слабое место, а на этом уроке ты был совершенно не прав». Благодаря такому подходу мы, на мой взгляд, «не застаиваемся».

— Есть ли у вас учебные связи со светскими вузами?

— Да, конечно. Некоторые наши учителя преподают в светских вузах христианскую педагогику, например. Сам я до недавнего времени преподавал в Украинской медицинской стоматологической академии. Правда, это был светский предмет (медицинский). В целом же происходит достаточно полноценное сотрудничество: в епархии подписан договор с основными вузами Полтавы, и работа в этом направлении будет продолжаться. Мы хотим, чтобы в результате этого сотрудничества студенты светских вузов могли узнать о христианстве, но, опять-таки, мы не стремимся к клерикализации вузов. Мы рассказываем о христианстве светским языком. Основа, доминанта нашего движения такова: нельзя выбирать из одного. Для того чтобы человек мог сознательно выбирать, он должен знать, из чего ему выбирать. Потому что современный светский ученик, студент слышит только об одном — об атеизме. А это, по крайней мере, странно, ведь есть и другие точки зрения. Мы хотим, чтобы с христианством, которое сформировало историческое лицо Украины, молодежь тоже была знакома. Мы хотим также, чтобы светские преподаватели знали о христианской педагогике, о том, что в основании современной педагогики лежат христианские ценности, тем более когда речь идет об украинской педагогике. Есть опыт сотрудничества и в чисто научных вопросах.

— Сколько человек учится в училище?

— Сейчас учится около 110 человек на очном отделении и приблизительно 130 человек на заочном. Обычно представлена вся Украина, есть два-три человека из России.

— Кто поступает в училище?

— Поступают люди совершенно разные. Есть закончившие школу на «отлично», есть и такие, которые не могут похвастаться школьными оценками. Но часто оказывается, что школьные оценки еще не все значат, и ребята, не блестяще учившиеся в школе, неплохо проявляют себя в училище. Ребята показывают, что они очень многое могут и достаточно серьезные люди. Наш принцип таков: мы не хотим отбросить слабых, выбрать самых умных и постараться «донести их на блюдечке» до выпуска, мы работаем со всеми, кто поступает, и подтягиваем их до требуемого уровня. Потому что заниматься селекцией — это, может, интересно, но христианство никогда не шло таким путем, не было элитарным клубом, но было для всех — и для Нестора Летописца, и для Нестора Некнижного. Поэтому, если человек церковный и хорошо ориентирующийся в церковных вопросах, мы не боимся его брать, если даже у него не очень высокие оценки: многие подтягиваются в процессе обучения. Понятно, что, если кто-то хочет «не учиться», мы ему «помогаем попрощаться» с училищем, Но это — личный выбор. У нас очень разные ребята и девчата — и все действительно хорошие.

— На Украину такое училище одно. С вашей точки зрения, его потенциала на страну достаточно?

— Думаю, что это вопрос, на который ответить сложно. Взять, к примеру, Полтавскую епархию. До революции в ней было более 1300 приходов, и она по территории была немногим более современной. К концу хрущевских гонений осталось 52 прихода, сейчас — почти 400. До революции в епархии была семинария. Кстати, от ее основания прошло уже более 260-ти лет, и это была одна из первых переяславских коллегий. Также в епархии было женское училище, множество уездных школ.

Но сейчас Украина все настойчивей декларирует свою многоконфессиональность. Нужно объяснять, что да, сейчас мы многоконфессиональны, но выросли в православном христианстве. Потому нужно миссионерствовать. Трудно сказать, достаточно ли одного миссионерского училища на страну. Ведь нужно решать и проблему трудоустройства, особенно с девушками. Мне кажется, что в каждом духовном учебном заведении должны готовить миссионеров, да так оно и происходит. С другой стороны, это может быть некий форпост, такая педагогическая мастерская, в которой апробируются новые курсы и методы преподавания. У нас что-то получается, что-то не получается, и мы этому рады, потому что приобретается опыт. И уже понятно, что есть целый ряд вещей, которых делать не надо. Существует, например, и Белгородская семинария с миссионерской направленностью, но она в совершенно других условиях: Украина и Россия в вопросе Церкви и положения Церкви в государстве очень разные. Поэтому мы не всегда можем применить опыт Белгородской семинарии.

— А в чем основная проблема?

— Об этом можно говорить очень много. Во-первых, у нас есть проблема унии и раскола, которой нет в России. Эта проблема во многом определяет отношение к Церкви, потому что многие государственные мужи совершенно уверенны, что это несколько равнозначных Православных Церквей. Эта ситуация смущает многих людей, которые не понимают, почему есть несколько Церквей, называющих себя православными, почему есть несколько юрисдикций. Ситуация трагически уникальная, аналогов ей не было в истории и нет в современности. Мы вынуждены тратить много сил на утверждение людей в понимании, что такое есть та или иная из Церквей. Причем мы не считаем нужным призывать что-то крушить и громить. Нет, мы говорим только о том положительном, что есть в христианстве. Мы учим своих воспитанников, что прежде всего нужно говорить о Христе; не поливать грязью идеологических противников, не клясть их, не клеймить, а проповедовать Христа. Если говорить о Христе как о Том, Кто действительно любит, как о Том, благодаря Которому мы живем и движемся, тогда не нужно будет никаких листовок, прокламаций: люди сами во всем разберутся.

— А куда устраиваются выпускники и где находят себе применение?

— Ребята, конечно, в основном, становятся священниками. За прошедшие десять лет сан приняли около 190 студентов, многие заканчивают семинарии и академии, некоторые остались преподавать. Кто-то смог устроиться преподавать христианскую этику (21 человек); это для нас большое достижение, ведь наше училище как миссионерское существует только пять лет.

На мой взгляд, имеют большое значение и регентские курсы. Многие смеются, говоря с иронией, что мы воспитываем будущих матушек. Но ведь это очень важно: жена священника — это его опора, его тыл. Священник ведь очень устает, и дома ему нужны не только человеческая любовь, но христианское понимание, терпение, мудрость. И, повторюсь, матушка — это помощница батюшки, это не человек, присматривающий за кассой и панихидными булками, а человек, который вместе со священником старается созидать общину верующих. И многие из выпускниц училища стали именно такими матушками, тем более что они еще и поют, а для приходского храма это иногда большая находка.

— А, кроме полтавской епархии, где оседают ученики?

— О, да везде. В принципе в училище представлена вся Украина, и практически по всей Украине наши выпускники несут священническое служение — от Луганска и до Закарпатской области. Из Полтавской епархии учеников относительно немного.

— А, помимо священнослужения, молодые, духовно незрелые для священнического служения выпускники где себя применяют?

— Большинство продолжают образование — духовное или светское. Нами и то, и другое очень приветствуется, потому что мы знаем, что духовное основание уже заложено, и, когда наш выпускник поступает в светский вуз, у него уже есть четкое, основанное на Православии мировоззрение. Потому он берет от учебы то, что ему нужно. Даже если он потом будет работать в светской сфере, это тоже будет миссионерством. Я по опыту знаю: если в коллективе есть благочестивый верующий человек, то он даже может ничего не говорить о Христе, его сослуживцы сами будут его расспрашивать и даже, по его примеру, станут ходить в Церковь.

— Что отличает жизнь училища и семинарии? Есть ли у вас традиция общих утренних и вечерних молитв?

— Конечно, есть. Мы исходим из того, что совместная молитва — это своего рода некий тест для человека. Мы первокурсникам всегда говорим: «Ребята, если вы чувствуете, что вас „напрягают“ обязательные молитвы, достаточно частое общее причащение, значит, вы не туда пошли, значит, вы явно ошиблись адресом». Поэтому мы поддерживаем совместную молитву, общее причащение. Нас радует, когда ребята сами просятся пойти на литургию. Регулярные причастники есть, и это очень важно.

Еще традиционно раз в неделю мы проводим пастырские беседы, на которых говорим о самом разном, начиная от сложнейших богословских вопросов и заканчивая вопросами брака и супружеских отношений. И всегда, уже третий год подряд, на этих встречах первой звучит беседа о причащении святых тайн. Мы стараемся, чтобы наши ученики поняли, какое значение имеет причастие в жизни верующего. Конечно, можно ограничиться только знаниями по догматике, литургике и другим предметам, но ведь потом ребята будут служить на приходе. А сейчас, к сожалению, на многих приходах довольно прохладное отношение к причастию. Некоторые считают, что говеть достаточно четыре раза в год, для кого-то это уже традиция. У нас же ребята узнают, что есть литургическая жизнь; и то, о чем сказано в шестой главе Евангелия от Иоанна, не какие-то общие слова, а осязаемая реальная правда. Мы делаем попытку возродить литургическую жизнь. О заболевших учениках читаются молитвы, вместе молимся о усопших родственниках, о чем-либо еще. Кроме того, мы стараемся приобщать ребят к глубинам литургической жизни, например, практикуем чтение вслух тайных молитв на литургии, несколько раз совершали литургию по чину святого апостола Иакова.

— Как в белгородской семинарии, насколько мы слышали?

— Да, мы стараемся, чтобы дети жили этим. Вопросы теории — это, конечно, хорошо, но это духовно полезно для совершенных. Мы же стремимся к тому, чтобы ребята для начала почувствовали радость молитвы. Часто, позвонив бывшему воспитаннику, слышишь как первую новость: «Вы знаете, я сегодня причащался». Я думаю, что вот это и есть наше самое большое достижение. Из училища выходят люди, которые несут радость Христа, которые знают, что слова о вечной жизни — это реальность и Евхаристия — это торжество Церкви, торжество Христа, потому что тогда мы действительно едины — не на словах, а едины сущностно. Поэтому причастие у нас на первом месте. И, составляя график занятий на учебный год, мы сразу определяем, когда раз в месяц или полтора у нас будут общие причастия. Обычно для причастия выбираем дни памяти известных богословов, допустим святителя Филарета Московского, или дни памяти известных миссионеров. Кроме того, есть актовый день училища — преподобного Нестора Летописца и миссионерский день — святителя Николая Японского. Кстати, святитель Николай Японский у нас особенно почитается.

— А в чем заключается подготовка ко причастию? Как часто студенты причащаются?

— Каждый по-разному. На общем причащении приветствуется участие всех, а дальше уже решает каждый по-своему. Есть духовник училища, есть куратор пастырской работы, в принципе, преподавателей в священническом сане достаточно, так что каждый может найти себе советчика по душе. Мы не говорим — наставника, духовника, это, может быть, слишком высоко и серьезно, но советчика каждый для себя выбирает сам. Повторю, многие словно бы преображаются, когда узнают, что причащаться можно не только четыре раза в год. Дети достаточно активно читают и перечитывают книгу о непрестанном причащении святых тайн святых Макария Коринфского и Никодима Святогорца, и, нужно сказать, книга эта оказала большое влияние на духовное состояние училища. Что касается исповеди, то вот я, например, с четверга вечера до субботы в училище. За каждыми вечерними молитвами есть исповедники, и не только те, которые готовятся ко причастию. Мы стараемся приучить ребят к тому, чтобы они жили этим, чтобы покаяние было не просто прочитыванием вечерних молитв, а действительно — приношением Богу своих бед. И мы стремимся их на это настроить. Ведь мы поем: «Покаяния отверзи ми двери», не говорим: «Вот, Господи, я сейчас войду, Ты меня встречай». Нет! Но: «Открой мне дверь покаяния». Покаяние — это дело Божие, и священник, когда читает разрешительную молитву, говорит: «Дай ему образ покаяния». Исповедь — это не только некий акт правосудия Божия, исповедь — это еще и школа.

— А исповедь обязательна непосредственно перед причастием, или она может отдаляться по времени?

— У нас подход традиционный, и исповедуются накануне причастия или в день причащения.

Каждый раз, когда благодать Господня касается человека, он еще и еще раз учится каяться. И мы поощряем, когда ребята приступают к исповеди и причащению часто.

А если ученик перестал подходить ко причастию — это знак, что что-то не так. Как правило, вскоре такой ученик совершает какой-нибудь грех или проступок, который по дисциплинарному уставу ведет к исключению. Еще и поэтому мы относимся к исповеди и причастию учащихся очень серьезно.

Прошедшие 70 с лишним лет «вавилонского плена» убили во многих людях живую церковность. Да, внешние проявления остались, а живая, настоящая вера — не у всех. Наше поколение открывало для себя азбучные истины. Я помню, когда только появились статьи священномученика Илариона (Троицкого), изданные на плохой бумаге, например «О единстве идеала Христова», мы спорили о том, кто выберет монашество, а кто станет женатым священником. Поколение, которое мы сейчас воспитываем, не должно собирать знания по крупицам, оно должно получить эти знания с тем, чтобы нести его людям. К сожалению, мое поколение слишком много времени потратило именно на поиски совершенно простых истин, и хочется, чтобы наши дети не проходили заново наш путь, а двигались далее.

Беседовали Иван Пиковский, Ярослав Кудрань

http://www.pravoslavie.ru/guest/70 327 154 058