 |
| Официальный сайт Архиерейского Собора РПЦ | Протоиерей Всеволод Чаплин | 26.06.2008 |
В своих взаимоотношениях с органами власти различных государств Русская Православная Церковь прежде всего стремится обеспечить для своих верующих «жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте» (1 Тим. 2, 2). Поддерживая диалог с органами власти разных ветвей и уровней, Церковь старается обеспечить для православных христиан нестесненное исповедание своей веры, возможность жить и поступать в согласии с нею, устроять церковную жизнь соответственно требованиям Священного Писания, Священного Предания, святых канонов и церковных традиций, развивать многообразные формы православного свидетельства и служения в современном мире.
Помимо диалога по различным вопросам, требующим согласования позиций и интересов, Церковь развивает соработничество с государством в целом ряде областей, перечисленных в пункте III.8 Основ социальной концепции Русской Православной Церкви. Это, в частности, миротворчество, забота о сохранении морали в обществе, духовое и нравственное воспитание, дела милосердия и благотворительности, охрана и развитие исторического и культурного наследия, попечение о воинах и сотрудниках правоохранительных учреждений, пастырская забота о лицах, лишенных свободы, наука, культура, экологическая деятельность.
В рамках этих совместных трудов Церковь заботится о благе как православных христиан, так и вообще всех наших ближних, связанных с нами узами гражданства, совместной жизни, принадлежности к всечеловеческой семье. Перечисленные сферы взаимодействия Церкви и государства актуальны и для развития ее взаимоотношений с общественными объединениями.
1. Состояние церковно-государственных отношений в отдельных странах.
В Российской Федерации активно осуществляются активный диалог и сотрудничество Церкви со всеми ветвями и уровнями государственной власти. Следует особо отметить взаимодействие с Администрацией Президента, Правительством РФ, Государственной Думой, Министерством юстиции, Министерством обороны, Министерством внутренних дел и другими правоохранительными ведомствами, Министерством иностранных дел, Министерством культуры, большинством региональных и местных органов власти. Получила развитие практика заключения соглашений с федеральными министерствами и ведомствами и региональными органами власти. Церковно-государственные взаимоотношения характеризуются высокой степенью взаимного доверия и наличием прямых рабочих контактов, которым не препятствуют «буферные» структуры. При наличии ряда дискуссионных вопросов, по которым ведется диалог, следует отметить, что таковой ведется с учетом мнения Церкви и постепенно приводит к результативному поиску взаимоприемлемых решений.
Предметом взаимных консультаций и общих усилий все чаще являются не только вопросы, относящиеся к узкоцерковным интересам, но также проблемы общенационального и международного значения, такие как забота о нравственном воспитании юношества, поддержка семьи, противостояние наркомании, алкоголизму и другим общественно опасным порокам, преодоление национальной розни, разрешение международных конфликтов, содействие межрелигиозному и межкультурному диалогу в национальном и мировом масштабе, в том числе на площадке межправительственных организаций.
Государством — как на федеральном, так и на региональном и местном уровнях — оказывается значительная материальная и техническая помощь в восстановлении памятников религиозного назначения, находящихся в государственной или муниципальной собственности и используемых церковными общинами. Ставится вопрос об оказании такой же помощи в восстановлении памятников, находящихся в собственности Церкви. Расширяется практика содействия государства в охране памятников истории и культуры, находящихся в собственности или пользовании православных общин. Наконец, государство содействует реализации научных, культурных и просветительских инициатив, предпринимаемых при церковном участии и имеющих позитивное значение для жизни всего общества.
Нельзя не признать наличия активного и прямого церковно-государственного диалога на Украине. При этом государственные власти — как на центральном, так и на местном уровне — оказывают значительную помощь в разрешении практических проблем Церкви, включая строительство и воссоздание храмовых зданий, становление культурной, просветительской и социальной миссии Церкви. В то же время с Украины доносятся тревожные вести. В частности, поступают многочисленные обращения священнослужителей и мирян, которые просят Святейшего Патриарха защитить единство Церкви, которым они дорожат и которое готовы отстаивать даже в самых трудных обстоятельствах.
При неоднократно звучавших, в том числе из уст Президента Украины В.А. Ющенко, заверениях в том, что государство не намерено вмешиваться в церковную жизнь и решать за верующих, в какие храмы им ходить, существует немало случаев давления государственных органов центрального и регионального уровня на выбор верующих. В этих обстоятельствах Священноначалие нашей Церкви многократно подчеркивало, что политизация церковных проблем, попытки справиться с ними мирскими методами неизбежно приводят лишь к еще большим затруднениям при разрешении существующих трудностей. Наиболее вероятным следствием политического вмешательства в деликатную сферу церковной жизни может стать дестабилизация общественного положения. Еще одной важной проблемой, ждущей своего разрешения, является невозможность получения статуса юридического лица для религиозных объединений в их целокупности, что радикально расходится с общепринятой в Европе и мире правовой системой.
Беларусь показывает странам, входящим в каноническую территорию нашей Церкви, добрый пример постановки церковно-государственных отношений на уровень всеобъемлющего договора. В 2003 году было заключено Соглашение о сотрудничестве между Республикой Беларусь и Белорусской Православной Церковью. Данный документ носит основополагающий характер и определяет принципы и главные направления взаимодействия. В нем предусматриваются принятие и исполнение дополнительных соглашений и программ.
Начиная с 2004 года было принято более 15 совместных программ и соглашений Белорусского Экзархата с министерствами и другими государственными учреждениями. Соответствующие документы подписаны также на уровне епархий, областных властей и Минской мэрии. Среди реализуемых документов о совместной деятельности — одобренная в 2007 году Программа сотрудничества Министерства образования Республики Беларусь и Белорусской Православной Церкви. Этот документ, помимо прочего, признает, что «светский характер образования в соответствии с общепризнанными международными принципами означает, что каждый обучающийся имеет право на изучение или отказ от изучения основ религиозного мировоззрения».
Церковно-государственное соработничество отмечено взаимной открытостью и искренностью, единой заботой о благе народа Беларуси и о сохранении его братских отношений с народами, скрепленными с ним общими узами исторической судьбы, в первую очередь с народами России и Украины. Государственная власть проявляет должное внимание к нуждам верующих, уважает историческую роль Православия в Беларуси, содействует воссозданию порушенных храмов и монастырей, культурной, просветительской и социальной миссии Церкви. Среди примеров активной помощи государства в осуществлении церковного образовательного служения можно особо отметить финансовую поддержку Минской Духовной академии, что, в частности, позволяет обеспечить зарплату преподавателей.
В Молдове государство взаимодействует с Православной Церковью во многих областях, оказывает активную поддержку строительству и восстановлению храмов, различным церковным инициативам. Контакты с высшим государственным руководством и региональными органами власти отличаются искренностью и взаимопониманием. Заключены соглашения о сотрудничестве с министерствами обороны, внутренних дел и культуры. В каждой воинской части и в каждом формировании МВД есть храмы или молитвенные комнаты, за которыми закреплены священнослужители.
Следует отметить неоднократно заявленную высшим государственным руководством готовность поддержать каноническое Православие перед лицом попыток искусственно оторвать верующих от родной для них Церкви и переподчинить их общины так называемой Бессарабской митрополии в составе Румынской Церкви. Некоторые попытки такого рода были поддержаны рядом политиков-радикалов. К сожалению, беспрепятственная регистрация новых епархий «Бессарабской митрополии» показала некоторую непоследовательность действий представителей власти.
В августе 2007 года в Молдове был введен в действие Закон о религиозных культах и их составных частях, который предусматривает автоматическую регистрацию религиозных новообразований (при этом, впрочем, сохраняется возможность законных возражений со стороны Министерства юстиции) и делает возможным переход общин из одной религиозной организации в другую без уважения права этой организации на исторически принадлежащее ей имущество.
Данные положения вызвали негативную реакцию Молдавской митрополии и протесты духовенства и верующих. Впрочем, согласно поправке, внесенной Президентом Молдовы В.Н. Ворониным, «государство признает особую важность и первостепенную роль Молдавской Православной Церкви в жизни, истории и культуре народа Республики Молдова».
Взаимоотношения Церкви и государства в Латвии можно охарактеризовать как стабильные и доброжелательные. Государство содействует трудам Латвийской Православной Церкви, поддерживает межрелигиозный и межконфессиональный диалог. В собственность Церкви возвращены не только храмы, но также земли и строения в городе и сельской местности. Государство делегировало Церкви право регистрации браков с выдачей государственных свидетельств.
В Парламенте Латвии прошел два чтения особый закон о Латвийской Православной Церкви (подобные законы принимаются и для других исторических конфессий). В процессе разработки и принятия законов и нормативных актов, касающихся религиозных организаций, имеет место сотрудничество Церкви с парламентом, правительством и министерствами. В общеобразовательных школах преподается предмет «Христианское учение».
Следует отметить удовлетворительное состояние церковно-государственных отношений в Литве. Диалог и взаимодействие с органами власти строятся на твердой правовой основе, Православная Церковь пользуется полным равноправием с другими традиционными религиозными общинами. На 95% возвращены храмовые здания и в целом объекты церковной недвижимости. Духовенство освобождено от налогов, имеет государственную медицинскую страховку.
В Эстонии церковно-государственные отношения, к сожалению, до сих пор осложняются тем, что церковная собственность была передана не церковным общинам, которые преемственно под разными именами существовали в стране на протяжении всей ее истории, включая тягчайшие времена гонений, а так называемому Стокгольмскому синоду в юрисдикции Константинопольского Патриархата, который к моменту упразднения СССР утратил реальную связь с эстонскими верующими и состоял из одного священнослужителя и нескольких мирян.
В результате трудного процесса переговоров с представителями эстонского государства и Константинопольского Патриархата так называемая Эстонская Апостольская Православная Церковь («ЭАПЦ»), наследующая этому синоду, передала ряд храмовых зданий в ведение государства, в свою очередь передавшего их в аренду Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата (ЭПЦ МП), устав которой был зарегистрирован государством после десятилетия существования Церкви вне правового поля.
При этом, однако, «ЭАПЦ» в своем соглашении с государством оговорила запрет на передачи этих зданий в собственность ЭПЦ МП без специального разрешения со стороны «ЭАПЦ». В качестве условия такого разрешения последняя требует признания себя в качестве Автономной Церкви, одновременно отказывая в признании ЭПЦ МП под ее собственным названием, именуя ее «епархией». В результате таких «двойных стандартов», нарушающих договоренности между двумя Патриархатами, церковные общины вынуждены арендовать храмы, созданные предками нынешних прихожан.
В государствах с преобладающим мусульманским населением — Азербайджане, Казахстане, Киргизии, Таджикистане, Туркменистане, Узбекистане — немногочисленная в процентном отношении православная паства продолжает пользоваться неизменно добрым отношением государственного руководства и органов власти различных уровней. Пользуясь твердым статусом признанного и традиционного религиозного меньшинства, православные общины этих стран вовлечены в общенациональные процессы, в межрелигиозный диалог, пользующийся поддержкой государства, в обсуждение важнейших решений, затрагивающих интересы религиозных объединений. Власти идут навстречу пожеланиям об открытии новых храмов, нередко помогают в их строительстве, содействуют ремонту и реставрации действующих храмовых зданий.
В большинстве стран, в которых пребывает церковная диаспора Московского Патриархата, государственная власть проявляет доброе расположение к его церковным общинам, с пониманием относится к нуждам наших верующих, которых сегодня во многих странах становится все больше и которые все активнее развивают свою церковную и национально-культурную жизнь.
Есть немало примеров того, как общегосударственные и местные власти оказывают финансовую, техническую, юридическую помощь общинам Московского Патриархата, идут навстречу в вопросе о передаче зданий в собственность или пользование. Значительную, подчас решающую помощь в решении последнего вопроса нередко оказывают государственное руководство Российской Федерации, российская дипломатия и деловые круги. Зачастую добрые отношения сотрудничества и взаимопомощи складываются у общин в «дальнем зарубежье» и с дипломатическими представительствами других государств СНГ (впрочем, они нередко существенно зависят от «личного фактора»).
В то же время в ряде государств возникают сложности. Так, в Австрии в течение многих лет безуспешно ведутся переговоры о юридической регистрации епархии Русской Православной Церкви. В отдельных странах стремление представителей Константинопольского Патриархата монополизировать представление интересов всех православных перед государственными властями встречает поддержку последних, что порой создает затруднения для наших общин. В некоторых исламских странах затруднено создание и юридическое оформление православных общин, строительство ими храмовых зданий. До сих пор не могут получить легального статуса общины Китайской Автономной Православной Церкви, несмотря на наличие в них тысяч верующих и беспрепятственную деятельность в Китае многих других христианских церквей и деноминаций.
2. Актуальные вопросы взаимоотношений Церкви и государства.
Непростым для церковно-государственного диалога остается вопрос о преподавании в государственных и муниципальных школах положительных знаний об основах культуры отдельных религий. Такая практика является обычной для стран Западной Европы, за немногими исключениями. Сегодня и в большинстве стран Центральной и Восточной Европы, освободившихся от наследия тоталитарного богоборчества, восстановлены широкие возможности для преподавания религиозных предметов в государственных школах. В качестве примеров можно назвать Польшу, Венгрию, Сербию, Румынию, Латвию, Литву.
Однако в странах СНГ инерция советских времен, похоже, до сих пор не преодолена. Исключение составляют только Грузия и Армения. В то же время в России, на Украине, в Белоруссии, в Молдове практика преподавания «Основ православной культуры» и других подобных предметов широко распространена в целом ряде регионов. Она прочно вошла в жизнь: в некоторых российских областях упомянутые предметы преподаются уже более десяти лет. Никаких межрелигиозных и межнациональных конфликтов, которыми нас пугали противники данных предметов, они не породили.
Тем не менее, в России на федеральном уровне закрепление преподавания «Основ православной культуры» и их аналогов пока очень трудно пробивает себе дорогу. Не принято позитивных государственных решений относительно преподавания знаний об отдельных религиях и на Украине, в Белоруссии, странах Центральной Азии. Возможность факультативного, осуществляемого по выбору религиозно-нравственного образования в государственных учебных заведениях всех уровней признано в новом Законе Республики Молдова о религиозных культах и их составных частях, вступившем в действие в августе 2007 года.
Оппоненты обычно утверждают, что преподавание основ культуры отдельных религий не соответствует принципам светскости образования и отделения Церкви от государства. Неправильность такой позиции подтверждается практикой подавляющего большинства государств Европы, которые все, за единственным исключением, являются светскими. Светскость государства, согласно, например, смыслу Статьи 4 российского Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», означает, что государство не вмешивается в определение гражданином своего отношения к религии, в воспитание детей родителями в соответствии со своими убеждениями, не возлагает на религиозные объединения выполнение функций органов государственной власти, не вмешивается в деятельность религиозных объединений, если она не противоречит закону, обеспечивает светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях.
Одним словом, религиозные организации не являются органами государственной власти и не вмешиваются в дела таких органов, а государство не вмешивается во внутреннюю жизнь религиозных общин, если они не нарушают закон. Толковать принципы светскости государства и образования как полностью исключающие знакомство школьников с религиозным мировоззрением — это неоправданно широкая интерпретация этих принципов. Тем более что «Основы православной культуры» и подобные им предметы являются культурологическими, не сопровождаются молитвой или миссионерской проповедью, предназначены для детей, чьи родители уже передали им православное мировоззрение. Симптоматично, что некоторые чиновники и публицисты, пытаясь обосновать неприятие преподавания упомянутых предметов, ссылаются на «принцип отделения школы от Церкви», которого нет ни в Российской Конституции, ни в праве большинства других стран СНГ и Балтии, кроме Украины.
Иногда наши оппоненты также предлагают ограничиться преподаванием религиозных знаний в воскресных школах и в негосударственных общеобразовательных школах. Однако мы хорошо знаем, что негосударственная школа в странах СНГ сегодня весьма и весьма слаба, причем чаще всего она представляет собой школу для богатых. Когда же верующим детям «милостиво» разрешают получать знания о своей религии только в воскресных и иных сугубо церковных школах, верующие люди не могут не усматривать в таком подходе цинизма.
Мы хорошо знаем, что после изъятия богоборцами нескольких десятков тысяч церковных школьных зданий помещения, которыми располагает средний приход для образовательных целей, — это в лучшем случае две-три комнаты, в которых дети ютятся буквально на голове друг у друга. Воскресная школа, особенно в большом городе, вряд ли может физически вместить более двух-трех процентов живущих поблизости детей. Все это говорит о том, что сегодня только государственная школа является общедоступной, и отказ от преподавания в ней знаний о религии в духе, не противоречащем мировоззрению верующих детей, фактически означает их дискриминацию.
Важным для разъяснения церковной позиции, которую подчас пытались неверно интерпретировать, стало сделанное 7 ноября 2007 года Заявление Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и Священного Синода Русской Православной Церкви в связи с реформой школьного образования в России. В этом документе утверждается принцип добровольности изучения «Основ православной культуры». На основе этого принципа сформулированы и последние предложения Церкви российским государственным органам, выраженные прежде всего в Концепции включения в новое поколение госстандартов общего среднего образования учебного предмета «Православная культура» в составе новой образовательной области «Духовно-нравственная культура».
Согласно этому документу, в настоящее время обсуждается введение новой образовательной области «Духовно-нравственная культура», в рамках которой родители учащихся, а по достижении определенного возраста — сами школьники смогут выбирать между «Православной культурой», аналогичными предметами, связанными с культурой других религий, либо светской этикой. Хочется надеяться, что данные предложения будут приняты государством и что в других странах СНГ, где вопрос с преподаванием знаний об отдельных религиях пока не решен, подобная модель также получит путевку в жизнь.
Именно такая модель наиболее соответствует опыту, наиболее распространенному в Европе и мире. Именно она наилучшим образом соответствует духу и букве международного права, в частности, следующему положению Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах: «Участвующие в настоящем Пакте государства обязуются уважать свободу родителей и в соответствующих случаях законных опекунов выбирать для своих детей не только учрежденные государственными властями школы, но и другие школы <…> и обеспечивать религиозное и нравственное воспитание своих детей в соответствии со своими собственными убеждениями» (Ст. 13).
Нельзя также не упомянуть Протокол N 1 к Конвенции Совета Европы о защите прав человека и основных свобод, Статья 2 которого гласит: «Государство при осуществлении любых функций, которые оно принимает на себя в области образования и обучения, уважает право родителей обеспечивать, чтобы такие образование и обучение соответствовали их собственным религиозным и философским убеждениям».
В то же время верующих детей и их родителей вряд ли способны устроить некие «общие» курсы обо всех религиях и мировоззрениях, периодически предлагаемые отдельными чиновниками, педагогами и общественными деятелями. Опыт разработки таких курсов показывает, что они по определению не могут затронуть главного для верующих вопроса — вопроса об истине, без освещения которого изучение знаний о религии будет коренным образом противоречить мировоззрению христианина, мусульманина, любого другого последовательно религиозного человека.
Попытки представить «объективными» и «беспристрастными» скептический взгляд на религию, учение об их равной истинности или одинаковой ложности, представления о том, что все религии придуманы людьми и что они эволюционировали от примитивных к более развитым, — принципиально несовместимы с мировоззрением православного христианина. Думаю, что эти попытки вряд ли могут быть поддержаны и верующими других традиционных религий. Бесспорно, современный человек, живущий в поликультурном мире, должен иметь базовые знания об истории, культуре, традициях тех религий, с последователями которых он сталкивается в повседневной жизни. Однако изложить такие знания вполне можно в рамках общих курсов истории, обществознания, культурологии.
Главное же возражение против «общерелигиозных» предметов видится в том, что они будут прививать учащимся не только религиозный, но и нравственный релятивизм. В таких курсах не содержится и вряд ли может содержаться религиозно-нравственная мотивация к деланию добра и отвержению зла и порока, ясный разговор о том, «что такое хорошо и что такое плохо». Нравственное воспитание сегодня жизненно необходимо для юных поколений. И получить такое воспитание ребенок лучше всего сможет в рамках мировоззрения, воспринятого им от родителей, а не навязанного в школе «коктейля» из разных религиозных и философских учений.
Другой важной проблемой является возвращение церковной собственности, варварски и незаконно отнятой гонителями в период тоталитаризма. Только в странах Балтии были приняты законы, предусматривающие возвращение имущества досоветским собственникам в полном объеме. В Литве Церкви были возвращены здания, а в Латвии — и земли. К сожалению, особая ситуация, о которой уже говорилось выше, сложилась в Эстонии.
В Российской Федерации и большинстве других стран СНГ церковная собственность возвращена лишь в отдельных случаях. Наиболее распространенной является ситуация, при которой храмы и другие здания продолжают оставаться государственной или муниципальной собственностью, а религиозные общины имеют возможность бесплатного пользования ими. При этом, несмотря на периодически озвучиваемые спекуляции о якобы существующем желании Церкви получить в свои руки всю дореволюционную собственность, включая сельскохозяйственные угодья, доходные дома и так далее, Архиерейский Собор Русской Православной Церкви еще в 1994 году признал, что безусловное немедленное возвращение всего так называемого «некультового» имущества может привести к социальным осложнениям и конфликтам.
Собор также заявил: «Будучи провозвестницей мира и согласия в обществе, Церковь добровольно отказывается от той части этого имущества, которая не является жизненно необходимой для церковного организма». Впрочем, не претендуя на полную реституцию дореволюционной собственности, наша Церковь всегда настаивала на передаче храмов, святынь, а также тех зданий и сооружений, которые необходимы для осуществления социальной, образовательной, просветительской, издательской, научной, культурной и иной традиционной церковной деятельности, масштабы которой сегодня приближаются к дореволюционному. Передача в собственность зданий должна сопровождаться и передачей права собственности на относящиеся к ним земельные участки — хотя бы потому, что по закону здание и земельный участок, на котором оно расположено, должны иметь одного собственника.
За последние годы имело место несколько раундов переговоров по вопросам возвращения церковной собственности с различными государственными ведомствами. Со стороны государства решающую положительную роль в исходе этих переговоров сыграли руководители и сотрудники Министерства экономического развития и торговли, а в особенности — Комиссия по вопросам религиозных объединений при Правительстве Российской Федерации в бытность ее председателем Д.А. Медведева.
В результате состоявшихся консультаций комиссия утвердила концепцию законопроекта «О передаче государственного и муниципального имущества религиозного назначения религиозным организациям». Хочется надеяться, что в текущем году этот законопроект будет разработан и в обозримом будущем внесен в Государственную Думу. Хотелось бы также выразить надежду на положительное решение во всех странах СНГ вопроса о возвращении церковным общинам прав собственности на храмовые и другие необходимые для их деятельности здания и на относящиеся к ним земельные участки.
Наша традиция и современные нужды настоятельно требуют развития полномасштабного партнерства Церкви и государства в социальной сфере. К сожалению, в последнее время возникали попытки вернуться к государственной монополии на данную сферу, оттеснить негосударственные структуры, в том числе религиозные организации, на периферию социальной работы. Так, два депутата российской Государственной Думы пытались провести поправки в законодательство об опеке и попечительстве, которые сделали бы невозможным устройство детей в негосударственные, в том числе церковные, приюты, а также в патронатные семьи. К счастью, продвижение этого законопроекта благодаря усилиям Церкви, прессы и государственного руководства удалось приостановить. Во всем мире сфера благотворительности и социальной работы предусматривает общие усилия государства, общества и религиозных объединений. Нам также необходимо переходить к практике, принятой в большинстве стран.
Дополнительные трудности для реализации церковных социальных инициатив создает несовершенство нормативной базы, во многом ограничивающее активность Церкви в данной области. Действующее законодательство нередко базируется на унаследованном из советского прошлого отрицании права религиозных организаций на участие в общественных процессах. Назрела необходимость совершенствовать законодательство, сделать его адекватным современности.
Важным достижением в этом направлении стала поддержка идеи социального партнерства Церкви и государства Советом по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте России. Совет заявил о необходимости всестороннего содействия государства религиозным организациям в их социальной работе и просветительской деятельности. Предложено развивать практику государственного заказа для религиозных организаций на социальные и просветительские виды деятельности, в том числе связанные с противодействием росту алкоголизма, наркомании и профилактики правонарушений, оказывать государственную поддержку церковным структурам посредством выделения грантов, ликвидировать систему двойного налогообложения благотворительных отчислений, снизить ставки арендной платы по договорам аренды, тарифам на электроэнергию и коммунальные услуги для учреждений, выполняющих социальный заказ.
Утвержденные Советом рекомендации предусматривают усовершенствование законодательства в части создания благоприятных условий для общественной и образовательной деятельности религиозных организаций. Если эти инициативы будут реализованы в форме принятия соответствующих правовых актов, Церковь получит реальные рычаги для выполнения своей социальной миссии. В Государственный совет уже направлены предложения включить в соответствующий перечень поручений Президента России разработку нормативных актов в сфере церковно-государственного социального партнерства. Хотелось бы надеяться, что предложения такого рода найдут поддержку во всех странах СНГ.
3. Формирование модели церковно-государственных отношений.
Несмотря на разнообразие правовых актов и реалий жизни в странах, составляющих каноническую территорию Московского Патриархата, можно говорить о формировании в них определенной модели взаимоотношений государства и религии, отраженной в законе и практике.
Данная модель характеризуется прежде всего тем, что при равенстве базовых прав религиозных объединений — например, таких как право на исповедание веры, совершение религиозных обрядов и церемоний, обучение религии своих последователей — государство признает за обществом право избирательно предоставлять отдельные привилегии тем или иным религиозным общинам в зависимости от их численности, давности их существования, гражданской позиции, вклада в формирование национальной культуры.
Так, Статья 8 Закона Республики Беларусь «О свободе совести и религиозных организациях» гласит: «Взаимоотношения государства и религиозных организаций регулируются законом с учетом их влияния на формирование духовных, культурных и государственных традиций белорусского народа». Согласно Статье 6 Закона Литовской Республики о религиозных общинах и ассоциациях, ассоциации, не относящиеся к традиционным, могут получить государственное признание после 25 лет существования в качестве зарегистрированного юридического лица, причем лишь в том случае, если они «поддерживаются обществом, а их учение и ритуалы не противоречат законам и морали».
В статье 9 Закона о свободе вероисповедания Республики Азербайджан говорится, что «исламские религиозные учреждения в Республике Азербайджан должны быть объединены в свой исторический исламский центр — Управление мусульман Кавказа». Статья 8 Закона Республики Узбекистан «О свободе совести и религиозных организаций» предусматривает, что «религиозная организация создается по инициативе не менее ста граждан Республики Узбекистан, достигших восемнадцатилетнего возраста и постоянно проживающих на территории Республики Узбекистан». Подобная норма есть и в новом законе о религиозных культах Республики Молдова.
В законодательстве стран СНГ и Балтии, как правило, делается различие между несколькими типами религиозных объединений, которые, при равенстве базовых прав, связанных с обеспечением реализации гражданами свободы совести, имеют разные возможности в тех областях, в которых государство предоставляет религиозным общинам дополнительные права и привилегии. Так, российское законодательство подразделяет религиозные объединения на религиозные группы (не имеющие статуса юридического лица), местные и централизованные религиозные организации, а законодательство Беларуси — на религиозные общины (не имеющие статуса юридического лица), местные и республиканские религиозные организации. При этом, кроме прав, естественно вытекающих из статуса юридического лица, религиозные организации, в отличие от общин или групп, обладают рядом дополнительных возможностей.
Закон Украины «О свободе совести и религиозных организациях» от 1991 года в редакции 1996 года, несмотря на установленное им практически полное равенство прав и привилегий религиозных организаций, выделяет следующие их категории: религиозные общины; религиозные управления и центры; монастыри, религиозные братства и миссии; духовные учебные заведения.
Закон Литовской Республики о религиозных общинах и ассоциациях подразделяет религиозные сообщества на общины, ассоциации (объединения нескольких общин) и центры. Более того, закон выделяет 9 традиционных религиозных общин и ассоциаций, в том числе «русскую православную». Традиционные религиозные ассоциации Литвы обладают в настоящее время рядом привилегий. В частности, именно их учения могут преподаваться в государственных образовательных учреждениях по просьбе родителей.
Согласно Закону Латвийской Республики о религиозных организациях, христианская религия может преподаваться в государственных и муниципальных школах при наличии письменных заявок родителей или учащихся старше 14 лет и при желании не менее 10 учащихся в школе, причем такое преподавание возможно лишь для пяти христианских Церквей, включая Православную. Иные религии могут преподаваться в школах для нацменьшинств. Закон о свободе вероисповедания Республики Азербайджан подразделяет религиозные учреждения на религиозные общины, центры и подразделения, братства, образовательные институции. При этом констатируется, что религиозные учреждения должны быть представлены своими центрами.
Следует также заметить, что во многих государствах, в частности, в Российской Федерации и странах Центральной Азии, на общенациональном и региональном уровне продолжает сохраняться озабоченность бесконтрольной деятельностью иностранных миссионеров и экстремистских парарелигиозных организаций. Данная озабоченность влияет на законотворчество, в частности, в Республике Казахстан, на региональное нормотворчество и административную практику.
Эта ситуация еще раз ставит вопрос о том, что власти должны в большей степени прислушиваться к голосу граждан, высказывающих недоумение в связи с деятельностью лжемиссионеров и псведорелигиозных экстремистов, особенно когда те пользуются методами психологического давления, конфессиональной анонимности, агрессивного навязывания людям своей пропаганды, предоставления материальных благо в обмен на принятие своей веры. Вызывают тревогу попытки некоторых религиозных организаций, не принадлежащих к Православной Церкви, получать регистрацию с включением в название слова «православная». В связи с этим видится необходимым усиление взаимодействия с государственными структурами для противодействия недобросовестной деятельности в религиозной сфере.
Определенные предпочтения избранным религиозным общинам реализуются не только на уровне законодательства, но и на уровне практики различных органов власти. Это выражается в приоритетной поддержке строительства и восстановления культовых и иных зданий, в содействии отдельным социальным, просветительским, научным, культурным и иным проектам религиозных организаций. Приоритетность и избирательность такой поддержки обусловливается количеством последователей определенной религиозной общины, ее распространенностью в стране или в конкретном регионе, ее укорененностью в истории и культуре народа, ее гражданской позицией, наличием у нее ресурсов, в том числе интеллектуальных, для реализации той или иной программы.
В избирательности такой поддержки нет ничего противоестественного, некорректного, нарушающего прописанный в законодательстве некоторых стран принцип равенства религиозных объединений перед законом. В самом деле, перед законом точно так же равны, например, все учреждения культуры. Равны их базовые права, равна их ответственность в случае нарушения закона. Но очевидно, что государство и общество имеют все основания оказывать наибольшую поддержку тем из них, которые имеют общенациональный статус, известны своими творческими достижениями, работают более активно, чем другие, пользуются признанием и авторитетом в народе.
Подытоживая сказанное, можно констатировать, что в странах СНГ и Балтии сложилась и совершенствуется модель церковно-государственных отношений, предполагающая право общества избирательно поддерживать посредством государства некоторые религиозные общины, а также проводить между их типами и категориями определенные грани. Такая модель, соответствующая практике большинства стран Европы, имеет полное право на жизнь в современном мире.
Государственные, религиозные и общественные круги наших стран, средства массовой информации имеют все основания отстаивать и утверждать эту модель в диалоге с разными странами мира и с международными организациями, вопреки попыткам заявлять, что только модель, основанная на полном отказе от государственной поддержки религиозных общин либо на полном равенстве объема такой поддержки и предоставляемых привилегий — является «общепринятой» или по крайней мере «продвинутой».
4. Церковь и общественные объединения.
Русская Православная Церковь активно взаимодействует с различными структурами гражданского общества — политическими партиями, научными, общественными, профсоюзными, предпринимательскими, культурными, медийными, молодежными и иными подобными объединениями. Причем Синодальные учреждения, епархии, монастыри, приходы и другие канонические церковные институции не только вступают с этими объединениями в контакт и участвуют в их мероприятиях, но все чаще осуществляют совместные проекты и программы.
Многолетний опыт работы в данной области Отдела внешних церковных связей показывает, что общественные объединения стали лучше прислушиваться к голосу Церкви, понимать ее задачи и ее природу, воздерживаться от попыток использовать Церковь в сугубо мирских, а таем более низменно-эгоистических целях, что подчас имело место в недавнем прошлом.
Особо хотелось бы остановиться на взаимоотношениях с политическими организациями. Представители Церкви не должны отгораживаться глухой стеной от этих структур, объединяющих миллионы граждан. Сотрудничество с политическими партиями и иными подобными организациями возможно в целом ряде областей, предполагающих служение благу самой Церкви, Отечества и народа. Однако при участии в различных мероприятиях политических организаций, а тем более при осуществлении с ними совместных программ и проектов приходится четко проводить грань между сотрудничеством на благо людей и исключительной политической поддержкой.
Лучшим средством для проведения такой грани являются ясные заявления о том, что Церковь не выбирает для себя какой-либо одной партии, открыта ко взаимодействию с любыми подобными организациями. Представители Церкви также должны воздерживаться от посещения таких партийных мероприятий, которые носят явно агитационный, предвыборный характер.
В качестве примера объединяющей роли Церкви в ее отношениях с политическими организациями, как и вообще с общественными ассоциациями, можно привести деятельность Всемирного Русского Народного Собора (ВРНС). В работе Соборных съездов и слушаний участвуют представители различных, порой критически настроенных друг ко другу политических сил, равно как и вообще многие представители гражданского общества, принадлежащие к разным поколениям, социальным слоям, мировоззренческим группам. ВРНС — союз общественных организаций, действующий при активном участии Церкви, — предоставляет им площадку для диалога по важнейшим вопросам, причем диалог этот всегда бывает спокойным, доброжелательным и конструктивным.
Диалог и сотрудничество Церкви с государством и общественными объединениями не только во многом связаны с исторической традицией народа, но и в значительной степени формируют ее. Хотелось бы выразить надежду, что самосознание православных народов, духовно окормляемых Русской Православной Церковью, найдет должное выражение в складывающейся системе церковно-государственных отношений в странах, где православные составляют большинство, и будет учтено в тех государствах, где наши верующие принадлежат к числу меньшинств.
Воля людей, их совесть и вера не могут быть только уделом частной жизни. Составляя значительную, а иногда и основную часть общества, православные христиане не могут не влиять на него, не определять в той или иной мере происходящие в нем процессы. И это позитивное влияние может и должно осуществляться в том числе через диалог с государственной властью, общение и сотрудничество с которой ради блага верующих и всего народа является частью православной общественной традиции.
