 |
| Вода живая | Священник Владимир Хулап | 15.01.2008 |
В рамках пленарного заседания референт петербургского филиала ОВЦС МП, клирик храма святой равноапостольной Марии Магдалины г. Павловска иерей Владимир Хулап представил доклад под названием «Церковное заключение брака: исторические реалии и современные проблемы».
Отец Владимир заострил внимание слушателей на чинопоследовании венчания. Говоря об истории этого Таинства, он подчеркнул, что обряд церковного заключения брака по форме отнюдь не является христианским изобретением. Напротив, его можно рассматривать как яркий пример «инкультурации» христианства. В самом деле, на протяжении веков христианский свадебный обряд вбирал в себя множество языческих и иудейских традиций, изменяя их смысл и постепенно особым образом «встраивая» их в собственный, христианский контекст. Примеров тому множество. Так, 127-й псалом, который поется в чине венчания, является христианской заменой традиционных языческих свадебных гимнов — гименеев, часто имевших непристойное содержание, которые греки и римляне исполняли во время свадебных процессий.
Так же и самый яркий символ церковного заключения брака — обручальное кольцо, выражающее в христианстве идею верности мужа и жены друг другу, — не является «изобретением» христиан, но связано с древней иудейской традицией: давать женщине «залог» на случай смерти либо исчезновения мужа, дабы она могла материально выжить в одиночестве. Первоначально залог выражался в конкретном имуществе, позже он стал символическим и превратился в кольцо. Соответственно, изначально кольцо при заключении брака было вообще одно; традиция «обмена» кольцами формируется лишь позже. Причем первоначально молодые самостоятельно обменивались кольцами, позже этот ритуал перепоручается свидетелям, и лишь с XVI века кольца вручает священник.
Также отец Владимир напомнил, что тот чин венчания, который принят ныне в Русской Православной Церкви, утвердился лишь в XVI—XVII вв.еках, поэтому многие византийские элементы в нем постепенно утратили или изменили свое первоначальное значение.
Например, в древности раздельно совершались обряды обручения и венчания, и лишь в средние века в Восточной Церкви эти два чинопоследования начинают сливаться в одно (условное отделение одного чина от другого в нашей Церкви ныне проявляется лишь в том, что обручение совершается в притворе, а венчание — в самом храме). Так же и традиционные ныне вопросы священника к жениху и невесте (действительно ли они намерены заключить брак, не обещались ли другому жениху/невесте) — едва ли не самый поздний элемент в чине венчания, который и поныне не принят во многих поместных Православных Церквах (например, в Румынской и в Болгарской). В требники Русской Православной Церкви эти вопросы входят лишь в XVII веке в результате влияния католической традиции (связано это с тем, что в Католической Церкви совершителями Таинства Брака являются сами супруги, а не священник — соответственно, их ответ на вопросы и является «совершительными словами»).
По мнению отца Владимира, в современной Церкви эти вопросы практически утратили прежний смысл: «В особенности неадекватно воспринимается сегодня вопрос о том, не обещались ли молодые другому жениху или невесте. Молодой человек начинает судорожно вспоминать все обещания, которые он когда-либо давал девушкам, — хотя на самом деле это вопрос о том, не обручен ли он с другой невестой, и нет ли канонических препятствий к совершению венчания. Поскольку чина обручения у нас сегодня нет, то об этом мало кто знает. Также странно спрашивать у молодых, желают ли они заключить брак — они уже заключили его, так как без штампа ЗАГСа у нас никто не венчает».
В нынешней церковной ситуации было бы целесообразно, полагает отец Владимир, подкорректировать эту часть чинопоследования: «Спрашивать нужно, не хотят ли они заключить брак, — а хотят ли они заключить именно христианский брак, возлагающий на супругов очень серьезные обязанности». Замечательно, что в Требнике Петра Могилы вопросы — лишь прелюдия к брачным обетам, в которых молодые обещают друг другу верность и любовь до смерти. Восстановление этой традиции было бы очень желательным. «В этих обетах можно было бы выразить то, как Церковь видит сегодня христианский брак, и чего она ожидает от людей, его заключающих, — добавил отец Владимир, — В современных условиях, когда для многих венчание представляет собой лишь красивый свадебный элемент наряду с лимузином и белым платьем, это способствовало бы более ответственному взгляду на церковный брак наших соотечественников».
