 |
| Вода живая | Протоиерей Георгий Митрофанов | 15.01.2008 |
Одним из ярких событий конференции стали доклад профессора Санкт-Петербургских Духовных школ, настоятеля храма святых апостолов Петра и Павла при Академии постдипломного педагогического образования, протоиерея Георгия Митрофанова, и последовавшая за ним дискуссия. Тема выступления отца Георгия была заявлена как «Правда и мифы о семейной жизни в дореволюционной России».
По словам отца Георгия, господство прочной православной патриархальной семьи в дореволюционной России — не более, чем расхожий миф современного церковного сознания. Вопреки мнению многих современных проповедников и историков-патриотов, в России никогда не преобладало христианское представление о семье и браке. Среди сонма русских святых, подчеркнул отец Георгий, практически отсутствуют семейные люди. Даже среди святых женщин большая часть — либо монахини, либо разорвавшие со своей семьей или овдовевшие мирянки.
«Вполне конкретное ощущение профанности семьи и сакральности монашества переживалось на Руси всеми, в том числе даже семейными людьми. И так продолжалось веками», — полагает отец Георгий. «Услышав имена Евфросинии Полоцкой, Евфросинии Суздальской, мы сразу вспомним святых монахинь, — добавляет он, — В их житиях подчеркивается их нежелание вступать в брак, их отторжение от семьи. Что касается блаженной Ксении Петербургской, то ее святость, вроде бы отчасти связанная с браком, начинается только со смертью мужа. Кончина супруга стимулирует ее духовное служение. Складывается впечатление, что в семье она не могла проявить себя должным образом».
В качестве единственного исключения отец Георгий указал на пример святой Иулиании Лазаревской, большая часть жизни которой все-таки прошла в семье. Но и для нее характерно «внутреннее тяготение семьей, несмотря на наличие детей; радость, что ее муж, часто неся дворянскую службу на окраинах России, годами отсутствует дома. Складывается впечатление, что когда, наконец, она овдовела, перед ней как будто только и открылась подлинная возможность реализовать свои духовные таланты — не поступая в монастырь, но живя в миру как подлинная монахиня», — замечает отец Георгий.
На вопрос о легендарных святых Петре и Февронии как примере идеальной супружеской пары в русской агиографии, отец Георгий ответил с нотой сомнения: «Нам неизвестно доподлинно, существовали ли эти люди вообще».
На протяжении веков, отметил отец Георгий, представление о браке как о Таинстве было чуждо русскому народу. Так, до XV века Таинство Брака, венчание, как правило, вообще не совершалось в семьях русских крестьян и считалось «требой» для знатных и богатых. Лишь в Синодальный период, по мнению докладчика, в России начинает складываться феномен православной семьи. В основе это явление — «хотя и запоздалое, воспитание народа Церковью в плане выработки у него наряду с бытовым благочестием религиозного мировоззрения», а также то, что христианский брак приобретает в это время важный правовой статус. Однако и тогда семейные устои в России остаются очень слабыми.
В этой связи отец Георгий подверг резкой критике ныне широко популяризируемую книгу «Домострой». «Хотя у нас „Домострой“ по-прежнему остается популярным во многих, в том числе и православных, кругах, с евангельской точки зрения он не являет нам образ жизни христианской семьи», — отметил он.
«То представление о семье, которое изложено в „Домострое“ и которое сегодня подчас культивируется в Церкви, может вызвать у молодых людей недоверие, а то и вовсе отторжение от самой идеи семьи, — сказал отец Георгий, — В „Домострое“ нам предлагается культ патриархальной многодетной семьи, больше напоминающей не христианскую, а мусульманскую. Женщина там поставлена в положение почти что неодушевленного „аппарата“ по производству детей и обустройству быта».
По мнению отца Георгия, искать идеал христианской семьи в прошлом России — едва ли перспективный путь для современных молодоженов: «Сейчас мы столкнулись с таким положением вещей, которое делает проблему семьи трудноразрешимой. Пытаться строить семью по каким-то патриархальным, вычитанным из репринтных изданий представлениям — значит обрекать себя на заведомую неудачу. Невозможно возродить ту бытовую веру, которой веками жил русский народ и которая не оправдала себя уже на рубеже XIX—XX вв.еков. Необходима семья, предполагающая нечто иное, а именно: осмысленное, продуманное, христианское и евангельское мировоззрение».
На вопрос о том, где в таком случае современным молодоженам искать позитивные примеры семейной жизни, протоиерей Георгий ответил: «Если мы хотим обрести для себя какие-то идеалы семьи, нам следует обратиться к пока еще мало известным семейным историям русских православных христиан эпохи гонений двадцатых-сороковых годов. Следует за примерами обратиться и к последующим десятилетиям, к ответственным православным семьям, как правило, из православной интеллигенции, в которых жизнь и воспитание детей были направлены на воспитание мыслящих, ответственных христиан, готовых созидать свои христианские семьи в условиях современного богоборческого общества».
Говоря о главных препятствиях на пути становления христианской семьи в России, отец Георгий указал на два обстоятельства — слабость гражданского сознания и расцерковленность общества. «Только решив эти две проблемы, мы сможем созидать современную православную семью в современной России», — резюмировал докладчик.
Публика восприняла выступление с энтузиазмом, однако главным «камнем преткновения» стал вопрос о семье царя-мученика Николая Второго. В зале было высказано суждение о том, что именно семья царственных страстотерпцев является тем идеалом, на котором надлежит строить семейную жизнь современным россиянам. Такой взгляд вызвал четкое неприятие у докладчика: «Ошибочно было бы воспринимать нашего последнего императора как пример во всем. Так можно дойти до абсурда. Что ж, если он курил — так и нам курить надо? Николай Второй — это пример того, как безвинно принимать смерть, а не того, как надо строить семейную жизнь. Рассматривать царскую семью как идеал православной семьи не приходится, — хотя это и была очень хорошая семья. Дело в том, что эта семья стала для Государя определенным искушением. Если бы он, имея такую семью, был бы не императором, а, как и мечтал, гвардейским полковником, цены бы этой семье не было. Но он стоял во главе государства, и оставил свою большую семью — Россию, ради малой семьи».
