 |
| Столетие.Ru | Юрий Лощиц | 13.03.2007 |
А.С.Пушкин. «Скупой рыцарь»
Можно ли что хорошее сказать о бедности как таковой? Само слово подсказывает, что бедность — беда лютая, несчастье непереносимое, ущерб, позор и страдание. Епифаний Премудрый в житии преподобного Сергия Радонежского рассказывает, как оскорбился некий крестьянин, пришедший в Троицкий монастырь поглядеть на великого игумена, когда монахи указали ему на человека в залатанной ряске, который возится с овощами на огороде. Оскорбился, потому что и в то нищее время была, по его понятиям, неприлична бедность главы обители. Да зайди к нам сюда Сергий в той своей заскорузлой от солевого выпота рабочей ряске, в какое бы мы пришли смятение! Скорей всего, приняли бы его за бомжика или заплутавшего побирушку, которого по нынешним правилам не пускают не только в метро, но и на паперть или даже внутрь храмовой ограды.
Но разве не в такой же мере проклинается и презирается сегодня мир богатых? И не только со стороны, но и изнутри. Вспомним того же старика-барона из пушкинского «Скупого рыцаря»:
Иль скажет сын,
Что сердце у меня обросло мохом,
Что я не знал желаний, что меня
И совесть никогда не грызла, совесть,
Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть,
Незваный гость, докучный собеседник,
Заимодавец грубый, эта ведьма,
От коей меркнет месяц и могилы
Смущаются и мёртвых высылают?.."
Но заметим, и отец, и сын из «маленькой трагедии» Пушкина, несмотря на их западные имена и звания, всё же ведут себя как-то по-русски. Скупердяя отца терзают угрызения совести. А сын обещает, что как лишь дорвётся до отцовых кладовых, уж у него-то золото взаперти не залежится, загуляет он с ним на славу.
Это, конечно же, вполне по-нашему. Давайте вспомним хоть одного из самых известных отечественных богачей, чей капитал неуклонно прирастал бы на протяжении, ну, трёх-четырёх поколений? Ни одного не вспомним. Удивительное дело, но как-то за несколько сотен лет не завелось у нас своих Ротшильдов, своих Рокфеллеров. Чаще всего, если не сам родитель, то уж сынок скопленное папашей скоренько профукивал. В крайнем случае, роль мота или щедрого раздаривателя брал на себя внук. Кому угодно, бывало, отстегнёт — социал-демократам, анархистам, бомбометателям. Будто поскорей норовит скинуть с себя ярмо и клеймо родового проклятья. Конечно, далеко не все избавлялись от своих барышей с таким легкомыслием. Стоит перечитать сегодня великолепный очерк Ивана Шмелева «Душа Москвы» — о русских купцах-благотворителях XIX — начала ХХ веков. Он воспроизведен в мартовском номере журнала «Новая книга России» и на сайте Союза писателей Росси «Русское Воскресение». То, что зачинали люди, которых вспоминает Шмелёв, никак не назовёшь мелочной показной филантропией, процветавшей в ту же пору на Западе. Наши, если уж раскошеливались, то до упаду. Кто из уехавших после революции на Запад миллионеров, сумел там подняться — хотя бы до своих отечественных оборотов?
Не так давно московский священник, отвечая на вопрос корреспондента журнала «Родина» (N5 2005) «Нуждается ли сегодняшняя Россия в религиозно-нравственном «оправдании богатства?», сказал следующее: «Признаюсь честно, я не вижу никакой необходимости религиозно-нравственного оправдания богатства. Внимательно читайте Священное Писание. В Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова, говорится: «Хорошо богатство, в котором нет греха, и зла бедность в устах нечестивого?» Что ещё можно к этому добавить?» — спрашивает священник.
А добавить бы нужно то, что Священное Писание — это ведь не только Ветхий Завет, цитируемый здесь и далее богословствующим батюшкой. В Новом же Завете ни у евангелистов, ни у апостолов мы о «хорошем богатстве» ничего почему-то не слышим. Наоборот, земное богатство всюду оценивается только отрицательно. В том числе и у апостола Павла, слова которого о «неисповедимом богатстве Христовом» и «преизобильном богатстве благодати» наш священник трактует совершенно навыворот, применяя их к земному богатству. А это грубо искажает мысль апостола, говорящего как раз о неземном, нематериальном, духовном содержании Христова богатства-благодати.
«Материальные богатство и бедность с нравственной точки зрения нейтральные категории», — решительно внушает нам и себе батюшка. Но как же тогда быть с евангельскими заповедями «Нагорной проповеди»? Почему Христос, говоря о блаженстве нищих духом, плачущих, кротких, алчущих и жаждущих правды, в то же время предупреждает: «горе вам, богатым», «горе вам, насыщенные ныне, яко взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне, яко возрыдаете и восплачете» (Лука. 6: 24, 25)
Евангелисты Матфей, Марк и Лука приводят известный с тех пор каждому христианину, а в наши дни и каждому ученику воскресной школы, разговор Иисуса Христа с неким его почитателем, который под конец беседы спрашивает, что нужно ещё ему сделать, чтобы последовать за Учителем. «Иди, — отвечает Иисус, — продаждь имение твое и даждь нищим: и имети имаши сокровище на небеси, и гряди вслед мене». И мы знаем, что этот богатый человек отошёл от Христа в великой скорби и посрамлении, потому что не хватило у него доблести расстаться со своим стяжанием. Как знаем и сокрушительный по силе приговор земному богатству, вынесенный после этого разговора Сыном Божиим: «удобее есть вельбуду сквозе иглины ушы проити, неже богату в царствие небесное внити» (Матф. 19: 21−24).
Но поистине душераздирающее видение непреодолимой пропасти, отделяющей богатого от нищего, заключено в Христовой притче, которую воспроизводит евангелист Лука. Бог настолько строг и непреклонен, что не позволяет нищему Лазарю, после земных мучений упокоившемуся в райском лоне Авраама, спуститься на минутку в адскую пропасть и смоченным в воде пальцем прикоснуться к пылающему языку богача, который когда-то и крошки не дал со своего стола покрытому гнойными струпьями Лазарю. Такого сурового предупреждения нет больше во всём Новом Завете. Вот уж поистине — Спас Ярое Око! И оглянемся с этой высоты на наш бескрайний российский «лазарет», ютящихся в подвалах, на чердаках, на гигантских пригородных свалках, в соседстве с бездомными псами, кошками, крысами и воронами? Как же далеко от нас до лона Аврамова!
И как далеко от этого оскорбительного «лазарета» до дышащего благополучием воззрения из книги Притчей царя Соломона: «За смирением следует страх Господень, богатство и слава и жизнь». «Другими словами, — как комментирует Соломона наш московский священник, — добродетели важнее материального богатства, воспитание души важнее комфорта и услаждения плоти». Спасибо батюшке за сие душеполезное назидание. Теперь-то будем знать, что услаждения плоти и комфорт тоже по-своему хорошая штука, нужно лишь прибавить к ним добродетели и «воспитание души». И наступит полное благолепие.
Нет же, ни богатство, ни бедность никогда не станут нейтральными категориями с нравственной точки зрения, если только это нравственность православного человека.
Я намеренно не называю имени священника, выступившего на страницах «Родины», в спецвыпуске журнала, посвященном успехам капитализации России. Потому что сказанное им — не мнение частного лица. И не мнение группы священнослужителей-модернистов, решивших обнародовать своё новое видение жизненных реалий. Это мнение очень даже старое. Оно с достаточной откровенностью выражено в протестантской концепции земного обогащения, житейского преуспеяния. В теологии протестантизма с её очевидным ветхозаветническим уклоном, земное обогащение последовательно оценивается как заслуга и добродетель. Житейский успех человека в таком понимании — подтверждает поощрение его предприимчивости, исходящее свыше. Как мы знаем, протестантизм и явился искажением изначальной этики христианства в угоду народившемуся сословию «успешного» сословия эпохи капитализации.
Стоило ли отвлекаться на проходную журнальную публикацию? Думаю, да. Потому что за ней вполне обозначился в последние годы один опасный искус. Он православному миропониманию подброшен самим временем. Крупномасштабная практика отмыва изначально нечистых денег, как известно, не разбирает границ, конфессиональных тонкостей. Слишком обильные «жертвы» вдруг просыпались, как из рога изобилия, в церковные кассы. Всегда ли, всем ли удавалось в горячечном ознобе минувших полутора десятилетий трезвенно разобраться: какое приношение во благо, а какое может обернуться соблазном?
Что и говорить, нашей нищей, разграбленной и обескровленной предыдущим атеистическим строем русской церкви эта нежданно-негаданная денежная подпитка дала счастливую возможность в короткие сроки поднять из руин сотни храмов, десятки монастырских комплексов, тысячи часовен по всему лику страны, возвести и сотни новых церквей — в кирпиче или дереве, украсить их иконостасами, фресками, книгами, хоругвями, утварью, пением и колокольным звоном. Конечно, эти стремительные перемены были бы невозможны без широкого, часто совершенно бескорыстного участия в них миллионов верующих. Но и без великих по цифрам пожертвований они тоже были бы невозможны.
Хочу напомнить, с чего начиналось движение за восстановление храма Христа Спасителя, в зале Церковных Соборов которого работает Всемирный Русский Народный Собор. Оно начиналось с создания общественного Фонда, с инициативы русских писателей, поддержанной редакцией газеты «Литературная Россия». С 1989 года в каждом её номере стали печатать списки первых пожертвователей в копилку будущей всесоюзной (тогда ещё Союз существовал) стройки. Помню этих скромных до застенчивости людей, которые приносили в редакцию газеты, иногда в конвертиках, а чаще просто так, свои пятёрки, десятки, изредка сотни рублей. Да, закваской этой денежной опары, как всегда на Руси, стала лепта вдовицы. Но как всё вдруг прихотливо переслоилось в том замесе. Вдруг узнаём: молодой предприниматель из Сибири Валерий Неверов даёт Фонду целый миллион рублей. Я от редакции поехал в тесный кабинетик конторы его «Гермеса» в Москве. Напечатали большую беседу с ним. Я не скрыл от собеседника, что не разделяю его увлечённости герметическими знаниями. Ну, думаю, кого не заносит в молодости. Ведь не на масонскую ложу даёт, не в какую-то гностическую секту, а на православный храм. И написал: «Верю Неверову». Через год или полтора Неверов приносит в Фонд ещё пять миллионов. А ещё через год или два и он, и его стремительный «Гермес» вдруг куда-то исчезли. Тут ведь рыбины куда более резвые выскочили из воды. И где тот парень из Тюмени теперь? Вот вам — на тему о том, как русский человек не умеет или в глубине души не хочет надолго обогащаться.
Как-то хмурым холодным вечером я проходил по набережной Москвы-реки и у подъезда зала Церковных Соборов обратил внимание на какое-то странное для этого часа шевеление толпы. Сам подъезд не освещён, но перед ним — длинная вереница припаркованных иномарок, а подкатывают, слепя фарами, всё новые и новые. Может, какой-то концерт? — подумал я. Ведь бывают же иногда в подсобных помещениях храма Христа Спасителя, скажем так, мероприятия светского характера — фестивали телефильмов с православной тематикой, выставки художников, фотомастеров. Решил подойти поближе и поглядеть на афишу. У внешней оградки дорогу мне загородили два дюжих охранника. Потребовали предъявить билет. Я достал из кармана писательское удостоверение: «Мне нужно лишь прочитать афишу… Что здесь сегодня?» В ответ услышал: «Какую ещё афишу? Нечего тут любопытствовать… Если и писатель. Не мешайте публике проходить».
Лишь на следующий день удалось узнать, что в тот вечер зал Церковных Соборов был предоставлен версификатору Илье Резнику, а также поклонникам его песенных текстов, обильно сочиняемых для первой леди российской попсы. Странно, подумал я, вроде бы такой человек не мог ни явно, ни тайно участвовать своими пожертвованиями в восстановлении храма Христа Спасителя. Слишком уж далеко содержание его текстов-побрякушек от многотрудной жизни верующих России. Или всё-таки дело решили деньги? Взял и выложил приличный куш администрации здания за свою прихоть. Чем не хохма: устроить попсовый балаган именно здесь. Не в синагоге, а в православном храме, где его гастролей уж никак не ждали.
Это ли не искус для тех, кто разрешил? Это ли не обида для тех тысяч людей, что свою евангельскую лепту годами несли на воссоздание святыни?
Кто сегодня из нас, кроме преуспевающих академиков астрологических наук, решится очертить контуры даже ближайшего будущего страны? Надолго ли нас всех, и мирских людей, и духовного звания, снова в капитализм затянуло? Даже по западным оценкам новорожденный наш уродец слишком жирён, дебел и дебилист — уж второе десятилетие как ходит под себя, и по большому, и по маленькому. От того, что игорные притоны разнесут по четырём углам России, опрятнее он не станет.
Оскорбительно всё же должно быть для православной души, что уже какое тысячелетие смертельное противостояние богатства и бедности остаётся неискоренимым проклятием человечества. Сколько великих умов билось над тем, чтобы это роковое противоречие упразднить раз и навсегда. Сколько пролито крови в бунтах, восстаниях, революциях, контрреволюциях, войнах идеологий и войнах животной зависти, сколько изгинуло миллионов жизней в спазмах голода, — и до сих не видно просвета. Скажут: но и социализм, как ни пытался, ничего не успел, никого не примирил, не усовестил, а ещё пуще распалил жажду наживы у одних, а у других — жажду отмщения. И она, эта жажда отмщения, вот-вот может прорваться сквозь гламурную плёночку иллюзорного благополучия. И если уж прорвётся, то тут подлинно разверзнется ещё невиданная кровавая пучина…
С кого тогда спрос? Нет, не с тех и других поровну. Вы сами знаете, сами видите сегодня, с кого будет спрос.
P. S. Это сообщение автор, по договорённости с устроителями ХI Собора, готовил к первому пленарному заседанию, но слово ему предоставлено не было.
