8 марта помогает людям смягчить травму от затянувшейся зимы

— Как Вы оцениваете сохраняющуюся с советского времени устойчивую популярность в России таких праздников, как 8 марта и 23 февраля? Их нередко отмечают и в православной среде, несмотря на то, что они как правило выпадают на Великий пост.

— 23 февраля и 8 марта — это один и тот же праздник, просто разделенный на мужскую и женскую половины. Я вообще не люблю праздники по гендерному признаку, потому что не люблю обязаловки — когда особо выделенную группу людей надо специально чествовать в этот день. К числу таких праздников, не любимых мною, я отношу еще и день Святого Валентина, когда от детишек в школах требуют обязательного признания в любви и когда первоклашек еще в детском саду начинают допрашивать «Ванечка, кого ты любишь?», а Ванечка еще маму любит на самом деле, а вовсе не Машеньку из-за соседней парты. Проблема состоит в том, что слишком уж праздник 8 марта был связан когда-то именно с советской обязаловкой и советской интерпретацией классовой борьбы, что тоже лишало Женский день возможного для него естественного человеческого обличия. Кроме того, уже с церковной точки зрения этот праздник приходится на время Великого поста. Наконец, если уж искать какие-то гендерные события в нашей истории, нашем народном календаре, то можно вспомнить неделю жен-мироносиц, в послепасхальный период. Я бы сказал так: я не буду винить людей, которые празднуют 8 марта как женский день, но в то же время резервирую за собой право в этот день уклоняться от поцелуев и лирики.

— Как Вы думаете, мог бы праздник жен-мироносиц при определенных пропагандистских усилиях завоевать всенародную любовь и играть такую же роль, как 8 марта?

— Мне трудно об этом говорить, учитывая меру расцерковленности нашего современного общества. Плюс к этому, надо учитывать грандиозное национальное многообразие народов России. Так что, конечно, полноценной замены нынешнему формату 8 марта, наверное, не получилось бы. По крайней мере, не сразу — как всегда, праздники входят в пору через поколение. Действительно, к 8 марта подведена преждевременная встреча весны, связанная с прощанием с морозами — масленицей.

С другой стороны, наверное, в этот период и нужны какие-то особые праздники — для того, чтобы смягчить у людей травму от затягивающейся зимы, сгладить противоречие между формальным календарем и календарем климатическим. Что-то такое освещающее и согревающее в этот период действительно нужно.

— С миссионерской точки зрения имеет ли смысл прилагать усилия по популяризации православных праздников, связанных с гендерно-семейной, любовной тематикой: дня святых благоверных Петра и Февронии в альтернативу Валентинову дню, дня жен-мироносиц? Нужен ли тут особенный пиар?

— На мой взгляд, это неплохо. Действительно, сейчас маловато праздников. Средневековая культура гораздо более богата на праздники, равно как и сама культура отмечания праздников была богаче, чем сегодня. Так что я думаю, что если некие группы людей будут отзываться на жен-мироносиц и Петра-Февронию, это будет хорошо. Правда, что касается Петра с Февронией, там есть проблема в том, что это летний день, а летом людей очень тяжело организовывать на любые праздники. Люди у нас в эти курортные дни живут более дисперсно, каждый прячется на собственной даче.

— По Вашему мнению, сегодня в относительно воцерковленной среде женщин есть тенденция к определенной феминизации, либерализации женского статуса? Или все-таки сегодня для психологии большинства православных женщин характерен консерватизм, традиционализм?

— Конечно, церковные женщины настроены довольно жестко, консервативно. При этом они сами не замечают, что именно их жесткость есть проявление феминизма. Потому что они тем самым, этой своей жесткостью, дают себе право иметь свое мнение и проявляют его. Действительно, на наших глазах происходит феминистская революция в Церкви. Женщины обретают право голоса, становясь, например, авторами очень интересной церковной литературы. Они получают богословское образование и защищают диссертации по богословию, становятся преподавателями Закона Божия в школах, многих богословских дисциплин в наших духовных семинариях. Пока в этом процессе, на мой взгляд, плюсов гораздо больше.

— Может ли в Русской церкви, по Вашему мнению, в будущем возникнуть дискуссия о женском священстве?

— Ну, вопрос есть, поэтому неизбежно будет и обсуждение его, и накопление возможных аргументов и ответов каждой из возможных сторон. Тем более что наша Церковь не есть закрытая система, и вопросы, которые, может быть, не возникли бы у самих церковных людей, возникают у тех, кто просто живет рядом с нами и смотрит на нас со стороны. Хотя пока я слышу подобного рода настроения и вопросы редко и только в светской, нецерковной аудитории.

http://www.interfax-religion.ru/?act=interview&div=125