 |
| Православие.Ru | Наталья Соснова | 09.03.2007 |
— Что же вы, такая красивая, молодая в монастырь-то ушли?
Девушка от такого вопроса удивленно раскрыла глаза, улыбнулась и тихо сказала:
— А я не уходила в монастырь. Я в него пришла.
В этих простых словах оказалось столько мудрости, что опытный и уверенный в себе журналист, вооруженный списком вопросов, растерялся.
Многие и впрямь считают монастырь чем-то вроде тюрьмы, где девушки маются в заточении. Не понимают, что это совсем другая жизнь, ничуть не менее радостная, насыщенная и интересная. Другие, напротив, романтизируют монашество. Одна моя знакомая, вполне воцерковленная православная девушка, всерьез рассуждала:
— Женихов у меня нет. Пора в монастырь.
Как будто за его стеной собрались не невесты Христовы, а сплошь старые девы. Мои доводы о том, что монашество — большой труд и не каждому по плечу, игнорировались.
Есть и такие, для кого монастырь — экзотика, а сестры вроде заморских птиц: одеваются чудно, разговаривают «не по-нашему». В общем, странные. Переубеждать никого не стану. Просто расскажу одну историю. Кого-то она, возможно, заставит посмотреть на монашество с другой стороны или же поскорее разобраться в себе и принять важное решение.
* * *
— В монастырь я попала чудом, — вдохновенно делилась со мной красивая инокиня со звучным именем Магдалина.Мы беседовали за чаем с душистым вареньем в светлой, очень уютной монастырской трапезной. Если когда-нибудь доведется побывать в г. Александрове, Владимирской области, непременно загляните в ставропигиальный Свято-Троицкий Стефано-Махрищский женский монастырь. Всего несколько километров от города, а сколько радости получите! Внутри тихо и спокойно. Дышится монастырским воздухом удивительно легко, в голове сами собой рождаются светлые мысли, хочется молиться и еще нестерпимо тянет фотографировать все вокруг. Ведь даже зимой здесь удивительно красивая природа.
Инокине Магдалине тридцать два. В монастырь она пришла послушницей три года назад. И не сказать, чтобы жизнь у нее не сложилась: коренная москвичка из интеллигентной семьи, два любящих брата, прекрасное образование.
— Я музыковед — специалист по теории музыки, — приготовилась рассказывать, отставив в сторону недопитую чашку. — Окончила музыкальное училище Ипполитова-Иванова. Несколько лет преподавала в музыкальной школе, занималась научной деятельностью. И о монастыре не думала.
Понимание, что это ее путь, приходило постепенно. Студенткой первый раз поехала в паломническую поездку в Киев. Целую неделю жила в Покровском женском монастыре, ходила на богослужения и радовалась. Тогда-то заронилась в ее душу мысль о монашестве.
— Богослужения мне всегда нравились, — вспоминает. — Девчонкой часто забегала в храм на минутку послушать хор. А потом и самой захотелось петь на клиросе.
Свою мечту она осуществила в 80-х годах. Просто пришла в маленький храм на Таганке и честно созналась регенту: «Службы не понимаю, но очень хочу петь». Ее прослушали и взяли. Обезумев от счастья, будущая инокиня прибежала к своему педагогу по вокалу и объявила, что поет на клиросе. Та вдруг прикрыла дверь и испуганно зацыкала на ученицу: «Только не вздумай об этом рассказывать!»
— Я не могла понять ее страха, — говорит сестра Магдалина, — и неловко оправдывалась: «Ведь служба такая красивая!»
Потом оказалось, что и она сама, и многие другие педагоги — глубоко верующие люди. Благодаря им студенты приходили к Богу, многие стали работать при храме. Вот и сестру Магдалину жизнь все больше привязывала к церкви. Поездки по монастырям продолжались. Глядя на монашескую жизнь изнутри, сердце девушки всякий раз сжималось: «Я тоже так хочу!» Но потом она возвращалась в Москву, окуналась в привычный ритм — и все забывалось. Пока однажды на регентских курсах не повстречалась с сестрами из Стефано-Махрищского монастыря.
— Глядя на меня, трудно было догадаться, что я собралась в монастырь, — улыбается сестра Магдалина. — На вид абсолютно светская девушка. Но одна из сестер подошла почему-то именно ко мне. Разговорились. Она пригласила меня в обитель на престольный праздник. Да с такой любовью, что я поняла: уж этот монастырь точно мой!
И тут начались страхи: как поеду? О чем буду разговаривать с матушкой? (Раньше девушка с настоятельницами не общалась.) Вдруг ничего не получится? Но собралась с духом и поехала. В монастыре ее встретили ласково. Матушка оказалась очень мудрой, проницательной и быстро помогла разрешить сомнения.
С миром девушка порвала не сразу. А когда решилась, встали в позу родители. Они и раньше не одобряли ее горячее стремление к церкви. А тут монастырь! Это уж слишком! Начались семейные диспуты. Мама смирилась быстрее, даже со временем заинтересовалась Православием. А вот отец и слышать ничего не хотел, пытался образумить дочь: ездил к ней в монастырь, писал письма в Патриархию. Тщетно.
— Теперь притих и осмысляет, — смеется. — Просто со временем отношение родителей к моему выбору поменялось. Жаль, сами они в храм не ходят. Человек ведь делает первый шаг к Богу, когда осознает необходимость личного спасения.
Братья решение сестры восприняли спокойней. Наверно потому, считает инокиня, что выросли в другое время. В 80-е годы вера уже не считалась чем-то неприличным. Сейчас она частенько ночует дома у родителей. По послушанию — создание истории монастыря и монастырского музея — ей приходится регулярно выбираться в московские библиотеки и архивы.
— Что было самым трудным в начале? — спрашиваю ее.
Инокиня задумывается и отвечает не сразу:
— Оставить весь свой светский жизненный опыт за порогом монастыря и целиком ввериться воле Божией. Поначалу в любом послушании вылезало свое Я: вот это надо бы сделать так, тут поступить эдак. В обители меня поставили на клирос. Нелегко было привыкнуть к иному обиходу, гласам, к регенту. Иногда ужасно хотелось спорить. Наверное, мне было бы проще смириться, — размышляет, — если б я выросла при монастыре.
Два года она проходила в послушницах, а на третий приняла иноческий постриг. Еще не совсем монашество, но уже и не послушничество. Как обручение перед венчанием: ты приняла решение, но теоретически еще есть время подумать. Иноки не приносят обетов, но им разрешается носить часть монашеской одежды: рясу, апостольник, камилавку или клобук. Имя, как правило, меняется. Бывали случаи, когда инок уходил из монастыря.
— Такого человека ни в коем случае нельзя осуждать, — убеждена сестра Магдалина. — Ведь обстоятельства у всех складываются по-разному. Но лично мне запомнились слова архимандрита Иоанна (Крестьянкина), когда он уговаривал одного послушника не покидать монастыря: «Уйдешь — всю жизнь промаешься». Так в итоге и вышло. Раз уж принял решение, не стоит оборачиваться назад.
Жизнь сестры Магдалины устроена по расписанию. Подъем в шесть, потом богослужение, завтрак и после этого все расходятся по послушаниям. Всего сестер в обители около 70. Плюс трудницы. Новоначальные обычно трудятся на общих послушаниях, которые не требуют личной ответственности: кухня, уборка, летом — огород. За некоторыми сестрами закреплено швейное послушание. У них свой распорядок и дневная норма.
— А вот тут у нас временно расположилась иконописная мастерская, — инокиня проводит меня в только что отремонтированную комнату одного из корпусов. На столах оставлены иконы, которые самостоятельно реставрируют и пишут сестры, кисти, какие-то специальные приспособления. К Пасхе насельницы расписывают яйца, колокольчики, шкатулки для подарков. В этом году монастырь впервые участвовал в православной выставке-ярмарке.
Вокруг столов расставлены новые витрины, на полу — книги.
— Бог даст, скоро откроем музей, — объясняет сестра.
Обед в обители в два. В трудах проходит и вся вторая половина дня. Сестры ведают стройкой, организуют ремонтные работы, занимаются церковной лавкой. Сами ездят за продукцией, производят восковые свечи и просфоры. Есть тут и библиотека (в новом корпусе будет оборудован читальный зал), котельная, огород, птичник и даже молочная кухня (сметана и творог просто отменные!). Многим профессиям сестры обучились уже в монастыре.
— Мы и ландшафтным дизайном немножко занимаемся, — скромно добавляет инокиня Магдалина, — бываем на специализированных выставках. Пытаемся к нашему саду подойти с профессиональной точки зрения.
Многие сестры пришли в монастырь с высшим образованием. Профессиональные навыки пригодились. Педагоги и психолог теперь воспитывают в монастырском детском приюте 30 девочек. Профессиональный врач возглавляет лазарет. Финансовыми делами ведает сестра-бухгалтер.
— Нагрузка у всех индивидуальная, — говорит инокиня. — Бывает, что молодая сестра здоровьем похвастаться не может. А иная бабушка в работе заткнет за пояс десяток молодых. Матушка все учитывает.
После вечернего богослужения — ужин. В одиннадцать — отбой. Но рано лечь спать у сестер обычно не получается. Нужно ведь и келейное правило прочитать, и просто убраться в келье.
День прошел. Послушание выполнено. А в чем духовный смысл?
— Во внутреннем перерождении, — считает инокиня Магдалина. — Мы ведь и в миру редко поступаем так, как хотим. Большинство наших поступков обусловлены внешними обстоятельствами. Например, начальник со своими требованиями… А иной раз и выбор работы от нас не зависит: нужно зарабатывать деньги, кормить семью. Вот и получается послушание от Бога. В этом смысле монастырская жизнь от мирской ничем не отличается. Только Господь знает, через какое занятие человек лучше подготовится к жизни будущей. Главное, не лениться и делать свое дело аккуратно, как пред лицом Божиим. Тогда смысл послушания становится великим.
