 |
| Интернет против телеэкрана | Сергей Батчиков | 03.03.2007 |
Бедность — продукт классового общества с развитыми отношениями собственности. Таким было общество рабовладельческое, а потом капиталистическое. В сословном обществе люди включены в общины, и нехватка благ здесь носит совсем иной характер. Община помогала своим членам не впасть в крайнюю бедность и в то же время не позволяла человеку опуститься. Уравнительный уклад общины не порождал в человеке разрушительного самосознания бедняка. В городе — хоть древнем Риме, хоть в буржуазном Лондоне — зрелище образа жизни богатой части порождало неутоленные потребности и ощущение своей отверженности. В Англии периода раннего капитализма говорили о двух разных расах — «расе бедных» и «расе богатых».
Протестантская Реформация породила отношение к бедности как признаку отверженности («бедные неугодны Богу» — в отличие от православного взгляда «бедные близки к Господу»). Историк Бродель так писал об изменении отношения к бедным после Реформации: «Эта буржуазная жестокость безмерно усилится в конце ХVI в. и еще более в ХVII веке… В ХVI в. чужака-нищего лечат или кормят перед тем, как выгнать. В начале ХVII века ему обривают голову. Позднее его бьют кнутом, а в конце века последним словом подавления стала ссылка его в каторжные работы».
Рыночная экономика породила государство, которое сознательно сделало голод средством политического господства. Бедность в буржуазном обществе вызвана не недостатком материальных благ, она — целенаправленно и рационально созданный социальный механизм. Амартья Сен, удостоенный за свой труд «Политэкономия голода» Нобелевской премии по экономике, показывает, что бедность не связана с количеством товаров (шире — благ), а определяется социально обусловленными возможностями людей получить доступ к этим благам.
В социальной реальности даже богатейших стран Запада бедность является обязательным элементом («структурная бедность»). В Нью-Йорке один миллион жителей ежедневно получает свою похлебку в благотворительных столовых, и еще 350 тысяч эту похлебку не получают, так как не хватает талонов.
И наши традиционные культурные установки, и философские основания советского строя, выводимые из крестьянского общинного коммунизма, и русская православная философия исходили из совершенно другой установки: бедность есть порождение несправедливости и потому она — зло. Таков был официально декларированный принцип и таков был важный стереотип общественного сознания. В этом советские принципы и стихийное мироощущение людей полностью совпадали.
По типу распределения благ советский строй жизни резко отличался от Запада. Во время реформы были отвергнуты советские принципы, и именно Запад был взят за образец «правильного» жизнеустройства, якобы устраняющего ненавистную «уравниловку». Не будем вилять — отрицание уравниловки есть не что иное, как оправдание бедности, придание ей законного характера.
Надо подчеркнуть, что понимание бедности как зла, несправедливости, которую можно временно терпеть, но нельзя принимать как норму жизни, вовсе не является порождением советского строя. Напротив, советский строй — порождение этого взгляда на бедность. Признать нищету ближних как норму жизни — значит отвергнуть русскую культуру, корнями уходящую в Православие.
Какие силы не давали в СССР людям скатиться в бедность, стоять в очереди за похлебкой и ночевать в уличных переходах? Старые принципы общины — она и помогала удержаться, и не позволяла опускаться. Так, в СССР низкие цены на жилье, транспорт и самые необходимые продукты почти уравнивали людей с низкими доходами по фундаментальным показателям образа жизни с людьми зажиточными. Таким образом, человек ценами «вытягивался» из бедности, и СССР был «обществом среднего класса». Реформа кардинальным образом изменила структуру цен. Продукты первой необходимости население покупает по любым ценам, что побуждает взвинчивать цены. В результате хлеб к концу 2004 г. подорожал относительно среднего автомобиля (ВАЗ-2105) примерно в 4−5 раз, а проезд на метро в 30 раз. Дороже всего стали лекарства.
Изменение ценообразования сочеталось в реформе с изменением типа распределения доходов. Есть показатель расслоения общества по доходам — фондовый коэффициент дифференциации (отношение доходов 10% высокооплачиваемых граждан к доходам 10% низкооплачиваемых). В СССР он составлял около 3,3. К 1994 г. фондовый коэффициент подскочил до 15 (с учетом теневых доходов он оценивается в 30−40). Он так и держится на этом уровне.
Реформаторы приняли неолиберальное представление о бедности — она рассматривалась ими не как зло, а как полезный социальный механизм. Массовое обеднение населения России было предусмотрено в доктрине реформ — это видно по трактатам «теоретиков», типа Чубайса, еще в советское время. С самого начала реформы не только не была выдвинута задача предупреждения бедности, но и не было сделано никаких шагов для преодоления ее крайних проявлений.
В стране, где «структурная бедность» была давно искоренена и забыта так, что ее уже никто не боялся, массовая бедность буквально «построена» политическими средствами. Искусственное создание бедности в нашей стране — колоссальный эксперимент над человеком. Он настолько жесток и огромен, что не укладывается в голове — люди не верят, что сброшены в безысходную бедность, считают это каким-то временным «сбоем» в их нормальной жизни. Вот кончится это нечто, подобное войне, и все наладится.
В результате реформы возникла устойчивая бедность — постоянное состояние большой части населения. Эта бедность не связана с личными качествами и трудовыми усилиями людей. По данным социологов, только 10% бедняков в России могут, и то лишь теоретически, повысить свой доход за счет повышения трудовой активности.
В РФ возникла уникальная, невиданная категория «новых бедных» — большие группы работающего населения, которые по своему образовательному уровню и квалификации никогда ранее и нигде в мире не были бедными. В РФ обеднели целые категории работающих людей, причем людей квалифицированных, выполняющих сложную работу. Это просто не имеет аналогов ни в феодальной, ни в капиталистической экономике. Когда семья с двумя работающими не может прокормить двух детей — по официальным расчетам минимальных потребностей, — это и есть корень демографической катастрофы.
Из возрастных категорий сильнее всего обеднели дети в возрасте от 7 до 16 лет. Примерно треть их находится за чертой бедности, причем более половины из этой категории детей относятся к «крайне бедному населению» — к тем, кто имеет уровень дохода в два и более раз ниже прожиточного минимума.
Воздействие бедности на здоровье, культуру, характер и поведение человека имеют долгосрочный характер — через состояние бедности в 90-е годы прошла половина детей РФ. На деле призрак бедности овеял своим дыханием почти все население России — и это будет сказываться долго. Наш народ реформа действительно делит на две расы, живущие в разных мирах и как будто в разных «Россиях» — на богатых и бедных. Тонкая прослойка «среднего класса» уже не может их соединить, они расходятся на два враждебных народа. Этот раскол еще не свершился окончательно, но мы уже на его пороге.
Наконец, надо сказать о крайней бедности. В результате реформ в РФ образовалось «социальное дно», составляющее около 10% городского населения или 11 млн. человек. В состав его входят нищие, бездомные, беспризорные дети и уличные проститутки. Большинство нищих и бездомных имеют среднее и среднее специальное образование, а 6% - высшее. Такого «дна» не бывало в истории человечества ни в одной стране.
Сложился и слой «придонья», размеры которого оцениваются в 5% населения. Как сказано в отчете социологов, находящиеся в нем люди «испытывают панику» — они еще в обществе, но с отчаянием видят, что им не удержаться в нем. Постоянно испытывают чувство тревоги 83% неимущих россиян и 80% бедных.
По оценкам экспертов, угроза обнищания в начале этого десятилетия была реальна для 29% крестьян, 44% неквалифицированных рабочих, 26% инженерно-технических работников, 25% учителей, 22% творческой интеллигенции. Сейчас эти доли чуть уменьшились, но принципиально состояние не изменилось. Общий вывод социологов таков: «В обществе действует эффективный механизм „всасывания“ людей на „дно“, главными составляющими которого являются методы проведения нынешних экономических реформ, безудержная деятельность криминальных структур и неспособность государства защитить своих граждан». Это — выводы из главного журнала Российской Академии наук «Социологические исследования».
Отказ общества считать отверженных ближними имеет демонстративный характер. Так, им отказано в конституционном праве на медицинскую помощь (ст. 41 Конституции РФ). При этом практически все бездомные больны, а среди беспризорников больны 70%. Половина бездомных — бывшие заключенные и беженцы — находятся в постоянном конфликте с властью, т.к. не могут легализоваться и нарушают правила регистрации. Государственная помощь оскорбительно ничтожна по масштабам, что также стало символом отношения к бедным. К концу 2003 г. в Москве действовало 2 «социальных гостиницы» и 6 «домов ночного пребывания», всего на 1600 мест — при наличии 30 тыс. официально учтенных бездомных. Зимой 2003 г. в Москве замерзло насмерть более 800 человек. Это в городе, где «крутится» большая часть денег России.
Удел бедных — убийственное пьянство. С 1994 по 2003 г. велся Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения. Он показал, что уровень потребления алкоголя тесно связан с бедностью. Если потребление чистого алкоголя в областных центрах выросло за 1994−2002 гг. с 13 до 16 литров на душу, то на селе — до 29 литров. Алкоголь выкашивает русских крестьян.
Это исследование завершается таким выводом: «Пить стали чаще и больше в социальных средах, в наибольшей степени испытавших социально-экономические и психологические травмы переходного периода: падение уровня жизни, депрессии, страх, потерю уверенности в себе и в своем будущем, суицидные мысли».
Другой удел бедных, в городе, — бездомность. Сейчас в РФ официально более 3 млн. бездомных. Основная их масса — люди 35−54 лет. Большинство бездомных — бывшие рабочие, но каждый год заметно приращение бывших служащих. Более половины бездомных имеют среднее образование, 22% - среднее специальное, около 9% - высшее. Главные причины потери жилья (в порядке убывания значимости) — выселения за неуплату, жилищные аферы и обманы, выписка с жилплощади в связи с пребыванием в местах лишения свободы.
И вот выводы социологов: «Всплеск бездомности — прямое следствие разгула рыночной стихии, „дикого“ капитализма. Ряды бездомных пополняются за счет снижения уровня жизни большей части населения и хронической нехватки средств для оплаты коммунальных услуг… Бездомность как социальная болезнь приобретает характер хронический. Процент не имеющих жилья по всем показателям из года в год остается практически неизменным, а потому позволяет говорить о формировании в России своеобразного „класса“ людей, не имеющего крыши над головой и жизненных перспектив. Основной „возможностью“ для прекращения бездомного существования становится, как правило, смерть или убийство».
Надо только заметить, что ничего «стихийного» в разгуле «дикого» капитализма или в нехватке средств для оплаты коммунальных услуг нет. Это — результат реализации глубоко продуманной программы, досконально обсчитанной учеными и экспериментально проверенной в ряде стран. В благополучной России эта программа была применена как орудие экономической войны.
Чем дольше будет длиться этот рыночный геноцид, тем большее число наших соотечественников сожрет бедность. И тем более тяжелый грех ляжет на душу благополучных. Благополучных лишь внешне, ибо не может быть благополучия в стране, где царит такая несправедливость и устроены массовые страдания твоих ближних.
