 |
| Православие.Ru | Иеромонах Иов (Гумеров) | 01.03.2007 |
III
Древнееврейское право имеет богооткровенный источник. Когда потомки Авраама вышли из египетского плена, им предстояло начать новую жизнь под Божественным водительством, которое имело великую цель: дать не только избранному народу, но и всему миру Спасителя. Тогда на горе Синай Господь через пророка Моисея дал законы, которые определяли отношения каждого еврея к Богу, своему Творцу и Промыслителю, и между собой во всех областях жизни: нравственной, юридической, общественной, семейной.Законы даны были единожды на весь период Завета — до исполнения времен. Никто не мог их изменить или дополнить. Никакого «законотворчества» не было в Израиле. Бог все творит премудро. Мысль эту св. Давид выразил в двух псалмах: 103-й воспевает совершенство творения природы и животного мира: «Яко возвеличишася дела Твоя, Господи; вся премудростию сотворил еси, исполнися земля твари Твоея» (Пс. 103, 24), а псалом 102-й говорит о премудрости закона, данного Богом людям: «Благослови, душе моя, Господа, и вся внутренняя моя имя святое Его <…> Творяй милостыни Господь, и судьбу [суд] всем обидимым. Сказа пути Своя Моисеови, сыновом Израилевым хотения Своя <…> Милость же Господня от века и до века на боящихся Его, и правда Его на сынех сынов, хранящих завет Его и помнящих заповеди Его творити я [их]» (Пс. 102, 1, 6−7, 17).
Талмуд возник из потребности применить данные однажды законы к усложняющимся областям личной, семейной и общественной жизни народа. Большинство трактатов Талмуда содержат толкования на различные места Пятикнижия Моисея. Возникли эти многочисленные проблемы по причине несовершенства людей, а не законодательных установлений. Греховная жизнь, исказившая религиозное и нравственное сознание, привела к трудностям в применении простых и ясных законов. От поврежденности грехом происходят ошибки и неправды человеческого суда. Напротив, «боящиеся Господа найдут суд и, как свет, возжгут правосудие» (Сир. 33, 18).
Еврейское судопроизводство было классической системой права, основанной на Священном Писании, в котором Бог ясно и точно через пророков установил Свою волю. Избранный народ был под водительством Бога, Который являлся для него не отвлеченным Абсолютом или созерцающим Разумом, а живой всемогущей Личностью. Бог — Податель людям всякого блага. Зло происходит от человеческого своеволия, когда люди уклоняются от указанного свыше пути и нарушают данный Господом закон. Конечная цель судопроизводства — поддержание богоустановленного порядка. И в этом, как и во всем, что исходит от Господа, заключена милость к человеку. Любящий Бог являет Свое попечение о человеке. Неисполнение законов, безнаказанность, бездействие суда порождают болезненное состояние общества, от чего страдает большинство. Великий пророк Исаия, обращаясь к Господу, говорит о благе Божественного правосудия: «Когда суды Твои совершаются на земле, тогда живущие в мире научаются правде. Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде — будет злодействовать в земле правых и не будет взирать на величие Господа» (Ис. 26, 9−10). Древнееврейское законодательство строилось на фундаменте Божественных заповедей, из которых две являются краеугольными. Законнику, искушавшему Его, Иисус сказал: «возлюби Господа Бога Твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22, 37−40). Эти две главные и все другие заповеди представляют собой положительные предписания Израилю поступать в соответствии со всеблагой Божественной волей. Законы же, данные через пророка Моисея, содержали запреты совершать те действия и поступки, которые бы могли привести к нарушениям заповедей. В большинстве случаев указаны и наказания за несоблюдение закона.
Вчитываясь в законоположительные книги (Исход, Левит, Числа, Второзаконие), легко увидеть, что на первом месте по значимости были законы, связанные с нарушением первой заповеди — любить Бога. Для верующего человека это предписание — не только аксиома духовной жизни, но и глубокая, коренящаяся в самом существе человеческого естества потребность. Образ должен восходить к Первообразу. Живое, имеющее сознание творение должно благодарить, благоговеть и любить своего Творца. Если этого нет, значит, душа человека больна, в существе его что-то сильно повреждено, состояние его бедственно и опасно при всем кажущемся наружном благополучии. Разве ребенок, не любящий и злословящий своего отца, нравственно здоров? Далеко ли отстоит от него тот, кто не признает своего отца и не хочет общаться с ним? Неверующий же человек не знает и не желает знать своего небесного Родителя, бесконечно превосходящего родителя земного. Такой человек отторгает себя от Источника жизни. Священные писатели называют того, кто отрицает Бога, безумным: «Рече безумен в сердце своем: несть Бог, растлеша и омерзишася в беззакониих, несть творяй благое» (Пс. 52, 2; ср. 13, 1; 9, 25). С ослаблением страха Божия рождается грех, а неверие в Бога, само будучи тяжелым грехом, может родить любое преступление. В прошедшие десятилетия мы реально познали эту истину, пройдя через безумный опыт построения общества неверующих людей. Несколько десятилетий сеялись семена, теперь явились плоды: широко распространившаяся детская наркомания, отроческий алкоголизм, юношеская половая распущенность. Отсутствие полной статистики частично успокаивает и даже усыпляет. Но даже те неполные сведения, которые имеются, обнаруживают страшные язвы нашего больного общества. Знает ли большинство людей, что ежегодно женщины при абортах в нашей стране убивают более 4 млн. детей: за последние десять лет умерщвлено более 40 млн. реальных младенцев, хотя и не увидевших свет Божий. Из трех беременностей две кончаются уничтожением младенцев. Сейчас даже неверующие врачи признают, что аборт — это убийство. Земля наша залита и продолжает заливаться кровью младенцев. Почему же только спустя 80−85 лет от начала «эксперимента» явились столь зловещие результаты? Потому что в первые десятилетия после начала строительства атеистического общества большинство людей оставались верующими. Во время переписи 1 января 1937 г., в самый разгар гонений на Церковь, безбоязненно назвали себя верующими две трети опрошенных в сельской местности и одна треть — в городах. Поскольку до войны численность населения в деревнях явно преобладала, то можно сделать определенный вывод: большая часть населения страны оставалась верующей, хотя многие внешне слабо проявляли свою религиозность. Расцерковившись, они постепенно утрачивали и веру. Своих детей и внуков они не воспитывали в святой христианской традиции. Так родилось общество людей, совершенно оторванных от многовековых устоев. Выросшие на скудной, искусственной почве, без глубоких и крепких корней, они страдают от веяния вредоносных ветров и легко становятся жертвами смертного греха или губительной лжедуховности.
Ветхозаветное религиозное сознание рассматривало отрицание Бога не только как опасную духовную болезнь, но и как тяжкое преступление. Любовь к Богу поставлена выше всех заповедей. На основе ее в древнееврейском праве было установлено несколько законов.
1. «Я, Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства: да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх. 20, 2). Запрещалось отступничество от Господа; запрещалось верить и поклоняться идолам. В еврейском языке имеется два слова, противоположных по смыслу, но похожих по форме: Елогим («Бог») и елогим («боги»). Первое является одним из имен Божиих. Второе, ввиду сходства лингвистической формы и в силу принципиального отличия содержания, указывает на подмену. Идолопоклонство, запрещенное законом, есть подмена. Язычники «называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся <…> Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца, Который благословен во веки, аминь» (Рим. 1, 22−23, 25). Уклонение в идолопоклонство наказывалось смертью (Вт. 8, 19−20).
2. Продолжением этого закона было запрещение создавать кумиров, делать изображения того, что на небе (поклонение светилам) и того, что на земле и в воде, т. е. живой или неодушевленной твари (Исх. 20, 4; Лев. 26. 1; Вт. 5, 8).
Обратим внимание на один факт, показывающий, что духовная жизнь имеет единые законы и единую природу во все времена: современный человек, не признающий Бога и считающий себя «свободным» от всякой веры, внутренне неизбежно становится идолопоклонником, делая своими кумирами богатство, славу, власть, наслаждения и прочее.
3. Закон, предусматривал смертную казнь за богохульство: «кто будет злословить Бога своего, тот понесет грех свой; и хулитель имени Господня должен умереть, камнями побьет его все общество: пришлец ли, туземец ли станет хулить имя Господне, предан будет смерти» (Лев. 24, 15−16). Из различных мест Священного Писания можно сделать вывод: закон о богохульстве касался всех преступлений, которые оскорбляли святость Божию — злословие имени Господа, уклонение в языческое нечестие, прямое обращение к темной силе (ворожба, гадание, волшебство, вопрошание мертвых). В законоположительных книгах многократно встречается запрещение прибегать к демонам (Лев. 19, 26; Вт. 18, 9−11). Законодатель называет это «мерзостью».
4. С заповедью любить Бога связан еще один закон: «Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно» (Исх. 20: 7; Вт. 5: 11). Произнесение имени Бога всуе есть проявление неблагоговейности, греховное небрежение к величию Божественного имени. С этим законом было связано еще одно запрещение: «Не клянись именем Моим во лжи, и не бесчести имени Бога твоего» (Лев. 19, 12).
Поскольку заседание синедриона, на которое был приведен Иисус Христос, представляло суд, то возникает вопрос: по какому именно закону был вынесен смертный приговор Спасителю мира? Исследователь испытывает затруднения перед этим вопросом. Обратимся к Евангелию: «первосвященник спросил Его и сказал Ему: Ты ли Христос, Сын Благословенного? Иисус сказал: Я, и вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Мк. 14. 61−62). Члены суда признали Его повинным смерти за то, что Он назвал Себя Сыном Божиим. Но такого закона не было в Израиле. О Предвечном рождении Бога Сына в священных ветхозаветных книгах есть указание, но дано оно прикровенно (Пс. 2, 7). Поэтому и не было закона, наказывающего за самозванное объявление себя Сыном Божиим.
Не было также закона, приговаривающего к смерти того, кто назвал бы себя Мессией. Не было и быть не могло. Раз Христос должен прийти в мир, то Он должен и открыться людям, т. е. назвать Себя Христом. Мог быть предан суду человек, ложно называющий себя Христом. Но это уже другая юридическая ситуация: не осуждение человека за то, что он назвал себя Христом, а расследование и установление, является ли назвавший себя Мессией таковым в действительности. Если бы судим был человек только за то, что назвал себя Христом, то любой назвавший (независимо от того, истинный или ложный) был бы казнен.
В подобном же положении оказался бы и любой истинный пророк. В Израиле не было закона, подвергающего суду и наказанию того, кто называл себя пророком. Смерти предавался только лжепророк — тот, кто пытался увести народ от веры в истинного Бога. «Если восстанет среди тебя пророк, или сновидец, и представит тебе знамение или чудо, и сбудется то знамение или чудо, о котором он говорил тебе, и скажет притом: „пойдем вслед богов иных, которых ты не знаешь, и будем служить им“, — то не слушай слов пророка сего, или сновидца сего» (Вт. 13, 1−3).
Мы лучше поймем происшедшее в иерусалимском суде, если познакомимся также с той частью древнееврейского права, которая связана с заповедью любить ближнего. Господь заповедал людям избранного народа любить не только Себя как Творца и Бога-Промыслителя, но и Свое высшее творение, которое Он почтил Своим образом. Творение должно стремиться быть достойным своего Творца, образ должен восходить к Первообразу: «И сказал Господь Моисею говоря: объяви всему обществу сынов Израилевых и скажи им: святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш» (Лев. 19, 1−2). Эту заповедь приводит в своем Соборном послании св. апостол Петр: «Как послушные дети, не сообразуйтесь с прежними похотями, бывшими в неведении вашем, но по примеру призвавшего вас Святаго, и сами будьте святы во всех поступках. Ибо написано: будьте святы, потому что Я свят» (1 Пет. 1, 14−16). Устанавливая заповедь любить ближнего, Бог призывает: «делай справедливое и доброе пред очами Господа» (Вт. 6, 18). Из заповеди «любить ближнего» были сделаны все установления закона, запрещающие совершать зло по отношению к человеку. Из десяти заповедей (Исх. 20, 3−17) последние четыре содержат запреты вредить человеку. Заповеди одновременно являются законами.
Первый из этих законов: «не убий» (Исх. 20, 13; Вт. 5, 17). Он юридически выразил ту важнейшую богословскую истину, что все люди — творения Божии — составляют Его достояние, на которое ни один человек не может посягать. Закон, наказывающий убийство, древнее синайских установлений. Благословляя патриарха Ноя и его сыновей, Господь предостерег послепотопное человечество от этого преступления: «кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию» (Быт. 9, 6). По Моисееву закону, человеку запрещено лишать другого человека того дара, который дал ему Господь: «не восставай на жизнь ближнего твоего. Я Господь» (Лев. 19, 16). Человечество рано, еще в начале своего бытия, запятнало себя этим пагубным преступлением. Старший сын Адама и Евы убил брата своего Авеля.
По учению святых отцов, смерть Авеля — прообраз смерти Иисуса Христа. «Сей характер прообразования, — пишет святитель Филарет Московский, — открывается во всех частях истории Авелевой. 1) Авель есть пастырь и начальник пастырской жизни естественной: Иисус Пастырь и Пастыреначальник в жизни духовной. 2) Авель приносит Богу жертву, без сравнения приятнейшую, нежели Каинова: Иисус приносит жертву крестную, единую достойную Бога и упраздняющую все жертвы обрядовые. 3) Жертва Авеля сопровождается его мученичеством: жертва Иисуса сопутствуется Его смертию. 4) Авель страждет от зависти первородного брата: Иисус страждет от ожесточения первенца народов — Израиля. 5) Кровь Авеля говорит в нем через веру к милосердию Божию, и невинностью своею вопиет против убийцы к правосудию Божию: кровь Иисуса вопиет к Отцу небесному о помиловании всего рода человеческого. 6) Каин, убийца брата своего, делается изгнанником всея земли: народ, убийца Иисуса, становится пришельцем всех народов. 7) Убийце Авеля оставляется жизнь, но с знамением осуждения и наказания: Израиль, распявший Иисуса, сохраняет свое бытие, но токмо для того, чтобы носить кровь Его на себе и на чадах своих"[1].
Богопросвещенный законодатель Израиля пророк Моисей причислил совершившего убийство к тем, кто подлежат проклятиям, которые по завоевании обетованной земли должны произнести представители 6 колен (Рувима, Гада, Асира и др.) на горе Гевал: «Проклят, кто тайно убивает ближнего своего <…> Проклят, кто берет подкуп, чтобы убить душу и пролить кровь невинную» (Вт. 27, 24−25). Первое проклятие относится к тем, кто совершает это тяжкое преступление наедине, желая, по-видимому, избежать правосудия. Но косвенно это можно отнести и к тем, кто, злоупотребляя своим положением, прикрываясь законом, предает человека смерти. Так поступили члены синедриона, добившись у Пилата казни ненавистного им Проповедника. Второе проклятие («кто берет подкуп…») полностью исполнилось на Иуде-предателе. Через св. пророка Захарию (Зах. 11, 12−13) Господь открыл сумму «подкупа» (тридцать сребренников), которую взял за предательство соучастник убийства Христа.
В отличие от законов любого языческого государства древности, еврейское право было не просто кодексом статей, запрещающих и наказывающих, но единая система заповедей, предписаний и наказаний, охватывающих все стороны жизни: религиозной, нравственной, уголовной, общественной и семейной. Законы учитывали не только внешнее действие, но и духовно-нравственное состояние, определяющее причины и мотивы проступка. Уже первому убийце Каину Господь, зная его помышления, сказал: «отчего поникло лице твое? если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт. 4, 6−7). Некоторые святые отцы при изъяснении этого стиха указывают на присутствие в Каине злой склонности: у дверей сердца находился грех.
В отношении убийства Синайское законодательство различает несчастный случай, когда смерть произошла нечаянно (Числ. 35, 22−23), и злостное умерщвление «по ненависти», «с умыслом» (Числ. 35, 20), «по вражде» (Числ. 35, 21). Кровь невинно убиенного будет на Израиле. Проливший чужую кровь должен отдать свою кровь. Еврейское право было основано на принципе талиона (возмездие) за преступление. В Торе этот принцип формулируется весьма конкретно: кто совершит убийство, должен быть предан смерти; кто сделает повреждение на теле ближнего, тому должно сделать то же (Лев. 24, 17−20). Во Второзаконии принцип талиона применяется и к случаям лжесвидетельства: «Если выступит против кого свидетель несправедливый, обвиняя его в преступлении, то пусть предстанут оба сии человека, у которых тяжба, пред Господа, пред священников и пред судей, которые будут в те дни; судьи должны хорошо исследовать, и если свидетель тот свидетель ложный, ложно донес на брата своего, то сделайте ему то, что он умышлял сделать брату своему» (Втор. 19, 16−19).
В суде же над Иисусом Христом это нарушалось неоднократно: лжесвидетельствовали не только многие приглашенные на заседание синедриона для дачи показаний, но и сами первосвященники, явившиеся к Пилату для утверждения смертного приговора.
Принцип талиона имел место в еврейском законодательстве по причине недостаточной духовно-нравственной зрелости того народа, который свыше 400 лет жил пленником в языческой стране Египте. Господь, давая еврейскому народу закон, соотносил его с уровнем религиозного состояния народа. Для совершенного закона требовалась от каждого израильтянина более чуткая совесть. Принцип талиона, несомненно, упрощал юридическую ситуацию, был слишком прямолинеен. Но вместе с тем, если вдуматься в него, то нетрудно увидеть, что он является юридическим выводом из древнего нравственного правила, значение которого закреплено авторитетом Евангелия: «во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7, 12). Человек становится как бы мерой в нравственных и правовых отношениях. Он должен любить другого человека так же, как любит самого себя. Если же им овладевает греховная страсть, то он должен быть готов понести наказание в меру своей злобы: перелом за перелом, око за око, зуб за зуб, смерть за смерть. Если человек обвинял несправедливо другого, то он (после установления необоснованности обвинения) должен был понести такое наказание, какое ожидало обвиненного, если бы он был признан виновным. До известной степени принцип талиона сдерживал такие распространенные в роде человеческом нравственные болезни, как клевета и сутяжничество. Говорим «до известной степени», потому что внешние механизмы недостаточно действенны. Только здоровая совесть может быть надежным основанием здоровой духовно-нравственной жизни: «всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые» (Мф. 7, 17). Иисус Христос в Нагорной проповеди отменил талион: «Вы слышали, что сказано: «око за око и зуб за зуб». А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два (Мф. 5, 38−41). Господь заключил с людьми Новый Завет, открывающий им врата Царствия Небесного. Этим не нарушался, а исполнялся древний закон. Ветхий Завет приуготовлял богоизбранный народ к принятию нового обетования.
Законы любого народа имеют не только букву, но и дух. Букву составляют все установления, которые могут быть прочитаны и изъяснены. Дух законов — это не метафора, а реальность, хотя и неформализуемая. Словом этим часто пользуется св. ап. Павел: «дух веры» (2 Кор. 4, 13), «дух кротости» (Гал. 6, 1), «дух усыпления» (Рим. 11, 8), «буква убивает, а дух животворит» (2 Кор. 3, 16).
Израильское общество являло собой теократию (греч. Тheos — «Бог», kratos — «власть», «могущество»). Бог Творец был не только Вождем, Промыслителем, Законодателем народа, но и Судьей. Вся жизнь народа должна была строиться на этих теократических началах. Верой в Бога, сделавшего Израиль Своим народом и заключившего с ним Завет, и определялся дух законов. Истина эта станет очевидной, если мы рассмотрим важнейшую сторону древнееврейского права — судопроизводство. Без его подробного анализа мы не можем приступить к главной теме нашего исследования — суду над Иисусом Христом.
Господь не только дал законы еврейскому народу, но и открыл Себя как Судию. Еще в самом начале истории народа Он сказал в видении Аврааму, что потомки его будут угнетаемы четыреста лет, но «Я произведу суд над народом, у которого они будут в порабощении» (Быт. 15, 14). Господь говорит Моисею: «спасу вас мышцею простертою и судами великими» (Исх. 6, 6). В теократическом сознании каждого израильтянина именно Бог является подлинным Судьей: «Господь будет судить народ Свой» (Вт. 32, 36). Пророк Моисей говорил своему народу, странствовавшему в пустыне: «не бойтесь лица человеческого, ибо суд — дело Божие» (Вт. 1, 17). Судьи же, которых избирают люди, — лишь исполнители воли Высшего Судьи. «У Меня отмщение, — говорит Господь, — и воздаяние» (Вт. 32, 35). Священное Писание предписывает судьям руководствоваться правдой Божией, быть справедливыми как к малым, так и к великим: «Не делайте неправды на суде; не будь лицеприятен к нищему и не угождай лицу великого; по правде суди ближнего твоего» (Лев. 19, 15). Поскольку суд совершался от лица Бога, то должность судьи была высокой («Судей не злословь», Исх. 22, 28) и очень ответственной. Судья, поступавший незаконно, совершал тяжкий грех, ибо оскорблял святость Божию.
Далеко не всегда израильские судьи были достойны своих званий. Многие речи пророков исполнены скорби и обличения: «руки ваши осквернены кровью и персты ваши — беззаконием; уста ваши говорят ложь, язык ваш произносит неправду» (Ис. 59, 3). Пророк Софония говорит о Иерусалиме: «Горе городу нечистому и оскверненному, притеснителю! <…> судьи его — вечерние волки, не оставляющие до утра ни одной кости» (Соф. 3, 1, 3).
Согласно библейскому религиозному сознанию, грех любого израильтянина не является только личным. Вина падает на весь Израиль. Преступления же судей (как и царей, лжепророков, первосвященников) сугубой тяжестью ложатся на всех. В Вавилонском плену св. пророк Даниил покаянно молился за весь народ ко Господу: «ибо мы согрешили пред Ним. И Он исполнил слова Свои, которые изрек на нас и на судей наших, судивших нас, наведя на нас великое бедствие, какого не бывало под небесами и какое совершилось над Иерусалимом» (Дан. 9, 11−12). Позже мы увидим, что за преступление судей, собравшихся в ту ночь, когда был вынесен смертный приговор Спасителю мира, на Израиль пало бедствие, превзошедшее то, о котором говорит св. Даниил.
Закон Моисея не только требовал от судии точных и справедливых решений, но и давал ясные указания, как избежать ошибок: «Не внимай пустому слуху» (Исх. 23, 1). Приговор должен быть основан на точных показаниях свидетелей, т. е. лиц, видевших обвиняемого при совершении преступления. Свидетелей должно быть два или три (Вт. 17, 6; 19, 15): «Недостаточно одного свидетеля против кого-либо в какой-нибудь вине и в каком-нибудь преступлении и в каком-нибудь грехе, которым он согрешил» (Вт. 19, 15); «Не давай руки твоей нечестивому, чтоб быть свидетелем неправды» (Исх. 23, 1). Этим установлением запрещается лжесвидетельством помогать нечестивому строить козни против невинного. Слово Божие говорит: «Лжесвидетель не останется ненаказанным, и кто говорит ложь, не спасется» (Притч. 19, 5). В другой главе этой же священной книги прямо сказано: «Лжесвидетель погибнет» (Притч. 21, 28). Несомненно, что здесь речь идет о высшем Божием Правосудии, которое не оставит без наказания того, кто из злобы или корысти дает ложные показания на суде и тем порождает беззакония. В новозаветных священных текстах эту мысль выразил св. ап. Павел: злоречивые «Царствия Божия не наследуют» (1 Кор. 6: 10), т. е. погибнут. По принципу талиона, лжесвидетель подвергался тому наказанию, которое ожидало оговариваемого им подсудимого: «Судьи должны хорошо исследовать, и если свидетель тот свидетель ложный, ложно донес на брата своего, то сделайте ему то, что он умышлял сделать брату своему» (Вт. 19, 18−19). Практика древнееврейского судопроизводства постепенно выработала правила, применявшиеся к свидетелям. Не принимались судом показания родственников подсудимого (Талмуд, трактат Санхедрин, III. 4). Содержание показаний всех свидетелей должно быть идентичным. Каждый свидетель допрашивался отдельно, чтобы не знать показаний остальных. Когда допросы всех, знавших о совершенном преступлении, заканчивались, судьи сравнивали их. Принимались к дальнейшему рассмотрению только тождественные показания. Остальные отклонялись. При недостатке убедительных показаний против преступника он отпускался. При недостаточной очевидности вины решение принималось в сторону милосердия. «Милость и суд воспою Тебе, Господи» (Пс. 100, 1), — говорит св. псалмопевец. По слову св. апостола Иакова: «Ибо суд без милости не оказавшему милости; милость превозносится над судом» (Иак. 2, 13). При равенстве доводов «за» и «против» вины подсудимого, дух Моисеева законодательства побуждал судей руководствоваться неписаным правилом: лучше отпустить виновного, чем осудить невиновного. В связи с этим трудно не вспомнить, что мы пережили страшные десятилетия, когда считалось, что лучше уничтожить сотни невиновных, чем упустить одного «врага народа» («лес рубят — щепки летят»).
Заканчивая раздел, посвященный древнееврейскому судопроизводству, упомянем еще одно правило, которое дал богодухновенный законодатель судьям: «Не следуй за большинством на зло, и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды» (Исх. 23, 2). В дальнейшем нам предстоит увидеть, что смертный приговор Спасителю мира был вынесен римским судьей «на зло» в отступление от правды под угрозой разъяренного народа: «Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы Он был распят; и превозмог крик их и первосвященников. И Пилат решил быть по прошению их» (Лк. 23, 23−24).
Отметим еще одну характерную особенность древнееврейского судопроизводства. Оправдательный приговор всегда был окончательный, а обвинительный таковым был не всегда. Страшно было нарушить заповедь, данную судьям: «не умерщвляй невинного и правого, ибо Я не оправдаю беззаконника» (Исх. 23, 7). Возможен был пересмотр решения суда, В 3-й главе трактата Санхедрин дано правило: «Как только он [т.е. осужденный] приведет доказательство, уничтожают (отменяют) приговор. Ему (ответчику) сказали: «все доказательства, которые имеются у тебя, приведи в течение ближайших тридцати дней»; если он привел до истечения тридцати дней, то отменяют, а если по истечении тридцати дней, не отменяют» (III. 8).
Таково в общих чертах древнееврейское право, которое и во время земной жизни Спасителя было еще действующим, хотя иудеи были под властью римлян. Завоеватели Палестины не уничтожили высшую судебную власть Израиля, но отняли право казнить. Когда Пилат сказал иудеям: «возьмите Его вы. и по закону вашему судите Его» (Ин. 18, 31), они сказали игемону: «нам не позволено предавать смерти никого» (Ин. 18, 31). Право это принадлежало прокуратору.
В результате возникла сложная правовая ситуация. Римский судья принимал решения по законам своего государства. Римское право существенно отличалось от еврейского закона. Дух его был иной. Эта система древних установлений римлян явилась итогом долгого коллективного человеческого опыта, в котором формирующими факторами были интересы государства и права римского гражданина. Ни одно законодательство древних языческих обществ не обладало такой ясностью, разработанностью, логичностью. В нем выразились особенности римского склада мышления и характера, нравственной и культурной традиции.
Римское право не имело богооткровенного источника, однако такие важнейшие нравственные категории, как честность, справедливость, точное исполнение обязанностей и др. не могли не запечатлеться в основных его установлениях. Любой человек имеет в себе образ Божий. Совесть (со-весть; со-вестник) — голос Бога в каждом из нас. Св. ап. Павел писал в Послании к римлянам: «Когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона написано у них в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим. 2, 14−15). Всякий общественный хаос, нестроения, непокорность и произвол противны Божественной воле. Основанное на естественных человеческих началах римское право было эффективной системой законов, обеспечивавших общественный порядок и права граждан. В нем, как и в древнееврейском праве, содержатся законы, которые запрещают убийство, кражу, грабеж, подлог, беспорядки и проч.
Вместе с тем, и по духу и по букве Синайское законодательство, имеющее сверхъестественный богооткровенный источник, превосходит римское законодательство. Основанием Синайского законодательства является заповедь любить Бога, Который есть высший источник порядка в обществе. Нравственный и правовой строй должен быть подчинен Божественному закону. Поэтому в еврейском праве нет дифференциации между религиозно-обрядовыми, нравственными, юридическими нормами. Все они составляют единый Божий Закон, все установления которого направлены на то, чтобы человек не уклонялся от воли Бога и был угоден Ему. Если оценивать римское право с этих позиций, то легко увидеть, что законы языческого общества узки и формальны. Они не ведут человека к совершенству, а направлены лишь на поддержание правового порядка.
Итак, в рассматриваемый нами период в Израиле действовали две юридические системы, что, естественно, порождало немало трудностей в силу их принципиальных отличий. Евреи были под властью римлян. Следовательно, прокуратор (представитель кесаря), с одной стороны, руководствовался законами империи. С другой стороны, традиционные учреждения израильского общества сохранялись, хотя и были ограничены в своих возможностях. Для них значимо было Синайское законодательство. Если совершалось преступление, за которое полагалась смертная казнь, то синедрион выносил соответствующий приговор. Возникала трудная ситуация. Как мог прокуратор утвердить смертный приговор, когда римское право не рассматривало как преступление многое из того, что влекло у евреев казнь? Как идолопоклонник Понтий Пилат мог бы утвердить смертный приговор, вынесенный синедрионом за изготовление идолов, поклонение им или за совращение кого-либо в языческое нечестие?
Те немногие данные, которые мы имеем, показывают, что римские власти мало интересовал «спор об учении и об именах и о законе» (Деян. 18, 15) иудеев. Можно с уверенностью сказать, что прокураторы не знали и не понимали религиозной жизни евреев, а без этого невозможно понять и законы их. Иудеям, желавшим смерти св. апостола Павла, виделось нарушение закона в том, что Павел проповедовал веру в распятого и воскресшего Иисуса Христа. Что же касается римского прокуратора Порция Феста (60−62 гг. по Р.Х.), то ему, воспитанному на римском законе и языческой религии, все высказывания первосвященника и знатных иудеев представлялись надуманными: «обвинители не представили ни одного из обвинений, какие я предполагал; но они имели некоторые споры с ним об их Богопочитании и о каком-то Иисусе умершем, о Котором Павел утверждал, что Он жив» (Деян. 25, 18−19).
Нам предстоит подробно рассматривать все, что происходило во время суда над Иисусом Христом. Почему дело кончилось смертным приговором, хотя римское право не предусматривало никакого наказания человеку, который назвал бы себя Сыном Божиим? Чтобы решить этот вопрос, одного лишь юридического взгляда на события той ночи и раннего утра, когда был предан смерти вочеловечившийся Бог, недостаточно. Нужен богословский взгляд, необходимо духовно-нравственное видение событий. Святитель Василий Великий находит, что иудеи, распявшие Христа, поступили злочестивее содомлян[2]. Последние были наказаны за крайне развращенный образ жизни. На безнравственное состояние, как источник ожесточения, приведшего иерусалимлян к осуждению Спасителя мира, указывает также святитель Игнатий (Брянчанинов).[3]
Суд над Иисусом Христом, если рассмотреть его с богословской точки зрения, вводит нас в центральную проблему учения о человеческом грехе, обнажает его природу. Всякий творящий зло, живущий во грехе (как целый народ, так и отдельный человек), распинает Христа. Это совершается не метафорически и символически, а реально, хотя и в духовном плане. Вочеловечившись, Бог обожил человека, реально соединил его с Собою. Без этого не могло быть Искупления. Он принял на Себя все грехи погибавшего человечества и пошел ради нашего спасения на крестную смерть. И когда люди, искупленные Кровию пострадавшего Спасителя, продолжают совершать зло, они распинают Того, Кто взошел на Голгофу, чтобы освободить нас от плена греха. Согрешающий человек неизбежно отрекается от Христа, ибо служит похотям мира сего, который во зле лежит и враждебен Богу. Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов, любимый ученик Христа, называя Его Светом, свидетельствует: «свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы» (Ин. 3, 19−20). Опыт всего человечества подтверждает эти слова. Начиная с той ночи 13-го нисана в Иерусалиме, когда при участии тысяч людей совершился суд над Иисусом Христом, и до наших дней происходит одно и то же: люди, избирающие грех, ожесточаются и распинают Бога. Когда святой равноапостольный князь Владимир привел Русь к Святому Крещению, в нашу землю пришел Спаситель. Люди стали тезоимениты Христу. Страна наша стала христианской. А когда народ в преобладающем большинстве устремился к «новой жизни» без Бога, он совершил еще один суд над Господом. Произошла трагическая подмена: вместо обетованного блаженного Царствия в будущей жизни, миллионы людей избрали (как и девятнадцать веков назад) блага этого мира, будучи соблазнены идеей «земного рая». Осуществление ее сопровождалось воинствующим богоборчеством. И первый удар (как и девятнадцать столетий назад) принял на Себя Иисус Христос, ибо Церковь есть Тело Христово. Наше общество не очистится от греха, пока не осознает это. Социализм не потому вылился в богоборчество и потребовал многомиллионных жертв, что неудачно осуществлялся. Нельзя переставлять причины и следствия. Именно потому практика его была так разрушительна и трагична, что богоборческая подмена Царствия Божия «земным раем» составляет природу социализма. Новым здесь является лишь историческое облачение, природа же самой подмены остается древней: соблазн хлебом — первый соблазн, которым искушал сатана вышедшего на служение Божественного Учителя.
Суд над Иисусом Христом, рассмотренный с духовной стороны, есть лишь одно из проявлений единого по своему источнику зла. Иисус Христос и теперь судится грешными людьми: то по «законам» горделивого разума, то по примитивно сочиненным «законам» истории, а вообще, по законам падшего человеческого естества.
Продолжение следует
