 |
| Дух христианина, газета | 28.02.2007 |
Жизнь святителя Серафима (Соболева) — смиренного молитвенника, прозорливца и пламенного защитника Святого Православия — явилась воплощением слов его Небесного покровителя — преп. Серафима Саровского: «Радость моя, стяжи мирный дух и тысячи спасутся около тебя».
Архиепископ Серафим, в миру Николай Борисович Соболев, родился 1 декабря 1881 г. в Рязани. Мать его, Мария Николаевна, была глубоко верующим человеком и усердной молитвенницей.
Коля был не похож на сверстников. С ранней юности ему были присущи дивное смирение, кротость и любовь к ближним.
После окончания семинарии он поступил в Петербургскую духовную Академию, где принял монашеский постриг с именем Серафим. С первых же дней своего иноческого жития монах Серафим вступил в подвиг строгого поста и непрестанной молитвы, на протяжении многих лет вкушая пищу только единожды в день.
Закончив Академию магистрантом в разряде лучших студентов о. Серафим был вскоре назначен преподавателем Пастырского училища в г. Житомире, затем переведен на должность помощника смотрителя духовного училища в Калугу.
В это время он часто посещал знаменитых оптинских старцев прпп. Иосифа, Варсонофия, Анатолия (Потапова), открывая перед ними свое сердце, исповедовался и пользовался великим духовным опытом этих столпов истинного православного монашества.
В 1914 г. иеромонах Серафим получил высшее назначение — ректора самой большой в России Духовной семинарии в Костроме, которая в это время в дисциплинарном отношении была в весьма расшатанном состоянии. Новый ректор за год преобразил ее и сделал первой и лучшей в России.
Хиротония Владыки Серафима в сан епископа состоялась в день Покрова Пресвятой Богородицы, 1/14 октября 1920 г. в кафедральном храме г. Симферополя, накануне исхода Белой армии из Крыма.
Когда Красная армия находилась всего в 30 км от Симферополя, перед епископом Серафимом неизбежно встал вопрос о его будущей судьбе. Он направился в Берковское подворье Крымского мужского монастыря, где в это время находилась чудотворная икона Божией Матери Курско-Коренная. Обратившись с пламенной молитвой к Царице Небесной, он открыл Ей свою готовность пострадать за Христа и молил Ее указать, какой ему назначен путь Богом. Из храма он пошел прямо к епархиальному архиепископу Димитрию Таврическому и стал просить его как епархиального Божиего архиерея благословить ему остаться в России. Но тот, опасаясь за жизнь Владыки, стал ему отказывать. Бросили жребий. На одном листке написали — «уезжать», на другом — «не уезжать». Усердно помолившись перед иконой Божией Матери, архиепископ Димитрий вынул листок с надписью «уезжать». Архиепископ Серафим принял этот жребий как волю Божию. Он должен был послужить Святой Церкви своими благодатными дарованиями и духовной мудростью, неся тяжелый крест епископского служения, которое, по его словам, в те годы было как безкровное мученичество.
6/19 мая 1921 г., в день памяти преподобного Иова Многострадального, епископ Серафим прибыл в Болгарию. Здесь начался истинный подвиг его архипастырского служения — жизни, озаренной светом безграничной любви ко Спасителю и самоотверженной преданности пастве.
Любовь к ближним у Владыки была необыкновенной. И чем больше у него было скорбей, тем больше любви он дарил людям. Владыка часто повторял своим духовным чадам: «Я вам не только отец, но и мать!» Его чистому, достигшему безстрастия сердцу была чужда всякая мятежность — неизбежное порождение гордости и самолюбия. Даже самый слабый намек осуждения и недоброжелательства не исходил из его уст.
Скорбная жизнь Владыки была непрестанным подвигом крестоношения. Ибо клевета, злоба, гонение от лжебратии, непонимание и непослушание духовных детей постоянно омрачали его жизнь.
В 1934 г. Владыка был возведен в сан архиепископа.
С самого детства Владыка был безпрерывно со Христом, в благодатном общении с Ним. «Весь смысл и все счастье нашей жизни заключается в нашей любви к Богу, в нашей любви ко Христу через исполнение Его Божественных заповедей», — говорил он.
Подобно величайшим Старцам России — преподобным Серафиму Саровскому и Амвросию Оптинскому — Владыка основал женскую обитель Покрова Пресвятой Богородицы, в чем выразилась его великая любовь к Пречистой Божией Матери. Будучи сам истинным монахом, он всем сердцем любил монашество и столь связанное с ним целомудрие, которому учил он всех своих чад.
Владыка Серафим завещал нам следующую святоотеческую мысль: «Православное богословие прямо пропорционально целомудрию». Это значит: для того чтобы достичь Православной Истины, необходимо вести целомудренную, святую жизнь. Если душа погрязла в грехах, то она не будет в состоянии правильно отражать светлые и чистые богооткровен-ные истины. Ереси рождаются в душах нечистых и по преимуществу в душах, исполненных гордости, приводящей очень часто к духовной прелести.
Сам Владыка, будучи сравнительно молодым епископом, своим личным подвигом в борьбе со страстями достиг большой духовной высоты. Между многими его добродетелями он был одарен ангельской чистотой и целомудрием. Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8).
За свою чистоту Владыка получил от Господа дар усматривать самые тонкие отклонения от Православной Истины. Он был как бы совестью Православия. Где замечал он неправильность, безкомпромиссно изобличал ее, не боясь пострадать за Истину. Еще будучи студентом Петроградской Духовной академии, он один протестовал на студенческих сходках против революционных резолюций студентов, два раза сорвал своим личным примером мятежные «сходки» своих студентов, зараженных либерально-революционными настроениями. В Софии Владыка вел мужественную борьбу с масонскими организациями русской эмиграции, активные члены которых доставили ему много горя и скорбей своими действиями и клеветой. Такая подвижническая жизнь во многом повлияла на появление безценных богословских творений будущего Cвятителя.
В 1930 г. на Съезде русских ученых в Софии он публично осудил тех ученых, которые не считали нужным ставить Православную веру в основу своих научных взглядов.
В 1935 г. изобличил софианскую ересь протоиереев о. С. Булгакова и о. Павла Флоренского в своем фундаментальном богословском труде «Новое учение о Софии Премудрости Божией». За этот труд в 1937 г. он был удостоен звания Магистра богословия.
В 1939 г. архиепископ Серафим написал книгу «Русская идеология», обосновав в ней богоустановленность Царской власти, а в следующем году ответил книгой «Об истинном монархическом миросозерцании» на критику тех, кто придерживался типичного для русской интеллигенции рационалистического взгляда на существо Самодержавия.
В 1943 г. он опубликовал сочинение «Искажение православной истины в русской богословской мысли», где подверг жесткой богословской критике статью митрополита Антония (Храповицкого) «Догмат Искупления», как великое заблуждение*.
Свою ревность и исключительную твердость в защите Православной Истины Владыка Серафим проявил и на Московском Совещании в 1948 г. Он подготовил доклады на три из представленных для рассмотрения четырех тем: против экуменического движения, о новом и старом стиле и об англиканской иерархии. Владыка Серафим считал резолюцию Совещания по вопросу о новом стиле неудовлетворительной и выразил это в своем «особом мнении» (что, к сожалению, не было отмечено в опубликованных Деяниях Совещания). А в докладе против экуменизма подчеркнуто проводил мысль, что присутствие православных представителей даже в качестве наблюдателей на экуменических конференциях является отступлением от Православия.
Горячо защищая догматическое учение Церкви, Владыка говорил: «Мы должны не только умом, но и всем сердцем воспринять его, чтобы оно было для нас убедительным, непоколебимым и спасительным. И сие знание будет для нас таковым, если мы свой ум подчиним уму Христову, уму апостольскому и святоотеческому и не будем смущаться человеческими неправильными богословскими умствованиями, которые издавна стремились и стремятся поколебать ту или другую истину нашей православной веры».
Поэтому одним из самых важных заветов архиепископа Серафима его духовным чадам было — не иметь ничего общего с экуменической всеересью — порождением отступления от православной Истины, которое является самым главным знамением приближения царства антихриста (ср.: 2 Сол. 2, 3).
В своих богословских трудах Владыка полагал душу свою за Христа в борьбе с еретиками, не щадя ни сил, ни расстроенного здоровья. Он говорил: «Мои книги — это моя кровь». За этот великий подвиг Господь явно увенчал Владыку, знаменательно определив ему день кончины в то время, когда святая Церковь празднует Торжество Православия (13/26 февраля 1950 г.). В этот день анафематствуются еретики и ублажаются ревнители и защитники Православия, каким был Владыка Серафим.
Владыка часто поражал своею прозорливостью, но скрывал это, проявляя ее только для душевной пользы ближних. Иногда на исповеди своих пасомых он приводил их к покаянию, напоминая им забытые грехи. Нередко Владыка отвечал на мысленные вопросы своих собеседников. «Это случайно», — улыбался он, когда они высказывали свое удивление. Перед смертью он в точности предсказал день своего ухода в вечность. Будучи уже смертельно больным и прикованным к постели, перед открытием своей Покровской обители, он давал указания об устройстве ее, описывая точное местонахождение каждой комнаты. И когда удивленные сестры спросили Владыку: откуда он все это знает, ни разу не быв там, он, улыбаясь, ответил: «Да разве?»
Благодатная, светлая личность Владыки Серафима имела воистину ангельский вид. Всегда он вносил с собой необыкновенную тишину и мир. Не раз духовные чада видели его озаренным неземным светом. Таким он явился и после смерти одному своему духовному сыну — монаху, плакавшему о нем, и сказал ему: «Что ты плачешь, ведь я не умер, я жив!» На могиле Владыки, по его завещанию, была сделана надпись: От чрева матере моея Ты еси мой покровитель (Пс. 70, 6).
Прошло вот уже 57 лет со дня кончины Святителя Серафима, но народ непрестанно идет на его могилу в русском храме свт. Николая в Софии, с верою просит у него помощи и получает ее. Так над ним сбылись непреложные слова Господа: Прославляющаго Мя прославлю (1 Цар. 2, 30).
* В этой статье митрополит Антоний (Храповицкий) ниспровергает основной догмат Православной веры — об искуплении, он утверждает, вопреки учению Святой Церкви, что искупление наше совершилось не на Кресте, а в Гефсимании; не крестными страданиями и Кровию Господа нашего Иисуса Христа, а его душевными муками в саду Гефсиманском.
http://www.christian-spirit.ru/v46/46.(9).htm
