 |
| Собрание | Марк Шишкин | 13.02.2007 |
Православно-парадоксальное
Я удивляюсь меди и олову, тяжелым и холодным металлам, которые, поднявшись высоко над теплой землей, в легкую и подвижную область воздуха, сообщают людям призыв их Создателя. Я впервые услышал эти звуки пасхальным утром 1991 года, когда в небе уже носились атмосферные потоки перемен. Скорее всего, дело не в звуках и не в атмосферных потоках, но через пару недель после того утра состоялось мое Крещение. Потом мне доводилось слышать и читать истории про то, как эти звуки кого-то спасли от смерти. Наверняка спасли. Ведь так было и при Моисее, когда над синайской пустыней был вознесен медный змей. На самых первых подступах к Таинству Таинств металл, вознесенный в небо из века в век, указует: здесь и сейчас место и время спасения.
Именем Митрополита Московского!
Поселок Алексеевское носит имя великого московского Святителя XIV века. Он стоит на реке Каме там, где она, разливаясь в Куйбышевское водохранилище, простирается на пять километров от берега до берега. До Казани оттуда 108 километров или полтора часа езды на северо-запад. Население поселка — десять тысяч человек. Население прилегающего Алексеевского района — двадцать пять тысяч: русские, татары, чуваши, мордва. Почти из каждого уголка Алекссевского виден прекрасный храм Воскресения Христова, а на колокольне храма угнездились колокола, которые почти каждый день звучат над камскими просторами. 2 июня — в день Святителя Алексия — здесь звонят по-особому. В этот день на фестиваль «Алексеевские перезвоны» на Каме собираются звонари и любители колокольного звона. Фестиваль 2006 года был уже третьим по счету, но мое путешествие туда было первым.Подозрительный тип с фотоаппаратом
Сколько я ни пытался усмотреть Воскресенский собор с противоположного высокого берега Камы, мне виделась лишь одна синеватая даль под большими облаками. Моя «левая» маршрутка безнадежно далеко умчалась от Сорочьих Гор в сторону Базарных Матак, и преодолевать столько-то километровое расстояние над водой пришлось пешком. Огромная переправа, состоящая из двух мотов с дамбой посредине, была достроена год назад и сразу же приобрела федеральное значение. Федеральную значимость объекта я вполне ощутил на своей персоне, когда охрана моста несколько раз попросила предъявить содержание моего «цифровика». Хорошо, что мне не пришло в голову фотографировать это чудо мостостроения, иначе моя дорога до Алексеевского могла неожиданно затянуться. Кроме бдительной стражи, население переправы составляют торговцы местной рыбой, поджидающие покупателя в машинах на обочине, и птицы нескольких видов, а именно: истерично машущие крыльями над своим гнездом, сбивающиеся в кучу, ныряющие под воду, черные, желтые, белые (прямо под цвет монархического знамени!). Внезапно это путешествие сократилось благодаря пастырскому милосердию: на ПАЗике проезжал мимо мой знакомый батюшка. Он и попросил водителя подобрать путника. День первый
Звонари вымышленные и звонари настоящие
Из мира воображаемого в реальность меня вывел только радушный прием настоятеля Воскресенского собора отца Павла, организовавшего «Алексеевские перезвоны», да по-хорошему шумная суета приготовлений, царившая вокруг. В итоге от моих образов не осталось ничего, кроме этих строк. Владимир Марьянович оказался совсем не похож на обитателя поморского скита, зазывающего всех желающих на «огненное крещение». Илья Дроздихин из выдуманного мной сноба превратился в одаренного семнадцатилетнего молодого человека, с которым я легко нашел общий язык.
Протоиерей Павел Чурашов
Настоятель Храма Воскресения Христова в поселке Алексеевское, благочинный церквей Алексеевского района
Решение делать профессиональную звонницу пришло ко мне во время посещения обители милосердия в Оренбургской епархии, где я увидел, как один пятнадцатилетний звонарь справляется со множеством колоколов во главе с большим полуторатонным колоколом. Я был поражен и решил создать что-то подобное у нас. Ведь можно вложить в колокола миллион, но, сэкономив двадцать тысяч на их настройке и правильной развеске, получить просто груду металлолома. Поэтому я рад, что интерес к нашему фестивалю с каждым годом возрастает. В этот раз у нас собралось около сорока священников из разных мест нашей епархии. Надеюсь, что впоследствии то, что они здесь увидели и услышали, принесет добрые плоды.
Конечно, подготовка такого мероприятия, как фестиваль колокольного звона, требует больших затрат и усилий. Очень много для нас значат поддержка и благословение нашего Владыки и помощь Владимира Константиновича Казанкова — главы администрации Алексеевского района. Сейчас мы уже настраиваемся на организацию очередного фестиваля в следующем году.
Ночь защиты детей
До 23:00 ни звонари, съехавшиеся из Казани, Москвы, Перми, Чебоксар и Ульяновска, ни многочисленное и молодое алексеевское звонарство, ни все желающие посмотреть на репетицию фестиваля не покидали колокольню. По духу это действо напоминало ночную-лесную посиделку у костра, только вместо гитары и дружного «Все идет по плану!» были колокола и звоны из разных мест России. Петровский внимательно слушал каждый звон, что-то записывал, а временами подходил к звонящему или начинал дирижировать. Когда установленный законом срок положил предел звучанию, фестивальный люд отправился спать. Только архангельский мастер бодрствовал за составлением завтрашней программы, да мы с Ильей гуляли по темным улицам поселка: говорили о колоколах, по заведенному обычаю обменивались музыкальными предпочтениями, вспоминали анекдоты из жизни. Само собой складывалось интервью, записанное в уснувшем доме отца Павла.Люди, которые всё время стучат
Илья Дроздихин— Илья, как же все-таки люди делаются звонарями?
— Чаще всего люди становятся звонарями по благословению настоятеля храма. Обычно это бывают служители храмов или прихожане. Но есть еще другой путь, когда человек узнает о колоколах, это ему становится интересно, и он через звон приходит к Церкви. У меня есть много знакомых, которые были музыкантами или просто увлеченными людьми, но, занявшись колоколами, приобщились к Православию.
Есть интересная «колокольная» поэтесса Мария Мирошина. Она в первый раз услышала колокола, когда лежала в онкологии, и зареклась, что, если выживет, то будет всю жизнь писать о колоколах и о звонарях. Так и произошло. Она часто ходит по Коломенскому, где есть известная музейная звонница, слушает звоны и сочиняет. Но сколько ей ни предлагали самой научиться звонить, она отказывалась, говоря: «если я научусь, то стану все по-другому воспринимать». И это действительно так. Часто я сам не слышу красоты звона, а вместо этого вникаю в его структуру, нахожу его ритмические основы и изъяны.
— А существует ли сегодня возможность получить профессиональное образование звонаря?
— Да, но такое образование не считается официальным. Профессии «звонарь» не существует, и если в трудовой книжке напишут, что ты звонарь, это будет просто забавно. Но поскольку потребность в звонарях есть, многие люди сейчас занимаются колоколами. Для одних это хобби или призвание, для других — послушание. Наш Московский колокольный центр на данный момент выпустил уже 656 звонарей. Даже за 10 лет, когда в год происходит три выпуска, и на каждом курсе обучается 20−30 человек, — это достаточно много.
— Можно ли узнать звонаря в толпе по каким-то особым признакам? Может, есть отличительные черты в поведении?
— Одна из отличительных особенностей состоит в том, что звонари все время стучат по всем предметам, которые попадаются им под руку, и люди посторонние смотрят на них, как на ненормальных! Но все, кто любит колокола и любит звон, легко находят общий язык. Можно сказать, что звонарь звонаря видит издалека.
— Звонари общаются друг с другом?
— Ну, вообще звонари довольно-таки доброжелательны друг ко другу. Редко встретишь зажатого звонаря, который считает, что он самый крутой и никого не пускает на свою колокольню. Чаще люди сами ищут общения. Мы ходим друг к другу на колокольни, особенно в пасхальные седмицы, ведь каждый хочет попробовать другие колокола, увидеть что-то новое для себя и свое показать другим. Кроме того, каждую последнюю пятницу месяца встречаются выпускники нашего Колокольного центра. На таких встречах можно и позвонить на тренировочных звонницах, и услышать последние новости колокольного мира, и просто пообщаться. Кроме того, есть фестивали колокольного звона, как здесь в Алексеевском.
— Звонари — это музыкальные люди? Какую музыку они предпочитают, кроме своих колоколов?
— Звонари могут слушать любую музыку. Многие музыканты оказываются очень способными звонарями. Но здесь существует возможность ошибки, так как часто музыканты в начале своего звонарского пути стараются держаться в звоне заранее заготовленных ритмических рисунков, что, в общем-то, неверно. Настоящий живой звон, звон от сердца никогда не бывает четким, он всегда немного смазанный, местами тише, местами громче, а если ты начинаешь звонить как автомат, то он получается какой-то древесно-каменистый. Интересно, мне как-то встречалась женщина-музыкант, которая не могла звонить без нот и не могла импровизировать. Она придумывала замечательные звоны, но с ходу сыграть не могла. Сначала записывала это на ноты, а потом звонила. Но это неправильно.
— Ты так считаешь?
— Вообще неправильно.
— Кстати, кто решает как правильно? Иными словами, колокольные звоны зафиксированы в традиции, кем-то раз и навсегда записаны или подвержены изменениям в зависимости от личности звонящего?
— Во-первых, сейчас сложно об этом говорить, потому что за 70 лет гонений у нас прервана традиция звона. До нас дошли старые записи колоколов Троице-Сергиевой Лавры, и лаврские звоны сейчас восстановлены. Дошло нотное переложение звона в Ростове Великом. В 60-е годы там собрали старичков, которые сами не звонили, но слышали эти звоны в детстве. Им дали позвонить и они практически повторили то, что было записано в этих нотах. Эти звоны никак по-другому теперь и не звонятся. В остальных же местах все сложнее, поскольку никакой информации о прошлых звонах не дошло, а повторять звоны Лавры, Ростова или Псково-Печерского монастыря нет смысла, ведь они создавались для конкретных колоколов. Так, в Ростове все адаптировано под колокол «Сысой» весом в 35 тонн и другие большие колокола, а когда у тебя колокол 100 или 150 килограмм, звонить ростовские звоны совершенно бессмысленно.
— А во-вторых?
— Во-вторых, любой звонарь всегда находится в движении, у него есть взлеты, есть и падения.
— На какой звоннице мечтал бы позвонить?
— Нет плохих звонов, есть плохие звонари, нет плохих колоколов, есть плохие литейщики! Все колокола освящены, они ведь как звучащие иконы. На любой звоннице можно добиться успехов, но к новой звоннице всегда нужно привыкать. Там где хотел позвонить, я уже позвонил. Это, конечно же, Троице-Сергиева Лавра и Ростов Великий (там, где в фильме про Ивана Васильевича «Чижик-пыжик» звонили).
— Существует ли великая мечта всех звонарей?
— Звонить всю жизнь.
День второй
К началу Божественной Литургии в храме Воскресения Христова собралось более двадцати священнослужителей и великое множество народа. Владыку Анастасия — архиепископа Казанского и Татарстанского представлял благочинный церквей города Казани протоиерей Алексий Чубаков. По окончании службы звонари отправились на колокольню, где их уже поджидали съехавшиеся журналисты казанских газет и телеканалов, а все остальные разместились перед сценой на местной соборной площади. Фестиваль развернулся сразу на двух уровнях. Выступления звонарей на колокольне чередовались с представлением, которое силами алексеевского прихода было организовано на площади. Телевизионщики с помощью дорогой оптики следили за ритмичными движениями звонарей. Звонари извлекали звуки из колоколов каждый в своей манере: невозмутимо, лихо, торжествуя, рефлексируя. Внизу пели и декламировали. Я носился по лестнице, желая быть везде сразу. В определенный момент Петровский, который только что командовал парадом и раздавал ЦУ на звоннице, оказался перед зрителями на сцене и начал петь под гитару. По окончании представления отец Павел и отец Алексий наградили звонарей грамотами, а зрители всякий раз отвечали аплодисментами. Это был первый по-настоящему жаркий день лета 2006-го.Почём треска?
«Поймать» Владимира Петровского мне удалось только через час после завершения официальной части фестиваля в совершенно рабочей обстановке. Вместе с благотворителями он направился в расположенное неподалеку старинное село Балахчино, чтобы дать консультацию по поводу установки колоколов на возрождающемся храме XVIII века. Спонсорский джип мчался по ровной трассе. Фоном на моем диктофоне остался дорожный шум. Владимир Марьянович Петровский
Действительный член Ассоциации колокольного искусства России, Мастер колокольного звона, Звонарь-колоколист
— Владимир Марьянович, как Вы стали звонарем? Как пришли к колокольному звону?
— Теперь уже однозначно могу сказать, что это Господь меня привел. Вообще я музыкант-профессионал, окончил Архангельское музыкальное училище по классу ударных инструментов. В течение семи лет преподавал там джазовую импровизацию и двадцать два года отдал джазу. Я — джазовый барабанщик. И вот в 85-м году моя супруга сказала про свою знакомую, которая прошла курсы экскурсоводов, и предложила мне тоже подзаработать. На этих курсах я взял на разработку тему «Деревянное зодчество Севера», после чего стал проводить экскурсии в архангельском этнографическом музее. Были там и колокола, а человек, который на них работал, перевелся в Питер. После чего ко мне обратились: ты, говорят, барабанщик, вот тебе и музыкальный инструмент. А потом так и пошло. В 88-м мы с музеем организовали первый фестиваль колокольного искусства. В 89-м была образована ассоциация колокольного искусства. А в 90-м была моя первая церковная работа.
— Если сказать, что колокольный звон — это музыка, придется признать, что это музыка особенная. В чем же особенность?
— Я тоже задавался вопросом: в чем же особенность русского звона? Ведь если все колокола имеют основные тона, почему бы нам их темперированно не выстроить? До, ре, ми, фа, соль, ля, си, плюс бемоли и диезы. Почему бы нет? Но надо посмотреть, что же лежит в основе звона. — Мелодия? — Не набирается. Но музыка то есть! Многие звонари во время звона поют, я тоже всегда пою и своим ученикам советую: пойте звоны!
По — чем
тре — ска?
Три копейки с половиной!
Три копейки с половиной!
Врешь, врешь полторы!
Врешь, врешь полторы!
Это и есть история создания колокольных звонов! Ведь кто такой был старинный звонарь? В лучшем случае пономарь, в худшем дворник или сторож, для которого владение нотной грамотой — нонсенс. Не зная нотной грамоты, люди таким образом запоминали звоны.
Любишь Бога, иди в храм!
Любишь Бога, иди в храм!
Когда я создавал музыку колоколов, я думал, в чем же должна быть основа? Музыкальность в звоне должна быть, но она не должна быть чрезмерной, гармонически выстроенной. Все-таки основа русского православного звона — это ритм и характер.
— Где в колокольном звоне проходит грань между традицией и самовыражением звонаря?
— Я понял, что если ты звонишь Церкви, то вести себя нужно как в Церкви. Чтобы обозначить музыканта, который создает музыку на колоколах без отношения к богослужению, я ввел понятие «колоколист». Ведь кто такой звонарь? Согласно словарю Даля: звонарь — член церковной общины, совершающий звон до, во время и после богослужения. Если же ты не звонишь в Церкви, ты колоколист, также как есть виолончелисты, пианисты и т. д. Я и сам себя нередко называю звонарь-колоколист, если я участвую в какой-либо мирской тусовке. В моей современной колокольной музыке есть «Вальс колоколов» и «Колокольный Болеро». Есть ряд джазовых произведений. Но мой принцип таков: на сцене твори все, что ты хочешь — это мир музыки, мир искусства, но в Церкви давайте держаться традиции. Господь меня привел к церковному звону, и я четко разграничиваю, когда я звоню церковный звон и когда я звоню свою музыку…
Протоиерей Алексий Чубаков
Благочинный церквей города Казани
Чтобы колокольный звон превратился из кустарного произведения в произведение искусства, казанским звонарям нужно еще многому учиться. Большинство наших звонниц не обустроены как должно, а укомплектованы по остаточному принципу, теми колоколами, которые настоятели и старосты сумели собрать. К великой радости у нас появляются новые звонницы, такие как в Петропавловском соборе, Зилантовом или Ивановском монастырях, но пока нет людей, которые бы занимались колокольным звоном профессионально. Фестиваль, который проходит в Алексеевском, дает возможность пообщаться звонарям-самоучкам и профессионалам, чтобы звонари, которые звонят только потому, что им это нравится или потому, что им дали такое послушание, могли более ответственно подойти к этому делу. А те звоны, которые представляют гости из разных епархий, задают нашим звонарям высокую планку.
Я по благословению Владыки уже не первый год бываю на фестивале и могу сказать, что Алексеевское — необычное место для нашей республики. Это православный поселок, в котором центральное место занимает храм, а в этом храме идет насыщенная приходская жизнь. И здесь есть все для того, чтобы фестиваль колокольного звона, который зародился как фестиваль местного значения, стал фестивалем российского масштаба.
Органическая химия и языческие ритуалы
Конференция не конференция и фестиваль не фестиваль без неофициальной части, поэтому вечер 2 июня участники фестиваля посвятили изучению достопримечательностей Алексеевского района. Все желающие побывали на источнике у часовни в память Ахтырского образа Богородицы (это только одна из трех часовен райцентра!) и в деревянном храме села Куркуль. Посетили часовню-усыпальницу основателя органической химии А. М. Бутлерова в его родовом имении Бутлеровка, от которого осталось только кладбище, и то благодаря могиле великого ученого. Интересно, что неподалеку располагается деревня Арбузов Баран, принадлежавшая некогда другому известному в химической науке семейству Арбузовых. Конечной точкой маршрута был Билярск — населенный пункт сельского типа, некогда бывший столицей Волжской Булгарии. Теперь это необычное святое место и для татар-мусульман, и для язычников из чувашей, и для православных благодаря явившемуся здесь образу Богородицы «Живоносный источник». И если об исламе напоминало убранство расположившегося здесь культурного комплекса, выстроенного «под Восток», то язычники и разные представители суеверной братии оставили о себе напоминание в виде несчетного числа ленточек, носовых платков, косынок и т. п. на стволах и ветвях деревьев. Добравшись по длинной тропинке среди зеленых листьев и выцветшего тряпья до заветного «черного камня», я узрел на вершине склона три глыбы, выкрашенные черной краской и символизирующие сосуществование трех вер. Мне оставалось только дивиться, но гостям-звонарям и странное место не оказалось помехой. Пропев «Богородице Дево, радуйся…», экскурсанты превратились в паломников и отправились умываться освященной на источнике водой, не уделив суевериям ни минуты своего драгоценного звонарского внимания. В уже родное Алексеевское все вернулись «усталые, но довольные».Я рисовал в колоколах картину…
Программа фестиваля завершилась, Алексеевское погрузилось в сон, а мы с Владимиром Марьяновичем продолжили беседу, прерванную путешествием по району. С кассеты мне слышен перебор гитарных струн: усталый мастер, отвечая на мои вопросы, не может расстаться хотя бы с каким-то музыкальным инструментом.— Вы много ездите по стране, работаете в разных епархиях и приходах. Как складываются отношения эксперта-мирянина со священнослужителями, в том числе настоятелями приходов?
— Все люди очень разные и все священники разнохарактерные. Вот, например, отец Павел — спокойный человек. Дома у него в семье шесть человек — все спокойно. Дети по лужам бегают — все спокойно. Вот благодаря этому спокойствию здесь в Алексеевском такой прекрасный климат. Но на моем веку были и печальные вещи, когда по вине батюшек рушились православные общины. Все это неприятно вспоминать.
В 91-м году я встретился со своим первым духовником отцом Евстафием (ныне он епископ Читинский и Забайкальский), мы много беседовали и я был такой умиротворенный, чувствовал такой подъем! И вдруг (ба-бах!) столкнулся с другим батюшкой и меня будто молнией ударило. Как так?! Ведь только что я видел, что вот здесь в Церкви благодать и красота???
Но сейчас я, конечно, стал крепче. Особо значимым был для меня 94-й год в Донском монастыре. Там мне было дано гораздо больше, чем я предполагал. Донской монастырь стал моей духовной скорой помощью, куда я ехал со всеми своими вопросами.
— Особой колокольной культурой обладают страны Дальнего Востока. Готовясь к нашей беседе, я вычитал, что в Бирме и в Японии есть колокола по 200 тонн! Соприкасались ли Вы с колокольной культурой буддийского мира?
— Вообще восточный колокол появился на свет первым. Исследователи считают, что это произошло в XXV—XV вв.еках до РХ в Китае при династии Ся. И действительно на Востоке и, в частности, в буддизме сложилась самобытная и богатая колокольная традиция. Но я могу говорить об этом с чисто технической стороны: первый способ звукоизвлечения, сохранившийся на Востоке, это когда в неподвижно закрепленный колокол удар наносится извне, раскачивающиеся колокола распространились на Западе и, наконец, русский колокол, это колокол с раскачивающимся языком. Вот три этапа эволюции колокола.
Было время, и я интересовался буддизмом, и некоторые мои знакомые до сих пор чувствуют себя там комфортно. Но как было испокон веков, пока время и обстоятельства не надают человеку по голове, пока он сам не набьет шишек, он не познает красоту Православия, хотя может и корни у него православные.
Кстати, был со мной очень интересный случай, и, наверное, это Господь давал мне моменты осознания. В 79-м году я впервые посетил Соловки, и меня это поразило! Монастыря там не было (был музей), но эти стены… валуны у основания, размером с мою комнату… эти озера, Секрика, Заячий остров — все это меня впечатлило. А так как я творческий человек, я решил все это изобразить. При помощи барабанов и тарелок я изображал ветры и путь каких-то варягов к этим островам, пока не понял, что выходит полная ахинея! Потом начал все это зарисовывать на бумаге, но снова не то. Я бросил это дело, решив, что не суждено. И пришел 89-й год (а с 85-го я занимаюсь колоколами). В 89-м году, на втором колокольном фестивале в Ростове Великом я сыграл свою первую колокольную композицию «Сказание монаха». Я рисовал в колоколах картину: берег Белого моря, сидит умудренный схимонах и рядом с ним молодой инок, идет беседа, в которой старец рассказывает о смысле монашеской жизни. И впервые я понял, что именно колокола позволили мне выразить то сокровенное, то подспудное и еще неосознанное, что было у меня в голове. Открылось определение моего предназначения.
— Светские люди и в том числе журналисты часто упрекают Церковь, которая всегда торжественно празднует поднятие многотонных колоколов, в гигантомании. С точки зрения звонаря, оправдывают себя эти большие массы?
— Как человек, постоянно сталкивающийся с архитектурой, приведу простой пример. На верхний ярус храма святой мученицы Татианы в Чебоксарах мы установили полный классный набор колоколов. Остался нижний ярус, диаметром в семь с половиной метров, высотой около десяти метров. Владыка Варнава спросил меня: «Что Вы, Владимир Марьянович, посоветуете поставить на нижний ярус? Мы хотим пять тонн». Я говорю: «Владыка, Вы знаете, колокол в пять тонн с его габаритами метр семьдесят на метр семьдесят не впишется в эту архитектуру и будет выглядеть бубенчиком. А вот если Вы десять тонн возьмете, он подойдет как раз, и звучание будет соответствовать архитектуре». Так что большие массы нужны не для гигантомании, а для отработки акустического объема и для соблюдения архитектурных пропорций. Сегодня в Алексеевском, на мой взгляд, создан оптимальный вариант звонницы, где вся площадь рационально занята и звонарь стоит великолепно, а хотя главный колокол весит три тонны! Есть свои соотношения в архитектуре, есть своя логика и в установке колоколов.
— Как человек, серьезно занимавшийся джазовой музыкой, видите ли Вы там какие-то параллели с колокольным звоном?
— Джаз и колокольный звон настолько последовательно вошли в мою жизнь, что как музыкальный человек я понял, что эти сферы очень близки. И там и там есть возможность для самовыражения, без системной, ограничительной политики классического восприятия. Принцип: открыл ноты — играю, закрыл ноты — не играю, меня всегда убивал. А джаз — это единение и полное самовыражение. Колокольный звон под стать джазовой импровизации. Это целый мир звуков и великая возможность человеку проявить себя как творческую личность.
Но вот что меня поразило, когда я столкнулся с живым американским джазом. Дело было в Ярославле на пике моего джазового творчества. Я впервые играл с черными американцами, когда со мной случилось прозрение. Я понял, что это не наша культура! Когда американский барабанщик сел за установку, я стоял и «отдыхал». И сколько я не видел у нас талантливых ребят, я понял, что все равно нам не достичь их высоты, сколько бы мы ни копировали, сколько ни пытались сделать что-то подобное. Так в который раз можно изобретать уже изобретенное?! Наверное, в этом отношении я максималист, я люблю заниматься тем делом, где я буду искренне идти до конца. Я шел в джаз с любовью, но видимо это не моя дорога. Когда я пришел в колокольный звон, все встало на свои места. Я понял: вот здесь Россия, здесь я могу делать то, что хочу делать.
Здесь, в Алексеевском!
Жизнь Церкви состоит из множества парадоксов, от глубочайшей парадоксальности Креста до ежедневных маленьких чудес, сопровождающих христианина. Это совсем не преувеличение, ведь, наверное, каждый знает, как легко бывает встать на молитву в тяжелых обстоятельствах, как самоограничение награждает крыльями свободы. Парадоксально Евангелие, парадоксален наш путь, парадоксально даже то, к чему мы привыкли. Привычные звуки многопудовых колоколов, звуки, носящиеся над простором со скоростью птиц, по новому открылись мне в Алексеевском.