 |
| Фонд стратегической культуры | Юрий Рубцов | 13.02.2007 |
Журналисты попали пальцем в небо. Разве США когда-либо отказывались от инструментов холодной войны в отношениях с Россией? Разумеется, голословные заявления на этот счет с берегов Потомака, которым поддакивали с кремлевского холма, не в счет. Заявления заявлениями, а несовпадение коренных интересов двух держав никто не отменял. Определяя, кто союзник, кто попутчик, а кто противник Америки, в Вашингтоне всегда руководствовались не мифическими интересами «мирового сообщества», а интересами американских финансовых и военно-промышленных кругов.
Традиционный курс США на мировой арене не составляет тайны. Он отражен в документах доктринального характера, главным из которых является Стратегия национальной безопасности. В ней сформулированы основополагающие интересы Америки, остающиеся практически неизменными на протяжении, как минимум, последнего столетия:
— глобальное лидерство,
— обеспечение неуязвимости американской территории от всех видов оружия,
— распространение в мире стандартов американской демократии.
Согласно принятому в 1986 г. закону, президент США должен ежегодно представлять обновленный вариант Стратегии национальной безопасности, но на практике она пересматривается по мере необходимости. Р. Рейган обновлял ее дважды, Дж. Буш-старший — трижды, Б. Клинтон — семь раз. Дж. Буш-младший с момента прихода к власти в 2000 г. прибег к пересмотру стратегии впервые в марте 2006 г. с тем, чтобы оценить те радикальные перемены, которые произошли в мире после американского вторжения в Ирак.
В Стратегии национальной безопасности США, уточненной в 2006 году, было подтверждено провозглашенное еще в 2002 году право Америки на превентивную войну против «стран-изгоев», дополненное новой нормой — правом на экспорт демократии американского образца. Страны мира разделены в этом документе на две группы. К первой отнесено большинство государств, не выражающих сомнений в праве США на глобальное лидерство. Во вторую группу зачислены те государства, где, по мнению госдепартамента и Белого дома, грубо нарушаются стандарты демократии — Сирия, Куба, Мьянма, КНДР, Иран, Зимбабве и Белоруссия.
Российской Федерации среди «изгоев» нет. Пока нет. Ибо бросается в глаза, что, если в предыдущем варианте документа о России говорилось в целом в положительных тонах, то новая редакция выражает «обеспокоенность» действиями России на мировой арене.
Пути обеспечения глобального курса Соединенных Штатов определены в ядерной доктрине США. Утвержденная в конце 2005 г., она предусматривает нанесение ядерных ударов в мирное время по любым объектам в любой точке планеты на территории государств, собирающихся напасть на США с использованием оружия массового уничтожения (ОМУ), или по лагерям террористов, владеющих таким оружием. Кроме того, оговаривается право уничтожения таким способом известных хранилищ ядерного, химического и биологического оружия на территории других стран. В Кремле, на Арбате и на Смоленской площади хотели бы надеяться, что Россия в число этих «других» стран не входит. Однако, оснований для таких надежд нет. В той же ядерной доктрине сказано вполне определенно: «США не делают никаких заявлений, определяющих, при каких обстоятельствах будет использоваться ядерное оружие».
И громкое заявление Р. Гейтса не так уж много добавляет к формулировкам доктринальных документов США, чтобы ни думали на этот счет те представители российской власти, которые заворожены сентенциями о «стратегическом партнерстве» с Америкой. Разве что новый шеф Пентагона отказался от дипломатического языка и сказал, о том, что думают в Вашингтоне, с предельной откровенностью. Дескать, посмотрим, что вы на это ответите.
Так бывало и раньше. Вспомним, с чего начиналось последнее столетие российско-американских взаимоотношений? С заявления государственного секретаря Дж. Барджеса, сделанного в 1904 г.: «Если США имеют в современном мире естественного врага, то им является Россия».
Программа из 14 пунктов президента В. Вильсона 1918 года — этот первый американский проект перестройки мира на основах «демократии и общечеловеческих ценностей» — лишь формально провозглашала единство России. На самом же деле (это стало известно из расшифровки архива полконика Хауза — помощника Вильсона) в Вашингтоне считали: «Россия слишком велика и однородна, ее надо свести к Среднерусской возвышенности… Перед нами будет чистый лист бумаги, на котором мы начертаем судьбу российских народов».
А взять период второй мировой войны. О настрое американской администрации хорошо свидетельствует беседа Ф. Рузвельта с дипломатами в феврале 1943 года. «Президент, — читаем в записи беседы, — с большой похвалой отзывается о плане Буллита, основанном на недоверии к Советскому Союзу, и согласно которому вся Европа западнее СССР должна быть организована как единый хороший военный лагерь. Он нужен для того, чтобы противостоять продвижению России на запад. Президент не знает, что делать с Россией и беспокоится за будущее развитие событий».
Великобритания, а затем США, принявшие эстафету от «владычицы морей», всегда отлично понимали, кто стоит на пути их движения к мировому господству. Это понимание отразилось в классическом постулате англо-американской геополитики, сформулированном по окончании первой мировой войны британцем Х.Д. Маккиндером и подтвержденном в годы второй мировой войны американцем Н. Спайкменом: «Кто владеет Хартлендом („сердцевиной мира“, совпадавшей в представлениях Маккиндера с территорий СССР в границах 1945 года. — Ю. Р.), тот контролирует Евразию, кто контролирует Евразию, тот управляет миром».
Разрушение Хартленда, то есть Советского Союза, расположенного, как писал Х.Д. Маккиндер, на «географической оси истории», стало с 1945 г. доминирующей линией геополитического поведения США. Еще и чернила не успели высохнуть под договоренностями Большой тройки, как Вашингтон начал атаку на принципы Ялтинско-Потсдамской системы мироустройства.
19 мая 1945 г. увидел свет меморандум, в котором исполняющий обязанности государственного секретаря США Дж. Грю, заявлял о необходимости немедленного ужесточения по всем линиям американской политики по отношению к Советской России. «Гораздо лучше и надежнее, — писал он, — иметь столкновение прежде, чем Россия сможет провести восстановительные работы и развить свой огромный потенциал военной, экономической и территориальной мощи».
В августе того же 1945 г. был подготовлен секретный документ под выразительным названием «Стратегическая карта некоторых промышленных районов России и Маньчжурии». В документе перечислялись 15 крупнейших городов Советского Союза, которые должны были стать первоочередными целями для ядерных бомбардировок.
К началу 1946 г. в США получила обоснование концепция превентивной атомной войны, которая бы упреждала превращение СССР в ядерную державу. По плану «Дропшот», относящемуся к 1949 г., США готовились нанести удар уже по 100 советским городам, имея для этого и ядерные боеприпасы, и носители.
Позднее при президенте Д. Эйзенхауэре трумэновскую доктрину «сдерживания коммунизма» сменила еще более агрессивная доктрина «отбрасывания коммунизма». Лишь достижение к середине 70-х годов военного паритета между СССР и США, Варшавским Договором и блоком НАТО вынудило вашингтонских стратегов сделать тактический маневр и пойти на «разрядку».
Вашингтон был чрезвычайно заинтересован во втягивании Советского Союза в афганские события с целью максимально обескровить стратегического противника. Американские лидеры рассматривали это как своеобразную компенсацию за свое поражение во Вьетнаме. Бывший помощник президента США по национальной безопасности Зб. Бжезинский до сих пор гордится тем, что ему удалось заманить СССР в афганский капкан, ставший началом конца советской державы.
Новую Россию американцы рассматривают не только как правопреемника Советского Союза, но и как его геополитического наследника. Стремление США к установлению контроля над Хартлендом остается неизменным. В ряду усилий Вашингтона — продвижение НАТО на восток с включением в блок не только бывших соцстран, но и бывших советских республик, создание сети военных баз США в Центральной Азии и Закавказье, реализация программы Нанна — Лугара, направленной на ликвидацию значительной части российских стратегических ядерных сил, отказ от соблюдения требований ДОВСЕ, выход из Договора по ПРО 1972 г. и размещение элементов национальной ПРО в Европе, включая Польшу, Чехию, Венгрию, Болгарию.
Целевые установки в отношении России довольно долго маскировались в Вашингтоне тезисами о «стратегическом партнерстве» с Москвой. Год назад, реагируя на новую редакцию доктрины Буша, МИД РФ заявил, что в стратегических планах США нет «ни одного слова о партнерском взаимодействии между нашими странами, выстраиванию которого обе стороны посвятили много времени и усилий в соответствии с решениями президентов России и США». Нет в этих планах, как обнаружилось, и никаких указаний на учет «законных интересов друг друга», на равноправие, взаимное доверие и т. п.
Антироссийская направленность внешней политики США по-прежнему предполагает дестабилизацию положения в России, установление контроля над российской территорией, сокращение населения, нейтрализацию российского ядерного потенциала, а также подготовку и проведение военных операций против нашей страны. После того, как шеф Пентагона публично причислил Россию к группе государств, квалифицируемых официальной Америкой как «изгои», новых доказательств этому уже не нужно. Жесткого ответа Вашингтону, прозвучавшего 10 февраля в выступлении В. Путина в Мюнхене, мы, откровенно говоря, заждались.
