 |
| Фонд «Русская Цивилизация» | Александр Елисеев | 13.02.2007 |
Похоже на то, что знаменитая «Мюнхенская речь» президента Владимира Путина как раз и выражает «обиду и недоумение» наших верхов. Дескать, как же так — мы к ним со всею душой, а они против нас ПРО выставляют?
А еще раньше претензии к Западу озвучил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, выступивший на конференции Российского союза промышленников и предпринимателей. Он сообщил — оказывается, из-за дискриминации российского бизнеса сорвано 13 сделок по слиянию и приобретению активов на общую сумму 50 млрд. долларов. Показательно, что об интересах российского бизнеса говорил именно глава внешнеполитического ведомства, а не «профильный» министр. Судя по всему, российский бизнес испытывает серьезное сопротивление в Европе. Там не очень-то в восторге от перспектив российской экспансии на местных рынках. Хватает уже и того, что экономика стран ЕС сильно зависит от поставок нашего сырья.
Элитарии рвутся на Запад, искреннее желая туда интегрироваться, но это как раз и не нужно Западу. Во-первых, он элементарно опасается конкуренции. Ну, кому понравиться, что его активы сливаются и поглощаются? А это ведь лиха беда начало.
Во-вторых, Россия — это огромное пространство, полное разнообразных ресурсов. В случае реальной интеграции с Западом его странам придется делиться с Россией политическим могуществом.
И, самое главное, Запад отлично понимает, что Россия никогда не станет по-настоящему западной страной. С этим она опоздала лет этак на пятьсот, а то и больше. Развитие у нас шло совершенно по другому пути, чем в Европе. Например, в России не было свободных городских коммун, в которых вызревала европейская буржуазия. Русский город — это хоть и самоуправляемое, но — тягло. Поэтому и буржуазия у нас народилась совершенно другая. Потом эту самую буржуазию экспроприировали и стали строить коммунизм. А после того, как его построить не удалось, возродили буржуазию, кадры которой стали пополняться из обкомов. Так стоит ли удивляться, что буржуйский Запад не считает такую буржуазию за свою? И с этой самой буржуазией ему предлагают делиться властью и деньгами? Не наивно ли?
Нет, какую-то часть России Запад бы в себя включил, причем весьма охотно. И даже на равных. Небезызвестный Збигнев Бжезинский в свое время выдвинул проект создания на северо-западе России отдельного государства со столицей в Петербурге. Его он и предложил включить в западное сообщество. Остальным же такой чести предложено не было.
В России, однако, разделяться на разные государства мало кто желает. И нашим кремлевским «элитариям» это совершенно не нужно, ибо они и сами никому не будут нужны в случае обвала федеральной вертикали. Более того, за обвал можно и ответить.
Выходит замкнутый круг — элита рвется на Запад, а Запад категорически не устраивают те условия, на которых может быть интеграция. В России это понимают, поэтому и ужесточают лексику, в то же время поправляя ее некоторыми западными сладостями. Причем такими сладостями, которые могут понравиться, в первую очередь, заокеанскому «товарищу волку».
Ну вот, например, все чаще вспоминают про Франклина Делано Рузвельта, проводя аналогии между его новым курсом и курсом Путина. Вот недавно и Владислав Сурков сделал довольно-таки яркое сравнение двух президентов.
Понятное дело, наблюдатели сразу же уцепились за идею третьего срока, которая была якобы озвучена в выступлении Суркова (сам Рузвельт сидел в Белом Доме аж четыре срока).
Это, конечно, интересно, но более интересным, как нам представляется, было бы обратить внимание на внешнеполитический аспект сравнения. Рузвельта у нас считают одним из немногих государственных деятелей Запада, которые были настроены дружественно в отношении России. И возникает такой вопрос — уж не является ли этот «рузвельтизм» неким сигналом к части западных элит, готовых вернуться к рузвельтовскому курсу в отношении России?
Такие люди на Западе всегда были и, наверняка, есть и сейчас. Особенно часто они встречаются среди социал-демократов. Тут можно вспомнить, например, английского премьера-лейбориста Тони Блэра, предложившего в 2001 году принять Россию в НАТО. Не менее яркий пример — «друг Герхард» — экс-канцлер и социал-демократ, который и сегодня выражает симпатии Кремлю (продолжая курс своего выдающегося предшественника — социал-демократа Вилли Брандта).
Рузвельт был из той же самой «партии» западных политиков, которые хотели видеть Россию в друзьях, а не во врагах или слугах. Хотя, само собой, слово «дружба» здесь не стоит понимать буквально. Какая уж там дружба в политике, да еще и в международной? Рузвельт надеялся на то, что наша страна будет потихоньку эволюционировать в сторону западных ценностей, также как и он двигался к умеренному, реформаторскому социализму. Президент-«советофил» не раз утверждал, что СССР идет от «советского коммунизма… к государственному социализму» по пути «конституционной эволюции». Он мечтал о «перевоспитании» СССР через постепенную интеграцию в «семью народов» как «полностью признанного и равноправного члена сообщества великих держав».
Трудно сказать — насколько была реалистична подобная стратегия. Штаты от нее отказались почти сразу же после смерти Рузвельта, что наглядно показало — как ей недостает сторонников.
Хотя на Западе всегда были влиятельные силы, рассчитывающие на пресловутую конвергенцию (кстати говоря, ее концепция возникла именно при Рузвельте — в США). Сторонники конвергенции предлагали соединить все лучшее из капитализма и социализма. И понятно, что это соединение не могло обойтись без соединения конкурирующих правительств. Планировались, что СССР и США образуют мудрое мировое правительство, которое, якобы только и способно решит все мировые проблемы (любопытно, что о создании единого российско-американского руководящего центра в мае прошлого года рассуждал С. Лавров). В рамках этой стратегии многие западные элитарии явно или не очень подыгрывали СССР, который, в технико-экономическом плане был всегда слабее США.
Об этом очень много и убедительно писал И. Р. Шафаревич. Он приводил факты того, как американские бонзы откровенно предавали государственные интересы своей страны в пользу СССР. «Полугосударственная организация — Институт тихоокеанских отношений — практически определяла американскую политику в Китаев течение пятнадцати лет. Это влияние значительно способствовало поражению Чан Кайши. Например, в правительственные круги передавалась информация, изображавшая китайских коммунистов как демократов и „сторонников земельной реформы“. В результате Чан Кайши было предложено ввести в состав правительства коммунистов. Когда он отказался, полностью были прекращены поставки из США. Разработанная институтом финансовая политика вызвала колоссальную инфляцию в Китае и массовое недовольство населения режимом Чан Кайши. Эта политика поощрялась министерством финансов под руководством Уайта и представителя этого министерства в Китае, Соломона Адлера, также разоблаченного позже как коммунистического агента». («Была ли перестройка акцией ЦРУ?»)
Очень любопытная история приключилась и с кубинской революцией. Об этом читаем в любопытнейшей книге Ральфа Эпперсона: «Одним из первых защитников Кастро был Herbert Matthews, корреспондент New York Times и член Совета по международным отношениям в дальнейшем — СМО. 25 февраля 1957 г. Мэттьюз сообщил своим читателям: „Не стоит говорить о коммунизме в движении Фиделя Кастро“. Однако, именно в это время правительство США узнало, что м-р Мэттьюз неправ: „Полное досье на Кастро… и Коммунистов, его окружающих, подготовленное отделом G-2 Разведка Кубинской армии, было доставлено в 1957 г. с нарочным в Вашингтон и вручено Аллену Даллесу — главе ЦРУ“. К несчастью для Кубинского народа и, в конечном счете, для всего мира, Аллен Даллес, также член Совета по международным отношениям, никак не использовал эту информацию. Повторно, в 1958 г. официальные донесения о связях Кастро с Коммунистами были переданы William Wieland, специалисту по Латинской Америке Государственного Департамента. В ответ на эти донесения м-р Уиланд потребовал, чтобы правительство США прекратило все военные поставки Кубинскому правительству Фульхенсио Батисты».
А во время вьетнамской войны американские СМИ, контролируемые крупными финансовыми магнатами, откровенно работали против США:"В книге Брюса Гершензона «Боги антенны» (Bruce Hershenson «The Gods of Antenna», New Rochelle, 1976) показана такая же необъективность в освещении вьетнамской войны. Он пишет, например, что в 1972 -73 г. г. в передачах одной из крупнейших американских телекомпаний Си-Би-Эс, было 13% положительных и 61% отрицательных отзывов об американской политике во Вьетнаме. 83% сообщений из Южного Вьетнама были критическими по отношению к правительству этой страны, а 57% сообщений из Северного Вьетнама — благоприятны его правительству". («Шестая монархия»).
Очевидно, что «конвергенционалисты» не хотели поражения СССР, которое поставило бы крест на самой конвергенции. Им нужно было сохранить некое равновесие между двумя сверхдержавами с тем, чтобы потом в дальнейшем выстроить над ними «просвещенное» мировое правительство. Но в 80-е годы в «мировой закулисе» закулисе произошел некоторый переворот. От конвергенции отказались окончательно и верх взяли сторонники конфронтации, которые настояли на ликвидации СССР.
И эта ликвидация произошла — с потрясающей легкостью. Патриоты эту самую легкость объясняют довольно-таки просто — либо «дураками», либо «шпионами» (хорошо хоть не «дорогами»). Однако эти объяснения кажутся слишком уж простыми, если только не сказать — примитивными. Дураки не смогли бы пробраться на вершину власти в СССР — для этого требовалось умение держать удар в ожесточенной внутрипартийной борьбе. Что же до шпионов, то Советский Союз был, все-таки, достаточно сильной структурой, чтобы пасть в результате проникновения иностранной агентуры (предполагать это так же примитивно, как сводить Октябрьскую революцию к немецкому золоту.) А, может быть, все дело в том, что советское руководство искренне настроилось на конвергенцию и проморгало переворот в закулисе? Тогда становятся понятными некоторые впечатляющие провалы во внешней политике, выраженные в односторонней сдаче всех позиций. Возможно, Советам были даны твердые гарантии со стороны некоторых серьезнейших международных центров, вот только власть в этих центрах поменялась — советской перестройке предшествовала перестройка «закулисная».
Как представляется, история должна научить нас тому, что на Западе Россию никто не ждет. Исключения есть, но они только подтверждают правило. Курс Рузвельта подвергли забвению, инициативу Блэра решительно отклонили, а «друга Герхарда» отправили на политическую пенсию, заменив проамериканской Ангеле Меркель. Конвергенцию же пустили коту под хвост, несмотря на то, что она была доктринально разработана и пользовалась поддержкой многих «сильных мира всего».
Так на что же еще осталось уповать? Не пора ли прекратить наши долгие игры с Западом, сосредоточившись на себе? Это было бы самым лучшим выходом — как для нас, так и для самого Запада. Там только вздохнут с облегчением и деловито спросят — как будем делить сферы влияния? И здесь главное — не продешевить. Впрочем, это же совсем другая тема.
