 |
| Кремль.org | Александр Дугин | 09.02.2007 |
Я даю эти пояснения потому, что отнесся серьезно к вашему вопросу: я пытаюсь ответить, как дело обстоит с русской национальной темой, которая является делом моей жизни и которая для меня чрезвычайно важна. В современной России вопрос не может ставиться таким образом — является конъюнктурой или нет действие того или иного политика или той или иной партии. Все, что делается в современной России, представляет собой предельную форму удаленности от Политического, как его понимал Карл Шмитт, от политической философии. Значит, все это чистая конъюнктура. Это не значит, что Политического нет вообще, это значит, что те, кто выступает под именем «политики», «политиков», «политических партий» и т. д. не имеют к Политическому ровным счетом никакого отношения. В российской политике все конъюнктурно, а тема национализма, действительно, существует, но это явления, относящиеся к различным сферам.
В современной российской политике любые действия, любые утверждения (о ком бы мы ни говорили: об уличной политике, о маргинальных группах или о крупных партиях) следует рассматривать только с точки зрения политических технологий, и соответственно, политических конъюнктур. Соответственно, я переформулирую вопрос, чтобы он звучал более корректно: какую цель преследует данный политконьюнктурный, политтехнологический ход «Единой России», объявляющей о «Русском проекте»? Какие технологические задачи он решает?
Ответ: при решении проблемы 2007−2008 года будет разыгрываться — технологически и манипулятивно — тренд т.н. «русского национализма». При этом надо учесть, что русский национализм без кавычек и как явление, относящееся к Политическому, то есть обоснованное в бытии, истории, человеческом духе, является чуждым двум главным противодействующим сторонам: умеренно либерально-демократическому Кремлю, о котором наш Президент не устает повторять, что это корпорация, возглавляемая менеджером, и в еще большей степени этот национализм чужд каспаровско-касьяновским «оранжевым», которые созданы беглыми олигархами и американскими технологами для «продвижения демократии» и окончательного уничтожения России. И у Кремля, и у оранжевой оппозиции есть серьезные рычаги влияния — у Кремля административные, у оппозиции — финансовые + политическая поддержка Вашингтона. Они-то и являются игроками в проблеме 2008. Эти две основные силы борются между собой, и если у них и есть какие-то собственные идеи и взгляды, то они лежат в сфере либерально-демократической политики, это надо очень точно понимать.
Хотя, конечно, можно поставить вопрос, в какой степени различаются, например, политические идеи либералов Касьянова с Невзлиным и Кудрина с Чубайсом, поскольку это выходцы из общего комсомольского прошлого, позднее в значительной степени конъюнктурно адаптировавшиеся к тренду либерализма. Но все же, как ни поверхностна эта адаптация к либеральным идеям в эпоху ельцинизма, она намного глубже, чем фиктивный и худосочный национализм, с которым обе стороны заигрывают. По психо-физиологическим причинам русский национализм и Кремлю, и «оранжевым» чужд. А значит, обращение к русскому национализму и тех и других есть ни что иное, как технология.
Но есть один момент: русский национализм не чужд подавляющему большинству русского населения, и у населения очень сильны национальные настроения. Реального политического выхода в форме партии, какого-то последовательного националистического движения, ни власть, ни оппозиция этим тенденциям никогда не даст. Для Америки, которая стоит за «оранжевыми», это по вполне понятным причинам неприемлемо. Власть сторонится Политического, а появление адекватного, обоснованного, теоретически и организационно оформленного русского национализма она не приемлет категорически. У нее есть для этого основания: даже совершенно фиктивные и пустые внутри «игровые» и управляемые попытки хоть как-то раскупорить эту тему — в лице партии «Родина» на прошлых выборах — дали просто ошеломляющий эффект, от которого содрогнулись все. Посмотрите, в Думу в 2003 году прошли три политические партии, разыгрывавшие (безусловно, конъюнктурно и фиктивно) карту русского национализма — «Родина», ЛДПР и, отчасти, КПРФ. Национализма хватило на всех, а если учесть, что для многих Путин сам по себе обладает образом патриота-националиста, то и в электорате «Единой России» процент русских национально мыслящих патриотов весьма значителен.
Русская национальная идея — «русский национализм» опасны для элит, которые держат реальные рычаги власти. И власть, и оппозиция в целом настроены «цивилизованно», либерально-демократически, тогда как огромная часть населения, напротив, настроена националистически. Таким образом, тематика национализма приобретает характер «игры» между двумя реальными центрами сил, в равной степени не испытывающими к этому явлению искренних чувств. Вот тот контекст, в котором разыгрывается национальная карта накануне 2008.
Отплевываясь, закрывая глаза и зажимая нос, «оранжевые» начали первыми разыгрывать эту карту, сначала взяв к себе гламурного дедка Лимонова, у которого от моего с ним сотрудничества осталось слово «национал» в названии партии, потом шутовских горе-националистов Поткина с помощником Кралкиным, и затем главного национал-оранжиста — Стаса Белковского, с толстозадым холуем Вовой Голышевым, которого я выгнал в свое время из «Евразии» за связь с малолеткой и бессмысленность. Белковский, видимо, поставил перед собой задачу создать моего виртуального клона, только в «оранжевом» сегменте. На этом поприще сегодня преуспевает не один десяток воришек — мелких и не очень.
«Оранжевые» первыми стали использовать фактор псевдо-национализма, фиктивный, условный, направленный против своих противников, т. е. против Кремля. Кремль долго думал, что с ними делать. Вначале Вася Якименко организовал перформансы движения «Наши», когда по стране поставили пустые двери, идущие в никуда, за которыми скрывался огромный абиссинец, обнимавший прохожих и вручавший им удостоверение о толерантности. Это была такая акция движения «Наши», меня она очень удивила. То есть Кремль на технологический ход «оранжевых» (Березовского, Невзлина, Каспарова), взявших к себе отморозков в лице псевдо-националистов, вначале решил ответить антифашизмом в лице стоящих в дверях абиссинцев, «дедов морозов и снегурочек». Все это, на мой взгляд, не дало никакого эффекта, потому что насадить беззубую толерантность среди русского населения, которому вообще не дают никакой политики (и не дадут, и оно это понимает), никакими неграми, абиссинцами и сенегальцами абсолютно невозможно. Увидев, что «оранжевые» политтехнологи достаточно эффективно используют «в темную» националистически настроенных дурачков, Кремль решил на сей раз ответить на это по-другому. Так и появился «Русский проект».
Мы имеем дело с населением, у которого есть некоторый запрос на Политическое. В массах есть национализм, который представляет потенциально очень большую силу, но в реальной политике (конъюнктурной технологии) ему никогда не дадут возможности проявиться ни при каких обстоятельствах — ни «оранжевые», ни Кремль. Будет вестись игра: на псевдонационализм «оранжевых», за которыми стоят американцы, либералы, космополиты, ненавидящие русский народ и русскую идею, ответят другим безопасным национализмом декоративного толка.
Я полагаю, что речь идет об очередной предвыборной технологии. Власть опасается русского народа в некоторых его естественных проявлениях, в то время как оппозиция его глубоко презирает, но использует в наиболее омерзительных формах (искусственный неонацизм, расизм) для того, чтобы доставить Кремлю неприятности. Но если «оранжевые» вскрыли эту тему от отчаяния, потому что их ультралиберализм против умеренного либерализма Кремля вообще никак не идет, то есть никакой поддержки не находит, то Кремль решил, что «клин выбивают клином».
Если серьезно говорить, я, конечно, был бы рад, если бы у кого-то во власти что-то повернулось в голове, в душе, в сердце, и кто-то по-настоящему решил обратиться к тому народу, к той стране, к той культуре, на которых восседает власть, лицом. Но я человек наивный, и слишком часто обманываюсь, полагаясь на искренность людей. Чтобы не испытать потом чувства глубокого отвращения и, увы, бессильной ярости от очередной святотатственной лжи (русский народ и русская идея — для меня священны), я воздержусь от иллюзий и надежд в отношении т.н. «Русского проекта». Многое указывает на то, что это симулякр. Буду по-настоящему счастлив ошибиться.
Также нужно понимать, что радикальные националистические объединения угрозу не представляют. Как только они начинают приобретать минимальное измерение, на них все набрасываются жесточайшим образом, и давят все здоровое и естественное. Потом все превращают в балаган, немедленно создается пятьдесят симулякров, которые потом растаскиваются по технологическим конторам. В результате все идет насмарку. Дело усугубляется тем, что в русском народе отсутствует практика самоорганизации политических партий и движений. Все политические партии и движения, на самом деле, создаются сверху, руками (и ресурсами) каких-либо циничных игроков, которые сами практически никогда (так уж исторически получается) не являются носителями национальных взглядов. Поэтому я думаю, что подлинно национальные движения не представляют угрозы ни для кого, их нет. И им не дадут появиться. Лидеры передерутся, агентура взбрыкнет и все утопят в идиотизме. Традиций такой политической организации нет, внешних источников нет, соответствующей политико-социальной культуры нет, последовательной философии национализма нет.
Но настроения, тем не менее, в обществе есть. В принципе, организоваться в какую-то радикальную экстремистскую силу они не способны, может быть, в силу особенностей русского доброго народа.
Но при этом националистические настроения среди русского народа неуклонно растут. И в определенный момент, когда надо будет делать серьезный выбор, это может сказаться, например, на преемнике. Если в фигуре преемника, который будет продавливаться властью, русский народ не обнаружит достаточное количество понятных национальных черт, именно тонких, очень тонких, тогда он его может «прокатить» независимо ни от чего. Вот это, единственное, к чему может на практике привести национальный фактор — что русские не примут преемника без русской идеи.
В такой ситуации, при росте реальных националистических настроений, и при невозможности их воплотить в политику, русские могут сделать один жест (быть может, жест отчаяния) — это плюнуть в преемника. И, скорее всего, они его сделают, не приняв преемника без национальной идеи. Причем, национальной идеи, воплощенной в реальных делах, понятных жестах, в озабоченной физиономии, в точно подобранных словах и интонациях. Путин дал на фоне разложившегося Ельцина и разлагающейся язвы Кавказа стране ясный русский жест, строгие желваки, холодный взгляд серых русских глаз. С ним все было понятно, и русский фактор был не исключено, что решающим. И харизма у Путина русская, и рейтинг у него русский. А вот преемник: Национальный тест ему только предстоит пройти. Менее «русского», чем Путин, я полагаю, люди просто не выберут, нужен как минимум столь же русский. В этом, быть может, и лежит самая серьезная политическая угроза со стороны русского национализма.
Это ключевой вопрос, где проходит исторический нерв нынешней ситуации. И это неплохо чувствуют политтехнологи со всех сторон. Но «оранжевые» чувствуют, по моему впечатлению, это лучше и острее. И они как раз с этой стороны готовят свой удар. Дело в том, что если кремлевский наследник Путина не будет обладать националистической легитимностью в глазах народа, то он не пройдет. Он будет нелегитимен, и тогда может начаться реальный передел зон влияния. Конечно, русские (большой народ) опять будут обойдены теми, кто будет осуществлять передел влияния, но никакого значения не имеет. В любом случае этот фактор будет серьезным, фундаментальным и, возможно, решающим.
Александр Дугин, руководитель Центра геополитических экспертиз
http://www.kreml.org/interview/141 450 828?mode=print
