 |
| Радонеж | Священник Андрей Спиридонов | 10.02.2007 |
Насчет клопа, конечно, можно вести отдельный богословский разговор: когда этот самый клоп приобрел свою заметную для человека вредоносность — еще в раю или уже после грехопадения прародителей, — однако сейчас речь о другом. Во-первых, о том прецеденте, что одно из высказываний первосвятителя нашей Церкви вдруг было услышано и озвучено светскими СМИ. А во-вторых, что определенная обида на эти слова, продемонстрированная некоторыми светскими работниками печатного и электронного слова, конечно же, не случайна. И обличает она обиженных в их же откровенном материализме, а проще сказать — в безбожии, которое они обычно стараются тщательно скрывать под камуфляжем того или иного либерализма, в частности — борьбы за свободу и права человека. Г-н Познер возмущался также, что мнение Дарвина — хорошо обоснованная теория, в то время как библейская точка зрения Церкви — догма, не подлежащая обоснованию или критическому осмыслению. И г-н Познер здесь по существу не прав, ведь библейская точка зрения на происхождение человека с древности достаточно подробно обоснована отцами Церкви и никогда не являлась голословным утверждением. Напротив, сама теория обезьяньего родословия человека нуждалась и нуждается в доказательствах, коих просто нет.
Однако, проблема еще и в том, что вообще нет серьезной альтернативы этим двум точкам зрения — божественной и обезьяньей. Вопрос о происхождении человека оказывается своего рода лакмусовой бумагой именно потому, что общепринятых теорий о происхождении человека всего две. И альтернативой обезьяньему происхождению человека оказывается только библейская. Пока же вопрос не ставится, что называется, ребром и выглядит несколько неопределенно, обыватель еще может чувствовать себя спокойно. Если же вдруг, как это получилось в случае с данным суждением патриарха, сознание современного агностика поражается однозначным выбором братания с обезьяноподобным предком или смиренного поклонения Создателю, то тут начинаются проблемы возможного раздвоения сознания. Господа, типа Познера, всем своим нутром чувствуют угрозу для своего мировоззренческого благополучия и не в силах согласиться со столь серьезной постановкой вопроса. Сама констатация необходимости выбора между Богом и обезьяной кажется им некорректной, покушающейся на их внутреннюю свободу быть прямыми потомками приматов, но — быть ими не гласно, по умолчанию. Декларативность в этом вопросе их почему-то смущает.
Вероятно, что безболезненно разрешить данный кризис современного секулярного сознания вряд ли возможно — опять же все по той же причине отсутствия третей альтернативы. Кроме того, стихийные последователи данной теории вообще бояться серьезного разговора. Ведь столь любимый и тщательно интерпретируемый материалистами обезьяний аспект дарвинизма при ближайшем его рассмотрении тоже оказывается не слишком убедителен. И это правда, что на самом деле никакой доказательной базы интерпретаторы теории Дарвина привести не могут. Скорее, напротив, крайний дарвинизм полон различными натяжками и прямыми фальсификациями, типа питекантропа, синантропа или пилтдаунского человека, фантастические изображения которых знакомые многим еще из школьного учебника биологии. Ныне уже хорошо известно, к каким подтасовкам прибегали последователи Дарвина, пытаясь представить миру образцы этих самых якобы переходных форм. Так что идея случайного происхождения человека путем саморазвития примата не есть серьезная научная теория, но идея, которая требует от человека куда более слепой веры, по сравнению с верой в Творца как такового.
Далее, не прояснен и следующий не маловажный вопрос о происхождении самой обезьяны и всей органической жизни на земле, потому как, опять же, сама же наука, согласно теории вероятности, свидетельствует насколько мала эта вероятность случайного образования органики из неорганики. Не говоря уже о генетике, которая недавно представила доказательства того, что все человечество произошло от одной единственной пары, о которой — Адаме и Еве — собственно и говорит Библия. Если же г-ну Познеру приятней считать, что этой парой были две счастливые обезьяны, то в этом, не спорим, также осуществляется его внутренняя свобода выбора. Правда, за всем этим остается последней фундаментальный вопрос о тайне происхождения видимой вселенной, вещества и энергии в ней. Все это наука сама по себе исчерпывающим образом объяснить не может, в чем она сама и признается. Но все это, впрочем, уже за гранью самосознанья обезьянолюдей. Их большей степени возмущает сам факт того, что Церковь способна в лице самого Патриарха вдруг открыто озвучивать серьезные бытийные вопросы. Вот это-то для некоторых господ либералов просто непереносимо. Они, конечно же, ратуют за свободу слова, которая является для них одной из главных ценностей. Только почему-то свобода слова понимается ими несколько однобоко. Им свобода слова нравиться в роли «только для себя», только для озвучивания их идей, их интересов. Если же свободой слова дерзает воспользоваться Церковь, то это воспринимается господами Познерами, мягко говоря, с недоумением, как будто Церковь это такой институт, который должен всегда пребывать в подвиге молчания.
На самом деле зону молчания вокруг Церкви создают сами же светские СМИ. За последние полтора десятилетия святейший Патриарх неоднократно высказывался по большинству значимых общественных вопросов и событий, в том числе — и в официальных посланиях и обращениях. Многие ли из этих высказываний стремились донести до своих зрителей, слушателей и читателей светские СМИ? Чрезвычайно редкие — да и то те, которые можно было бы интерпретировать в каком-либо негативном свете. Приходилось также слышать, как один из ведущих журналистов одной известнейшей радиостанции неоднократно восклицал в прямом эфире, а почему, дескать, молчит наш христианнейший владыка, наш патриарх? И неискушенный слушатель должен был справедливо возмущаться: действительно, а, почему? Но ни Церковь, ни Патриарх, как правило, не молчат, просто в большинстве своем светские СМИ замалчивают церковную точку зрения на то или иное событие. Им эта точка зрения невыгодна, потому что, действительно, представляет иной — духовный взгляд на происходящее. Именно духовные оценочные характеристики игнорируются большинством светских СМИ. Иначе мы имели бы дело с настоящей свободой слова. И не потому ли столь много нападок и на предмет «Основы православной культуры», ведь он в принципе подразумевает научение некоторым основам библейского мировидения, а не только вульгарным материалистическим постулатам.
Такого рода мировоззренческая свобода выбора некоторых господ явно пугает. Им настоящая свобода как раз невыгодна, о возможности ее осуществления они предпочли бы вообще не говорить. Разве что в том случае, когда эта иная точка зрения покажется кому-либо из властителей дум уж слишком обидной. Вот как господину Познеру. Хотя, что такого особенного святейший Патриарх сказал? Действительно, если уже не первое десятилетие позволительно вдалбливать школьникам в головы, что они произошли от обезьяны, то почему же в школьной программе не может быть представлена иная точка зрения — та, что человек сотворен Богом? Почем же этому так противятся некоторые господа и о чем они здесь — о каких правах и свободах — так обеспокоены? В словах святейшего Патриарха как раз и подчеркивается, что должна быть свобода выбора — верить Богу или последователям Дарвина. Г-ну Познеру, похоже, дороже иная ситуация — верить только Дарвину. Опять же, этого его святое личное право усматривать свое происхождение от хвостатого предка, да и не очень многие из-за этого допущения сильно огорчаться.
Возможно, сам г-н Познер скажет, что вовсе не считает, что он произошел от обезьяны. Однако, в таком случае, почему же ему так неприятна идея богосозданности человека? От кого тогда он вообще произошел? Или для себя лично он ее еще допускает, а для других, тех же школьников — нет? Или это такой особый феномен свободы слова, подразумевающий, что озвучиваться может только одна теория происхождения человека? Тогда надо разобраться, что вообще некоторые современные либералы под свободой слова понимают и не являются ли их представления о свободе еще одним вариантом тоталитаризма? Впрочем, православная общественность может только приветствовать общее внимание к словам нашего первосвятителя. Пусть хотя бы таким образом то или иное слово истины станет ближе современному радиослушателю и телезрителю.
