 |
| Фонд стратегической культуры | Андрей Володин | 06.02.2007 |
Организаторы первого Корейско-российского форума сообщества, проходившего в Сеуле в конце 2006 года, убеждены, что доверительным отношениям между Россией и Республикой Кореей ничто не угрожает, однако новая мировая и региональная «геометрия» проверяет на прочность способность двух стран найти оптимальные решения проблем безопасности на Дальнем Востоке и качественно обновить двусторонние отношения на стратегическую перспективу.
Опыт Республики Корея (РК) объективно востребован сегодня Россией. Форсированное экономическое развитие на юге Корейского полуострова дало эффект диверсификации национального хозяйства и дифференциации социально-профессиональной структуры общества. Возникший в результате нескольких десятилетий экономического роста средний класс стал «локомотивом» преобразований, которые позволили институционализировать систему политического представительства в стиле «нелиберальной демократии» (как именует подобные политические системы Фарид Закария.)
Форсированный экономический рост на промышленной основе привел также к укреплению национальной идеи, сутью которой является объединение двух Корей на «южных» условиях.
В настоящее время Республика Корея входит в десятку крупнейших экспортеров мира: к концу 2006 г. объем вывоза южнокорейских товаров, технологий и услуг составил 326 млрд долл. В то же время внешнеэкономические связи России с РК имеют отчетливо «асимметричный» характер: 90% стоимости нашего экспорта — это энергоносители (нефть и газ), тогда как 80% импорта из Кореи — это машинотехническая продукция.
Южнокорейские бизнесмены — потенциальные инвесторы в российскую экономику — сетуют на риски, связанные с деятельностью мафиозных группировок в России, и на отсутствие закона о защите инвестиций. Предприниматели из Страны утренней свежести жалуются и на увеличение тарифов на Транссибе, и на плохой сервис на российских железных дорогах.
В свою очередь Москва вправе пенять на протекционистский режим на южнокорейском рынке, на ничтожное количество студентов из этой страны в России (около 2 тысяч против 60 тысяч в США и 30 тысяч в КНР), на влияние «третьих» стран на наши внешнеэкономические связи (например, блокирование Соединенными Штатами поставок в Республику Корея противоракетных комплексов С-300).
Однако, ясно, что обе страны должны совместно искать и находить алгоритмы решения и старых, и вновь возникших проблем с учетом развития ситуации на Дальнем Востоке и в мире в целом, тем более что Россия, как отмечают южнокорейские ученые, эксперты и бизнесмены, — это единственная из великих держав, искренне заинтересованная в экономическом и политическом объединении Корейского полуострова. В среде сеульских интеллектуалов принято считать, что ни Япония, ни США, ни КНР не заинтересованы в таких переменах на Дальнем Востоке, результатом которых станет появление объединенного 75-миллионного корейского государства, обладающего мощным экономическим, научно-техническим и военно-политическим потенциалом и способного серьезно влиять на международные отношения в Восточной Азии и на Тихом океане.
Эксперты подчеркивают, что в настоящее время политическая система КНДР претерпевает трансформацию. Да, Север проиграл Югу в плане экономической эффективности, но он располагает серьезными «козырями, способными «сыграть» при объединении Кореи: это боеспособная армия и ядерная программа. Что касается последнего пункта, в РК тоже не сидят сложа руки: на Юге активно развиваются исследования в области ядерной энергетики. Процесс объединения двух Корей имеет объективный характер, за ним будущее, и всякое желание затормозить этот процесс окажется контрпродуктивным.
На мой взгляд, Республика Корея стремится сейчас преодолеть политическую изоляцию, которую некогда навязал себе Сеул, и двинуться по пути развития принципов геополитического суверенитета. Концепция «активной политики» РК будет, по всей видимости, состоять из нескольких взаимосвязанных положений.
1. Переход на базе серьезных достижений экономического развития к неидеологизированной внешней политике с большим учетом национальных интересов, а также большей самостоятельностью во взаимодействии с другими субъектами международных отношений.
2. Понимание южнокорейским истэблишментом стратегической заинтересованности России в объединении Корейского полуострова, в том числе под влиянием стагнации российско-японских отношений (бескомпромиссность российской конституции в части сохранении единства и территориальной целостности РФ, с одной стороны, и устойчиво-негативное отношение в Японии к улучшению двусторонних отношений без «территориального размежевания», — с другой).
3. Осознание политическим классом РК необходимости выправления «асимметрии» двусторонних экономических отношений. В Сеуле понимают: изменению образа страны как производителя исключительно товаров длительного пользования будут способствовать перспективные российско-южнокорейские проекты сотрудничества в таких областях, как атомная энергетика, ВТС, транспорт.
Не последнюю роль в процессе сближения двух стран могут сыграть еще два обстоятельства: 1) демографическая стагнация в обеих странах, принуждающая их развивать экономику нового технологического уклада и 2) исчерпание потенций как модели экспорториентации (Южная Корея), так и модели сырьевой экономики (Россия). Здесь есть стимулы к совместным поискам дополнительных источников жизнеспособности.
Областью таких поисков становится региональная интеграция на Дальнем Востоке, способная обеспечить выход народнохозяйственных комплексов двух стран на более высокий научно-технический уровень. Региональная интеграция может обрести и значительно больший масштаб, так как при правильной постановке дела она будет «пришпориваться» транспортной революцией в Евразии.
Корейские участники Форума настойчиво возвращались к идее железнодорожного соединения Республики Корея и Российской Федерации. Высказывалась мысль, с которой согласились обе стороны: выход из «транспортного тупика» возможен при личном разблокировании «застойной» ситуации президентами двух стран. Безусловно, 4 млрд. долларов, требуемые для завершения проекта «трансазиатских магистралей», — величина немалая. Однако «эффект мультипликатора» ощутят на себе экономики всех стран Северо-Восточной Азии. Фактически речь идет о запуске трансевроазиатской магистрали Роттердам — Шанхай (с ответвлением на Сеул), способной не только облегчить доступ восточноазиатских товаров на западноевропейские рынки, но и качественно повысить роль России как континентальной державы в азиатской и мировой политике. В кулуарах Форума южнокорейские коллеги высказывали мнение о возможном присоединении к евроазиатскому транспортному проекту Японии.
Видимо, способна изменить «колониальную» для РФ структуру российско-южнокорейской торговли и реализация предложения экспертов и предпринимателей из РК об экспорте российской электроэнергии на юг Корейского полуострова.
Отношения России и Республики Корея могут и должны стать стратегическим партнерством на грядущие десятилетия.
